– Только глупая женщина могла привести к себе ту, по сравнению с которой рана на твоем теле покажется тебе лишь укусом мелкого москита.
Фу Хао удивилась.
– Ты сам сказал, что помочь мне может только она!
Колдун вскочил и гневно потряс руками перед лицом женщины:
– Ты могла бы использовать ее, держа на отдалении! Незачем было тащить ее сюда, в свой дом! Теперь ты безоружна перед нею.
Фу Хао все еще не понимала старика.
– Почему я не должна была везти ее сюда, если я самая сильная?
Колдун лишь печально улыбнулся ее словам:
– Ты забыла, что ты самая глупая.
Фу Хао не могла больше сердиться на своего учителя. Она опустилась рядом на ковер, осторожно придерживая повязку на ране. Колдун помог ей лечь удобнее, положил свою сухую, испещренную глубокими бороздками руку ей на живот и что-то тихо прошептал. Боль утихла, и Фу Хао стала медленно погружаться в сон.
28
Уже который день Сансид ничего не ел, и теперь от слабости постоянно кружилась голова. От Верховного Совета жрецов не укрылось странное состояние правителя, но никто из них даже предположить не мог, что его отказ от еды связан со страхом, а не с ритуальными обрядами, которые он проводил в дни Праздника предков. Сансид все реже появлялся на людях, особенно среди толпы, откуда все чаще слышались крики "Чужак!"
Сансид изо всех сил пытался сохранить остатки былого величия, но холодный липкий страх все чаще заползал по позвоночнику в голову и выпускал на волю все, что так старательно пытался он спрятать. Тоска по дому и раздражительность становились все острее, затмевая разум и толкая его к пропасти.
Еще месяц назад правитель царства Шу был равен богам и держал саму Жрицу Луны в заточении. От его воли зависела ее жизнь. Эйфория власти ушла, остался лишь страх после побега Морады. Ночью он часами бродил по темным коридорам дворца, проверяя, на месте ли охрана. Спустя неделю Сансиду стало казаться, что жрецы смотрят на него неодобрительно, и Сансид приказал заменить повара, чтобы не пасть жертвой отравления. Теперь он уже не мог доверять никому и вовсе перестал есть. Лишь на время забываясь тяжелым сном, он просыпался, в ужасе повторяя пророчество Морады: "Принесешь мне то, что отрезано. И будет красная Луна".
Утром приходило временное успокоение, но к заходу солнца все повторялось. Чтобы хоть как-то противостоять навязчивым видениям, он приказал изготовить сорок бронзовых масок – копий своего лица и выставить их вдоль коридора, ведущего из покоев в Зал приемов. Пламя факелов, которые теперь постоянно горели в полутемном коридоре, отражалось в огромных выпученных глазах ужасных масок, пугая слуг, которым приходилось дважды в день проходить вдоль страшного места. Казалось, что тысячи глаз Сансида преследуют их. Прикрывая глаза рукой, они старались не смотреть на лики ужаса, исполняя свои обязанности как можно быстрее, убегали прочь.
В покоях Сансида охраны не было. Он больше не доверял охране. Он не доверял никому.
В полном одиночестве сидел он у подножия огромного кресла, стоявшего напротив дверей, и смотрел на черное ночное небо. Луна скрылась за густым черным облаком, и дорожки в саду из его высокого окна едва можно было разглядеть. С тоской вспоминал Сансид те времена, когда он мог сам подъехать к источнику и зачерпнуть воды. В те сладкие далекие дни можно было не опасаться мести жрецов и предательства стражников. Он мог пить и есть вдоволь. Он мог видеть своих детей и спокойно ходить по своему дому, пусть не такому огромному, как этот дворец, но большому и светлому. К его услугам были десятки молоденьких женщин, с которыми он мог провести ночь, не опасаясь быть зарезанным в своей собственной постели. Все это он отдал в обмен на призрачную мечту, пошел за женщиной…
Что же дала ему Морада в обмен на его прежнюю жизнь? По лицу Сансида скатилась слеза и затерялась в затейливых кудрях его ухоженной бороды.
