Тело Нового начальника стражи еще не успели убрать, как Сансид снова воззвал к присутствующим:
– Кто сделал подкоп в подземелье Морады?
Вперед вышел Начальник охраны башни. Склонившись перед Сансидом, он сказал, обращаясь к присутствующим:
– Я виноват в том, что не исполнил свой долг. Вся стража, которая дежурила у подземелья, достойна смерти! Подкоп мог сделать только тот, кто приносил еду бывшей верховной жрице. Но его нигде нет, государь. Вероятно, он бежал вместе с ней.
Вперед выступил Начальник охраны Дворцовых ворот.
– Моя стража и я не исполнили свой долг и заслуживаем смерти, государь. Час назад мне доложили, что через Северные ворота выехал купец в сопровождении жены, которая была на сносях и потому вид имела бледный. Они ничем не вызвали подозрений, и потому их выпустили беспрепятственно.
Он отошел от трона и встал чуть поодаль, присоединившись к Начальнику охраны башни. Эти двое стояли в предчувствии смерти, и она не заставила себя долго ждать.
Сансид сделал знак, и охрана дворца ввела в зал невысокую хрупкую девушку По округлившемуся животику было видно, что она ждет ребенка. Сансид показал на нее рукой и громко сказал:
– Эта женщина была в подземелье Морады и помогла ей скрыться. И потому повинна в предстоящей войне и бедствиях! Что ждет ее – решать вам, старейшины!
Посовещавшись, поднялись трое старейшин, и один из них вынес приговор всем, кто был виновен в государственной измене:
– Подземный лаз и вход в подземелье завалить камнями после того, как всех, кто виноват в побеге бывшей верховной жрицы, посадят в темницу Морады! Без еды и питья! Пусть умирают своей смертью.
Как только огласили приговор, Начальник охраны башни сделал попытку убить себя, чтобы избежать столь страшной участи, но подоспевшая стража успела выхватить у него нож и связать ему руки так, чтобы он не сумел причинить себе вред.
Илана извивалась, пытаясь высвободиться из железных тисков стражи, но безуспешно. Она истошно голосила, перекрывая рокот толпы, собравшейся в огромном зале:
– Я не виновна в побеге Морады! Я ненавижу ее! Она обозвала меня потаскухой! Я лишь пришла посмотреть на нее! Она же говорила, что я займу ее место?!
По позвоночнику Сансида пробежал ледяной спазм, едва он услышал эти слова. Сбылось еще одно пророчество Морады. А значит, сбудется все, о чем она предостерегала его.
Крики Иланы мешали думать, и Сансид приказал заткнуть ей рот. Стражник зажал ей рот ладонью, но девушка все не унималась, и пришлось вывести ее из зала.
Не успела взойти Луна, как страшное пророчество Морады сбылось. Беременная женщина была замурована в тесном склепе вместе с семью мужчинами, которые изо всех сил пытались продлить свою жизнь, питаясь женским мясом, пока оно еще было пригодно. Но постепенно оно стало отравой, и останки того, что еще неделю назад было прелестной Иланой, были брошены в угол, куда прежде стажа сливала помои.
25
Морада полной грудью вдыхала ночную свежесть, стараясь поскорей забыть тесную клеть и скользкие стены подземелья, в котором провела почти год. Молодой человек, вызволивший ее из темницы, ехал рядом, не спуская глаз со своей спутницы. Ему было приказано доставить Мораду живой и невредимой, и он старался как мог. Юноша потратил немало сил в поисках лекаря, который бы согласился сопровождать их в пути. Лекарю заплатили достаточно, чтобы он хорошо исполнял свой долг и не задавал лишних вопросов.
Опасаясь погони, небольшой отряд двигался на север настолько быстро, насколько позволяла выносливость животных. О людях думать было некогда. Смены лошадей были выставлены в пределах дневного перехода, так, чтобы ночью можно было немного передохнуть и двигаться дальше. Морада, не привыкшая к путешествиям на спинах животных, старалась даже виду не показывать, как болят ноги, стертые о лошадиные бока. Нежную кожу женщины от грубой лошадиной шерсти отделяла лишь тонкая шелковая ткань. Во время одной из остановок, спрыгивая с лошади, она невольно вскрикнула, и молодой человек сообразил, в чем дело. Он подхватил ее на руки, и, стараясь быть вежливым, осторожно сказал:
– У вас стерто, госпожа?
