Морада засмеялась. То ли дурман становился слишком удушливым и проникал повсюду, то ли сказывалась усталость прошедших дней, но она смеялась, не в силах остановиться, до слез. Наконец с трудом подняв голову и глядя Князю прямо в глаза, она жестко сказала:
– Это ты хочешь, чтобы я покровительствовала тебе! Но что ты готов предложить мне за милость, которую я могла бы оказать тебе, несчастный урод?
Князь побагровел. Никто прежде не смел обращаться с ним подобным образом.
– Урод? Откуда тебе известно?
Морада устало опустилась на войлок возле очага, не дожидаясь приглашения.
– У тебя на лбу печать Сатурна. Никакой жир этого не замажет. Ни под какими одеждами этого не скроешь.
Губы Князя сжались в тонкую линию, и он прошипел:
– Двадцать лет я сижу здесь, на этом камне. Я и сам уже стал камнем.
Старик, который привел Мораду, в ужасе наблюдал за этими великими жрецами, которые сейчас были всего лишь измученными людьми, познавшими в жизни больше бедствий, чем кто-либо из простых жителей простой земли.
Мораде принесли скатанные валиками шерстяные подушки, и она смогла наконец устроиться поудобнее. Один из жрецов зачерпнул варево, которое все еще томилось на костре, и поднес Мораде в небольшой чаше.
– Выпейте, госпожа! Это придаст вам силы. Потом можно будет немного поесть.
Морада благодарно кивнула, взяла чашу и пригубила. Горячий отвар обжигал, согревая изнутри. Она жадно выпила все до дна и вернула жрецу опустевший сосуд. Мораде показалось, что ее кровь стала густой и горячей, как взвар, который она только что выпила, и ее стало сильно клонить ко сну. Засыпая, она видела, как слезы струйками текли из глаз Князя и исчезали в глубоких складках его багровых одежд. Она с трудом открыла глаза и сказала:
– Если я доживу до утра, я помогу тебе…
Князь подался вперед и в ужасе уставился на Мораду. Потом повернулся всем телом к Черному Жрецу, сидевшему по левую руку от него, и прорычал:
– Влейте ей противоядие! Не дайте ей умереть!..
Возле Морады сразу же заметалось несколько человек, промывая ей желудок и вливая живительное противоядие. Несмотря на все их усилия, Морада уснула, так и не придя в себя.
Две Луны сменилось на небе, прежде чем она открыла глаза. Возле нее сидел князь и тихонько гладил ее обнаженную руку. Морада улыбнулась. Ей были приятны незнакомые доселе ощущения мужской ласки.
– Ты поступил благоразумно, сохранив мне жизнь.
Она приподнялась на локте и внимательно посмотрела на Князя.
– Твои красные одежды – это чтобы скрыть кровь, которая скапливается под тобой?
– В моем шатре нет звезд, кто мог сказать тебе об этом?
– Ты слишком много думаешь о звездах и слишком мало знаешь о людях. Рассуди сам: ты делаешь стену, через которую простым людям не перейти. Ты поставил свой шатер на вершине горы, не самом удобном для жизни месте. Ты окружил себя тайнами и страхом, а значит, ты сам боишься. Красное скрывает кровь. Я жрица священного брака и хорошо это знаю.
Морада посмотрела на подушку, на которой сидел Князь, и спросила:
– Давно это началось?
Князь задумчиво покачал головой:
– Почти четверть круга назад. Скоро семь лет, как я упал со скалы.
Морада просияла.
– Это хорошо.
– Хорошо? Что значат твои слова?
– Значит, у тебя есть еще год.
– Год?
Морада осторожно вытащила из небольшого костра обугленную головешку и стала что-то быстро чертить на камне.
– У мужчин кровь сменяется не так быстро, как у женщин. Полный круг обновления крови у мужчины возьмет восемь лет. Ты болен семь лет, и в тебе еще есть немного здоровой крови. Значит, я найду ее и заставлю вытеснить ту, что испорчена.
