– Хороши на равнинах, но бесполезны в наших условиях. На границах с Тибетом неспокойно. Император хочет отвлечь Тибет от своих жирных южных территорий, которые вот-вот достанутся Сронцен Гампо, направив его усилия в сторону Непала.
Генерал поклонился.
– Теперь я могу со спокойным сердцем удалиться. Но перед отъездом я хотел бы заглянуть в местные лавки, что торгуют мебелью и изящными предметами. Не могли бы вы составить мне компанию?
Вэйчен нахмурилась:
– Хотите сделать подарки императору?
– Я был бы счастлив, но мои скромные возможности не позволяют мне делать подарки императору.
– Решили порадовать домашних чужеземными дарами?
Генерал покачал головой.
– Столь дальний путь перенесли не все мои лошади, и большая часть вашей утвари не доехала до Лхасы.
Вэйчен улыбнулась. Никаких потерь в дороге, конечно, не было, но раз генерал решил слегка приукрасить ее жилище, она не будет ему в этом препятствовать…
К вечеру ее комнаты преобразились до неузнаваемости. Резные сундуки, расписные столики и диковинные тумбы, тончайшие накидки и шерстяные ковры – все было даже искуснее и тоньше, чем у царевны Непала, ведь она выбирала это сама. Разгоряченная покупками, без устали расставляя и развешивая вместе со служанками свое неожиданное приданое, она только к ночи прилегла на огромную самшитовую кровать, едва вместившуюся в ее комнату. Прав был торговец, который говорил, что аромат этого дерева дает спокойный ровный сон. Вэйчен была счастлива. Пусть в этой стране, но даже здесь гораздо лучше, чем при дворе, в императорском гареме. Она сладко вытянулась на новых струящихся простынях и накрылась необыкновенно легким верблюжьей шерсти одеялом. Начиналась ее новая, настоящая жизнь. И в этой жизни не было места ни генералам, ни советникам, ни даже самому императору Китая…
Как ни устала Вэйчен, спать этой ночью ей не пришлось. Луна еще не успела склониться к закату, как в ее комнате появился царь Тибета. Раздраженный юноша не стал скрывать свое недовольство:
– Она совсем ничего не умеет! Она посмела уснуть сразу после нашей встречи!
Вэйчен, тонкая и прекрасная в лучах Луны, ласково погладила руку своего молодого мужа:
– Она проделала такой долгий путь! Думаю, что царевна держалась из последних сил из уважения к вам, мой господин.
Сронцен Гампо вспыхнул:
– Из уважения ко мне она должна была показать свое искусство любви, прежде чем захрапеть, словно старая лошадь!
Вэйчен встала и в задумчивости прошлась по жарко натопленной комнате. Давно в ее покоях не было так тепло. Она постояла возле печи, согревая спину, которую не спасал от всепроникающего ветра тончайший шелковый наряд. Тепло проникало внутрь через позвоночник и растекалось приятной дремой по всему телу. Вэйчен старательно решала задачу, которая встала перед ней сразу по приезде сюда. Мало просто управлять мужчиной. Она хотела управлять страной. И здесь ей нужна помощь. А кто лучше других сможет ей помочь, как не новая жена, еще плохо знающая и своего мужа, и страну, которая должна стать ее домом. Поэтому Вэйчен придержала колкость, готовую сорваться с ее губ в отношении новой жены, и участливо спросила:
– Какое удовольствие я могла бы доставить своему господину?
– Иди сюда… Я покажу…
8
Сиань, 3 мая, 639 год
Генерал Киби Хе Ли не из тех, кто тратит слова, Он предпочитает наблюдать и отдавать распоряжения, когда ситуация уже готова. Но как подготовить ситуацию, не потратив слов и времени? Уже который раз за день встречал он в императорском саду Советника Вэй Чжэна и даже пытался предупредить его о надвигающейся опасности, но холодная надменность преуспевающего Советника заставила его изменить намерения. Пусть сам выкручивается.
