Губерт наморщил лоб и потер виски, словно у него болела голова.
– Можешь не продолжать список своих фобий. Где Карл?
– Едет. Еще полчаса будет ехать.
– Тогда успеешь рассказать, что с моим русским доктором для Каттори.
– Доктор твой готовится к операции дочери своего босса. Сейчас дорезает несколько американцев в частной клинике и через четыре дня летит в Швейцарию.
– Что с дочерью Федорова?
– Тебя это правда волнует, или ты беспокоишься о своих гонорарах?
– О наших гонорарах, мой драгоценный. Ты тоже в них участвуешь и немалым процентом. Так что там с девушкой?
Крис сделал попытку достать ногой туфлю, которая лежала возле кресла. Подцепив ее носком, он покачал ее на ноге, словно размышляя о чем-то, потом резко сбросил.
– Она вполне счастлива. Мы подобрали ей видного парня, который увез ее в большое путешествие.
– Что-нибудь романтическое?
– Я точно не знаю, нужно позвонить Эрику.
– Звони. Нужно знать все, что происходит с этой девочкой.
После короткого телефонного разговора в комнате повисла тяжелая пауза. Губерт поднялся и, медленно растягивая слова в такт своим шагам, полу-шипел полу-говорил:
– Этот идиот положил наши головы на гильотину. Он потащил ее в Тибет!
Крис вздохнул и пошел за коньяком.
– Может, обойдется.
– О чем это ты? Даже здоровые люди приезжают оттуда инвалидами, а тут… Где Эрик нашел этого идиота?
– Да, кардио-неотложки там нет.
– Если девочка вернется к отцу в критическом состоянии, Федоров будет держать своего доктора на коротком поводке в Швейцарии дольше, чем мы можем себе позволить. И никуда не дернется, пока девочка не стабилизируется. Будет там на месте резать пришельцев – всех, кто занял очередные палаты в надежде на успех.
Крис поднял глаза к потолку, словно искал на нем что-то.
– Жаль, что твой Каттори не захотел ехать в Швейцарию. Лежал бы в соседней палате с Анной, под наблюдением доброго папы и хорошего доктора.
– Каттори хочет уйти из жизни в своей родной стране, в своем родном городе. За это он и платит такие огромные деньги.
– А я-то думал, что он платит за то, чтобы не уйти из жизни.
– Он верит в смерть. Когда его сердце остановят во время операции, он полагает, что проснется уже другим человеком, не тем, который лег на операционный стол. Это у них что-то с религией…
– Слишком сложно. Хорошо, что мы не занимаемся религией, а просто зарабатываем хорошие деньги на хороших врачах.
– Как далеко продвинулся Федоров в поисках дочери?
– Улетел в Москву, поднимает связи. Нашел гувернантку Анны где-то в Греции.
– Гувернантку? Она разве не…
– Успокойся. Она ему уже ничего не расскажет. Девушки жили замкнуто, ни с кем не дружили, в свой женский мирок никого не впускали, так что Федоров теперь кусает себе локти.
– Зачем ему кусать эти свои локти?
– Потому что сам обеспечил нам полную изоляцию своих женщин от внешнего мира и никто про них ничего сказать не может. И нет ни одной ниточки, которая бы привела его к нам. Даже если его что-то приведет сюда, мы ничего плохого ему не сделали. Мы не крали его дочь. Она сама нашла молодого ловеласа и сбежала с ним буквально с операционного стола.
Губерт ухмыльнулся.
– Формально, конечно, все так… Но Федоров не дурачок. Он знает, что нам критически необходима операция Каттори. Так что искать он будет здесь.
Повисшая пауза заставила мужчин задуматься, все ли сделано правильно. Нарушил тишину негромкий мелодичный звонок. Губерт машинально взял телефон и, взглянув на экран, прошипел:
– Легок на помине.
Крис удивился:
– Федоров?
