- Не в самом Серпухове - в п-п-пятнадцати километрах. Не дом - т-т-так, дача. Восемь соток, б-б-баня… У нас там спокойный поселок, п-п-приличные соседи, семейная атмосфера. Я в п-п-позапрошлом году утеплил п-п-пол, сделал отопление, можно зимой жить. Короче, мне п-п-позвонила тетя Ира и говорит: Саш, у нас тут какие-то странные дела творятся, нужна твоя п-п-помощь. А у тети Иры сеть продуктовых магазинов. Я п-п-приехал в выходные, послушал ее, посмотрел д-д-документы. Подробности опущу. Вы, наверное, слышали, к-к-как у людей собственность отнимают. Там был т-т-тот самый случай. Я п-п-переговорил с одним парнем из местного ОБЭПа, и к-к-картина прояснилась. В Серпухове я п-п-профессионального веса не имею, но я все же порасспросил нескольких вменяемых к-к-коллег и узнал, что руководство местного ОБЭПа и иные судьи являют собой б-б-бездну нравственного п-п-падения. И магазины у тети Иры, скорее всего, отнимут. А это несправедливо. П-п-потому, что она хороший, т-т-трудящийся человек. Когда я учился в четвертом классе, она п-п-подарила мне велосипед "Орленок". Я п-п-порекомендовал тете Ире одну схему. Мы посидели с ее бухгалтером, п-п-помозговали, и тетя Ира начала работать в этом направлении. Вот п-п-послушайте, это нехитро.
Он разложил на столике зажигалки, сигаретную пачку, телефон и бравиковский футляр от очков.
- Вся штука в т-т-том, чтобы вовремя сливать активы во вновь открывающиеся п-п-предприятия. Вот есть, скажем, предприятие "икс" (Лобода показал пальцем на зажигалку "Крикет"), его хотят скушать. А ты открываешь п-п-предприятие "игрек" (Лобода показал на зажигалку "Зиппо") и переводишь туда все активы. У тебя отнимают "икс" (Лобода взял в руку "Крикет") - а это п-п-пустышка (Лобода бросил зажигалку на стол). Начинают отнимать "игрек" - а ты открываешь "зет" (Лобода показал на пачку "Житан") и сливаешь активы туда. "Игрек" отняли (Лобода взял "Зиппо") - а оно п-п-представляет из себя оголенный счет и немного офисной мебели. И так далее (Лобода поочередно прикоснулся к телефону, футляру от очков и сигаретам). Активы сливались в московские п-п-предприятия, я п-п-помог тете Ире знакомствами. К тому же, надо еще п-п-понимать, что каждое такое движение (Лобода последовательно ткнул пальцем в зажигалки и пачку "Житан") требует затрат. Люди, которые совершают эти д-д-движения, на каждом этапе несут б-б-большие убытки. И может наступить т-т-такой момент, когда эти люди истощат свои ресурсы и остановятся.
- Остановились? - спросил Гена.
- Д-д-да, - Лобода кивнул. - Конечно, тетя Ира кое-что п-п-потеряла, но отделалась малой кровью.
- А ты? - спросил Худой.
- А я - н-н-немалой, - сказал Лобода и потрогал левый висок.
* * *
Лобода запер калитку, сел в машину, закурил и поехал между сугробов по узкой дачной улочке. Он миновал поднятый шлагбаум, сторожку, проехал редкую рощу и вывернул на шоссе. В салоне было тепло, вкусно пахло сигаретным дымом и кожей, уютно светилась красным приборная панель, под колеса летело заснеженное шоссе. Километра через три Лобода почувствовал, что машина ведет себя нехорошо. Он принял к обочине, вышел из машины и осмотрел колеса - левое заднее заметно спустило.
"Т-т-твою мать!" - с сердцем сказал Лобода.
Он открыл багажник, выволок запаску и достал домкрат.
* * *
- Это номер известный: к-к-колют колесо тонким шилом, чтобы воздух стравливался медленно. Чтобы человек отъехал п-п-подальше от дома. Они меня, к-к-конечно, вели. П-п-прокололи скат, а потом ждали на шоссе. Скорее всего, п-п-просто хотели наказать. Там уже ничего не зависело от того, есть я или нет меня. Они п-п-просрали ситуацию и потеряли много денег. Меня хотели наказать, д-д-других объяснений не нахожу.
