* * *
Константин Эрнестович залез в телефон Варвары. Стал искать телефон Славы Барон. Не найдя такого имени, сообразил, что абонент "еврейская шлюшка" - это именно она. Позвонил, Славка "прилетела" через двадцать минут.
- Давно она так? - начала она с прохода.
- Часа два. Врачи были. Сказали, что нужно много блевать. Слав, мне нужно на Совет Правления телеканала. Я должен уехать.
- Конечно, Константин Эрнестович. Без проблем. Я останусь.
- Буду звонить. Водитель привезет тебе сейчас еды. Я завтра перед работой заеду. Вот мой мобильный.
- Не волнуйтесь. Все будет хорошо.
- Да… - протянул он, совершенно развалившийся от таких событий, которые всегда проходили мимо его телевизионной жизни, хоть и наполненной скандалами и войнами. Так близко, так физиологично и незащищенно он был с проблемой впервые. Может и поэтому, не зная, что сказать, сказал финальную фразу Сережи Бодрова из программы "Взгляд": "Все только начинается". Не глядя на Славу, он встал, подошел к двери и только там, словно себе, сказал:
- Спасибо, Слав.
Дверь хлопнула.
Варвара, до этого лежавшая мертвяком, резко повернулась на кровати и своим смертельно уставшим лицом закричала в дверь:
- Мне "спасибо" не надо!
Мне бы воздуха слово!
Мне обида - награда!
А отрава - не больно!!!
Она начала реветь… С соплями, слюнами… В голос…
Слава быстро села рядом, обняла за голову и тоже заплакала.
- Тш-ш-ш… Успокойся, подружка… Все будет хорошо…
- Я, блядь, чуть "коньки не откинула", Славк, прикинь… Пересралась вся… Как мне плохо, Боже мой… Я такая несчастная…
Славка вытерла слезы. Посмотрела на Варю. И небрежно сбросила ее с себя на кровать.
- Пошла ты в жопу, Варь. Задрала меня уже, просто пиздец какой-то. Да и не только меня - всех! - Славка стала грозно ходить по комнате. - Че тебе не хватает, ты скажи, что у тебя плохо?!
- Что ты на меня орешь, не ори! - Варвара зажала уши руками. Славка подсела и стала насильно разжимать ей руки.
- Нет, ты послушай. Я тебе сейчас все выскажу и свалю отсюда на хер. А ты тут жри свои колеса или вешайся - мне уже по херу.
- Что ты гонишь, Слав, мне плохо. Я еле выжила.
- Да уж не знаю даже, кому от этого лучше стало! Рич тебя любит, родители у него охуенные, вон тебя, блядь, вытаскивают из ада. А она, посмотрите, несчастная: бухает, ширяется, ебется с охранниками, со всеми флиртует. Скоро клейма негде будет ставить, миледи!
- Ты говоришь, как парень какой-то!
- Я говорю так, как сказал бы мой отец, если бы сейчас был здесь.
- Иди и ебись тогда со своим отцом. Тоже мне идеал нашла!
Слава как-то сразу стала спокойной. Села рядом с Варварой и наклонилась близко к ее глазам.
- Иногда смотрю на тебя и думаю: "Может, ты мне и не подруга совсем. Может, просто "левая" ты, Варь?"
Варвара заревела в голос и обняла Славу. Первые секунды Слава сидела спокойно. Варвара словно обезумела. Она стала целовать руки подружки и шептать:
- Прости меня, миленькая. Прости, прошу тебя. Клянусь, я стану лучше. Клянусь тебе. Подруга ты моя, слышишь?!
Славка заплакала. Они обнялись. Снова вдвоем. Снова сидели и плакали. И снова прощали друг друга.
* * *
Уже размякший Горров терроризировал уже размякших моделей.
- О чем мне с вами разговаривать, если вы не видели интервью Оливера Стоуна с Фиделем Кастро?! Может, о П.М.С.?!
Девчонки заливались смехом.
- Слушай, Горров, ты знаешь о П.М.С., судя по всему, ты все знаешь… Слышал такой музыкальный гурт "Виагра"?