Он горько вздохнул:
– Ты дала мне слишком много, жрица Луны! Так много, что я не смог удержать!
Не успел он произнести эти слова, как из-за тучи вышла Луна. Сансид в ужасе отпрянул от окна. Это была не обычная медовая красота ночной богини. Это было кровавое пятно на черном небе.
– И будет красная Луна!
Сансид в ужасе огляделся.
– Морада, проклятая колдунья!
Внезапно дверь распахнулась, и на пороге возникли темные фигуры, лица которых были спрятаны под масками Сансида. Его окружили сорок бронзовых лиц. Сансид расхохотался, и страх, сковывающий его еще минуту назад, бесследно исчез. Он развеселился, как ребенок, оглядываясь вокруг себя и видя лишь изображение себя самого.
Вперед выступила одна из масок и сказала:
– Ты сам погубил себя!
Сансид перестал смеяться и с быстротою молнии выхватил кинжал, который всегда носил с собой. Маска чуть отпрянула и сделала знак остальным, чтобы они подошли поближе. Кольцо вокруг Сансида начало смыкаться. Вот уже чьи-то руки схватили его и потащили к двери. Собрав все свои силы, он извернулся, бросился к открытому окну и спрыгнул вниз. Не замечая кровоточащих ран и думая лишь о том, успели ли преследователи закрыть потайной ход, ведущий от Башни, он бежал, не останавливаясь ни на минуту. У Башни Сансид огляделся и прислушался. Крики и отблески факелов приближались. Изо всех сил он старался вспомнить, что говорила Морада в те дни, когда он еще был великим правителем. Быстро пролистывая в памяти картины прошлого, он на ощупь отсчитывал камни от центральных ворот Башни.
– Шесть, восемь… Третий снизу. Надавить справа…
Тут он споткнулся обо что-то и едва удержался на ногах. Инстинктивно пошарив руками и нащупав что-то твердое, он поднял с земли то, что когда-то сам сбросил с Башни. Это был пояс верховной жрицы. Никто не посмел дотронуться до него, чтобы не навлечь на себя проклятье. Сансид вздрогнул.
– Что мне сделать, чтобы ты наконец отпустила меня?!
И тут его осенило:
– Принесешь мне то, что отрезано! Этот пояс! Я сам разрезал его и сбросил с Башни…
Это мгновение изменило все. Его движения уже не были теми, что минуту назад. Теперь это были расчетливые движения человека, который точно знает что делать. Он найдет Мораду, жива она или нет, и вернет ей пояс! Надежда на избавление придала ему силы, и, едва рассвело, на дороге, ведущей на север, можно было повстречать путника, который бережно нес что-то тяжелое, завернутое в дорогой плащ знатного человека.
Это утро не принесло во дворец радости. Сансид исчез, и все попытки догнать его не дали никаких результатов. Никто, даже верховный жрец, не знал, сколько тайных выходов вело из Башни далеко за пределы города… Долго шли разговоры в огромном Зале Приемов. Долго решали старейшины, что лучше:
– Объявить правителя мертвым и устроить похороны. Подходящее тело мы всегда сможем найти…
– Сказать народу правду, что правитель их сбежал, бросив все, чем владел в этом государстве…
Наконец решение было принято: "Сказать народу, что полная Луна увела правителя на Небо, и в этой жизни он уже не вернется к своему народу. Все, что осталось от правителя, – его маски и прочее имущество, свалить в огромные ямы и засыпать землей, чтобы никто не смог воспользоваться ими в этой жизни!"
Глубокой ночью, когда последний ком земли был втоптан в могильник Сансидуй, на другом конце земли, за тысячи ли от места его последнего прибежища, в высоком шелковом шатре женщина развела огонь. Красные языки пламени, затейливо извиваясь, рассказывали той, что сидела возле огня, историю жизни бывшего правителя Сансида. Женщина внимательно смотрела на пламя, чуть раскачиваясь ему в такт. Потом медленно поднялась со своей подушки и вышла в темень ночи, к своей вечной спутнице, Луне.
– Я жду тебя, слабый человек.
