Первым, что она увидела в "Яблоке", было небольшое кафе. Здесь стояли старые диваны и украшения для лужаек: гипсовые купидоны, фонтанчики, заполненные леденцами, розовые фламинго. Играл регги, в воздухе ощущался сладкий запах дешевых благовоний. На стене были нарисованы зеленые, желтые и оранжевые полоски – цвета гавайского флага, – а еще повсюду были криво развешаны плакаты с Бобом Марли.
Место напоминало шкаф курильщика травки.
Стойка регистрации находилась прямо в кафе. Они готовы были предоставить комнату, но только если Джинни заплатит за две ночи вперед.
– Комната номер четырнадцать, – сказал парень, царапая что-то на карточке. – Третий этаж.
Джинни никогда в своей жизни не видела таких крутых лестниц, которая, казалось, она состояла из миллиона ступеней. Девушка совершенно выдохлась, пока добралась до своего этажа, несмотря на то что он был всего лишь третьим. Номера комнат были на дверях в виде картинок с марихуаной. И только оказавшись перед дверью с цифрой четырнадцать, она поняла, что ключ ей не дали, и вскоре стало ясно почему – дверь не запиралась.
Джинни сразу почувствовала запах плесени и тут же испугалась, что ковер, устилавший пол, окажется сырым. В комнате было слишком много кроватей, накрытых синтетическими покрывалами. Рядом с одной из них стояла девушка, торопливо засовывавшая вещи в рюкзак. Закинув его на спину, она устремилась к двери.
– Убедись, что они вернут тебе депозит, – бросила она по пути. – Они постараются его не отдавать.
Быстрый осмотр помещения многое объяснял. Здесь было много комментариев, оставленных предыдущими жильцами. Стены были испещрены каракулями – небольшими гневными сообщения: "ЗДЕСЬ БЫЛ УКРАДЕН МОЙ ПАСПОРТ" (и небольшая стрелка-указатель), "Добро пожаловать в Отель "Ад". Спасибо за проказу!", имелись и умозаключения: "Напивайся вдрызг, и тогда, может быть, все обойдется".
Мебель была в ужасном состоянии: сломана либо полностью, либо частично. Окно не только не открывалось целиком, но еще и не закрывалось. В люстре отсутствовала лампочка. Кровати были похожи на шаткие ресторанные столики, под которые были подложены куски картона. У некоторых ножки заменялись странными предметами, а у одной кровати они и вовсе отсутствовали. Над ней кто-то огромными буквами написал: "ЛЮКС ДЛЯ МОЛОДОЖЕНОВ".
Войдя в ванную, Джинни тут же из нее выбежала. Ужасная картина навсегда запечатлелась в ее сознании.
Самой лучшей кроватью казалась та, на которую указывала стрелка из сообщения об украденном паспорте. У нее было четыре своих ножки, а матрас казался довольно чистым. По крайней мере, Джинни не заметила никаких пятен. Она быстро накинула на нее простыню, чтобы, не дай бог, не рассмотреть повнимательнее.
Шкафчик, стоящий рядом с кроватью, не закрывался на замок, а одна из петель была вырвана. Джинни открыла его.
Внутри что-то лежало.
Когда-то, возможно, это был сэндвич, или животное, или человеческая рука… но теперь оно покрылось чем-то пушистым и воняло.
Через минуту Джинни спустилась по лестнице и выскочила за дверь.
Бездомная, тоскующая по дому и больная
Джинни не знала, что ей делать дальше, и не придумала ничего лучше, как поесть.
Она зашла в небольшой продуктовый магазин и осмотрела полки с чипсами и мармеладными мишками. Девушка схватила огромную упаковку вафельного печенья "Стропвафли", на которое была скидка. Оно выглядело как две вафли, склеенные между собой сиропом, и было очень похоже на вкуснятину для "заедания" стресса. Выйдя на улицу, Джинни села на скамейку и стала смотреть, как мимо проносятся низкие плоские лодки и велосипедисты. Она все еще ощущала тот отвратительный запах. Девушка вздрогнула, подумав, что, наверное, никогда не отмоется. Казалось, все вокруг покрыто толстым слоем грязи. Мир никогда не станет чистым. Она засунула закрытую упаковку в рюкзак, встала и отправилась на поиски места, где можно было бы поспать.
Амстердам был переполнен. Джинни заходила в каждый хостел, который выглядел лучше "Яблока". Но если и находились свободные номера, то Джинни они были не по карману. К семи часам она уже почти отчаялась, к тому же удалилась достаточно далеко от центра города.
Она набрела на небольшой домик у канала, построенный из камня песочного цвета, с белыми занавесками и цветами на окнах. Он был похож на место, где могла жить милая сухонькая старушка. Джинни прошла бы мимо, если бы не голубой электрический знак с надписью: "HET KLEINE HUIS HOSTEL AND HOTEL AMSTERDAM".
Это была последняя попытка. Если ничего не получится, то Джинни вернется на вокзал с мыслью, что сделала все возможное, хотя теперь она даже не представляла, как туда добраться. Из-за рюкзака ей пришлось боком протискиваться в узкий коридор, ведущий в вестибюль. В огромном проеме в стене был виден стол, а дальше уютная кухня. К ней вышел мужчина и с сожалением сообщил, что у них нет свободных номеров. Он только что сдал последний.
– Вам негде остановиться? – спросил кто-то на американском английском.
Обернувшись, Джинни увидела мужчину. Он стоял на лестнице с путеводителем в руках.
– Все занято, – ответила она.
– Вы одна?
Она кивнула.
– Ну, вы могли бы переждать дождь у нас, все равно вам некуда идти. Подождите.
Он поднялся по лестнице. Джинни не была уверена, что это что-то изменит, но все равно решила подождать. Через мгновение мужчина вернулся; он широко улыбался.
– Итак, – произнес он, – все устроено. Фил останется в нашем номере, а вы можете разделить комнату с Оливией. Кстати, мы Кнаппы. Из Индии. Как вас зовут?
– Джинни Блэкстоун.
– Ну, привет, Джинни. – Он протянул ей руку, и Джинни пожала ее. – Пойдем, познакомишься с моей семьей! Теперь ты с нами!
Оливия Кнапп, новая соседка Джинни ("У нее инициалы "О" и "К"! – сказал мистер Кнапп. – Поэтому просто зови ее "О-Кей", хорошо?), была высокой, с короткими золотистыми волосами. У нее были раскосые, как у лани, голубые глаза и ровный коричневый загар, напоминавший о поджаренном хлебе. У всех членов семьи были короткие волосы, все они были стройными и одевались в соответствии с рекомендациями путеводителя – просто и удобно, для любой погоды.
Номер, который Джинни разделила с Оливией, сильно отличался от того, из которого она так поспешно бежала этим утром. Комната была очень узкой, но чистой, оформленной в мягком, девчачьем стиле: кремовые обои в полоску и кувшин с розовыми и красными тюльпанами, стоящий на подоконнике.
Но лучшим было то, что обе кровати были заправлены пушистыми белыми покрывалами, от которых до сих пор пахло стиральным порошком.
Оливия оказалась молчаливой. Швырнув чемодан на кровать, она быстро распаковалась. (Джинни заметила, что вещи были сложены по рекомендации. Каждый уголок сумки использовался с умом. Ничего лишнего.) Оливия заняла две полки из четырех и кивнула Джинни, показывая, что две остальные – для нее. Даже если она и считала, что родители поступили странно, приютив на пять дней абсолютно незнакомую девушку, то виду не подала. На самом деле у Джинни создалось впечатление, что подобное они делают постоянно и уже перестали обращать на это внимания. Оливия рухнула на кровать, надела наушники и вытянула ноги вверх, уперев их в стену. И даже не шевелилась, пока не пришел мистер Кнапп и не позвал их на ужин.
Несмотря на то что Джинни не ела весь день, она не чувствовала голода. Несколько минут Кнаппы пытались убедить ее поесть, пока она наконец не нашла более-менее достойное оправдание: "Я долго путешествовала, и мне не удалось поспать".
Потом Кнаппы ушли прогуляться, а Джинни осталась – она даже не знала почему. Просто ей очень хотелось остаться в этой маленькой комнате. Она открыла рюкзак, достала мокрую одежду и развесила ее на тумбочке.
Затем Джинни долго принимала горячий душ, стараясь не задеть татуировку, которая уже начала бледнеть. Как приятно было ощущать запах мыла и прикосновение чистого полотенца!
Сев на кровать и наслаждаясь теплом и ощущением чистоты, Джинни задалась вопросом, что же делать дальше.
Она оглядела комнату. Может, постирать одежду в раковине? (Она не стирала вещи с тех пор, как побывала в Лондоне, и это уже становилось проблемой.) Или выйти на улицу? И тут она заметила на кровати Оливии книги, журналы и плеер.
Соседка сложила свои вещи так аккуратно, что Джинни сомневалась, стоит ли их трогать. У нее не было привычки брать чужое без разрешения.
Но что такого, если она почитает книгу или несколько минут послушает музыку? Она уже три недели не могла себе этого позволить.
Соблазн был слишком велик.
Джинни закрыла дверь и тщательно изучила расположение предметов, стараясь его запомнить. Журналы выстроились в линию у третьей розовой полоски снизу от изножья кровати. Наушники лежали в форме стетоскопа, только одна сторон была расположена немного ниже другой.
Музыка в плеере Оливии оказалась еще более раздражающей, чем она сама. Джинни прослушала все: и фолк, и электронную музыку… Жадно пролистала глянцевый журнал. Он был новым и свежим. Дома она даже не открывала такие журналы, но теперь ей было приятно рассматривать рекламы разных помад и читать статьи о стрижках в зоне бикини.
Что-то громыхнуло за дверью. Послышался стук.
Джинни в панике вырвала наушники из ушей и свалилась с кровати, в спешке пытаясь уложить их как надо. Правое ухо над левым? Или наоборот? Нет. Неважно… Кое-как разместив их, она швырнула рядом журналы. Затем дверь распахнулась.
– Что ты делаешь на полу? – спросила Оливия.
– Ох, я… упала с кровати, – ответила Джинни. – Я спала. И резко проснулась. Ты рано вернулась или… сколько сейчас времени?
– Родители разговорились с какими-то людьми, – произнесла Оливия без энтузиазма.
Она посмотрела на кровать. Ее взгляд задержался на журналах, но она не подала виду, что что-то заподозрила. Джинни забралась на свою кровать и накрылась одеялом.
– Итак, О-Кей…
– Никто меня так не зовет, – резко перебила ее Оливия.
– Ой…
– У тебя повсюду раскидана одежда.
– Она намокла, – ответила Джинни, ощущая себя виноватой за то, что промокла. – Я пытаюсь ее высушить.
Оливия промолчала. Подняла свой iPod, перевернула его и внимательно изучила. Затем засунула его в передний карман сумки и громко застегнула молнию. Этот звук был похож на рев огромной злой пчелы. Затем она ушла в ванную. Джинни отвернулась к стене и закрыла глаза.
Жизнь с семьей Кнапп
– Проснитесь и пойте, дикобразы!
Джинни с трудом открыла глаза.
Ее сон был спокойным, а свет, проникающий сквозь тонкие занавески, приятным. Кровать хоть и была узкой, оказалась очень чистой и уютной.
Она ощутила, как кто-то дотронулся до ее ноги:
– Вставай и греши, мисс Вирджиния!
Оливия на автомате сползла с кровати. Джинни подняла голову и увидела, что над ней стоит миссис Кнапп, размахивая пластиковой кружкой-термосом. На подушку рядом с головой Джинни она положила какой-то листок.
– Это сегодняшнее расписание, – пропела она. – У нас куча дел! Уши торчком и хвост пистолетом!
Миссис Кнапп раздвинула занавески. Джинни сморщилась и сонно посмотрела на листок. Сверху было написано: "День первый: музеи". Далее шел распорядок дня, который начинался в шесть часов утра (пробуждение) и заканчивался в десять вечера (сон!). А между ними было не менее десяти мероприятий.
– Встречаемся внизу через полчаса? – прочирикала миссис Кнапп.
– Ага, – кивнула Оливия, уже на полпути в небольшую ванную.
Через час они стояли на площади перед Рейксмюсеумом – очевидно, самым большим и интересным музеем Амстердама – и ждали открытия. Джинни любовалась зданием и пыталась игнорировать тот факт, что Кнаппы распевали песню из мюзикла "42-я улица". Ей казалось, что они вот-вот пустятся в пляс. К счастью, музей открылся прежде, чем кошмар стал реальностью.
Кнаппы имели весьма четкое представление о том, как нужно осматривать коллекцию музея. Они буквально совершали набеги на залы. Это была настоящая, хорошо продуманная военная кампания.
Оказавшись внутри, Кнаппы попросили служащего информационной стойки отметить самые важные экспонаты, которые надо обязательно посмотреть. А затем, выудив путеводитель, ринулись в атаку. Они быстро миновали выставку, посвященную четырехсотлетию голландской истории, остановившись только у какой-то бело-синей голландской керамики. А когда добрались до крыла с полотнами, начались быстрые поиски. Миссия была проста – быстро найти картину, отмеченную в путеводителе, посмотреть на нее, а затем бежать к следующей.
К счастью, третьей остановкой оказалась картина Рембрандта "Ночной дозор".
Ее было несложно найти, потому что везде висели указатели (в отличие от Лувра, здесь было указано верное направление). К тому же полотно было огромным и занимало большую часть стены, а высотой оно достигало потолка. Джинни удивило, что фигуры людей были написаны в натуральную величину, хотя она не поняла, что они делали. Тут были изображены какие-то аристократы в больших шляпах и с оборками вокруг шеи, а также солдаты с огромными флагами и несколько музыкантов. Большая часть картины была затемнена. Но в центре сияли два луча, образующие клин, отчего пространство полотна делилось на три части.
"Когда сомневаешься, – всегда говорила тетя Пег, – смотри на треугольники". Джинни понятия не имела, почему это важно, но знала – треугольники есть везде.
– Весьма мило, – заметил мистер Кнапп. – Итак. Следующая картина называется "Мертвые павлины"…
– Можно мне остаться здесь и встретиться с вами позже? – спросила Джинни.
– Но мы еще столько картин не посмотрели, – возразила миссис Кнапп.
– Знаю, но… мне правда хочется рассмотреть эту.
Они этого не понимали. Мистер Кнапп заглянул в путеводитель, где было отмечено множество картин.
– Хорошо… – произнес он наконец. – Встретимся у входа через час.
Один час. Достаточно времени, чтобы найти Пита. Интересно, Пит – точно человек? Видимо, да, раз она должна что-то у него спросить. Хорошо. Кто такой Пит?
Сначала Джинни прочла все названия на табличках. Никаких Питов. Сев на скамейку посреди зала, Джинни оглядела толпу вокруг "Ночного дозора". Очевидно, никто не знал, когда она здесь появится, поэтому Пит не мог прийти сюда специально, чтобы встретиться с ней. Джинни осмотрела все выставочные залы, даже проверила углы и уборные. Нигде никакого Пита. У нее не осталось выбора, кроме как сдаться и присоединиться к Кнаппам, которые явно получали удовольствие от осмотра.
Затем они направились к Музею Ван Гога. Мистер Кнапп выделил для него всего лишь час, но даже этого времени оказалось много. Они со скукой смотрели на галлюциногенные картины с вихрями. Мистер Кнапп описал это как "нечто" и пробормотал:
– Что он принимал?
Им пришлось идти на трамвай, чтобы добраться до следующего музея – дома Рембрандта. Он оказался мрачным и ветхим. Далее они попали в музей судоходства (14:30–15:30; лодки, якоря). С четырех до пяти они должны были посетить дом Анны Франк. Мистер Кнапп назвал это место серьезным, но и его они миновали быстро, так как надо было еще успеть "провести время за общением с семьей" (с 17:30 до 18:30).
Как только они вернулись, Оливия плюхнулась на кровать, с яростью растерла ноги, надела наушники и заснула. Джинни тоже легла, но, несмотря на усталость, не могла заснуть. Едва веки ее стали наконец тяжелеть, как дверь распахнулась. Вскоре они снова были в пути.
Ужинали все вместе в "Хард Рок кафе"; обсуждали легендарную девушку Фила. Они впервые разлучались на такой длительный срок, поэтому после еды Фил извинился и вышел, чтобы позвонить ей. Мистер и миссис Кнапп принялись рассуждать о беге, которым занималась Оливия.
Бег был для нее всем. Она бегала в старшей школе и в университете на первом курсе. Профилирующим предметом у нее было сестринское дело, но в основном она бегала. Даже во время отпуска она планировала совершить несколько пробежек. Сама Оливия ничего не говорила. Просто яростно ела салат с цыпленком гриль.
После ужина им пришлось поторопиться, чтобы успеть прокатиться на экскурсионной лодке со стеклянной крышей. Во время этого ночного круиза Кнаппы исполнили несколько песен из "Призрака Оперы" (они назвали это сценой в лодке), правда, в этот раз выступление не было громким, они напевали тихонько, скорее для себя. К счастью, на этом день закончился.
Разные виды общения
В течение трех последующих дней Джинни следовала изнурительному расписанию семьи Кнапп. Каждое утро, на рассвете, раздавался стук в дверь, ее трясли за какую-нибудь часть тела, произносили какое-нибудь странное приветствие и клали распечатанную страницу на подушку. Весь Амстердам был разделен на зоны, исследование каждой из них было занесено в расписание. Музеи. Дворец. Завод "Хейнекен". Каждый квартал, каждый парк, каждый канал были занесены в список.
И каждый вечер Джинни слышала слова мистера Кнаппа:
– Знаете, даже если бы у нас в распоряжении был целый месяц, все равно мы не смогли бы отдать должное этому городу.
Джинни практически заплакала от счастья, когда обнаружила, что пятый день в расписании "Тура семьи Кнапп по Амстердаму" был помечен как "свободный". Фил исчез сразу после завтрака, а к восьми часам Оливия переоделась в одежду для бега. Сидя на кровати, Джинни наблюдала за ней, пытаясь отогнать навязчивую мысль о том, чтобы просто завалиться в постель и проспать весь день.
Ей все еще нужно было найти мифического Пита, а также отправить сообщение Киту. Уже несколько дней она хотела это сделать, но у нее не получалось надолго оторваться от Кнаппов.
– Чем сегодня планируешь заняться? – спросила Оливия.
Джинни резко подняла голову:
– Написать электронное письмо.
– Я тоже, после пробежки. В нескольких улицах отсюда есть большое интернет-кафе. Я пойду туда позже. Если хочешь, можем купить один абонемент на двоих. Так получится дешевле.
Оливия объяснила, как пройти к кафе, и Джинни отправилась в путь, после того как приняла долгий душ и тщательно причесалась.
Написав Киту, Джинни загрузила программу для обмена сообщениями и час или около того путешествовала по Сети. Это было похоже на… наркотик… даже лучше журналов и музыки. Ее почти напугало то, как она скучала по этим дурацким сайтам.
Когда Кит оказался в сети, раздался гудок.
"ну как а’дам?"
"Какой Адам?" – ответила она.
"амстердам глупышка".
Внезапно засветился профиль Мириам.
"О ГОСПОДИ ТЫ ЗДЕСЬ?" – написала она.