Всеволод, давая понять, что рассказ окончен, и что на вопросы он отвечать не будет, по крайней мере, сегодня, встал и помог мне подняться.
– На месте вашего дома сто пятьдесят лет назад стоял дом.
Я удивилась.
– Но когда мы только собирались здесь строиться, по местным обычаям дали объявление в местную газету, что просим откликнуться тех, кто считает это место своим. Почему же никто ничего не сообщил в сельсовет?
– Потому что эти люди переехали в другую деревню и бросили свой дом вместе с землей. И у наследников не было никаких претензий на это место.
– Крестьяне не бросали своей земли без особых причин…
– Причины были, уж поверьте. Как вам здесь спится по ночам?
Мне стало как-то не по себе от этого вопроса. Потому что я вдруг представила, что должна провести ночь в этом странном месте совершенно одна. Кот был не в счет, тем более что он постоянно куда-то пропадал. Я призадумалась:
– Самое главное – заснуть. Тогда спится хорошо, только сны тяжелые…
Всеволод повел меня по направлению к нашей скифской бане. Не доходя до нее метров пять, он показал на яму, в которую не так давно провалился Димка.
– Здесь был колодец, но вода ушла, и прадед заложил его досками, чтобы никто не свалился случайно вниз.
– Спасибо, конечно, вашему прадеду, но туда все-таки свалился мой старший ребенок. Поэтому-то мы и нашли пояс жрицы.
Всеволод вздохнул.
– Пять поколений моей семьи пытались найти этот пояс, а вам он достался безо всяких усилий. Правда, когда в колодце еще была вода, один ребенок утверждал, что на дне он видит что-то блестящее, но ему не поверили. И продолжали искать под горой, где по легенде она оставила этот самый пояс, прежде чем уйти с лесным народом.
Я усмехнулась.
– А те, кто искал, не пробовали залезть на гору? Тогда бы им сразу стало понятно, что под горой она его оставить не могла.
Всеволод удивился такому заявлению со стороны женщины, которая не имеет к древностям никакого отношения.
– Почему не могла?
– Потому что наверху, у самой вершины горы – амфитеатр, где, по всей видимости, собирался Совет старейшин. А с этого амфитеатра не видно того, что делается у подножия самой горы. Зато хорошо просматривается именно то место, где стоял дом вашего предка. И где сейчас строится наш дом. Пленникам всегда отводили пустыри, чтобы они были на виду.
Он внял разумности моих доводов и тут же поинтересовался:
– Насколько я понял, ночевать вы будете одна?
Холодок тревоги пробежал у меня по спине.
– Одна.
Он повернулся ко мне, и тихо шепнул:
– Тогда не ночуйте в комнате, окна которой выходят на гору. И держите при себе телефон.
Я металась по дому в поисках телефона, но все напрасно. Наконец, выбившись из сил, я села возле Всеволода на крыльцо и постаралась вспомнить, когда в последний раз видела свой мобильник. Звонила Алка, потом я пошла будить Данила… Куда же я его дела? Не помню. Одно я помнила точно, что на территории посторонних не было, а кот стащить его не мог. Вспомнив про кота, я скосила глаза на собаку Всеволода. Ахтас спал, опустив голову на передние лапы и уткнувшись носом в траву. Солнце уже скрылось за горами, и сумерки быстро надвигались. Зажглись первые звезды, и я включила на веранде свет, чтобы потом в темноте не искать проход через груду стройматериалов. Всеволод стал прощаться.
– Вам пора отдыхать. Так что до завтра.
Меня осенило.
– В машине! Я его в бардачок обратно положила, после того, как отправила Данила!
Я бросилась к машине и извлекла из бардачка телефон.
– Вот!
Всеволод взял мой телефон и набрал свой номер.
– Позвоните, как проснетесь.
Я удивилась:
– Зачем?
– Хочу отвести вас к Мораде.
Он попрощался, даже не спросив, хочу ли я идти к этой самой Мораде, отвязал собаку и ушел.
Без детей в доме было пусто и холодно, потому что мне лениво было топить печь для себя одной. Я просто вскипятила чай и согрела на плите немного воды, чтобы умыться перед сном. Чтобы не было так страшно, я сгребла мирно спящего кота с дивана и взяла с собой на огромную кровать. Кот поначалу протестовал, но потом смирился и затих. Заснула я на удивление быстро, однако долго спать в ту ночь мне не пришлось…
48
Проснулась я оттого, что стало трудно дышать, как будто кто-то сдавливал мне грудь подушками. Я открыла глаза и постаралась не закричать, хотя вряд ли кто услышал бы меня в месте, где в радиусе нескольких сот метров от моего дома никакого жилья не было – кричи не кричи. У меня на груди сидел кот и огромными желтыми глазами смотрел на меня. Я согнала его и нащупала на тумбочке телефон. Потом передумала и положила телефон обратно. Слишком мало причин, чтобы будить добропорядочных граждан.