Морада посмотрела на пустую чашку, стоявшую возле Князя, и нахмурилась:
– Тебе вовсе не обязательно пить человеческую кровь, вполне подойдет кровь коня или оленя. Условия здесь тяжелые, и люди тебе нужны. Сколько человек ты убиваешь за одну Луну?
Князь слегка отодвинулся от Морады, чтобы лучше видеть ее лицо.
– Я не могу разочаровывать жителей Нижнего Мира. Солнцу нельзя отказывать в жертвах. Это ритуал, который объединяет меня с моими народом.
– Солнце уже начинает прибывать, и твой народ будет благодарен тебе, если ты возьмешь в жертву животное. Кто у тебя водится в лесах?
Князь немного подумал, потом сказал:
– Пожалуй, я послушаю тебя. Олень мог бы стать достойной жертвой Богу Солнца. Золотой олень!
Он жестом подозвал Черного Жреца, и они долго говорили о чем-то на непонятном Мораде языке. Наконец Черный Жрец поклонился Князю, коснувшись лбом его ног, и скрылся в ночи, а утром в народе заговорили о Золотом Олене, неизвестно откуда появившемся возле княжеского шатра на вершине горы.
36
Когда почернел последний снег и люди перестали закапывать тех, кто не пережил голодную стылую зиму, обнажилась колдовская сила Камня. Теперь уже никто, даже Князь, не мог подходить к нему ближе, чем на восемь шагов. Шатер Князя опустел, все его обитатели перебрались в Нижний Мир, где должны были оставаться до Праздника Летнего Солнцестояния. По ночам Морада тайком ото всех пробиралась к Камню и кормила его свежим жиром – редчайшей ценностью, которую так трудно было добыть весной.
Черный Жрец не раз видел, как ее тень скользит вдоль отвесных стен и каменных столов, как бережно несет она золотую чашу, до краев наполненную жизненной силой. Втайне от всех она кормила Красный Камень в надежде, что еще не все потеряно и что он сможет восстановить свои силы.
37
Жрецы боялись. Их страх становился все сильнее, и настал день, когда они уже не могли скрывать его. В новолуние, когда Князь приносит в жертву черную птицу богине Луны, они собрались в его шатре. Князь стоял на помосте, сколоченном специально для того, чтобы он мог совершать обряды, находясь между небом и землей.
Не успел Князь омыть свои руки, как заговорили сначала старшие жрецы, а потом и молодые стали вторить им:
– Она кормит Камень!
– Она тратит драгоценный жир на колдовство, сущность которого нам неизвестна.
– Если она колдует на вас, наш повелитель?
Князь поднял руку, и все разом притихли.
– Зачем же ей было лечить меня, если теперь она, как вы говорите, что-то замышляет?!
Вперед выступил Черный Жрец и поклонился князю.
– Мы не терпим чужаков. Они приходят лишь для того, чтобы украсть. Чужие люди крадут наши знания и нашу силу.
Князь удивленно посмотрел на него:
– Ей не нужна наша сила. Она Великая Богиня.
Глаза у Черного Жреца потемнели от гнева:
– Да, ей не нужна наша сила! Но тогда я осмелюсь спросить тебя, Сильнейший: что ей нужно? Почему она здесь?
Князь начал улавливать, куда клонит Черный Жрец. Он в задумчивости присел на помост, который еще хранил запах свежей смолы, и, осторожно касаясь тонкими пальцами грубой поверхности дерева, произнес:
– Это был ее единственный шанс на спасение. Если бы она не занялась мною, ее самой уже не было бы в живых…
Черный Жрец подхватил его мысль и, прищурив глаз, прошипел:
– Ей нужно было время. Она ждет чего-то.
Князь поднял глаза на Черного Жреца и прошептал:
– Она ждет. Она ждет его…
Внезапно полог шатра приподнялся, и внутрь вошла Морада. Князь улыбнулся ей, как улыбаются солнцу, внезапно появившемуся из-за тучи.
– Что привело тебя сюда, моя избавительница?