Девушки заговорщицки переглянулись.
- Ну да, слышал. С такими, как у вас… большими… этими (он повернулся к Ричу, как бы подбирая слова… подмигнул)…
- Большими глазами, - ввернул Рич.
- Точно, - Горров ударил в ладоши, - большими глазами!
Девчонки рассмеялись. Комплименты, хоть и на силиконовом уровне, нравятся всем девушкам без исключения. Видимо, поэтому они и перешли в наступление. Начала Вера, черненькая.
- Спасибо за комплимент. Так вот, слушай, у "Виагры" есть песня со словами "Лучик мой любимый Л.М.Л.". Так им все предлагают переделать, как "Самый нелюбимый П.М.С.".
Девчонки просто катались по песку от смеха.
- Горров, скажи, мы всем мужчинам при знакомстве задаем этот вопрос, кто из нас троих милее, всех румяней и стройнее, - как сказочница начала Альбина, но закашлялась и быстро свернула свое обаяние и рассказ, - словом, кто лучше из нас?
Горров чуть не поперхнулся тоже.
- Лучше, в целом, нельзя сказать. Вы - разные. Для разных целей я подбирал бы вас по-разному. Как ножи для разделки разных продуктов.
- Красавчег, - девчонки переглянулись, - нас впервые сравнивают с такими опасными штучками. А тебе какой нож больше нравится?
- Пластмассовый.
- Это еще почему?! Потому что безопасный?
- Нет, потому что одноразовый.
- Какой же ты гад! Слушайте, девочки, какого же гада мы пригрели у себя на… на глазах.
Все рассмеялись.
- Обычно говорят "сволочь", - начал Горров, - сволочь - мне больше нравится. Хоть и женского рода, в отличие от "гад", но звучит более мужественно. По-моему.
- Ну, я бы не сказала, что более мужественно. Может, ты просто "латентный гей"?
Теперь рассмеялся Ричард.
- Вот и я ему про то же самое говорю.
Он обнял Горрова и начал издеваться.
- Да, ладно, друг, прекрати… С кем не бывает. Подумаешь, латентный гей. Ты же у нас человек сильный. Активный - быстро перейдешь рубеж из латентных геев просто в геи.
Вера поддержала:
- Да, Горров, знаешь, мой друг говорил, что гей - это не тот, кто пристает, а тот, к кому пристают…
Горров стряхнул руку Рича со своего плеча.
- Ответный вопрос. Кто самый крутой в мире режиссер?
- Ты?
- Нет.
- Байрак?
- Это еще кто такой?
- Не обращай внимания. Стенли Кубрик?
- Нет.
- Феллини? Джармуш? Кустурица? - неслось с разных сторон.
- Нет.
- Задолбал уже. Кто?
- Гай Риччи.
- Это еще, блин, почему?
- Почему? - Горров сделал паузу. - Потому что он Мадонну ебал!
- Красиво, Горров. Только при чем тут Гай Риччи и наш разговор?
- А при чем тут латентность, геи и я?!
В этот момент к ребятам подбежала маленькая девочка с фотоаппаратом.
- Здравствуйте, я - Ксюша. Я самый большой ваш кумир.
Девочки сразу оживились. Ричард перебил:
- Ты, наверное, хотела сказать "фанат"?
Девочка засмущалась, понимая, что не то ляпнула.
- Ну да, конечно… Вы мой самый большой фанат!
Все рассмеялись. Ричард и Горров не особо понимали происходящее. Пока молчали и соображали, девочка выдала всем по чупа-чупсу.
- Это вам, чтобы сосать, папа купил.
Горров чуть не подавился.
- Да уж, только этого нам сегодня не хватало…
- Фу, какой ты пошлый?! - Вера перебила его.
- Я? Я пошлый?! - Горров хотел уже начать возмущаться.
- Тс-с, - Альбина просто закрыла рот Горрова ладонью. Ему стало приятно, он и заткнулся.
Девочка протянула лист и ручку:
- Можно у вас автограф попросить?