Морада кивнула.
– Да, уже второй день кровоточит.
Юноша изумился терпению и выдержке, столь несвойственной женщинам.
– Если вы позволите, лекарь осмотрит вас.
Морада согласилась, и отряд расположился на привал под горой, не разжигая костров и стараясь не шуметь, чтобы горное эхо не разносило их голоса.
Лекарь оказался весьма сведущим, и уже через пару часов Морада почувствовала облегчение. Боль сменилась усталостью, и она заснула. Проснулась она лишь на рассвете, но, несмотря на столь долгий сон, никто не посмел тревожить ее. В холодном облаке утреннего тумана ехать было легче, чем в знойном мареве дня, и отряд решил передвигаться по ночам.
Во время одного из ночных переездов Морада спросила своего сопровождающего:
– Почему ты не побоялся кормить меня?
Молодой человек печально улыбнулся.
– Она бы тогда убила всю мою семью.
– Она?
– Фу Хао. Главная жена нашего правителя и она же – генеральша войск У Дина.
Морада повернулась к нему лицом:
– Похоже, что ты недолюбливаешь эту самую Фу Хао.
Юноша смутился. Негоже ему распространяться о своей хозяйке, но обида взяла верх над осторожностью, и он признался:
– Она приказала убить моего брата, потому что он не годился для воинской службы. Она сказала, что калеки ей не нужны.
Морада внутренне усмехнулась.
– Твой брат намеренно нанес себе увечье, чтобы не идти в поход с Фу Хао, а остаться с отцом обрабатывать свои поля?
Молодой человек нехотя кивнул:
– Да, это так.
– Так значит, по приказу Фу Хао мы сейчас направляемся в северное царство Шан?
– Да, госпожа.
– Зачем я ей понадобилась?
– Колдун предсказал, что Фу Хао удастся избежать опасности, если придет Жрица Запада.
Морада помолчала немного, но потом сказала:
– Ты везешь меня не с запада, а с юга. Что по этому поводу говорит колдун из Шан?
– Он говорит, что хоть я и привезу вас с юга, ваши корни – на западе.
Морада улыбнулась:
– Он прав, твой колдун.
Перед тем, как укладываться спать, Морада подозвала молодого слугу и сказала:
– Как твое имя, юноша?
– У меня нет имени, госпожа. У раба не может быть имени.
– Тогда я буду звать тебя Фу Си.
– Не смейтесь надо мной, госпожа.
Морада устало улыбнулась.
– Я вовсе не смеюсь. Ты был смелым и услужливым. Я хочу отблагодарить тебя. За каждый кусок мяса, что ты приносил мне, я буду рассказывать тебе по одному стиху из Книги Неба, что хранит все человеческие судьбы.
Молодой человек даже присел от неожиданности. Мрачные мысли пробежали в голове сообразительного юноши. Что задумала Морада? Не спроста Верховная Жрица решила поделиться знаниями с ничтожным слугой.
26
В небольшом кабинете с французским окном, выходящим прямо в сад, еще мокрый после дождя, сидели два уже немолодых человека. Хозяин был явно с дороги, поскольку на нем еще были дорожные ботинки, да и плащ его лежал на огромном кожаном кресле рядом с письменным столом. Гость, по всей видимости, провел в ожидании хозяина немало времени, потому как пепельница была наполовину полная, а остывший кофе, что стоял перед ним на столике, уже подернулся легкой пленкой.
Гость терпеливо ждал, пока Хозяин переведет дух и сам начнет разговор. Разговор ожидался тяжелый, и, чтобы сгладить неприятные моменты, Хозяин приказал подать ужин прямо в кабинет. Пока прислуга расставляла приборы, Хозяин сделал несколько телефонных звонков и присоединился к Гостю.