* * *
Лобода поддомкратил машину и снял колесо. Пока он возился, ни одна машина мимо не проехала. Это был воскресный вечер, середина февраля. Если кто и выбирался на дачи в это время, то эти люди давно сидели у каминов и телевизоров.
* * *
- Суки, - сказал Лобода, - т-т-твари. Меня всегда т-т-такое бесило. Если деловой интерес - т-т-тогда еще можно понять. А калечить человека, когда уже п-п-просрали ситуацию… Т-т-твари.
- Их много было? - спросил Гена.
- Т-т-трое… Неважно. Это люди, к-к-крепкие телом и д-д-духом, они бы и вдвоем управились. Это п-п-понастоящему опасные люди, не как в к-к-кино.
* * *
В нескольких метрах от Лободы остановился "гелендваген". Три раза хлопнули дверцы. Лобода обернулся - к нему подошел высокий человек с вислыми плечами.
- Чо тут у тебя? - спросил он. - Помочь?
Лобода прищурился от галогеновых фар, вгляделся и сказал:
- О, привет… Да не, все нормально. К-к-колесо меняю.
* * *
- Я его узнал, - сказал Лобода. - И он меня узнал. Д-д-даже не узнал, а знал. Он знал - к-к-кто я. Он меня знал, я его знал. Андрюша Чистяков.
- Знакомый? - спросил Гена.
- Б-б-боксом вместе занимались. Т-т-талантливый был парень. Полутяж, д-д-длинные руки, техничный, жесткий. Он из д-д-детдома сам. Я в Люберцах вырос, у нас там, на Лермонтовском, вот т-т-так - наша школа, сорок восьмая, а вот так - д-д-детдом. А п-п-посредине, - Лобода положил между зажигалками пачку "Житан", - ДЮСШ номер восемь. У нас т-т-там многие занимались из их д-д-детдома. Чистяков стал камээсом еще д-д-до армии. П-п-потом я его потерял из виду. Как его биография п-п-потом складывалась, я не знаю. П-п-пять лет назад мы с ним случайно встретились на авторынке, п-п-поздоровались. Он с сыном был. Б-б-беленький такой мальчишка, сероглазый. Копия Андрей.
* * *
Чистяков пробил правый прямой в голову, Лободу бросило спиной на заднее крыло, он попытался встать, закрыться, но Чистяков пробил еще раз, Лобода боком сполз на асфальт. От "гелендвагена" подбежали двое, первый схватил Лободу за куртку, поддернул кверху, второй примерился и ударил. У Лободы хрустнуло в левом виске, залитая кровью голова голова мотнулась, как у тряпичной куклы.
- Давайте ханку, - сказал Чистяков.
Первый цепко взял Лободу за затылок и подбородок. Второй снял кастет, скрутил с бутылки "Посольской" крышку и стал лить Лободе водку в окровавленный рот. Горлышко стукнулось о зубы, Лобода захрипел, забулькал, ноги елозили по снегу.
- Хорош, - сказал Чистяков, - оставь руки протереть.
Лобода обмяк, его подняли подмышки и бросили в кювет.
- Поехали. Надо покушать и диабетон принять. - Чистяков захлопнул багажник "ауди" и с обидой сказал: - Не пью, японский городовой, не курю, тренируюсь всю дорогу - ну откуда диабет взялся, а?!
* * *
- Расчет был простой и п-п-правильный, - сказал Лобода. - Зима, поздний вечер, воскресенье. Ехал с дачи п-п-пьяный майор, вышел отлить или проблеваться. Оступился, упал в к-к-кювет, ударился головой и замерз. За ночь бы еще снегом п-п-присыпало.
- Да ладно? - недоверчиво сказал Гена. - Так просто? Майор с Петровки замерз в кювете - и нет вопросов?
- Местные менты - п-п-пидорасы, - безразлично сказал Лобода. - У Андрюши т-т-там все схвачено и задушено, начальник розыска на зарплате. Никто бы не стал к-к-копать. Наши, из отдела, к-к-конечно, поехали бы… - Лобода махнул рукой. - Б-б-без толку.
- Ты сам выбрался на дорогу? - спросил Худой.
- Какое т-т-там сам… Сам я только в утку отлил ч-ч-через девять дней. Меня случайность спасла. Т-т-толик ушел в отпуск и поехал с д-д-девочками на дачу.
