Молодой генерал, совсем недавно получивший право голоса на Совете, не сдержался и прервал Шамана:
– Скорее это лесной народ не дал нам воспользоваться нашей добычей! Они крадут нашу дичь из силков и распугивают животных, чтобы мы не могли добыть себе мяса!
Генералы дружно подхватили:
– И это в перемирие!
Князь, как бы со стороны наблюдавший за тем, что происходило на Совете, вдруг поднял руку, призывая всех утихнуть:
– Лесной народ обещал не трогать ваших жен и детей, но при заключении перемирия ни слова не было сказано, что он будет обходить стороной вашу дичь! И если вы не в состоянии добыть еду для своих семей, то тем более не сможете победить лесной народ в сражении!
Генералы притихли и понуро уставились на огонь. Старейшина снова взял слово:
– Пленных мужчин мы оставим себе. Будут рыть каналы. А женщин обменяем на мясо у лесного народа.
Шаман подсел поближе к огню, согревая свое старческое тело, и зашамкал своим редкозубым ртом:
– Да, это хорошо. Я слышал, что женщины у лесного народа в этом году совсем больные. Им нужны молодые здоровые женщины, а нам нужно мясо.
Через день в долину пришли странные люди, одетые в легкие и прочные шкуры. Они передвигались быстро и бесшумно. Конский волос на их островерхих шапках подрагивал в такт их осторожным шагам. Среди них был Охотник с колчаном стрел за спиной и коротким ножом за поясом. Рыжие волосы его были собраны в тугой пучок и упрямо выбивались из-под меховой шапки. Его умные карие глаза смотрели печально, но жестко. Остальные шли рядом, но сохраняли почтительное расстояние, не смея коснуться его даже ненароком. Охотник подошел к загону, где держали женщин, окинул взглядом товар и в ужасе поспешил прочь. Молодой генерал, которому Совет поручил вести переговоры с лесным народом, не понимая, что происходит, поспешил догнать Охотника и потребовал объяснений.
– Почему ты уходишь? Тебе не понравились женщины?
Охотник резко остановился и повернулся всем телом к генералу:
– Мне понравились женщины! Все, кроме одной!
– Если тебе не понравилась какая-то из них, ты можешь ее не брать. Мы не станем менять ее на мясо.
Охотник захохотал раскатисто и громко.
– Ее! На мясо! Скажи, твой князь с горы не падал?!
Генерал не понимал что происходит. Никто не вправе говорить такое о повелителе, пусть даже чужого народа. Его рука машинально легла на рукоять меча, но Охотник примирительно похлопал его по плечу:
– Договорились!
Он быстро выхватил свой короткий нож и быстрым движением сделал надрез на своей левой руке. Маленькая струйка крови потекла из раны. Охотник зажал ее большим пальцем в ожидании, пока генерал не сделает то же самое. Они взялись за руки и пролили кровь свою в чашу, которую Охотник всегда носил при себе. Много договоров ему приходилось скреплять в это неспокойное время! Долив чашу до краев водой, они произнесли нерушимую клятву.
Охотник, лукаво улыбаясь, сказал генералу:
– Иди, скажи своему князю, что я пришлю мясо! И носилки.
Генерал удивился:
– Носилки?
Охотник стал серьезен:
– Да, носилки. И могу даже купить у вас несколько мужчин посильнее. Чтобы успеть приготовить свежий сруб и расчистить лес возле него.
Генерал призадумался, но потом решил, что продать часть мужчин можно. Их и так с избытком, а канал почти закончен. Князь будет доволен…
40
Среди пленных женщин прошел слух, что завтра прибудут покупатели. Уже ни для кого не было тайной, что их забирает лесной народ. Девушки волновались. Они с детства были наслышаны, что в лесу порядки дикие, и у мужчины может быть только одна жена. Женщины постарше интереса не проявляли, их будущая жизнь не виделась им счастливой. Но и они были рады, что не останутся у горного князя в рабынях, а пойдут в жены воинам лесного народа. Лишь одна из женщин была не на шутку встревожена. Она старательно всматривалась в землю в попытке найти хоть какую-то нору, проделанную хитрым грызуном. Женщины посмеивались над ней:
– Эх, глупая, разве через такую нору убежишь отсюда? Да и убежишь – одной не выжить. Дома наши сожгли, детей малых поубивали, а мужья – кто убежал, кого в плен взяли, а кого и убили. Куда идти?