Морада обвела взглядом жрецов, которые стояли молча, сбившись в небольшие кучки у входа в шатер, и, подойдя почти вплотную к Князю, громко сказала:
– Твой Камень умирает, а ты ничего не сделал, чтобы помочь ему. Теперь остается только ждать…
Князь с интересом посмотрел на нее.
– В старом предсказании сказано, что высохнет река и умрет гора, прежде чем иссякнет сила Красного Камня!
Морада усмехнулась.
– Ты привык жить затворником. Выйди из своего шатра!
Морада увлекла Князя за собой, несмотря на робкие протесты жрецов. Князь, за долгие годы отвыкший от солнца, жмурился и отводил взгляд, стараясь совладать с резью в глазах от сильного солнечного света. Морада ласково посмотрела на него.
– Вот так и я когда-то… Я тоже не видела Солнца много лет… Ничего, ты скоро привыкнешь…
Она положила свою ладонь ему на глаза, и боль сразу утихла. Князь уже ясно различал очертания жилищ поселения, людей, снующих по своим делам, и маленьких детей, играющих в весенней грязи. Морада шла быстро, почти бежала, и Князь едва поспевал за нею. Жрецы, стараясь не отставать, торопливо подбирали свои длинные черные балахоны и семенили за Князем.
Выйдя из рощи к реке, жрецы попятились в ужасе. Там, где совсем недавно была полноводная река, осталась лишь мокрая галька да иссохшие кусты речной травы. Русло опустело.
Морада подвела Князя к небольшой лужице и сказала:
– Кто-то увел отсюда всю воду.
Князь удивился:
– Я думал, ты скажешь мне про кары небесные, про…
Морада не дала ему договорить. Задыхаясь от гнева, она прошептала, наклонившись к Князю почти вплотную:
– Камню нужна вода… В ней его сила.
Князь улыбнулся.
– Сила Камня не только в воде. Говорят, ты кормишь его с тех самых пор, как оправилась после болезни…
Морада понемногу стала приходить в себя. Ей незачем так заботиться о тех, кто не может сам о себе позаботиться. Это не малые дети, это просто глупые люди. Ей нужно уходить отсюда как можно скорее, чтобы не связать свою судьбу с их тяжким жребием. Она бросилась бежать обратно к шатру. Князь со своей свитой поспешил за ней.
Прежде чем уйти, она обернулась и сказала Князю:
– Ты держал этот мир в своих руках лишь благодаря силе Красного Камня. Но две Луны назад кто-то отнял у тебя твою силу. Кто-то принес свой Камень и пустил воды твоих рек по новому руслу, чтобы питать свой Камень. В твоем мире больше не будет покоя. Твои люди покинут тебя.
Постепенно, как собираются ручьи в одну большую реку, в голове у Князя множество мыслей собрались в одну, и эта мысль поразила его:
– Ты знала про новый Камень… И потому кормила Красный Камень…
Морада показала рукой на Небо и сказала:
– Звезды говорят, в десяти днях пути отсюда родился новый Камень. Белый Камень.
Сразу же после ее ухода Черный Жрец вошел в шатер своего господина. Сжав в руке нож, он ткнул им в воздух, в сторону, куда удалялась Морада, и вопросительно посмотрел на Князя. Князь покачал головой.
– Пусть идет. Я благодарен ей за то, что не окончу жизнь, задыхаясь от собственной вони.
Он повел рукой в сторону поселения и улыбнулся:
– Посмотри туда! Люди сошли с ума. Они режут скот и жгут жилища… Мои стражи не в силах противостоять напору. Скоро толпа и до нас доберется.
Черный Жрец наклонился к самому уху повелителя:
– У меня есть пара горячих выносливых коней. Мы можем успеть…
Князь обрадовался:
– Веди их скорей сюда.
Он в нетерпении ждал, пока Черный Жрец выводил статных животных из леса и прилаживал им сбрую. Наконец лошади были готовы, и Князь вскочил в седло, в котором не бывал с той самой последней битвы, когда его принесли искалеченного в шатер, где он и оставался семь последних долгих лет.