- Что за Толик? - спросил Никон.
- С девочками? - Гена шевельнул бровью. - А ты вроде говорил, что у вас там все по-семейному?
* * *
По ночному шоссе летела "шкода". Водитель, округлый, средних лет азербайджанец, сказал:
- Twenty one.
- Двадцать один, - быстро откликнулась с заднего сиденья одна из двух очаровательных шестилетних двойняшек.
- Forty five, - сказал водитель.
- Сорок пять, - сказала вторая.
- "And all the king’s horses and all the king’s men", - сказал водитель.
- Это про Шалтая-Болтая, - сказала первая. - "И вся королевская конница, и вся королевская рать".
- Умнички, - нежно сказал водитель.
- А камин будем топить? - спросила вторая.
- Сегодня уже не будем ничего топить, заиньки. Поздно уже. Сейчас приедем, покушаем - и спать.
За левым окном промелькнул темный силуэт машины.
- Дяди Саши машина, - сказала первая девочка.
- Почему так думаешь? - спросил водитель и нахмурился.
- У дяди Саши номер - "семь-пять-семь", - сказала вторая девочка. - Это дяди Сашина машина.
Водитель притормозил, принял вправо, развернулся, остановил машину, взял из бардачка фонарик и сказал:
- Так, заиньки, посидите-ка минутку.
Он вышел под снегопад в одном пуловере, внимательно осмотрел "ауди" и посветил в кювет.
* * *
- Девчонки п-п-перепугались, ясное дело: папа принес из к-к-кювета дядю Сашу с пробитой б-б-башкой. - Лобода стряхнул пепел. - Т-т-толик меня п-п-перевязал, как мог, и отвез в С-с-склиф.
- Да, мы читали, - сказал Бравик. - Перелом пирамиды височной кости.
- Читали они… Что еще ч-ч-читали?
- Ты оглох на левое ухо и ослеп на левый глаз, - сказал Бравик. - Ты заново учился ходить, страдал мучительными головными болями и приступами головокружения. Не мог себя обслуживать самостоятельно. Работать, естественно, тоже не мог. Получил первую группу инвалидности в сорок лет.
Гена сказал:
- Саня, ответь определенно: на тебя нападали или нет?
- Еще к-к-как нападали. Врагу не п-п-пожелаешь.
- Подождите, - сказал Бравик. - Кто-то помнит, кто-то не помнит - это все детали… Саня, мы пришли к заключению, что Вовка создавал квазиреальность вследствие психического расстройства. А что скажешь ты?
- Т-т-там не квазиреальность, - сказал Лобода, кивнув на лэптоп. - Т-т-там…
Он замолчал, затянулся и сочувственно посмотрел на Бравика. А тот прищурился, подался вперед, округлил губы и хлопнул себя по лбу.
- Не "квази"? - У Бравика сорвался голос. - Там…
- П-п-просто реальность, - сказал Лобода.
- Нос! - Бравик стал дергаными движениями расстегивать пиджак. - Нос с горбинкой!
Он вынул из внутреннего кармана сложенный вчетверо листок, расправил на столе, взял со стеллажа номер "Rolling Stone" и положил рядом.
На фотографии военных лекарей Карского отряда русских войск и на снимке, сделанном в клубе "Атенеум" в апреле семьдесят второго, был один и тот же человек. Теперь, при ярком свете настольной лампы, когда распечатка и журнал лежали рядом, сходство между горбоносым офицером в фуражке с низкой тульей и брюнетом с бакенбардами, который стоял за спиной Харрисона и что-то втолковывал Брайану Эпстайну, было ясным как день.
* * *
Лобода замычал и слабо качнул перебинтованной головой. Левая половина его лица являла собой сплошной синий отек, верхняя губа была ушита кетгутом и измазана йодонатом. На подушке и простыне подсыхали желто-зеленые пятна.
К кровати подошел лысый реаниматолог в застиранном операционном белье.
- Поменяй наволочку, - сказал он сестре.
- Его рвет все время, - ответила сестра, налаживая капельницу у соседней кровати. - И нечем, а все рвет. Симпатичный парень такой. Я бы бандитов просто вешала публично.
Лобода опять замычал и попытался расправить под собой простыню. Левым ухом он не слышал и не видел правым глазом.