Спустя три недели в шатре Морады появился усталый путник. Он не приветствовал хозяйку и не принял приглашения присесть поближе к огню. Бросив к ногам Морады кожаный мешок, он скрылся в ночи также внезапно, как и появился.
Морада развязала мешок и вытащила что-то тяжелое, покрытое грязью. Она нежно прижала странный предмет к груди и прошептала:
– Мой пояс… Что предначертано – сбылось.
29
Морада уже больше месяца жила в большом шатре в саду Фу Хао, но хозяйка не спешила ее принимать. На земле предков Морады так заставляли ждать неугодных правителю знатных особ, и это было первой ступенью к падению. Они испытывали все нарастающее волнение и страх, прежде чем теряли свою власть. Но Фу Хао не могла знать Мораду, и никакой угрозы беглая жрица не представляла для грозной и могущественной генеральши страны Шан. Морада терялась в догадках. Чем было вызвано столь странное проявление гостеприимства? Ведь только благодаря богине Луны и решению Фу Хао Морада была сейчас не в темнице, а в богатом шатре плотной шерсти, украшенном дивными узорчатыми тканями и странными сосудами в виде диковинных животных.
Морада понимала, что каждый слуга, который входил в ее шатер, приносил Фу Хао полный доклад о том, что делает и что говорит ее гостья. Поначалу Мораду это немного сердило, но потом она поняла, что Фу Хао боится. Эта догадка поразила и встревожила Мораду. Она приказала позвать Фу Си, который привез ее сюда по приказу Фу Хао. Из всех слуг, которые ей прислуживали, он был самым способным и расторопным. Даже Фу Хао видела, как старается ради бывшей жрицы молодой раб, и подарила его Мораде.
– Вы звали меня, госпожа?
– Узнай, когда Фу Хао намеревается встретиться со мной.
Фу Си стоял в нерешительности, не торопясь уходить.
– Ты что-то знаешь?
Молодой человек склонился перед нею и опустил глаза в землю.
– Я слышал сегодня на кухне, госпожа, что Фу Хао приказала готовиться к отъезду. Она завтра уезжает к своему мужу в столицу.
Глаза Морады гневно сверкнули.
– Надо полагать, что я остаюсь здесь?
Слуга едва дышал.
– Да. Так говорят.
Морада вздохнула и постаралась говорить как можно спокойнее:
– А что еще говорят на кухне?
– Говорят, что Колдун не дает Фу Хао с вами встретиться.
– Почему? Какой ему прок в том, чтобы я не встречалась с Фу Хао?
Слуга покосился на полог шатра, который чуть дрогнул, и шепотом сказал:
– Может, он боится, что Фу Хао перестанет слушаться его? Говорят, что все, кто хоть раз слышал вас, госпожа, до конца жизни находились в вашей власти.
Морада заметила, что полог чуть приоткрылся, и намеренно громко сказала:
– Колдун дает плохие советы своей госпоже.
– Еще он говорит, что вы ждете какого-то купца, который принесет ваш пояс. Без этого пояса вы бессильны.
Морада удивилась.
– Разве сила жрицы в ее поясе?
Фу Си показал на полог и тихо прошептал:
– Там кто-то есть, госпожа. Прикажете посмотреть?
Морада, казалось, не услышала его слов. Она подошла к тяжелому пологу и откинула его. Склонив голову, она приветствовала ту, что стояла за ним в ночи.
Фу Хао не торопилась входить, застыв в нерешительности. Наконец она перешагнула порог и вошла в шатер с высоко поднятой головой. Глядя Мораде прямо в глаза, она произнесла:
– Бесполезно оправдываться перед Небом за свои поступки! Но, может быть еще не поздно, и я смогу искупить свою вину перед Богиней Луны!
30
Морада, осторожно ступая, отошла подальше от двери и встала за очагом, словно отгородившись от Фу Хао. Обе женщины понимали, что встреча неизбежна, но ни одна из них не предполагала, что она состоится именно сегодня. Оправившись от волнения, Морада сказала:
– Перед Небом не оправдаешься, а перед человеком и вовсе бесполезно. Тем более вам не пристало этого делать.