Это желанное чувство свободы пьянило его. Он сделал небольшой круг, чтобы понять норов животного, и остался доволен. Несмотря на протесты своего верного слуги, Князь повернул коня в самый разгар битвы, которую уже проигрывала княжеская дружина. Последнее, что видел Черный Жрец, было, как Князь врубился в толпу, которая быстро поглотила его вместе с лошадью…
38
Завтракать совсем не хотелось: сказывалось нервное напряжение. Это утро будет решающим в игре, которую Николай Александрович Трофимов начал еще полгода назад. Мировой финансовый кризис дал ему возможность немного подзаработать, так что пара десятков миллионов сейчас жгла руки и требовала немедленного вложения. Скупая информацию и анализируя нормы прибыли нескольких отраслей, он случайно обратил внимание на маленькую компанию Данила Залесного, которая при восьми работающих сотрудниках давала прибыль по нескольку миллионов долларов в год. Внимательнее присмотревшись к довольно простой финансовой схеме, Николай Александрович просиял:
– Молодец, Залесный. Добавил пару винтиков к старому механизму и теперь собирает урожай. Создал себе пару дочек в Гонконге и акционировался на материковом Китае…
Николай Александрович потер виски и улыбнулся своему отражению в настольном зеркале, которое всегда стояло перед ним в те моменты, когда обсудить важный вопрос было необходимо, но вынести его на публичное обсуждение было невозможно.
– Даже если из этого миллиарда его акциями заинтересуется десяток-другой миллионов и купит себе акций на тысячу-другую юаней, то это уже получается…
Он закрыл свой компьютер и потянулся в огромном черном кресле, как кот, который залежался на одном месте. Потом нажал кнопку селектора и сказал:
– Татьяна, как только приедет Денис, пусть сразу же проходит в мой кабинет.
В трубке что-то щелкнуло, и мелодичный секретарский голос сообщил:
– Денис Валерьевич уже здесь.
Через минуту в дверях появилась тучная фигура юриста.
– Документы готовы. Я уже передал новый протокол и заявление о внесении в ЕГРЮЛ в налоговую.
Николай Александрович поражался спокойствию своего подчиненного.
– И как отреагировала на прощальный подарок твоя пассия?
– Была счастлива. Она призналась мне, что сама уже было собиралась уйти. У нее новый хахаль появился – директор какого-то мелкого модельного агентства.
Шеф понимающе кивнул:
– Ну, тогда действуй. Не забудь оформить от нее доверенность на право получения документов. Скажи, что готов помогать ей первое время, пока она в курс дела не войдет.
Денис расплылся в улыбке:
– Я уже… Уже готов и уже получил от нее все, что нужно.
– Нотариально заверил?
– Конечно. Полчаса как от нотариуса.
Николай Александрович одобрил расторопность подчиненного.
– Сдашь сегодня в налоговую и через неделю отнесешь новые документы в банк. И пусть твоя бывшая пассия сама засветится там.
Денис кисло улыбнулся.
– Это можно. Так я пойду?
Николай Александрович не видел причин задерживать подчиненного.
– Иди.
Денис ушел, оставив своего шефа в раздумье. Все, казалось бы, шло хорошо, но какая-то злая мысль со вчерашнего вечера засела у него в голове и не давала покоя. Он и сам пока не мог понять, что его встревожило. Однако чутье, которое позволяло ему не только выживать, но и вести дела, от которых многие отказывались, подсказывало, что здесь что-то не так…
Проводив юриста, Николай Александрович взял в руки документы. Да, действительно, все сделано грамотно и заверено нотариально. Внимательно посмотрев на штамп нотариуса, он открыл свой компьютер и запустил поисковик в своей картотеке. Через пару минут на экране высветились данные нотариуса, заверившего документы.
Николай Александрович набрал номер и с минуту слушал долгие протяжные гудки. Наконец трубка ожила и вежливым голосом произнесла:
– Касьянов и партнеры. Чем могу помочь?