– Извините мою вечную занятость, Хьюго. Не могу садиться за стол, не закончив дел.
Тот, кого Хозяин назвал Хьюго, немного поерзал в своем кресле.
– Всех дел не закончить. Даже к ужину.
Восхитительные дымящиеся блюда, накрытые стеклянными крышками, окольцованными червленым серебром, и запотевшая бутылка вина, заботливо укутанная белой салфеткой, заставляли забывать обо всем, кроме предстоящего удовольствия. Окинув придирчивым взглядом стол, Хозяин жестом пригласил начать. Гость не заставил себя ждать и поднял бокал.
– Надеюсь, что мы получим от этого дела удовольствие не меньшее, чем от предстоящего ужина!
Хозяин принял комплимент в адрес своего повара.
– Не путайте удовольствие с удовлетворением, мой дорогой. Удовольствие – это процесс, а удовлетворение – результат.
Хьюго на минуту перестал жевать и стал серьезным:
– И что у нас с результатами?
Хозяин отложил свой прибор и скрестил пальцы рук.
– Я решил взять из России.
Брови Гостя удивленно поползли вверх.
– Из России? Но позвольте, ведь там управленческому опыту лет пятнадцать от силы! И что мне потом делать с этой молодежью?! В скаутов играть?!
Не обращая ни малейшего внимания на протесты Гостя, Хозяин взял яблоко из вазы, нарушив совершенный декор, и протянул его Гостю.
– Посмотрите на это яблоко, Хьюго. Оно – само совершенство. Но… Совершенство не вечно. Сколько вы даете ему?
Гость недоумевал, куда клонит Хозяин:
– Что я ему должен дать? Цену?
Хозяин улыбнулся. Да, Хьюго мыслит цифровыми категориями, преимущественно денежными.
– Нет. Сколько времени вы ему даете, прежде чем оно станет чем-то весьма непривлекательным на вид?
Хьюго призадумался.
– Ну, я не знаю, чем их сегодня питают и сколько они выдерживают… Предположим, если яблоко хорошее, то полгода, не больше.
Хозяин удовлетворенно кивнул.
– В самом деле. Погрешность невелика. Или вот, к примеру, манго. Восхитительный ароматный фрукт. И тоже не протянет больше полугода. А то и меньше.
Гость принялся за еду, стараясь совместить приятное с полезным. Хозяин тем временем продолжил:
– Есть люди, как фрукты. У них сочные, свежие мысли. И все хотят попробовать их идеи. Гость улыбнулся таким сравнениям, но не стал возражать против пристрастия Хозяина к фруктам.
– Сочные идеи – это хорошо. Но поверьте моему опыту, такие инвестиции тянут лет на тридцать, не более. Такие люди хороши для извлечения короткой прибыли.
Хозяин просиял.
– Вот именно, мой дорогой! Эти люди и их идеи подобны фруктам на дереве. Ими можно воспользоваться лишь один раз. И, оторвавшись от дерева, которое питало их, они уже не могут воспроизвести себя.
– И это как-то связано с управлением? Я что-то не совсем улавливаю ход ваших мыслей.
– Фрукты на дереве – это менеджеры нашей европейской школы. Они блестящи, талантливы, впитали опыт многих поколений управленцев, но вырви их из привычной среды, убери мощную денежную подпитку, и они будут как рыба без воды. Обернитесь на восток, Хьюго.
В глазах у Хьюго сверкнули искорки. Он начал понимать, куда клонит собеседник.
– Вы имеете в виду Китай?
– Нет, это было бы безумием. Весь Китай учится на западе. Смертельное сочетание Белого Тигра и Зеленого Дракона лет через двадцать заставило бы нас тушить пожар в собственном доме!
Хьюго усмехнулся:
– Пожалуй…
Хозяин наполнил опустевшие бокалы и какое-то время любовался идеально-рубиновым цветом своего вина.
– Я выбрал Россию. По многим факторам.
Хьюго уже не удивлял странный выбор Хозяина, но сомнения все еще мучили его. Слишком большая игра была начата, и теперь все зависело от расстановки сил на этой огромной шахматной доске.