Фу Хао сдвинула брови, но Морада поспешила успокоить ее:
– Хорошо, что мы встретились. Луна уже пошла на убыль, и нам осталось не больше двенадцати дней.
Фу Хао удивилась.
– Двенадцать дней? О чем вы говорите?
Морада вздохнула:
– Разве Колдун не сказал вам? Как только Луна исчезнет с небосвода, ваше дыхание прекратится, и вы спуститесь в царство мертвых.
Фу Хао судорожно сглотнула воздух и схватилась рукой за шест, служащий опорой шатра. Тонкая шелковая ткань соскользнула вниз с ее руки, слегка обнажив смуглую кожу хозяйки. Морада подошла к ней и взяла ее за руки, подведя ближе к огню.
– Вот, смотри. Видишь эти темные синие пятна на коже? Это уже нельзя остановить. Если бы ты пришла ко мне раньше, то я бы смогла помочь тебе. Теперь поздно. И твой Колдун об этом знал. Это ведь он не хотел, чтобы ты встречалась со мной?
В глазах Фу Хао мелькнули молнии.
– Зачем ему моя смерть? Пока я жива, он получает все, что захочет.
Морада пригласила свою гостью сесть и приказала слуге налить свежий ароматный взвар в изящные чашки, стоявшие тут же на маленьком столике. Фу Хао сделала несколько глотков. Приятное тепло разлилось по телу, успокаивая боль и придавая силы. Она повторила вопрос, который Морада, казалось, намеренно не слышала:
– Зачем Колдуну нужно, чтобы я умерла?
– Колдун охраняет то, что считает своим. Он не примет новое знание. Он его уничтожит.
Морада что-то тихо шепнула своему слуге, и тотчас перед нею положили небольшую пластинку свежей, еще не засохшей глины. Она жестом пригласила Фу Хао сесть поближе и сняла с себя серебряный пояс. Впечатав одно из звеньев в мягкую глину, она показала оттиск Фу Хао.
– Вот, смотри. Это Вселенная. Она рождает и поглощает все, что в ней находится. Рождение и смерть связаны. Древние цари заранее готовили свои могилы так, чтобы воскреснуть. И они всегда точно знали, через сколько лет они восстанут.
Фу Хао недоверчиво посмотрела на жрицу:
– Как такое возможно?
– Все зависит от того, как расположить тела и предметы под землей. Когда порядок тел под землей и порядок звезд на Небе сольются в полном соответствии, восстанет тот, чья звезда засияет ярче других.
Фу Хао все еще не понимала, о чем говорит Морада. Жрица не стала объяснять ей Небесные смыслы, лишь промолвила:
– Запоминай все, что я тебе скажу. Теперь уже поздно строить усыпальницу в полном соответствии с магическим кругом, но ты можешь попросить у правителя, чтобы тела тех, кто будет охранять твой вечный сон, были обезглавлены и лежали так: два мужских тела, потом два женских. Потом мужское, за ним женское. Шесть тел. Инь и Ян, шесть черт – Раздробление…
Морада говорила долго, и Фу Хао сидела, не смея шевельнуться, стараясь не упустить ни одного слова, сказанного жрицей Луны.
Первые лучи солнца осветили вершины деревьев и запели птицы, когда Фу Хао вышла из шатра. Решительным шагом она направилась к своему дворцу, на ходу крикнув слугам, чтобы седлали коней. Она хотела увидеться с правителем У Дином до того, как Луна окончательно растает. Перед отъездом она заглянула к Мораде и преподнесла ей прощальный подарок:
– Возьми эту шкатулку, я не хочу, чтобы ты нуждалась в чем-либо. После моего отъезда тебе нельзя здесь оставаться. Когда меня не станет, никто не поручится за твою жизнь.
Морада с тоской посмотрела на нее и вздохнула:
– Даже сейчас никто не может поручиться за мою жизнь.
– Куда же ты направишься?
– Для меня зажглась новая звезда. У нее тот же цвет, что у нефрита. Нефритовый путь приведет меня к последнему дому. Прощай, сестра. Мы обязательно встретимся, только сделай все так, как я сказала.