Не успела я опустить голову на подушку, как машина замигала оранжевыми огнями и завыла на всю округу. Выругавшись, я спустила ноги на пол, натянула шерстяные носки и стала осторожно пробираться к выходу, чтобы найти ключи от машины. Из соображений личной безопасности свет я включать не стала. Штор на окнах еще не было, так что включи я свет – буду как на освещенной сцене, а зрительный зал, то есть все, кто на улице, будут в тени. Огромная Луна светила во все окна, так что отыскать ключи мне удалось довольно легко. Кликнув кнопку "снять", я успокоила машину и задумалась – ставить или не ставить ее снова. И почему сработал сигнал.
Я подошла к окну и прислонилась лбом к стеклу, чтобы получше рассмотреть, что происходит. Все шансы стать неврастеником появились у меня как раз в тот момент, когда я почти коснулась стекла. Из темноты на меня смотрело, прильнув к тому же окну, что и я, детское лицо. Стараясь не закричать от страха и удивления, я отошла от окна и постаралась унять дрожь в конечностях. Отбросив всякое благоразумие, я вышла на крыльцо и позвала:
– Иди сюда!
С минуту я стояла в полном одиночестве, всматриваясь до рези в глазах в темень ночи. Но через какое-то время трава зашуршала, и из нее вышла маленькая девочка лет шести-семи с раскосыми глазами. Ребенок был одет в светлое платье, изрядно запачканное землей, и сандалии на босу ногу. Ее черные волосы были заплетены в две жидкие косички, стянутые на концах ярко красными резиночками. Двух передних зубов у нее не было, так что изъяснялась она с трудом. Меньше всего я ожидала увидеть ночью на моем участке ребенка.
– Ты что здесь делаешь?
Девочка, казалось, ничуть не была смущена, оказавшись ночью на чужой территории.
– Меня к вам послали.
– Кто?
– Морада. Она недовольна. И шаман. Он тоже недоволен.
Меня ничуть не удивило их общее недовольство. Меня мучил вопрос:
– Как ты сюда попала?
– Пришла.
– Одна? Ночью?
Девочка отрицательно покачала головой.
– Нет. В деревню я пришла днем, а ночью, когда ушла собака с дяденькой, нашла под вашим забором дыру и раскопала еще больше. Чтобы можно было пролезть.
– А зачем тебе было лезть ко мне?
Девочка уже совсем освоилась, уселась на крыльце и смотрела на меня снизу вверх.
– Они сказали, чтобы я принесла пояс. Я не хотела спать на улице, утром вся трава мокрая.
Теперь понятно, почему сработала сигнализация. Ребенок просто попытался открыть дверь.
– А почему ты просто не пришла ко мне и не попросила отдать тебе пояс?
Девочка придирчиво осмотрела меня и сказала:
– Ты бы не отдала. За три тысячи лет ей никто не отдал ее пояс.
Я стала думать, что мне делать с непрошеной гостьей. Ночевать с ней в доме мне не хотелось. Оставлять ее ночью одной, а тем более выгонять, было негуманно. Я принесла из дома палатку, быстро собрала несложный каркас и сказала:
– Если хочешь, можешь остаться переночевать здесь. Одеяло и подушку принесу.
Девочка согласилась.
– Ладно, переночую. А у тебя еда в доме есть?
– Наверное. Надо поискать.
Девочка улыбнулась.
– Тогда поищи и принеси мне сюда.
Я не переставала удивляться этому ребенку.
– Почему сюда?
Девочка пожала худенькими плечиками:
– Потому что ты не захочешь впускать меня в дом, а тем более есть вместе со мной.
К тому времени, когда я принесла подушки и одеяло, она уже сбегала в баню, чтобы смыть с себя грязь, и теперь сидела на крыльце, болтая ногами в ожидании еды. Я разогрела остатки ужина и вынесла на маленьком раскладном столике, который мы обычно берем с собой на озера. Девочка ела быстро, как голодный зверек, едва пережевывая и судорожно глотая. Когда она наконец насытилась, я принесла чай.
Горячий чай, шоколад и остатки печенья подняли настроение нам обеим, и она разговорилась:
– Еще никто не ел вместе со мной, кроме шамана. Женщины боятся меня, говорят, что я тоже буду шаманкой.
– А ты будешь?
Девочка постаралась говорить отчетливее, но с полным ртом это плохо получалось:
– Буду. Так сказала Морада. Она знает, что будет.
Я внимательнее всмотрелась в лицо девочки.
– Ты не хакаска. Ты больше похожа на китаянку.
Ребенок перестал жевать. Она подняла на меня карие раскосые глаза и тихо сказала:
– Так и есть. Шаман купил меня в тайге. И привел Мораде.