– Нет, Эрик.
Крис невольно вздрогнул. Если дело еще не закрыто, Эрик фон Хабберн звонит клиентам в исключительных случаях. А их дело было в самом разгаре. Молодая парочка любовно чирикала на крыше мира, Федоров грозно рычал где-то в московских высотках. Здесь еще недели на две работы, так чего же он звонит? Крис посмотрел на Губерта, и опасения его усилились. Губерт сидел на огромном диване, поджав под себя ноги и резко выпрямив спину. Губы его слились в одну темную, синеватую линию, глаза смотрели жестко. Он положил телефон аккуратно на то же место, откуда взял, и, посмотрев в упор на Криса, спросил:
– Как Федоров мог выйти на нашего исполнителя?!
Крис соображал быстро.
– Единая платежная система помогла?
– Анна засветилась в Тибете со своей пластиковой картой. В банк пришел отчет по операции, и теперь отец в курсе, где его дочь. И скоро будет знать, с кем. И кто заказчик. Так что теперь у меня нет другого выхода.
– Будешь убирать альфонса?
– Буду.
– Дополнительные расходы?
Губерт покачал головой.
– Нет. Расходы возьмет на себя Эрик. Это он недосмотрел.
– Эрик сам будет убирать исполнителя или поручит кому?
– Щупальца у него длинные, достанет и до Тибета. Так что самому ехать вряд ли придется.
– Анна останется одна в незнакомой стране, обиженная, брошенная женщина. И что мы с ней будем делать? Вернем отцу?
– Возвращать ее в таком состоянии нельзя.
– Это почему? Состояние психически нестабильное, возможны приступы истерики. Пока вернут в чувства – пройдет пара-тройка месяцев.
– Парой месяцев здесь не обойтись. И это в лучшем случае, если выживет.
Крис пожал плечами:
– Накачают чем получше.
– Это можно. Но только до операции. А вот после, когда нужно запускать новое сердце и выходить в длительную послеоперационную реабилитацию, вот тогда имеет большое значение, в каком состоянии находится девочка.
Крис потер руки.
– Тогда все отлично складывается! Пока они выводят девочку из любовного невроза и пост-эффекта от всех горных болезней, мы успеваем прооперировать Каттори.
Губерт посмотрел на него, как доктор на безнадежный случай. Крис обиделся.
– Что не так?
– Все не так. Ты, мой дорогой, плохо знаешь женщин. Когда отец получит обиженную девочку, он накажет того, кто это сделал. А она ему в этом поможет изо всех сил. Вспомнит все – и что было, и чего не было. И хорошо себе представляю, куда приведет Федорова обида его дочери.
– Что предлагаешь?
– Предлагаю быстро спрятать девочку в какое-нибудь рядовое медицинское учреждение. Ей нужно затеряться среди миллионов безнадежных пациентов.
– На это можешь не надеяться. Стоит ей только позвонить своему папе, и все решится самым лучшим образом.
– Все зависит от того, сможет ли она это сделать…
39
Воздуха не хватало, как будто она бегом поднялась на десятый этаж. Ей было знакомо это чувство, но теперь она его не боялась. Ей было страшно совсем другое – со вчерашнего дня Ян не отвечает на звонки. Анна лежала на кровати и не отрываясь смотрела на черный матовый экран своего телефона.
– Олеся, почему же ты тоже не отвечаешь?..
Она и подумать не могла, чтобы позвонить
отцу. Нужно было как-то самой выбираться отсюда, Крупная соленая слеза медленно проползла по щеке. Анна не плакала, просто ей было невыносимо жалко себя.
– Почему вы все не отвечаете? И что я теперь здесь буду делать?
Внезапно зазвонивший телефон заставил вздрогнуть. Голос был какой-то чужой, с сильным акцентом кто-то пытался говорить по-английски.
– Здравствуйте, Анна. Мне ваш телефон дал господин Ян. Он сказал, чтобы я позаботился о вас. Он будет очень расстроен, если с вами что-нибудь случится. Это я вам как врач говорю.
Анна просияла.
– Все в порядке. А где Ян, почему он сам не звонит?
– Он сейчас в горах, снимает. Там плохо со связью. Поэтому он попросил меня позвонить вам.
Словно отвечая на ее вопрос, он поспешно добавил:
– Я сегодня утром оттуда, мы виделись мельком.
– И долго он там пробудет?
– Все зависит от дождей. Дорогу совсем размыло, так что если не вернется в срок, вам нужно будет лететь самой и ждать его дома.
– Дома – это где?
– Я не знаю. Он не сказал мне.
Анна что-то пыталась вспомнить, но мешала тошнота, подступавшая к горлу все чаще.
– Вы говорите, что вы врач?
– Да, я так говорю.
– И можете осмотреть меня? Что-то мне нездоровится.
– Конечно. Скажите, куда ехать, и я тотчас приеду.
Анна насторожилась. Что-то не так с этим человеком, она это чувствовала, но не могла понять что именно.
– А разве Ян не сказал вам, где я?
Странный человек вздохнул.
– Милая девочка, он что-то сказал, но я забыл. Он ведь дал ваш телефон, так что можно было не запоминать. Вы-то знаете, где остановились?
– Да, конечно, гостиница "Тибет".
– Вот и славно. Это совсем недалеко от моего дома, так что я буду через полчаса.
– Я спущусь вниз. Как мне вас узнать?
– Наберу ваш номер, и кто мне ответит, та и есть моя приятная собеседница.
– Хорошо, приезжайте.
Анне не давала покоя мысль, что этот человек не мог видеть Яна сегодня утром. Зачем же тогда он хочет встретиться с ней? Самым вероятным объяснением происходящего было то, что этот человек послан кем-то из служб отца. Тогда понятно, почему Ян больше не появляется и почему этот человек не знает, где ее искать. И телефон ее дал ему вовсе не Ян. Где-то в глубине души она даже обрадовалась, что не надо звонить отцу, объясняться с ним и просить о помощи. Теперь, когда эта помощь сама нашла ее, Анна все больше укреплялась в мысли, что никакая помощь ей не нужна и она сама в состоянии со всем разобраться. Жалко только, что придется расстаться с Яном. Но ничего. Она поедет в Швейцарию, там ее быстренько подлечат, и они снова смогут видеться. Он знает ее телефон и часто бывает в Швейцарии по работе.
Анна спустилась вниз с видом капризной примадонны, решающей, наказать или наградить вниманием своих поклонников. К ней вернулось хорошее настроение, и она решила немного поиграть с отцом. Возле открытой двери сувенирной лавки стояла странная троица. Невысокий худой мужчина, рыжеволосая красавица и домашнего вида женщина, наверняка русская. Анна не задумываясь подошла к рыжеволосой и попросила:
– Вы не могли бы мне помочь?
Рыжеволосая сочувствующе взглянула на Анну и спросила:
– В чем помочь?
– Я хочу немного разыграть моего друга по переписке, он меня никогда раньше не видел и легко примет вас за меня.
Дама с сомнением покачала головой.
– Это вряд ли. Мы с вами в разных возрастных категориях.
– О, это не проблема. Он совсем про меня ничего не знает, а мне бы хотелось понаблюдать за ним немного, прежде чем познакомиться.
– А если он вам не понравится?
– Тогда не буду с ним знакомиться вовсе.
Рыжеволосая рассмеялась.
– А что я буду делать с этим вашим другом по переписке?
– Ну, скажете ему что-нибудь приятное и расстанетесь друзьями.
Все трое уставились на Алку:
– Ал, соглашайся. И девочке поможешь, и немного от своих забот отвлечешься.
Рыжеволосая кивнула.
– Ладно. Как вы условились найтись?
– Он позвонит, так что вот вам мой мобильник.
Та, которую назвали Алкой, осторожно взяла телефон.
– Говори, что он про тебя знает.
– Ничего, кроме того, что я сейчас в гостинице "Тибет".
Не успели женщины обсудить, как себя лучше вести с тибетским другом, как мобильник ласково затренькал. Алка чуть не выронила его от неожиданности, но вовремя подхватила:
– Слушаю вас.
Прямо на нее шел немолодой мужчина в монашеской униформе. Он подошел к Алке вплотную.
– Если хотите уехать из Тибета живыми, вашей подруге придется встретиться с господином Хаддаром. В противном случае вам не доехать даже до аэропорта.
Телефон у монаха зазвонил мелодичным призывным треньканьем. Он выудил его откуда-то из недр своих бордовых занавесей, приложил к бритой голове. Что-то напряженно выслушал, повернулся к Алке и, торопливо поклонившись, смущенно пробормотал:
– Простите меня, мадам. Все улажено. Вы можете ехать, куда вам вздумается.
Алка в своем напряженном общении совсем забыла про Анну, которая стояла поодаль, стараясь разобрать, о чем они говорят.
– Ладно, пойду к себе. Телефон потом заберу…
Она помахала на прощанье своим новым знакомым и ушла.
40
Гнетущая обстановка номера, несмотря на солнечный день, давила своей неизвестностью. Вещи Яна были разложены с педантичной аккуратностью в шкафу на полках и на тумбочке возле кровати. Эта его привычка все доводить до совершенства раздражала Анну, которая не очень-то беспокоилась, где и в каком виде лежит ее одежда. Утром она всегда получала свежевыглаженный комплект перед выходом из дома. Она даже не утруждалась подбирать себе наряды, все за нее делала Олеся. Олеся соотносила моду и практичность и с удовольствием наряжала доверенную ей куклу. Гувернантка даже подбирала аксессуары для Анны, у которой не было к ним ни малейшего интереса. Анна не нравилась себе ни в каком, даже самом красивом платье. Она вздыхала и говорила своей попечительнице:
– Что на меня ни надень, лучше я не стану.
– Станешь выглядеть дороже. Это тоже имеет значение.
– Для тех, кому нужны деньги.
Олеся не возражала, она одобряла Анну за ее практичный образ мысли.
41
В номере было нестерпимо пусто. Анна присела на кровать, но ложиться не стала. Тяжелые мысли отбрасывали ее назад, к тому маленькому проходному кафе на втором этаже вокзала Виктория. Хотела бы она сейчас оказаться в своей маленькой квартирке в центре Лондона, а не в призрачном городе, затерянном среди гор. Телефон остался у рыжеволосой женщины в холле, так что звонить можно только из номера. Она наморщила лоб и с неохотой сняла трубку.
– Конечно, ты не слишком-то обрадуешься. Но ничего не поделаешь. Ян куда-то пропал, все мои документы у него, хорошо хоть карта осталась у меня. Можно заплатить за отель и отправиться в город поужинать.
Телефон отца она помнила наизусть. Когда-то, в прошлой жизни, когда она была пятилетней девочкой, Олеся заставила ее выучить все цифры телефона отца, и с тех пор она помнила их, даже разбуди ее среди ночи. Анна нехотя набрала номер. Абонент временно недоступен. Она положила трубку и стала ждать. Чего именно она ждет, она сама не могла сказать, но резкий звонок старого телефона на тумбочке не удивил ее. Наверное, это отец решил перезвонить. Так даже лучше, не надо думать, что говорить первой. Теперь говорить будет он сам.
– Я слушаю.
К ее удивлению, незнакомый голос с легким акцентом произнес:
– Здравствуйте, Анна. К сожалению, ваш отец сейчас не может говорить, он на похоронах вашей мамы.
– На похоронах? Разве мама умерла?
– Это произошло совершенно случайно, авария.
– Это с тем парнем? Она была с ним?
– Разве это теперь имеет значение?
– Нет. Теперь нет.
– Похороны завтра. Хоронить будут в Москве.
Липкие и холодные слезы бессилия потекли
по щекам и капали прямо на кровать.
– Я никак не смогу приехать.
– Почему?
Анна почувствовала, как комок в горле нарастает, мешая говорить.
– Потому что я в Лхасе, без документов, сижу одна в гостинице и не знаю, что мне делать дальше!
Казалось, незнакомец ждал чего-то подобного с ее стороны, потому что был готов.
– У меня как раз не хватает стюардессы. Если вы не против пройти китайских пограничников под видом немецкой стюардессы, я помогу вам оказаться в Москве завтра. Может, вы и на похороны успеете.
Анна хотела было спросить, кто говорит, и откуда он так много знает про ее семью, и почему помогает ей, но это все было неважно. Главное, что теперь она не одинока, кто-то хочет ей помочь.
– Стюардессой так стюардессой. Куда мне ехать?
– Собирайте свои вещи и езжайте в аэропорт. Буду ждать вас у стойки "Люфтганзы". Только не задерживайтесь.
– Я быстро.
Как только Анна повесила трубку, ее апатия тотчас пропала. Она лихорадочно металась по комнате, собирая все, что попадалось под руку. Когда все было готово, она с удивлением обнаружила, что вещей Яна в комнате нет. Везде были разбросаны только ее вещи. Когда же он успел собраться? И еще этот телефон… Она отдала его той женщине, чтобы она оградила ее от странного знакомства с монахами, и вот теперь женщина с ее телефоном неизвестно где. Дожидаться ее бессмысленно. Она может уехать на целый день, а ей никак нельзя опаздывать на самолет. Она спустилась вниз. Три молодых китайца за стойкой администратора осами вились возле старшего, бросая на Анну любопытные взгляды.
– Я уезжаю. Вот карточка, я звонила в Россию.
Администратор деловито взял карточку и засунул в аппарат. Анна набрала код, расписалась на счете и, спохватившись, сказала:
– Если меня будет спрашивать женщина, чтобы вернуть мне телефон, скажите, что я ей перезвоню,
Анна вышла на улицу и постаралась набрать в себя вместе с ветром как можно больше чуть стылого воздуха.
– Хорошо, Теперь хорошо.
Она не чувствовала беспокойства или тоски по поводу своей матери. Что-то вроде того, что произошло, она всегда предвидела. Екатерина не могла закончить свою яркую жизнь, как простая женщина. Анна знала, что уходить из этой жизни ее мать тоже будет ярко, как метеорит.
Анна махнула таксисту, дежурившему возле отеля, и, устроившись на заднем сиденье, деловито сказала:
– Аэропорт.
Все таксисты мира знают это слово, на каком бы языке и с каким бы акцентом оно ни звучало. Шофер кивнул, и машина медленно двинулась к главному выходу.
42
В аэропорту на первом этаже было тихо, как бывает в промежутках между рейсами. Все пассажирские рейсы были в основном дневные, утром сегодня обслуживали грузовые перевозки. Анна по привычке пошарила в сумке в поисках телефона. Телефона не было, в сумке были только два запасных баллона с кислородом, на всякий случай. Одного ей хватало минут на двадцать, так что затягивать с перелетом было нельзя. Пока она осматривалась, от стойки "Люфтганзы" отошел симпатичный человек в голубой фирменной рубашке и на хорошем русском сказал:
– Вы Анна? Идите сюда, мы еще успеваем.
Анна быстрым шагом подошла к стойке, где
серьезная азиатская девушка подала ей конверт и что-то сказала на китайском. Мужчина ответил ей и, показав на конверт, сказал:
– Документы. Сейчас вам нужно будет пройти пограничный контроль и присоединиться к экипажу.