Фу Хао ушла, а Морада еще долго сидела у откинутого полога своего шатра, наблюдая за удаляющейся женской фигурой в черном плаще, расшитом золотыми драконами.
Садясь на своего любимого коня, Фу Хао отдавала последние распоряжения:
– Четырех лучших коней отдать Мораде. Она уезжает сегодня с караваном на Север. И двух рабов, самых крепких и выносливых.
Потом, словно вспомнив о чем-то, устало добавила:
– Приведите Колдуна.
Когда Колдун предстал перед нею, она сказала:
– Ты как-то сказал, что я самая глупая женщина. Да, это так. Поэтому я беру тебя с собой.
Колдун мрачно усмехнулся и спросил:
– Зачем?
– Мою жизнь ты загубил легко, но я не хочу, чтобы ты взял то, что тебе не принадлежит. Мораду ты не получишь.
Фу Хао, сделав над собой усилие, показала на лошадь, которую вели в обозе.
– Привяжите Колдуна к той лошади. Пусть бежит за ней, сколько сможет.
Колдун ничего не сказал, лишь мрачно посмотрел на властную женщину, сидящую на статном вороном жеребце.
К концу дня усталая лошадь едва волочила за собой ободранный окровавленный труп Колдуна. На вечернем привале тело отвязали и засыпали камнями, а утром небольшой отряд двинулся дальше, на восток, стремясь попасть в столицу Шан до того, как Луна навсегда исчезнет для Фу Хао с небосвода.
31
Сборы в дорогу были недолгими, и почти сразу после отъезда Фу Хао небольшой отряд Морады двинулся в путь. Жрица не удивилась, когда в час, назначенный для отъезда, ее верный спутник, которого она называла Фу Си, не пришел. Она лишь улыбнулась своей загадочной улыбкой и приказала немедленно трогаться в путь…
К вечеру шатер, в котором жила необычная гостья, убрали, и ничего больше не напоминало управляющему поместьем Фу Хао, старику Римушу, о ее присутствии, кроме…
Наблюдая за тем, как собирают ковры и подушки, он заметил на полу небольшую глиняную табличку. Старик поднял ее и спрятал в складках своей одежды. Он не стал рассматривать ее у всех на виду, чтобы не привлекать внимание слуг, но едва улучив момент, он спустился к реке Ло и в лучах заходящего солнца стал разбирать написанное. Это было не простое письмо, это был оттиск жреческого пояса. Старик накрыл своей теплой ладонью глиняную дощечку и улыбнулся.
– Этой маленькой вещицы хватит мне, чтобы безбедно прожить остаток дней моих. Правитель Шан-Иня дорого заплатит за возможность взглянуть на эти письмена.
Солнце село и песок стал быстро остывать. Римуш поднялся, отряхнул свое платье и посмотрел на реку, неторопливо несущую свои воды.
– Я назову их письменами реки Ло.
Неторопливо шагая по тропинке, ведущей к дому, он размышлял:
– Теперь уже нет возможности догнать жрицу. Никто не знает, куда она направилась. А жаль… Если это всего лишь одно из двенадцати звеньев ее пояса, то даже страшно подумать, что может человек, у которого в руках соберутся все звенья этой магической цепи!
Он еще повздыхал какое-то время, пожаловался Небу на свою нерасторопность, но потом все же успокоился:
– Нечего жаловаться. Ведь у меня в руках теперь магический квадрат со священными диаграммами, а это не так уж мало. Многое изменится в мире после того, как я отдам правителю У Дину эту вещь.
Старик говорил вслух, не опасаясь, что кто-нибудь может слышать его. Внезапно кусты, мимо которых шел Римуш, зашевелились, и прямо перед ним на тропинку выскочил молодой человек.
– Ты совсем обезумел, отец! Как можно отдать магический квадрат Морады в руки У Дина?
Старик лишь отмахнулся от сына.
– Не говори глупости, Маништу! Ты сам привез Мораду сюда по приказу Фу Хао. Ты рисковал жизнью, так неужели она не может отплатить тебе добром за то, что ты сделал ради нее?
Молодой человек был неумолим: