Нерадивую служанку сожгли заживо, а всю ее семью продали в рабство, но это не вернуло князю сына. И теперь он подумывал о новой жене, способной нарожать ему крепких здоровых детей. Постоянные стычки с горным народом привели его к мысли, что неплохо было бы взять в жены одну из дочерей Князя Гор, но новости, пришедшие с равнины, заставили его отказаться от этой мысли. Несколько рабынь, которых купили у горного народа, рассказывали, что попали они в рабство потому, что поехали вместе с Третьей княжной, дочерью Князя Гор, жить в дом ее мужа на равнину Черного Июса. Князь гор вместе с дочерью отправил тогда несколько воинов, чтобы они охраняли караван княжны, пока она ехала в дом будущего мужа. Прибыв на место, эти воины не вернулись обратно в горное княжество, а остались, чтобы навести справки, где какие укрепления и кто из приближенных Равнинного Князя недоволен. Посулив недовольным богатство и побратавшись со многими из княжеской охраны, они вернулись на родину. А через месяц к границам равнинного князя подошли лучшие силы Князя Гор. Зная устройство княжеского дома и призвав на помощь недовольных сотников, они с легкостью расправились и с самим князем, и с его войсками. Не пощадили бы и княжну, если бы мать князя, старая княгиня Уйбат, сама с ней не расправилась.
Вняв печальным событиям, Князь Леса передумал брать жену с гор. И стал искать ее среди своего народа. Прослышав о небывалом намерении князя взять в жены девушку не княжеского рода, отцы самых почтенных семейств стали наперебой предлагать князю своих дочерей. Однако князь не спешил с выбором и как-то раз, на совете старейшин, сказал:
– Я возьму в жены девушку простой крови, но не простую. Моя избранница будет обладать качеством, которого нет у других, чтобы стать достойной женой князя и не вызывать споры среди отвергнутых претенденток. Так, если кто узнает о девушке с необыкновенными способностями, пусть приводит ее сюда, чтобы она смогла предстать перед советом старейшин нашего народа и продемонстрировать свои способности.
Это было мудрое решение. Теперь никто не посмеет оспорить выбор князя, если этот выбор будет одобрен советом старейшин. Однако тянулись месяцы и годы, девушки старались увлечь князя своими прелестями, нежными голосами, красивой вышивкой или изысканными яствами. Были и такие, что соревновались в меткой стрельбе и скачках на норовистых степных жеребцах. Но старейшины лишь руками разводили:
– Мы не лучшего воина выбираем, а жену для князя. Так что, девушки, не обессудьте.
Мука с выбором княжеской жены продолжалась без малого два года, и уже все девушки, достигшие нужного возраста, и все женщины, не утратившие красоты, были тщательно исследованы Советом. Однако ни на одной из них они не решились остановить свой выбор. Потому как если одна признавалась искусной в вышивке, то сразу же находилась другая, и приносила не менее красивый узор, сделанный, по ее словам, собственноручно. Не только девушки спорили между собой, старейшины и отцы семейств от них не отставали.
Князь был доволен. Теперь какое бы решение он не принял, оно будет с радостью одобрено Советом, уставшим от постоянных стычек по такому, казалось бы, простому вопросу.
Волнения поднялись с новой силой, когда Охотник привел пленниц, купленных у народа гор. Едва носилки Морады остановились у княжеского сруба, раздались выкрики:
– Видано ли дело, чтобы пленную бабу несли на руках? Сколько же они отдали за нее, что так с нею носятся!
Долго еще степной народ обсуждал новости, оставаясь в полном недоумении. Особенно всех потрясло известие, что пленнице приготовлен отдельный сруб и выставлена охрана, дабы никто не мог поглазеть на нее или чем обидеть. Других женщин раздали воинам, потерявшим жен, чтобы те выполняли свое назначение.
Когда интерес к Мораде слегка поутих, все привыкли, что на окраине поселения, у самой каменной стены, ограждающей племя от набегов горных народов, живет странная женщина, которую Охотник купил очень дорого. И что у нее две рабыни, которым отрезали языки сразу же, как только определи в услужение к Мораде. Так что расспрашивать их о чем-то было бесполезной затеей.
46
Солнце клонилось к закату, когда мы въехали во двор своего дома в горах. Пока Димка лениво закрывал ворота, Егор успел обежать территорию и снять со столба на заборе какую-то бумажку.
– Мам, тут тебе письмо.
Я взяла странное послание и сунула в задний карман джинсов, чтобы прочитать в более спокойной обстановке, то есть ночью, когда все улягутся. А сейчас надо было растапливать баню и готовить ужин.
Управившись с делами, мы с Алкой начали паковать вещи. Собрав пару сумок и детские игрушки, мы решили, не дожидаясь утра, сложить все в багажник Peugeot, который подруга еще не успела до конца распаковать. Поверх огромных сумок с детской одеждой легли элегантные чемоданчики и пляжные зонтики подруги.
Мы присели на крыльцо, и тут я вспомнила про письмо. Разорвав конверт без обратного адреса, я прочитала несколько наспех написанных слов: "Буду у вас завтра к восьми вечера. Раньше не смогу".
Алка присвистнула:
– Поэтому ты отправляешь нас с детьми обратно в город?
Я шлепнула ее, как муху, лежащей рядом газетой. Она поправила прическу и кокетливо спросила:
– Надеюсь, он хоть стоит того, чтобы я бросала свой отпуск и торчала в душном городе неделю, вместо того чтобы наслаждаться целебным горным воздухом?
Я ни минуты не сомневалась, что это писал мой новый знакомец с собакой.
Утром Алка сама растолкала детей и повела всех умываться. Старший обрадовался, что едет в город, а младший хныкал, что так и не успел раскопать нору бурундука. Алка пообещала ему купить бурундука, если он сейчас же замолчит и поедет с ней. Егор теперь всех доставал своим будущим приобретением:
– А в чем его держать? Может, возьмем ту большую корзину?
Алка запротестовала:
– Большая в багажник не поместится. Для начала в банке поживет.
Егор на пять минут от нее отстал, потом его стала беспокоить другая мысль:
– А чем я буду его кормить? Может, возьмем с собой яблоки?
Алка загнала детей в машину.
– Яблоки уже взяли. Все, дети. Машем маме ручками на прощание. Мы уезжаем…
Тут зазвонил Алкин сотовый и она нехотя выбралась из машины. Пока я открывала ворота, подруга с кем-то беседовала по телефону. Закончив разговор, она скомандовала:
– Дети, вылезайте из машины. Поедем после обеда.
Я не могла понять такой перемены в ее настроении:
– Если выехать после обеда, домой попадете часам к десяти – одиннадцати.
Алка отпарировала:
– А если уедем сейчас, твой муж попадет на большие бабки.
Я поняла, что лучше не спорить.
– Кто звонил?
– Одна сотрудница. Подрабатывает, у кого только может.
– А почему тебе? Почему не Данилу?
Алка отшутилась:
– Предпочитаешь, чтобы симпатичные девушки звонили твоему мужу, а не твоей подруге?
Если Алка шутит, то значит, все гораздо серьезнее, чем я думала.
– Что будем делать?
Алка посмотрела на часы.
– Сейчас половина десятого. Давай ключи от своего грузовика. Поеду к Залесному в гости.
Я кинула ей ключи.
– Ладно, хоть не зря ворота открывала. Ты надолго?
Алка уже сидела за рулем и, на ходу подкручивая кресло, крикнула в открытое окно:
– Через час буду!
Не успела она развернуться, чтобы выехать, как в ворота въехала машина Данила. Алка резко ударила по тормозам, чудом не повредив мою Самку Кита. Данил высунулся из окна своего авто и строго спросил:
– Что тут у вас происходит, девочки?
Алка усмехнулась:
– Ну, по сравнению с твоими делами, здесь полный штиль.
Данил уже вылез из машины и направился к Алке, чтобы помочь ей попасть на землю.
– Ты как всегда больше знаешь о моей компании, чем я.
Алка с благодарностью приняла помощь. Она не всегда плавно приземлялась на своих огромных каблуках, когда покидала мой автомобиль.
– Ошибаешься, друг мой. Я знаю больше не о твоей компании, а о том, что происходит вокруг твоей компании.
Она остановилась, чтобы поправить ремешок туфли, посмотрела на Данила снизу вверх и скривила губы.
– Хотя я теперь и про твоего нового директора больше знаю, чем ты.
Данил впал в ступор:
– Про моего нового директора? А откуда ты знаешь, что я принял нового директора?
Теперь пришла очередь Алки удивляться:
– Так это ты сам принял?
Я внимательно следила за их разговором, и у меня мелькнула смутная догадка:
– Данил, кто твой новый директор?
– Молодой, тридцатилетний. Из соседнего города. Я его очень удачно купил, даже переманивать не пришлось. Был здесь в командировке и запал на одну балерину. Пришлось ему переехать, потому что барышня не хочет отсюда уезжать.
Алка присвистнула:
– Бывает же такое! Но я сейчас не про парня говорю. Новым директором у тебя сейчас крашеная блондинка, подружка Дениса, который работает на Трофимова.
Данил побледнел. Он был наслышан о подвигах Трофимова, хотя прежде сталкиваться не приходилось. На всякий случай он решил уточнить:
– Ты мне сейчас о рейдерах говоришь?
– О рейдере. С тебя и одного достаточно!
Муж присел на крыльцо и попросил чаю. Я готовила травяной чай, стараясь не греметь чашками и не пропустить ни слова их разговора. Алка принесла несколько листов чистой бумаги и сунула их Данилу.
– Ставь свою подпись, где обычно она бывает на платежках. Постарайся попасть. Мне потом документ впечатывать. Нужно, чтобы все было красиво.
Данил не сразу решился на такое безобразие.
– Зачем тебе моя подпись, и что ты собираешься оплатить?
– Оплатить я собираюсь твой китайский контракт. Причем по второму разу.
Данил подписал пять бумажек в разных вариантах и вздохнул:
– Можешь оплачивать. Только это все напрасно. Банк платежи остановил. Там какие-то недоразумения с налоговой. Я как раз собирался в город.
Алка даже привстала от неожиданности:
– Скажи, а кто знает, что ты здесь?
Данил пожал плечами:
– Да все знают.
Алка что-то быстро соображала. Потом резко сказала:
– Сиди здесь. В городе не показывайся. Им сейчас нужно, чтобы ты прилетел как на метле на разборки с налоговой.
– А куда я денусь? Придется.
Алка похлопала его по плечу:
– Вот и они так думают! А ты сиди здесь, как ни в чем не бывало. Пусть кое-кто понервничает.
Данил усмехнулся:
– А как ты думаешь, Аллочка, я здесь не понервничаю?
Алка фыркнула в ответ:
– Ничего, попьешь травки и успокоишься. Все равно от тебя уже ничего не зависит.
– А от кого зависит?
– От меня, мой драгоценный. Только от меня. Кстати, твой платеж ушел. А сегодня сделают второй, чтобы обнулить счет. Твои деньги все равно бы пропали, а так будешь разбираться со своим китайским партнером. Может, он что и вернет.
Чай пили молча, наблюдая, как дети пытаются запустить бумажного змея. Алка закончила первой, собрала бумажки и сунула их в бардачок. Потом сняла змея с забора и засунула его в багажник.
– Потом будете запускать. Залезайте в машину! Мы уезжаем.
Старший съехидничал:
– Кадр первый, дубль второй.
Младший молча подошел к отцу и обнял его за шею.
– Пап, а ты скоро приедешь к нам?
Данил не понимал, что происходит, и вопросительно уставился на меня. Я сняла младшего с отцовской шеи, как обезьянку с дерева, и проводила его до машины.