Девушки стали копаться в пляжных сумках.
- Конечно, малыш. Мы сейчас тебе и календарик подарим. - Они расписались все по очереди и отдали девочке. Та сияла от восторга.
- Спасибо вам пребольшущее. В школе все обзавидуются. Можно еще с вами сфотографироваться, - девочка покосилась на "большие глаза" и хихикнула, - папа попросил.
Вдалеке стояли двое мужчин. Когда все ребята обернулись, чтобы посмотреть на папу, мужчины смущенно помахали руками.
- Малыш, вряд ли мы сейчас порадуем твоего папу нашей фотографией. Скажи ему, пусть приходит на концерт сегодня вечером в "Rock-отеле", там и сфотографируемся.
- Хорошо, передам. - Девчонка развернулась и убежала.
Горров не выдержал.
- Ого, Рич, так мы с "рок-звездами" киряем?
Девушки стали собираться.
- Ребят, мы сегодня выступаем, приходите, если время будет. Спасибо за веселье. Чава-какава.
Самая молодая девочка, которая ни одной фразы за весь день так и не сказала, уходя, что-то сунула в руку Горрову.
Они остались вдвоем. Ричард торопил.
- Чувак, давай, покажи, что там…
Горров разжал руку. На календаре было написано:
+ 38–068–360–22–54. Гай Риччи позавидует. Оля.
Он перевернул его другой стороной. Три сказочно красивые богини, местами напоминавшие тех, с кем они только что распивали горилку, стояли на сцене. Над ними красовалась надпись "Виагра".
Рич и Горров посмотрели так, словно обвиняя друг друга в лоховстве. Показали друг другу "fuck" и, довольные, пошли кататься на скутерах.
* * *
- Где Славка? Почему ее нет с нами? - сухо спросил Юрий Исаакович у жены, выждав, пока сын Оська отбежит от них и встанет на эскалатор.
- Там у Варвары проблемы. Она чуть не умерла. Славка все время с ней проводит.
- Блядь.
- Да, близко к передозу. Спасли… Она отошла более-менее. Просились вместе приехать сегодня. С тобой хотят поговорить.
- Хотят?
- Чш-ш-… Варвара хочет… И я хочу… Поговори и помоги.
- Поцелуй меня быстро.
- Я тебя люблю.
Семья Баронов каждое воскресенье сначала проводила на бранче в "Редиссон-Славянской", потом все прогуливались по выставочным залам, копались в "загашниках" мастерских художников, шли в кинотеатр, причем фильм для просмотра определялся голосованием. При равном количестве голосов решающим голосом всегда был голос Оськи. Он этим очень гордился, но всегда выбирал тот фильм, за который голосовала мама. После фильма все пили чай и уезжали играть в пейнтбол, или боулинг, а чаще, как сейчас, в картинг-центр.
- Пап, я тебя сейчас обгоню на целый круг, - не унимался Оська, натягивая свой личный шлем на голову.
- Таким тоном с директором школы разговаривай. Договоришься сейчас - подрежу тебя на трассе, Шумахер, вылетишь курам и девчонкам на смех.
- Посмотрим, пап. - Оська подошел к Еремее. - Мам, отец говорит, что обгонит меня.
- Я с ним сейчас поспорю, Осень, что ты его обгонишь. Только не подведи меня. Я с ним на очень большой приз поспорю.
Густые брови Юрия Исааковича застыли в изумлении. Ему и самому был интересен приз соревнования.
- И на что это мы спорим?
- Если Оська тебя надерет, то ты мне выдашь беспроцентный кредит на строительство пяти европейских булочных "Я Люблю Тебя" сроком на пять лет.
- Предположим… Но не больше 500 000 евро. Твои условия более чем гангстерские. Что взамен?
- Ну, если Оська придет вторым, то я… то я…
- Что "я", не томи…
- То я… рожу… третьего ребенка.
- Идет, - быстро и словно небрежно протянул руку Юрий Исаакович. Еремея сжала его, до бесконечности любимую руку и шепнула Оське: - Руби, чемпион.