– Это Денис Слуцкий. Я у вас утром сегодня забыл одну бумажечку…
Трубка снова замолчала на какое-то время, потом уверенно сказала:
– Денис Валерьевич, вы у нас были неделю назад. Но если хотите, мы поищем вашу бумажечку А что в ней было, не можете описать?
Николай Александрович поспешно откланялся:
– Ой, извините, нашлась. Всего вам хорошего.
Никогда еще чутье его не подводило, вот и сейчас Николай Александрович взял в руки доверенность, выписанную от имени пассии Дениса, и внимательно посмотрел на дату. Да, ровно неделю назад была выписана эта бумажка. Но Денис сказал, что он только что от нотариуса. Николай Александрович улыбнулся своему отражению в зеркале и спросил:
– Что задумал этот умник?
Николай Александрович больше всего не любил застой в делах. И сразу оживлялся при появлении опасности. А сейчас он чувствовал опасность, которая медленно, как грозовая туча, надвигалась на него…
39
Пленных женщин держали отдельно от мужчин, которых, по всей видимости, готовились принести в жертву местным богам. Молоденькие девушки сбились в стайку, чтобы не дрожать от холода. Женщины вели себя по-разному, кто тихо стонал, как от боли, оплакивая своих детей и мужей, кто сжимал зубы так, что слышен был скрежет, а кто безучастно покорился своей судьбе и стоял, как высохшее дерево – недвижимо и пусто. Из всей этой пестрой женской толпы выделялась лишь одна. Она совсем не была похожа на добычу и вела себя с достоинством и княжеским спокойствием. Сотник, что нашел ее в степи и привез сюда в качестве добычи, которую князь потом разделит между воинами, сомневался, правильно ли он поступил. Если это женщина из рода черных воинов, что ставят свои срубы в лесах у самых горных вершин, то он накликал на свой род большую беду. Эти люди не знают пощады, и князю стоило немалых сил и золота оплачивать шаткий союз с ними. Сотник ходил мрачнее тучи, не в силах признаться своему господину, что, возможно, стал причиной новой войны между народом гор и лесным народом. Он исподволь поглядывал на странную женщину в расшитом речным жемчугом плаще и рассуждал вслух:
– Плащ на ней княжеский. Это точно. Вот такого же льва я видел на князе, что владел народом долины Красного Камня. Лесные люди шьют себе орлов на плащах. А на ее плаще – лев.
Немного утешив себя такими мыслями, он не спеша пошел к горе, где уже собирался княжеский совет. Князь приказал вывесить черный стяг, а это означало, что совет будет закрытым, и ни один простой воин не должен слышать то, что скажут жрецы. Сотник выругался и пошел обратно в свой шатер, чтобы не дрожать под дождем в ожидании решения Великого Совета.
На самой вершине горы был небольшой амфитеатр, с которого открывалась вся долина внизу. Люди, собравшись у подножия горы, могли ясно видеть, как на самом верху Старейшина развел священный огонь и протянул над ним руку. Это означало, что Совет начался.
С горы было хорошо видно загоны с пленниками, и князь, указав на них Старейшине, спросил:
– Что думает Старейший делать с пленными? Нужны ли нам люди для того, чтобы рыть каналы, или мы сможем закончить своими силами?
Старейшина чуть тронул свою ухоженную седую бороду и призадумался:
– Пленные – это и хорошо, и плохо, князь. Хорошо, что у нас появились новые рабочие силы, но плохо, что добровольно они работать не станут. Днем им нужны надсмотрщики, а ночью им нужна стража. К тому же этих людей надо кормить, иначе от них и вовсе не будет толку.
Старый шаман, вперившись своими глазками-щелочками в лицо Старейшины, тихо прошипел:
– Еды на всех не хватит. Новый урожай еще только засеян, а прошлогодних запасов едва хватило, чтобы пережить зиму. Лес не дал нам мяса в достатке…