– Буду счастлив услышать ваши объяснения.
Хозяин положил перед собой яблоко и сказал:
– Прежде всего, русская ментальность. Они не умеют обернуть результат себе во благо и легко расстаются с достигнутым. Череда войн, которые на протяжении последних двухсот лет вела Россия, – этому подтверждение.
Гость молчал, обдумывая сказанное. Хозяин тем временем взял еще одно яблоко из букета и положил рядом с тем, что лежало перед ним.
– Русские управленцы не фрукты. Они скорее напоминают мне овощи, которые выращивают в земле. Непритязательны, порой даже неприглядны на вид. Но способны воспроизводиться от себя самих и не зависеть ни от какого дерева.
Хьюго поставил перед собой опустевший бокал и потер виски.
– Пожалуй.
Хозяин, удовлетворенный эффектом, произведенным на своего собеседника, взял третье яблоко и положил в ряд с остальными.
– Наконец, они учатся. И начинают играть в мировом бизнесе.
Хьюго с сомнением покачал головой.
– Те еще игроки! MBA удаляют им остатки здравого смысла за их же деньги.
Хозяин старался сохранять терпение.
– Конечно, их попытки вести дела вызывают порой недоумение, но не надо торопиться. Мы сравниваем пятнадцатилетнего юношу и матерого хищника.
– Если мы в своем уме, то какой смысл выпускать младенца против тигра? Хищник не делает скидку на возраст своей жертве.
– Это если выпускать их на бой. Но, мой дорогой Хьюго, в состязании на изворотливость и в длинных дистанциях молодость побеждает.
Хозяин позвонил и распорядился, чтобы принесли еще вина. Нельзя прерывать этот разговор. Никогда больше он не найдет подходящего момента, чтобы сломить сопротивление председателя Совета директоров Хьюго Прама.
Свечи, тепло и хорошее вино в старинных бокалах потихоньку делали свое дело, и Хьюго стал гораздо благожелательнее смотреть на многие вещи. От Хозяина не укрылось прекрасное расположение духа Гостя, и он вытащил еще одно яблоко из высокого фруктового букета, украшавшего стол. Он положил это яблоко в ряд с тремя другими и вкрадчиво заговорил:
– Русские сейчас дешевы. Они готовы работать за половину, а то и за треть цены.
Хьюго лишь отмахнулся:
– Да, но это как вещь без гарантии. Дешево, но никогда не знаешь, где она тебя подведет.
Хозяин упорно стоял на своем:
– Мы отберем несколько экземпляров. Тех, что можно доработать, так чтобы можно было выдать гарантию, и начнем интенсивно готовить.
Хьюго усмехнулся:
– Скажи честно, Алекс, ты уже начал отбор? В России?
Хозяин улыбнулся.
– Иначе я бы не тратил столько слов.
Хьюго рассмеялся и показал рукой на осевший букет.
– И не испортил бы такую красоту. Ладно, рассказывай, кого нашел.
Хозяин приказал убрать со стола все, что не имело отношения к делам, и разложил перед Гостем несколько черных папок с досье.
– Мне кажутся интересными вот эти трое.
– А они знают, что ты ведешь набор?
– Ни один из них даже в своих фантазиях не мог бы предположить нечто подобное.
Хьюго взял папку с анкетами и прочитал, чуть шевеля губами:
– Виктор Леоненко, Олег Сипетый, Данил Залесный…
27
От боли темнело в глазах, и почти не было сил удерживать поводья тяжелого боевого коня. Фу Хао закусила губу. Сказывалось недавнее ранение, залечивать которое не было возможности – нельзя показывать воинам, следующим за тобой, свои боли и страхи. Теперь все как-нибудь образуется – варвары разбиты, а войска Шан возвращаются домой. И у Фу Хао теперь будет время на себя и свои раны.
Главная жена князя Шан торопилась домой. С момента ее отъезда прошло почти полгода, а это большой риск. Не стоит оставлять мужа надолго, мало ли что может произойти. Это были не женские страхи. Она не опасалась, что какая-нибудь из жен сможет занять ее место. Многие пытались, но стоило ей появиться возле своего господина, как все мелкие интрижки младших жен рассыпались в прах. Фу Хао боялась только Неба и совсем немного старого колдуна, что неотлучно следовал за князем. Колдун предвещал большие беды, если не удастся заполучить Жрицу Запада. И вот теперь, когда все складывалось как нельзя лучше, это неожиданное ранение в правом боку. Первые три дня она еще справлялась с болью, притупляя ее разогретым вином с черными грибами, но на четвертый день уже не могла ходить, и телохранителю приходилось выносить ее из шатра, чтобы усадить в седло. Сильная тупая боль, казалось, выворачивала внутренности наизнанку, разрывая кожу и сухожилия. Губы генеральши были искусаны до крови, но только доверенные лица знали и о ранении, и о том, как ночами она приказывает привязывать себя ремнями к деревянному ложу, чтобы лежать ровно и не корчиться от боли. Фу Хао не хотела, чтобы входящие слуги случайно увидели ее слабость. Жилки в глазах были красными от перенапряжения, и слезы все чаще накатывали, вызывая нервные спазмы по всему телу, но она и слышать не хотела о том, чтобы остановиться и немного передохнуть.
Днем, в седле, она чувствовала себя лучше, но ночью, в кровати, ее мучили кошмары. И потому она поднималась еще затемно, заставляя свое войско, груженое богатой добычей, поторапливаться. Воины и сами были не прочь поскорее оказаться дома, где не были так долго. Сегодня показались первые поселения княжества Шан, и это заставило войско двигаться еще быстрее.
Фу Хао тронула рукой кровоточащую рану. Телохранитель, ехавший рядом, пристально посмотрел на нее, но она лишь отмахнулась.
– Это к дождю.
Не прошло и получаса, как тяжелые капли летнего дождя зашлепали по всему телу, потными струйками скатываясь под легкие походные доспехи молодой женщины. Ее защитные кожаные латы везли рядом, на случай неожиданного нападения блуждающих варварских отрядов. К счастью, никто не преградил их путь, и еще до заката солнца передовые отряды войск Шан въехали в поместье Фу Хао. Здесь им предстояло провести неделю-другую, чтобы привести себя в порядок и въехать в столицу в блеске боевого облачения.
Фу Хао благодарила Небо за то, что она наконец у себя дома и теперь сможет заняться делами государства, которых за время ее отсутствия накопилось множество. Как и все, возвращающиеся с войны, она не могла войти в свой дом прежде, чем очистит свои руки, которые были в крови людей. Ее походный шатер поставили во дворе, рядом с купальнями, где она могла бы смыть с себя грязь чужой земли и очиститься от бойни. По древнему закону, после кровавого боя она не могла брать руками пищу, чтобы не отравить себя скверной. Бамбуковые палочки и маленькие деревянные ложечки были разложены на столе для того, чтобы Фу Хао могла избежать прямого контакта с едой.
Нескольких часов для нее было достаточно, чтобы вернуться к прежней жизни. Утром, наспех перекусив и совершив очистительные воскурения, она уже слушала доклады управляющего ее землями, старика со странным именем Римуш, о прибавлениях скота и сборе урожая. Управляющий, бывший жрец из Междуречья, два года назад начал строить каналы для орошения земель, и настало время пожинать первые плоды. Урожай в этом году выдался на славу, а это значит, что ее народ лучше перезимует и к весне даст новое потомство.
Она вернулась на прохладную террасу, где под зеленью дикого плюща был накрыт небольшой узорчатый столик. Возле столика на мягком войлочном ковре уже сидел Колдун. При появлении Фу Хао он грустно улыбнулся, и мелкие морщинки собрались лучиками в уголках его глаз. Фу Хао удивилась столь необычному приветствию.
– О чем думаешь, Колдун?
– Я думаю, что ты самая сильная женщина, какая только рождалась под звездами.
– Сильная?
– Да, но очень глупая.
Гнев Фу Хао вспыхивал мгновенно, и она уже готова была сказать старику что-нибудь дерзкое, но он опередил ее.