Оська разрубил, чувствуя ответственность перед такими ставками.
Юрий Исаакович весело засвистел партию Фигаро и ушел надевать защитный костюм.
- Осень, - позвала Еремея сына, - иди, мне кое-что нужно тебе сказать.
Оська подсел на скамейку.
- Мой любимый мальчик, - Еремея обняла сына за голову. Оська поднял глаза. - Я знаю, как ты уважаешь и любишь отца… Не поддавайся сейчас на трассе. Стань победителем, хорошо?
- Я постараюсь… Только отец расстроится.
- Не расстроится, поверь мне.
- Расстроится, я знаю… Он уже много раз спрашивал у меня, как я отнесусь к тому, если в семье появится еще один ребенок.
- А ты что?
- Отлично, что! Чем нас больше, тем мы сильнее. Ведь, правда, мам?!
- Правда, Осень, правда, мой любимый, - Еремея обняла Оську и вытерла радостные слезы. - Котенок, у тебя обязательно скоро будет брат или сестренка.
Оська поднял свои умные глаза и пристально посмотрел на маму:
- Честное слово?
- Слово мамы, милый, всегда честное слово… Ну, беги, отец идет.
Оська поцеловал маму и убежал. Еремея еще пару раз всхлипнула и засияла счастливой женщиной.
Оська сидел в "карте", когда подошел отец и присел рядом "на корточки".
- Сын, - Юрий Исаакович огляделся по сторонам, - я хочу с тобой поговорить.
- Да, пап…
- Ты мой сын?
- Конечно, отец…
- Ты уважаешь меня?
- Конечно.
- Ты ценишь и любишь меня?
- Ну, конечно, пап…
- Ты проиграешь мне сейчас! - совершенно жестко сказал Юрий Исаакович, поднялся и направился к своему "карту".
Моторы взревели, черно-белый флажок уже взмахнули, чтобы начать гонку, но "карт" Оськи, который стоял первым, не тронулся с места. Оська снял шлем, отстегнулся и вылез из машины. Подошел к "карту" отца и точно так же, как и тот ранее, опустился на корточки.
- Пап, я люблю и тебя, и маму. Встретимся на финише, - развернулся и пошел в свою машину. Он не очень понимал этой странной игры, заложником которой стал. Поэтому его нижняя губа, от горечи, сама закатывалась в трубочку. В голове стучало: "Не реветь - победить".
- Сын, - закричал, перекрикивая рев двигателей, Юрий Исаакович. - Оська, как бы ни получилось, но я все равно выдам маме кредит! Что бы ни получилось. Так что поддайся, я прошу тебя.
Оська рванул с места. В этот момент в зал картинг-центра осторожно вошли Варвара и Слава.
* * *
Константин Эрнестович вошел в зал переговоров и заседаний на двадцать минут позднее. Впервые за историю канала.
- Так, времени мало. Каждое направление не больше трех минут. Поехали.
- Порезали Верника, - быстро подключаясь к скоростному и нервному формату, начал генеральный продюсер канала Фрайфман.
- Понятно, - Константин Эрнестович был готов к сегодняшнему дню. Спокойно готов.
- Когда похороны назн.?.. - спросила деловитая секретарша Константина Эрнестовича, чтобы занести в ежедневное расписание начальника.
- Живой, тупая! - Фрайфман перебил. И уже вежливо к руководителю канала: - Ножевые ранения и сломанная рука, кажется… Сейчас выясняем, что и как…
- Хорошо, кем подменяем утренний эфир?
- Галкин и Басков отказались. Сказали, что так рано не встанут.
В зале засмеялись.
- Кто еще?
- Может, Александра Анатольевича с МТВ перекупить на канал? Шучу-шучу!
- Еще варианты!
- Остался Ургант. Он согласен. Уже договорились… Предварительно.