Невысокий полноватый евнух просеменил по направлению к главному входу и сделал знак генералу идти за ним. Его хотел видеть сам император.
Тай Цзун выглядел уставшим. Он не стал подниматься на трон и уселся чуть выше второй ступени, показав жестом генералу подойти ближе. Согнувшись в поклоне, чуть касаясь взглядом императора, Хе Ли почтительно замер. Тай Цзун, едва разжимая губы, негромко спросил:
– Вести прибывают к нашему двору быстрее людей. Чем вызвана ваша задержка?
– Необходимо было заняться обустройством жены царя Тибета, вашей приемной дочери, чтобы император не выглядел в глазах…
Тай Цзун побагровел от гнева:
– В глазах дикарей?! Какое мне до них дело?
– Эти дикари расширили свои владения на несколько государств, поглотив немало плодородных земель. И теперь заглядываются на земли Китая и уже выиграли несколько сражений.
Тай Цзун пристально посмотрел на генерала.
– Может, мне сменить боевых командиров? Может, вам больше подойдут занятия садом или вышивка?
Это оскорбление оставило глубокий след в глубине глаз генерала, но он почтительно сказал:
– Ваша приемная дочь на редкость умна. И в состоянии отвести беду от наших границ. Но она просит помощи у своего отца…
В глазах императора промелькнула хитроватая искорка.
– Чем же отец поможет своей дочери? Она так далека от него!
– Она нуждается в отцовской мудрости и заботе и смиренно просит вас прислать ей в помощь Советника Чжэна.
Тай Цзун встал и, не проронив ни слова, вышел, оставив генерала наедине со своими опасениями. Через несколько минут в зал вошел тот самый евнух, что привел его сюда. Он поклонился генералу и сказал:
– Ваша просьба удовлетворена. Наш великодушный император приказывает Советнику Чжэну отбыть с посольской миссией в Тибет и наставлять мудрым словом свою приемную дочь Вэйчен.
Евнух хитро усмехнулся и быстро скрылся за огромной ширмой. Генерал выдохнул с облегчением и, поклонившись пустому трону, тихо вышел, Он знал, что за ним наблюдают придворные евнухи через систему отверстий и зеркал, обо всем докладывая императору.
Когда генерал с легким сердцем покинул зал приема, Тай Цзун приказал евнуху:
– Приведи Советника Чжэна.
Тотчас сотни евнухов расползлись в разные стороны в поисках Советника. Не прошло и четверти часа, как Чжэн уже стоял посреди залы, склонив голову перед императором.
– Чем заслужил я внимание своего государя?
Тай Цзун милостиво сделал знак подняться.
– Вы хорошо нам служите, Советник Чжэн.
Лицо Советника расплылось в подобострастной улыбке.
– Это счастье и благо для меня, служить своему государю.
– Однако…
Император сделал паузу, и лицо Советника побледнело. С утра у него было дурное предчувствие. И, кажется, начинало сбываться…
Император поднялся на трон и с высоты своего положения торжественно произнес:
– Моя семья нуждается в ваших советах и вашей мудрости.
– Ваша семья? Кто может наставить лучше, чем сам император?
– Не все мои горячо любимые дети сейчас рядом со своим отцом. Многих судьба и государственные дела заставили уехать из-под родительской опеки. И теперь они нуждаются в моем внимании и помощи.
Медленно и страшно пришло ощущение ссылки и казни, на которую он обрек себя сам, уговорив императора признать сбежавшую Вэйчен своей дочерью и царицей Тибета. Значит, его отдают ей на расправу! А что если генерал ездил в Тибет торговаться его головой в обмен на земли Китая? Так медленно, как вытекает кровь из глубокой раны, он осознавал, что ни ехать в Тибет, ни оставаться при дворе ему теперь нельзя. В Тибете его ждет жестокая и неотвратимая женская месть. А здесь он больше никому не нужен. В его советах больше не нуждаются. В довершение к его страшным мыслям, Тай Цзун сказал:
– Будьте осторожны, Советник Чжэн. Горный народ – страшный и дикий. С вами всякое может случиться по дороге.
Советнику вдруг стало ясно, что Тай Цзун не намерен отдавать его, своего слугу, на расправу женщине. Он намерен разделаться с ним сам, под видом разбойников по дороге. А значит, у него есть шанс спастись, сбежать, не дожидаясь нападения.
Тай Цзун внимательно наблюдал, как меняется лицо Советника. Как только тот ушел, чтобы заняться подготовкой к отъезду, император приказал:
– Скажите генералу Хе Ли, что если Советник Чжэн тайно покинет столицу или сбежит по дороге в Тибет, генерал будет отвечать своей головой.
Евнух подобострастно припал к стопам императора и прошептал:
– Я тотчас доставлю генералу слова императора!
В дождливую безлунную ночь императору принесли дурные вести: Советник Чжэн, глава китайской миссии в Тибет, и генерал Хе Ли были зверски убиты ночью во время сна диким племенем на подступах к Лхасе. Император снял тяжелый перстень с руки и передал его евнуху.
– Хорошие новости. Никто не смеет расправляться с моими людьми кроме меня самого… Даже моя приемная дочь…
В Лхасе тем временем тоже не спали. Вэйчен, сжав от досады губы в тонкую струну, сидела по обыкновению спиной к огню. Мутный чай остывал на маленьком столике перед нею, но она ни к чему не притронулась.
– Значит, мой новый отец, вы не позволили мне отомстить… Но теперь вы нуждаетесь во мне больше, чем я в вас…
Она встала и подошла к маленькому резному столику работы китайских мастеров. Диковинные цветы на черном лаке уводили ее мысли обратно в прошлую весну, когда девичьи надежды расцветали, как эти цветы, и так же, как эта дивная инкрустация, они замерли навеки. Всего год прошел с тех событий, а казалось, целая жизнь. И уже совсем другая женщина была сейчас в теле Вэйчен…
Сиань, 29 апреля, 638 год
Солнце еще не встало, когда два евнуха вошли в спальню императора со словами:
– Десять тысяч лет нашему императору! Час государственных дел настал!
Тяжелые веки не давали разомкнуть глаза, и Тай Цзун, с недавнего времени волею Неба император Китая, нехотя приподнялся на кровати. Евнухи склонились перед своим господином и незаметными жестами пригласили остальных. Тотчас комната наполнилась темными одеждами и суетой утреннего одевания императора. Когда все было готово, евнухи проводили своего господина в соседнюю комнату, где уже был накрыт стол. Холодное утро пробуждало аппетит, но до встречи с Советником Вэй Чженом и генералом Киби Хе Ли, тайным советником Северных территорий, было слишком мало времени, чтобы предаваться радостям великолепной пищи. Выпив горячего чая и наспех съев чашку риса с дымящимся ароматным мясом, Тай Цзун направился в летний павильон, где его ожидали государственные мужи.
И Генерал, и Советник сидели молча на своих подушках. Слишком разными были их миры, чтобы они могли вести непринужденную беседу. Каждый из них втайне считал другого недостойным внимания государя и старался не придавать значения ни словам, ни фигуре соперника. При появлении императора оба вскочили и упали ниц перед расшитым золотыми драконами халатом. Тай Цзун медленно шел к своему трону и, на мгновение задержавшись возле придворных, жестом приказал подняться.
– Вести, которые мне приносят с Тибетских границ, нельзя принять как желательные для Китая.
Генерал Хе Ли склонил голову.
– Горы затруднительны для ведения войны. Мы не можем использовать колесницы, а в них большая сила…
Император не дал договорить генералу.
– Если моя армия и дальше будет отказываться от побед и подвергать свою страну и своего императора опасным поражениям, мне придется согласиться на притязания Тибетского царя!
Вэй Чжэн сделал шаг вперед и склонился перед императором:
– Если государь позволит мне говорить, то я бы смел предложить способ избавиться от позорного брака дочери императора с диким варваром. Царь Тибета дважды присылал сватов к вашему двору, и он согласен на любую из дочерей императора, мой господин.
В глазах императора мелькнуло любопытство:
– Говори!
Вэй Чжэн самодовольно улыбнулся и произнес:
– Для императорской семьи важно, чтобы чистая кровь императорских детей не смешивалась с грязной кровью чужеземцев. Поэтому я предлагаю своему государю удочерить несколько девушек из знатных семей, чтобы они были красивы и обучены надлежащим образом.
Император покачал головой:
– Но если это дойдет до царя Тибета, это может обернуться большими проблемами.
Вэй Чжэн лишь улыбнулся:
– Мы пошлем ему портреты ваших дочерей и приемных девушек, чтобы он сам смог выбрать себе жену. Художники, конечно, постараются, чтобы Тибетский царь выбрал себе именно ту девушку, которую вы захотите ему отдать.
Тай Цзуну уже не казалась эта затея такой бесполезной. Если царь Тибета сам выберет себе жену, то и виноват он будет сам, что выбрал не чистокровную принцессу, а смазливую аристократку. Подумав, он решил последовать совету Вэй Чжэна.
– Пусть отберут дюжину красавиц и поселят их в Восточном павильоне вместе с дочерьми императора. Мы их удочерим. И отправим одну из них в качестве жены царю Сронцен Гам-по. Это даст нам передышку в войне.
Молчавший до этого генерал поспешно произнес:
– Женщина не сможет справиться с такой задачей! Нужно послать к Тибетскому царю монахов-наставников, чтобы они обратили его внимание на…
Вэй Чжэн вдруг выступил вперед и, не дав генералу договорить, горячо произнес:
– Если не сможет женщина – не сможет никто!
Тай Цузн пристально посмотрел на него, стараясь вспомнить, где он уже слышал эти слова. Озабоченный этим красноречием, он спросил:
– Ты знаешь женщину, которая была бы нам полезна?
– Мой государь, есть женщина многих достоинств, которая рада будет оказать услугу своему императору. Эта женщина изменит ход войны.
Тай Цзун удивился столь смелым речам.
– Женщина изменит ход войны?
– Да, государь. Это дочь военачальника Цзя.
– Пусть ее приведут сегодня же.
Тай Цзун поднялся, давая понять, что аудиенция окончена, и советники поспешно удалились. Император еще долго сидел у открытого окна, мысленно повторяя слова, сказанные одним из помощников:
– Если не сможет женщина, не сможет никто…
Этот советник Вой Чжен – хитрая бестия, но знает толк в политике. При дворе поговаривали, что богатые и влиятельные семьи генерала Цзя и генерала Ху собирались породниться. А это означало бы, что под носом у императора обретает могущество новая сила, которая при желании могла легко ограничить его власть. Кто знает, не захочет ли новый сильный клан захватить Мандат Неба. Так что императору Китая более чем выгодно разрушить этот союз.
Тай Цзун позвонил, и перед ним тотчас, бесшумно ступая, возник старый евнух, служивший еще его отцу.
– Скажи мне, почему Вэй Чжен предлагает мне дочь генерала Цзя для столь важного дела?