Но женщина, казалось, не слышала ни причитаний, ни насмешек. Она отыскала ход бурундука и теперь старалась расширить его насколько возможно. Женщины отошли от нее подальше, посчитав ее сумасшедшей. Дождавшись, когда пленницы заснули, она потихоньку сняла с себя тяжелый серебряный пояс, чудом сохранившийся в перипетиях последних лет, и осторожно опустила его в нору Пояс скользнул вниз, гулким стуком отозвавшись где-то глубоко под землей. Женщина склонилась почти до самой земли и прошептала:
– Ты вернешься ко мне. Ты всегда возвращался, мой единственный друг. Я буду ждать нашей встречи, потому что не могу без тебя…
Чуть рассвело, прибыл караван с тушами животных, такими свежими, что многие еще парили. Старейшина сам осмотрел мясо и остался доволен. Он велел сколотить несколько бревен вместе, чтобы получился ровный настил, а под него положить толстое бревно. На одну сторону этих огромных весов положили тушу лося, а на вторую заставили встать несколько молоденьких девушек. Когда обе чаши поднялись от земли на равную высоту, шаман поднял руку, и девушек отвели к обозу охотников. Взвешивание и обмен продолжались до тех пор, пока солнце не достигло зенита.
Молодой генерал стоял у изгороди, наблюдая, чтобы обмен был честным и Охотник сдержал свое слово. Сам Охотник, казалось, не проявлял никакого интереса к торговле до той поры, пока в загоне для пленников не остались лишь пара беременных женщин и черноволосая красавица в красном плаще, расшитом речным жемчугом. Он сделал знак одному из своих воинов, и тот подвел к шаману двух живых коз, прихваченных за рога веревкой. Старейшина осмотрел животных, одобрил и спросил Охотника:
– Чего ты хочешь за этих двух коз?
– Двух коз меняю на двух беременных.
Старейшина поднял руку, и сделка совершилась.
Посреди пустого загона одиноко стояла уставшая женщина. Она не спала этой ночью, разговаривая со звездами, и теперь была бледной и осунувшейся. Генерал, желая побыстрей закончить с обменом и приняться за разделывание мяса, показал рукой на Мораду и спросил Охотника:
– Забираешь?
Охотник сам откинул жердь, служащую затвором, и вывел Мораду из загона на волю. Потом крикнул Старейшине:
– Зови своего князя, старец!
Старейшина устало прищурился.
– Зачем тебе мой князь, чужак? Довольно с тебя и генерала.
Охотник усмехнулся про себя, а вслух сказал:
– Я забираю эту женщину. Но платить мне больше нечем. Поэтому я отдаю за нее меч предков!
Охотник помог Мораде взойти на весы и на противовес положил свой бронзовый меч. Все взоры присутствующих были прикованы к чудесному бронзовому мечу искусной работы с золотой рукоятью в виде двуглавого орла, у которого вместо глаз были драгоценные камни в виде звезд. Ропот пробежал по толпе:
– Почему Охотник платит так дорого? Откуда у него меч древних царей?
Молодой генерал стоял, чуть дыша, не в силах отвести взгляд от чудесного меча. Наконец он поднял глаза на Охотника и спросил:
– Кто тебе эта женщина, что ты отдал за нее сокровище своего народа?
Охотник осторожно снял Мораду с весов и сказал:
– Бери меч, а мне отдай женщину.