Я слышала и раньше, что в тайге много китайцев. Они приезжают сюда на сезон, а некоторые остаются и зимуют, потому что нет ни денег ни документов. Тысячи желтолицых граждан Поднебесной бродят по тайге, собирают ягоды и орехи для заготовительных контор. Некоторые китайцы образуют своего рода семьи, но содержать ребенка в условиях тайги невозможно, вот и продают детей. Или избавляются от них другими способами, потому что на родину им с таким ребенком не вернуться. У него нет никаких документов, подтверждающих родство с матерью. И вот теперь такой ребенок-фантом сидит у меня на крыльце и пьет со мной чай. Я поинтересовалась:
– Где живет твой шаман?
– Неподалеку отсюда есть заброшенный хутор. Там два дома всего. В одном никто не живет, а в другом живет шаман.
– А как тебя зовут?
Девочка улыбнулась и важно сказала:
– Меня зовут Фу Хао…
Утром, когда я проснулась, девочки уже не было…
49
Утро выдалось на редкость мрачным. Даже к полудню тучи не рассеялись, а висели рваными серыми лохмотьями над городом. Дождь то и дело барабанил по окнам, мешая сосредоточиться. Николай Александрович Трофимов медленно мерил шагами свой кабинет в ожидании юриста. Ситуация складывалась, мягко говоря, необычная, а дело обострялось еще и тем, что он не мог вычислить, на кого работает его собственный помощник. Дениса проверяли несколько раз лучшие специалисты, но особых результатов это не дало. Всплыли кое-какие мелкие делишки, но не более того. Николай Александрович по нескольку раз прокручивал в голове разговоры, которые велись в присутствии юриста, и вспомнил, что один из его осведомителей, девушка по имени Римма, что-то говорила про некую Аллу Викторовну.
Трофимов сидел в глубоком кресле, отражаясь в идеальной полировке огромного письменного стола. Он обдумывал предстоящий разговор. Наконец взял телефон и нажал кнопку вызова. Усталый голос на другом конце вяло спросил:
– Вам кого?
Николай Александрович не ожидал такого обращения, но поостыл, сообразив, что его номера не у всех определяются в этом городе.
– Добрый день, Римма. Извините, что беспокою вас в ваш единственный выходной, но дела до понедельника ждать не будут.
Римма, казалось, ничуть не удивилась его звонку и спросила:
– Вам, наверное, нужно поговорить с Аллой Викторовной?
– Да. Мне нужно.
Римма соображала быстро.
– Телефон ее я вам дать не могу, но при случае скажу, что вы хотите с ней поговорить. Думаю, что она вам не откажет.
Такого разворота Николай Александрович не ожидал. Значит, Римма боится его меньше, чем эту самую Аллу Викторовну, если вот так запросто отказывает ему. Стараясь не сорваться, он тихо спросил:
– И как скоро такой случай представится?
Римма потянулась и зевнула.
– Не знаю… Я без особых причин беспокоить ее не могу. Так что извините…
Римма отбилась, а Николай Александрович нажал кнопку вызова секретаря.
– Танечка, пусть Глеб Сергеевич поднимется.
Через пару минут в дверях стоял начальник службы безопасности компании "Новый город", Глеб Сергеевич Вяземский. Николай Александрович присесть ему не предложил, давая понять, что дело срочное и что сидеть некогда.
– Глеб Сергеевич, сейчас вы привезете мне этот телефон.
Он быстро написал на бумажке номер телефона Риммы и протянул его собеседнику Глеб Сергеевич взглянул на бумажку и спросил:
– Только номер?
Николай Александрович пожал плечами:
– Этого, по-моему, вполне достаточно.
– Хозяйку телефона тоже привозить?
Николай Александрович запротестовал.
– Нет, хозяйки не надо. Обойдемся телефоном.
Стрелка часов медленно ползла к пяти, когда в кабинете Николая Александровича раздался стук в дверь. Он оторвал глаза от своего компьютера и громко сказал:
– Входите, Глеб.
Глеб Сергеевич вошел в кабинет и положил на стол перед шефом небольшой дамский телефончик в светлом замшевом чехле. Николай Александрович потер руки.
– Прекрасно.
Он вытряхнул телефон на стол и стал изучать телефонную книгу хозяйки. Пока шеф был занял телефоном, начальник службы безопасности подошел к окну и внимательно осмотрел сигнализацию на новых окнах. Не найдя, к чему придраться, Глеб Сергеевич вздохнул.
Наконец Трофимов закончил изучать телефонные записи и выписал на бумажку шесть номеров.
– Вот эти проверьте, пожалуйста. Мне нужен номер некой Аллы Викторовны. Как только закончите, сразу ко мне.
Через полчаса Николай Александрович уже набирал неизвестный ему доселе номер:
– Добрый вечер, Алла Викторовна. Вы меня пока не знаете, но нам с вами самое время познакомиться поближе.