– Скоро, дружок. Мы с папой скоро приедем.
Проводив Алку с детьми, мы с мужем еще какое то время молча сидели на крыльце. Данил первым нарушил молчание:
– Так что здесь происходит?
– Спасаемся бегством.
– От кого?
– Пока не знаю, но лучше объявить эвакуацию перед войной, чем после нее.
– А почему ты не спасаешься?
– Мне придется отвечать за свои дела.
Муж устало повернулся ко мне:
– И что же ты наделала на этот раз?
Я встала, подняла футболку, чтобы Данил мог получше рассмотреть серебряный пояс, красовавшийся на моей талии.
– Похоже, что я взяла то, что не должна была брать.
Данил начинал понимать, в чем дело.
– Это тот самый, который ты нашла в яме?
Я кивнула.
– Он самый.
Муж осторожно дотронулся до пояса рукой и присвистнул:
– Ничего себе! Ну-ка, повернись!
Рассматривая звенья, он качал головой:
– Двадцать восемь созвездий! Похоже, что этой вещице не меньше трех тысяч лет!
В Даниле где-то глубоко сидел археолог. И при каждом удобном случае вылезал наружу. Вот и сейчас рядом со мной сидел не Данил Залесный, владелец крупного рекламного холдинга, а искатель сокровищ и артефактов с горящими глазами.
– Была одна легенда. Говорят, что где-то в этих местах жрица спрятала свой пояс и потом никак не могла найти его…
Данил осекся, посмотрел на меня, потом на пояс, потом опять на меня.
– Ты знаешь, что ты наделала?
Мне уже было все это безразлично. Дети уехали, муж в истерике, кот пропал. Не успела подумать про кота, как кто-то мягко потерся о мою ногу. От неожиданности я подскочила.
– Пиксель! Ты где был?
Муж взял кота на руки, и оба они пошли в дом пить молоко и думать, что им делать дальше.
Я сидела на крыльце, стараясь привести мысли в порядок и понять, к чему все это может привести. Мою полудрему прервал Алкин звонок. Я поспешила к машине, где, как всегда, оставила телефон.
– Привет. Вы где?
– Проезжаем границу Хакасии. Данил еще с тобой?
– С котом на диване.
Алка проворчала в трубку.
– Кот не может быть свидетелем.
Я всполошилась.
– Каким свидетелем?
– Я тебе всего рассказать не могу. Так что ты сейчас же выпроваживай мужа туда, откуда пришел, то есть на семинар. И пусть он там по кустам не бродит и в юрте не спит, а все время старается быть на виду.
По Алкиному встревоженному голосу я поняла, что дело серьезное.
Я разбудила Данила и передала ему Алкино сообщение. Муж на удивление быстро поднялся, взял ключи и уехал, оставив нас с Пикселем Патрицием Нормалом дожидаться вечернего гостя.
47
Ровно в восемь вечера, когда солнце уже начало опускаться над горами, в ворота кто-то постучал. Я побрела открывать, то и дело спотыкаясь о разбросанные на поляне перед домом предметы первой житейской необходимости.
Мужчина был с собакой, но на этот раз без машины и в камуфляже. Я поискала глазами, куда можно привязать пса, чтобы не травмировать психику нашего и без того нервного кота.
– Вот к тому столбу, потоньше.
Мужчина скептически оглядел предлагаемый столб и спросил:
– Это обязательно? Я его никогда не привязываю. Он будет сидеть смирно, это умный пес.
Я скосила глаза на открытую пасть собаки и сказала:
– У меня кот.
Мужчина вздохнул.
– Ладно, привяжу. Кто его знает, воспитание воспитанием, но природа есть природа.
Устранив опасность в виде собаки для молодого неразумного кота, я пригласила мужчину в дом. Он вежливо снял кепку цвета хаки, но в дом идти отказался.
– Лучше здесь. Мне надо вам кое-что показать.