- Хорошо, Саш. Набери Ваньку, - во время разговора бросил Константин Эрнестович секретарше. Та судорожно начала вызванивать. - Теперь вот что (все посмотрели внимательно. Понимая, что это уже внеплановый конец собрания), сейчас запустите через все подконтрольные СМИ слив материалов о том, что Верника зарезали. Особое внимание на интернет-ресурсы. Информацию не о смерти, а о ранении Верника раструбить через три дня по стране, и потом все время поддерживать накал через "жив-мертв". Через неделю, мне не важно, как Верник будет себя чувствовать, пусть выходит в утренний эфир в швах, синяках и падает в обморок.
- Программная дирекция согласна?!
- Как всегда - блестящая идея, Константин Эрнестович.
- Жополизы… Так, теперь… После окончания рекламных блоков имитируйте, как доктор не успевает закулисно вкалывать в Верника медикаменты. Пусть доктор в кадре после рекламного блока вынимает из него шприц. Пусть извиняются перед телезрителями. Мне нужна жизнь без купюр. Тройной контракт с Верником на период восстановления. Все понятно?
- Понятно… понятно… (Говорили все, но непонятно кто.)
- Начальнику службы безопасности канала и юридическому отделу взять под контроль ситуацию. Из хода следствия сделайте показательное для страны дело. Второй канал будет его вести (снял пиджак). Новости, внимание, следим за событиями: операции на грани, переливания, клизмы… главное - зрителя ведем, спецрепу про Верника делаем мило-грустную. Фрайфман, он точно выживет?
- Точно, Константин Эрнестович… так в Склифе сказали.
- Уверен, что не нужно готовить материалы о жизненном пути?
- Уверен…
- Ладно… Международная, быстро, за одну неделю, формируем в полном объеме международную популярность Верника. Чтобы все русские бабы в Канаде, Израиле и США сохли по нему. Как набьете его популярность, увеличивайте стоимость нашей рекламы в блоках прайма, с Видеоинтернешнл я поговорю, и только тогда даете информацию о трагедии, потом подключаетесь к нашему информационному потоку. Есть?
- Есть, конечно, очень точно вы все сфор…
- Подхалимы… В ток-шоу - родственников и друзей Верника. Любую информацию о нем давать с музыкальной темой группы "БИ-2" "Последний герой". Собственному производству с нового сезона разработать проект с ним в главной роли… Фрайфман, как назовем?
- Думаю, как рабочее название "Я ХОЧУ ЖИТЬ!".
- Это ты, Фрайфман, хочешь жить, а я живу! Предлагаю рабочее название - "Я ЖИВУ"… О тех, кто был на грани "жив-мертв", но победил смерть и выстоял вопреки всему. Таких до хера. Все бабы будут плакать… В прам-тайм ставим проект… Согласны?
- Да, замечательное шоу бу…
- Бездарности… Дальше… К больнице 200 человек агитаторов с портретами и плакатами в его поддержку. Туда же через сторонних заказчиков отправьте печатные СМИ и второсортные телеканалы. Пусть тоже поют. Дальше…
- Может, воды… - секретарша.
- Давай, спасибо. Дальше… (К Фрайфману) Зубы ему, надеюсь, выбили?
- Не знаю… Выясню…
- Хорошо. Родителям рассказать, что скорее всего не выживет. Ограничить им поток информации. Пусть визжат во всех СМИ. В утренних блоках показывать лучшие фрагменты из его эфиров. Фрайфман, не смотри так, я знаю, что их не так много… Но все же… Делай из него анонсы утреннего эфира… Технический директор где?
- Я здесь, Константин Эрнестович…
- Повесьте над его больничной кроватью плазму с настроенным только нашим каналом, а-то еще медсестры переключат… Дальше… Внешнее промо. Сити-лайты и биг-борды. Портреты Верника в мишени от снайперской винтовки.
- Какой пэк-шот? - спросил Фрайфман.
- Ты какой предлагаешь?
- "Не убивай в себе друга!"
Константин Эрнестович встал и подсел к нему ближе.
- Саш, я сейчас не прошу тебя делать социальную рекламу. Я понимаю, что у тебя не очень сложились отношения с Верником. Но наш канал - это не ваши отношения. Понимаешь разницу?!
- Да…
- Поэтому, какой… пэк-шот… ты… предлагаешь?