В трубке спокойный женский голос спросил:
– Насколько ближе?
Николай Александрович улыбнулся такому вопросу и как можно вежливее сказал:
– Насколько вам будет угодно. Но, главное, чтобы наше знакомство состоялось как можно скорее.
– Завтра в два вас устроит?
Николай Александрович запротестовал:
– Завтра в два могут произойти события, предотвратить которые вы сможете только если встретитесь со мной сегодня, часов в шесть.
Трубка заинтересованно спросила:
– Где?
– Если взять кухню подороже, то посетителей будет немного, и мы сможем свободно поговорить…
Алла Викторовна усмехнулась:
– Тогда лучше взять кухню похуже. Тогда и поговорить сможем, и посетители, которые там проводят выходной, ничего не поймут из нашего разговора.
Николай Александрович улыбнулся. Да, забавная она, эта Алла Викторовна…
50
В черно-белом вестибюле ресторана "Полдень" почти никого не было, несмотря на воскресный вечер. Раздвинув стеклянные кубики штор, Николай Александрович оказался в небольшом зале, выдержанном в стиле ледяного техно. Слева от него высилось несколько столиков из стекла, которые окружали такие же высокие стеклянные стулья. А справа, отгороженные ширмой от основного зала, стояли два огромных черных дивана, между которыми располагался невысокий стол в виде черного кубика. На одном из диванов сидела стройная девушка в сером платье с копной рыжих волос и потягивала коктейль из высокого стакана красного стекла. Увидев Николая Александровича, она приветственно махнула рукой и показала на диван напротив себя.
– Присаживайтесь. Кухня, как я и обещала, здесь не очень, зато выпивка вполне приличная.
– Я вас себе совсем другой представлял.
Алла Викторовна пожала плечами:
– А я вас никак не представляла. Может, представитесь?
– Могу. Трофимов Николай Александрович. Предприниматель. Имею компанию "Новый город".
Алла Викторовна поджала губы.
– А компания "Новый город" имеет весь город. Или уже не только город?
Николай Александрович начал понимать, в чем дело. Действительно, компания Залесного уже не принадлежит городу. Значит, он наступил на чужую территорию. И последствия могут быть самые разные. Или его накажут, или дадут расшириться. Да, разговор сразу же принял интересный оборот.
– Алла Викторовна, позвольте узнать, чьи интересы вы представляете?
Это было грубо, но вполне могло сработать.
– Разумный человек не может представлять ничьих интересов, кроме своих собственных.
– И каковы ваши интересы?
Алла Викторовна не стала рассуждать об интересах и поинтересовалась:
– Зачем вы хотели со мной встретиться, и о каких событиях вы меня хотели предупредить?
Николай Александрович расплылся в улыбке:
– Я человек любопытный. И не далее как вчера из-за своего любопытства я столкнулся с неожиданностью. И не где-нибудь, а в своей собственной компании.
Девушка поставила стакан на стол и приготовилась внимательно слушать. Николай Александрович не заставил себя ждать.
– Не скрою, что меня заинтересовала компания господина Залесного. Но все, что происходит вокруг этой компании в последнее время, не укладывается ни в одну известную мне схему.
Алла Викторовна не проявила никаких эмоций. Трофимов был озадачен. Сегодня вечером он получил информацию, что Алла Викторовна – давний друг семьи Залесных, но поведение этой дамы сильно отличается от того, как вела бы себя близкая подруга. У него за те десять минут, что они провели друг напротив друга, сложилось впечатление, что он побывал на рентгене.
– Скажите, уважаемый Николай Александрович, если вас так заинтересовала компания господина Залесного, то зачем вам надо было устраивать ему налоговую проверку? Ведь вы тогда не смогли бы поставить директором нужного вам человека. Все операции были бы приостановлены, а сам Залесный торчал бы в городе, вместо того чтобы отдыхать за сотни километров у себя на даче.
Голос у этой женщины был глубокий, успокаивающий, проникающий в самые отдаленные уголки сознания. Трофимов начал нервничать.
– А почему вы думаете, что это я устроил Залесному проверку?
Алла Викторовна пожала плечами:
– Ну, может, вам нужно было, чтобы господин Залесный был в городе в определенный день и час?
Николай Александрович похолодел. Срывающимся голосом, отбросив все соображения безопасности, он спросил:
– А разве Залесный еще не в городе?
Алла Викторовна посмотрела на него и равнодушно, холодно спросила:
– А почему вы решили спросить об этом у меня?
– Потому что вы дружны с Еленой Залесной, насколько я знаю.
Она снова взяла свой стакан, откинулась на спинку дивана и с интересом разглядывала теперь Трофимова.
– Да, я знакома с Еленой, но вовсе не интересуюсь, где и в какой момент находится ее муж.