Генерал как зачарованный подошел к мечу и крепко сжал рукоять. Осторожно вытащив меч из золотых ножен, он стоял, не в силах отвести взгляд от ровной, словно зеркало, поверхности смертельной игрушки.
Старейшина нахмурил брови и оперся на посох. Старый деревянный посох чуть просел под его тяжестью, и звякнул маленький колокольчик на одежде, который он задел рукой.
– Не к добру это все. Не к добру…
Тем временем Охотник приказал подать носилки, на которые набросали мягкие шкуры песцов. Он почтительно усадил в них Мораду и приказал всем трогаться в путь…
41
Утром в банке сонные операционистки вяло переговаривались с клиентами по текучке и машинально принимали документы в свои окошечки. Так продолжалось первые полчаса, пока в дверях не появилась высокая блондинка в ярко-красном плаще. Девушку сопровождал дородный молодой человек, которого она ласково называла "Деня". Блондинка остановилась в дверях, не зная, что делать дальше, и обернулась к своему спутнику:
– Денечка, а что мне делать дальше?
Мужчина ласково взял девушку за локоток и вкрадчивым голосом сказал:
– Привыкай, моя милая. Это теперь твоя компания, так что осваивай территорию. Сейчас нужно подойти вон к той девушке, которая сидит отдельно ото всех за круглой стойкой, и отдать ей документы.
Дамочка вытащила из своей модной сумочки большую красную папку и подошла к девушке за стойкой. Прочитав имя на бедже, она вежливо сказала:
– Здравствуйте, Римма Сергеевна. Это для вас.
Девушка за стойкой внутренне улыбнулась такому обращению. Просмотрев документы, она вскинула брови, но ничего не сказала.
Девушка в красном начала немного нервничать. Она положила головку на плечо своего спутника и прощебетала:
– День, а почему она так на меня смотрит, как будто я ей что-то неприличное дала посмотреть?
Денис Валерьевич сжал губы и процедил:
– Это проценты у них неприличные. А документы обычные. Хорошие документы.
Девушка за стойкой сделала вид, что не слышит его слов, и вежливо сказала:
– Я сниму копию с нового свидетельства и проверю, есть ли у нас копии учредительных документов.
Денис начал нервничать. Он точно знал, что все документы в банке есть. Значит, девушка Римма сейчас пойдет кому-то звонить. А звонить она будет наверняка самому Залесному.
Римма вызвала кого-то по внутреннему телефону и сказала девушке в красном, показывая на мягкий кожаный уголок:
– Вы можете пока присесть.
Через минуту на смену Римме пришла другая девушка и встала за стойкой.
Денису ничего не оставалось, как расположиться на диванах вместе со своей спутницей в ожидании Риммы.
Римма Сергеевна вышла в боковую комнату, достала сотовый и нажала быстрый дозвон. Трубка сонным голосом прошипела:
– Привет! Ты чего в такую рань?
– Алка, не ворчи. Знаю, что ты в отпуске. Тут такое дело…
Через пять минут Римма вернулась на свое место и пригласила Дениса со спутницей:
– Все документы у нас есть, их отдали на проверку. Давайте заполним карточку. Нужен образец подписи нового руководителя.
Девушка важно поднялась с дивана и подошла к Римме. Старательно выполнив все формальности, она просияла:
– Теперь я настоящий директор?
Денис улыбнулся.
– Конечно, моя прелесть. Ты настоящий директор.
Девушка посмотрела на свою пластиковую ручку и фыркнула:
– Тогда поехали. Нужно купить мне настоящую ручку. Не могу же я теперь подписывать документы такой ручкой!
Блондинка увлекла Дениса к выходу, и вскоре парочка исчезла из поля зрения Риммы.
Окинув беглым взглядом зал, Римма убедилась, что посетителей больше нет, и вызвала замену. Как только девушка встала за стойкой, Римма скрылась в боковой комнате.
Она проверила свой сотовый – так и есть. Два пропущенных вызова от Алки.
– И снова здравствуйте. Звонила?