Евнух хитро улыбнулся и произнес тоненьким, как у мальчика, гнусавым голосом:
– Господин Советник сватался к дочери генерала Цзя, но получил отказ. И потому просит своего императора отправить эту женщину в Тибет,
Император рассмеялся. Все так просто…
9
По прогретой солнцем дорожке, присыпанной битым кирпичом, медленно шли два евнуха. По расшитым халатам и лоснящимся лицам можно было догадаться об их высоком ранге. Их степенная походка резко отличалась от быстрых суетливых движений молодых евнухов-прислужников, которые несли за ними веер и прохладительные напитки. Подойдя к уединенной беседке, евнухи остановились, пропустив вперед слуг, чтобы они все как следует подготовили. Как только подушки были разложены и чай разлит, молодые евнухи удалились на достаточное расстояние, чтобы не слышать, о чем говорят старшие, но оставались на виду, чтобы их можно было позвать в случае необходимости, С большим интересом прислужники поглядывали на колоритную пару, расположившуюся на мягких подушках. На гладко выбритых лицах от жары выступали капельки пота. Неторопливыми жестами, словно нехотя, важные господа смахивали их шелковыми платками. Тот, что сидел у входа, был немного старше и потому заговорил первым:
– Говорят, что в качестве жены для молодого царя Тибета Сронцен Гампо наш император хочет отправить дочь генерала Цзя.
Евнух, что моложе, улыбнулся и произнес:
– Да, это так. Однако с этой девицей могут быть проблемы.
Брови собеседника поднялись вверх:
– Как у вас, столь многоопытного, могут быть проблемы с девицей?
Евнух поднес к глазам чашку из зеленого нефрита и, полюбовавшись игрой света в ее глубине, сказал:
– Этот плод уже надкусили. И если отправить эту девушку в качестве жены царю Тибета, то можно ожидать любых последствий.
Его собеседник изумился:
– Сам Советник Вэй Чжен рекомендовал эту девушку императору. Думаете, что он знал об этом пикантном обстоятельстве?
– Я этого не знаю, мой драгоценный.
– Осмелюсь спросить, откуда вы знаете о столь деликатном деле?
– Моя старая служанка дружна со служанкой молодой госпожи Цзя. Перед самой свадьбой у старухи вдруг появились деньги. Она как-то угощала мою служанку дорогими пирожными. И теперь моя служанка жалуется, что я мало ей плачу. И рассказывала, как хвасталась служанка из дома Цзя, что когда она перейдет жить в дом молодой госпожи, то ей ни в чем не будет отказа. Из всего этого я заключаю, что девица нескромного поведения и эта служанка ей потворствует.
Евнух вздохнул. Хитрый советник посылал девицу на верную смерть. Перед свадьбой ее осмотрят и, обнаружив неладное, безоговорочно предадут казни, а семью позору.
Однако евнуха, казалось, ничуть не смущал такой поворот событий.
– Я видел однажды эту девицу. Она из тех, кто оставляет шрамы на сердце. Даже на том, которое уже бьется не так часто.
Второй евнух в ужасе вскочил:
– Мы не можем отправить царю Тибета надкушенный плод.
Лицо собеседника осветила улыбка:
– Любой другой, умудренный опытом царь отослал бы невесту обратно. Но царь Тибета этого не сделает.
– Почему он этого не сделает? Говорят, он весьма своенравен и часто действует лишь по велению своего сердца, а не разума.
– Для него это единственная возможность показать всем, что он добился своего и сам император Китая отдал ему в жены свою дочь.
Евнух, что постарше, задумался. Да, этот царь слишком молод и в свои четырнадцать лет вполне может проглотить любую наживку. Если бы не Бон. Всесильная и могущественная, повелевающая временем и владеющая ключами от гор. Старик поежился. Ему даже мысленно не хотелось ссориться с Черными жрецами из Царства Мертвых. Молодой евнух не увидел тяжелую складку на лбу старика и беспечно произнес, захваченный предвкушением хорошей интриги:
– Мы прикажем генералу Цзя явиться завтра к утренней аудиенции вместе с дочерью.
Старик покачал головой,
– И все же я не осмелюсь отправить эту девицу от имени императора.
– Этого и не нужно делать. Скажем императору, что это подходящая девушка для усыновления и отправки в Тибет. Но, чтобы генерал был покорным, раскроем ему истинное положение его дочери, потерявшей невинность.
Старший евнух все еще не понимал, куда клонит его высокопоставленный приятель:
– Генералу мы расскажем о дочери, но что мы скажем императору?