Я пожала плечами, но внутренне была ему благодарна. Мне было бы весьма неловко с посторонним мужчиной в доме одной.
– Показывайте. Но для начала, может, познакомимся?
Мужчина ничего не имел против знакомства:
– Всеволод Станиславович. Официально я егерь, присматриваю за лесом, помогаю охотникам, собираю травы.
Я ничего другого и не ожидала.
– А неофициально?
– Неофициально я тут стараюсь собрать в одно целое разорванные части одной легенды.
На какое-то мгновение я разочаровалась в собеседнике:
– Хакасский фольклор собираете?
Всеволод Станиславович отрицательно покачал головой.
– Предки хакасов появились в этих местах только веке в десятом, а до этого здесь был настоящий Котел Народов. Если не возражаете, я бы задал вам вопрос.
Я не возражала.
– Почему вам в голову пришла мысль поселиться здесь?
Я задумалась. И вправду, почему именно здесь?
– Наверное, потому что мы с мужем много работаем и часто ездим в деловые командировки. И после каждой большой поездки требуется немало сил на восстановление. А здесь полное обнуление и перезагрузка происходит за короткий срок. День-два – и ты снова в форме.
Мои слова не были новостью для собеседника, но он по-особому посмотрел на меня, одобряя мой ответ:
– Вы тоже это заметили? Я в этих местах давно. Уезжал лет на десять, но потом вернулся.
– А зачем уезжали?
– Учился.
Я скорее из вежливости, чем из интереса спросила про его образование:
– И чему вы учились?
Ожидая, что мне сейчас будут рассказывать про охотоведение в местном сельхозинституте, я постаралась не зевнуть. Но челюсть моя едва не отвалилась от того, что я услышала.
– Шесть лет я изучал астрономию в Англии. Стажировался в обсерватории в Гринвиче.
Я только что не присвистнула.
– И какая звезда привела вас сюда?
Он посмотрел на меня как на малопонятливую.
– Я же говорил, что уезжал лишь на время.
Я старалась не съязвить как-нибудь вроде: "Да, егеря обычно уезжают на время поучиться в Гарварде, а потом возвращаются обратно в свой лес".
Наверное, на лице моем эта фраза отчетливо проступила, потому что мужчина вдруг вспылил:
– А вы думаете, что лучше всю свою жизнь обрабатывать чужие данные и смотреть на чужие звезды?
– Думаю, весьма странный для уроженца этих мест выбор профессии. Здесь все больше инженеры да экономисты. А вот живых звездочетов я еще не встречала.
Егерь не стал спорить с женщиной.
– Вернемся к тому, что привело меня сюда. К поясу Морады.
Я проявила невежество в его глазах, потому что спросила:
– А кто такая Морада?
Он подошел ко мне поближе и тихо сказал:
– Да, в самом деле, вы еще не знакомы с Морадой. Но, может, вы что-то слышали про первую жрицу, которая появилась в этих местах?
Я снова проявила невежество:
– Нет, ни про какую жрицу я не слышала. Я думала, что в здешних местах водятся только шаманы.
Он изо всех сил пытался не улыбнуться, но уголки его губ дрогнули. Это был хороший знак.
Значит, разговор наладится. Он присел на крыльцо и жестом пригласил меня сесть рядом, давая понять, что рассказ будет долгим.
– Первой шаманкой была женщина, которая пришла в эти места издалека. Даже древние буддийские хроники говорят, что сначала шаманами были женщины, и лишь спустя какое-то время мужчины тоже приобщились к древним знаниям. Вы, конечно, в курсе, что в паре километров отсюда под горой лежит та самая жрица – Морада, захороненная по обрядам древних шумеров. Сорок пять тел лежит по звездным картам в каждой могиле, а в центре – Великая Жрица.
Он еще долго говорил про звезды и магические кресты Хэ Ту. Я слушала, затаив дыхание, стараясь не задавать лишних вопросов, хоть меня и мучило любопытство, что такое кресты Хэ Ту и почему тела жриц расположены по каким-то звездным картам.