Трубка сразу же ответила:
– Конечно, звонила. Рим, придержи оформление. Я подумаю, что можно сделать.
– А Залесному позвонить не хочешь? Ты же дружишь с его женой.
– Я сейчас у них на даче. А Залесный сможет вернуться только через сутки. Потом он начнет переоформление, и это займет у него еще неделю.
Римма покачала головой:
– Да, за это время они все деньги из компании выведут.
Алка соображала быстро:
– Рим, помнишь, у него не принимали платежное поручение на Китай?
– Как же мне не помнить? Он на бумажке принес. А у него "банк-клиент" стоит. Так операционистка попросила его по электронке бросить.
– А где оно сейчас?
– Ал, так мы же перевели деньги. Он сделал поручение через "банк-клиент".
– А на счету у него сейчас много денег?
– С ума сошла? Хочешь, чтобы я тебе сумму продиктовала?
– Я не прошу тебя сумму назвать. Просто сориентируй.
– Почти половина ушла на Китай.
Алка взвизгнула от удовольствия.
– Рим, нужно активировать бумажную платежку.
– Так она просрочена.
Голос Алки стал жестким и отдавал металлом:
– Слушай меня, девочка. Ты знаешь, что отказать не можешь. И я не собираюсь тебя подставлять. Завтра приеду и отдам тебе новую платежку. Эти деятели оформились сегодняшним числом?
– Оформлю их завтра. Привезешь платежку вчерашним числом. Я сегодня сделаю перевод по просроченной платежке.
Алка похвалила сообразительность своей помощницы.
– Умница, девочка. Завтра заменим платежку, и все будут довольны.
– А ты уверена, что хочешь отправить все деньги Залесного в Китай? Оттуда, как с фронта, не все возвращается.
– А ты предлагаешь отдать его деньги этой сладкой парочке? С Китаем он сам как-нибудь разберется. А кстати, скажи мне фамилию этой новой директорши?
– Дудникова. Олеся Дудникова.
Алка старательно копалась в памяти, и вдруг ее осенило:
– А с ней, случайно, не Денис был?
Римма пожала плечами:
– Не знаю. Хотя, мне кажется, она называла его Денечкой.
Алка просияла:
– Конечно, Денечка. Этот Денечка работает на Трофимова.
Римма присвистнула:
– Да, не повезло девушке. Со всех сторон не повезло.
Алка вздохнула:
– А кому здесь повезло? Трофимову сколько раз пытались объяснить, чтобы он не трогал Залесного.
– Это почему?
– Потому что Залесным интересуются персоны более важные. И Трофимов для них, как таракан – раздавят и не заметят.
Попрощавшись с Аллой Викторовной, Римма подошла к кулеру и нацедила себе теплой воды. Отпив пару глотков, она снова нажала кнопку вызова:
– Николай Александрович, это Римма.
– Здравствуйте, Риммочка. Что у нас новенького? Денис принес документы?
– Принес. У меня есть информация, которую я вам не могу дать по телефону.
Николай Александрович Трофимов радостно предложил:
– Так давайте встретимся. Можно у меня сегодня в половине восьмого. Я вас угощу отличным кофе.
Римма улыбнулась.
– Хорошо. Я приду…
Вечером в небольшой гостиной принимали таинственную посетительницу. Девушка слегка нервничала, получая из рук хозяина белый конверт. Хозяин не поскупился. Он знал, что Римма не будет беспокоить его понапрасну.
– Так что же вы имеете мне рассказать?
– Сегодня мне сообщили, что компанией Залесного интересуется хозяин Аллы Викторовны.
Николай Александрович подсел поближе и нежно погладил руку девушки.
– А кто у нас Алла Викторовна?
Римма слегка отстранилась от ласкового хозяина и старательно изобразила удивление:
– Вы не знаете Аллу Викторовну?
– Не имел чести.
Римма, старательно выбирая слова, сказала:
– Это очень известная в определенных кругах журналистка.
Николай Александрович все еще не улавливал сути вопроса:
– В каких кругах, и о чем пишет эта известная журналистка?
– В том-то и дело, что широкой публике она не известна. А пишет она аналитические отчеты по многим вопросам, связанным с определенными людьми.
Николай Александрович слегка побледнел.
– И кто определяет ей этих самых людей?
– Этого я не знаю, но знаю точно, что это весьма влиятельные люди. И сегодня она сказала мне, что вас уже предупреждали, чтобы вы не трогали Залесного.
Николай Александрович напряг свою память, но ничего такого вспомнить не смог. Напротив, у него складывалось впечатление, что, зная его репутацию черного рейдера, его намеренно толкали именно к компании Залесного. У него на столе словно случайно появлялись финансовые и налоговые отчеты именно по компании Залесного. Все его предыдущие приобретения были так или иначе связаны с партнерами "Висты". Да, странная складывалась картинка. С одной стороны, его толкают к этой компании, с другой – его как бы предупреждают, чтобы он держался от нее подальше. Здесь надо хорошо подумать, прежде чем засвечивать свои интересы.
Римма ушла, а Николай Александрович все еще сидел возле небольшого испанского столика с остывшей чашкой кофе и думал. Через какое-то время он наконец решился.
– Татьяна, соедините меня с Денисом.
Он подошел к столу и открыл компьютер. Холодный секретарский голос сообщил:
– Денис Валерьевич на проводе.
Николай Александрович внутренне усмехнулся: "Лучше бы ему и впрямь быть сейчас на проводе!", но вслух сказал:
– Денис, как у вас прошло оформление?
– Все в порядке. Можно делать платежные поручения и переводить деньги на одну из ваших компаний. Вы, кажется, хотели на "Транскредит"?
– Не нужно на "Транскредит". Переводите на "Капитал +".
Денис какое-то время соображал, но когда он понял намерения шефа, то изрядно удивился:
– Зачем нам переводить деньги на конкурентов?
Николай Александрович был непреклонен:
– Переводите, Денис. У вас же есть их реквизиты. Переводите…
Он оставил Дениса в глубоком размышлении, а сам попросил секретаршу подать пальто и вышел на улицу. Впервые за несколько дней. Холодный северный ветер с дождем заставил поднять воротник и двигаться быстрее. Думать совсем не хотелось, потому что мысли все были одна другой неприятнее. И самой худшей из них была мысль, что все напрасно. Наверняка счета "Висты" уже пустые, и он не только потратил впустую время и деньги, но и подставил себя под удар.
42
Немного оправившись от ужаса, мы с Алкой бросились в дом. Кричал мой старший, потому что в темноте наступил на конструкцию из проволоки и гвоздей. Потом к нему присоединился младший:
– Он сломал моего динозавра!
Старший, продолжая вопить, полюбопытствовал:
– А какого… твой динозавр делает на веранде под дверью?
Егор удивился глупости старшего и внятно объяснил:
– Крупные животные в доме с людьми не живут! Большой уже, сам должен знать!
Мы с Алкой наблюдали эту сцену братской перепалки, прислонившись к дверному косяку. Наконец Алка не выдержала и громко закричала:
– Молчать!
Оба обернулись к ней как по команде, разом притихли и побрели каждый в свой угол. Пока старший зализывал раны и поливал их зеленкой, младший восстанавливал своего динозавра, намереваясь выставить его за дверь, как только залечит зверя.
Я посмотрела на часы, висящие у печки, и вспомнила:
– Ты хотела, чтобы я тебе напомнила про звонок. Через полчаса можешь звонить. Как раз успеем чай попить.
Подруга покачала головой:
– Чай больше не хочу. Давай что-нибудь покрепче.
Я вытащила с нижней полки большую бутылку водки.
– Больше ничего нет. Еще не завезли. Ближайший бар километрах в тридцати отсюда.
Алка поморщилась, но согласилась.
– Ну, если нет других предложений, давай водку!