- К нему коллеги стремятся, - сказал второй реаниматолог. - Полковник Карякин и капитан Щукин. Третий час сидят в администрации.
- Пусть один пройдет, - сказал лысый. - Дай ему халат и бахилы.
* * *
- Чудовищно б-б-болела голова… Мне кололи промедол, на п-п-пару часов помогало, а потом опять накатывало. А тошнило - п-п-пиздец. Б-б-было ощущение, будто раскручивают на центрифуге. Никогда в жизни мне не б-б-было так плохо, мужики. Боль, б-б-беспомощность, глаз не видит… Врач, сказал, что ко мне рвутся ребята из отдела. Но я был в т-т-таком состоянии, что пустили только К-к-карякина, и то на т-т-три минуты. Вечером сделали укол, я уснул. Хотя сном это не назовешь - как-будто окунули в гудящее болото. А п-п-потом… - Лобода провел рукой по волосам. - А потом я п-п-проснулся у себя дома. В четверть седьмого, п-п-по будильнику. Здоровый и г-г-голодный.
* * *
Электронный будильник заиграл "Smoke On The Water". Лобода сел, отбросил одеяло и дико огляделся. Он осторожно прикоснулся руками к волосам, к лицу. Потом посмотрел на будильник, на стул со скомканными джинсами, на зашторенное окно. Он вскочил с кровати и, запнувшись о диванную подушку, побежал в ванную.
В зеркале над раковиной отражался невыспавшийся мужчина с симпатичным губастым небритым лицом.
* * *
- Т-т-теперь вообразите мое состояние. Несколько часов назад я, п-п-покалеченный, отключаюсь после промедола, левый глаз не видит, ухо не слышит. Это п-п-при том, что я отлично, в деталях, все помню. Как спустило колесо, как меня приняли на шоссе, как п-п-перевязывали в реанимации, как в утку ссал… И вот я п-п-просыпаюсь дома. И я целехонек! Здоровее не б-б-бывает! П-п-прихожу на работу - там т-т-тоже все хорошо. Все п-п-предыдущие девять дней я, оказывается, нормально трудился. Никто к-к-ко мне в Склиф не ездил, никто ничего т-т-такого не помнит, а Карякин п-п-пятый день в командировке в Н-н-нальчике.
Лобода посмотрел на Гену, потом на Никона, затянулся и сказал:
- И куда мне было с этим д-д-деваться? Прямиком в д-д-дурку, без в-в-вариантов. "Доктор, д-д-девять дней назад мне п-п-пробили башку и бросили в кювет п-п-подыхать. Девять д-д-дней я был в коме, оглох, ослеп на один г-г-глаз. А на д-д-десятый день, здоровехонек, п-п-проснулся дома. Д-д-дайте мне от всего этого какую-нибудь т-т-таблетку, доктор, а то я в н-н-некотором замешательстве".
Бравик, Никон, Гена и Худой молчали и во все глаза глядели на Лободу. Гена часто затягивался незажженной сигаретой.
- Это я сейчас… п-п-пошучиваю. - Лобода криво усмехнулся. - А к-к-каково мне было т-т-тогда? Я п-п-позвонил Толику. Он ничего т-т-такого не помнил, всю неделю просидел с д-д-девчонками на даче.
Лобода сцепил руки на затылке и откинулся на спинку дивана.
- П-п-понимаете, мужики, это страшно - осознавать, что т-т-ты сумасшедший… - сказал он, глядя в потолок. - А п-п-потом что? Бред, г-г-голоса, говно свое жрать стану, людей узнавать не б-б-буду? Я в ужасе был, п-п-понимаете? В п-п-панике! Взял отгул, п-п-поехал, осмотрел то место… Место как место, в к-к-кювете снега по п-п-пояс. Вернулся в Москву, нажрался, как старлей в День м-м-милиции. Утром поехал в Склиф, к-к-ксивой там махал, п-п-посмотрел журнал поступления больных - не п-п-привозили меня в Склиф н-н-никогда! - Он сел прямо и положил ладони на колени. - Бравик, представь, что п-п-просыпаешься утром - а ты т-т-турецкий султан… Вчера ты делал операции, п-п-покупал кефир, ездил в метро. А наутро ты т-т-турецкий султан. Восемьдесят т-т-три жены, пятьсот сорок шесть наложниц, б-б-борода, тюрбан, янычары, и французский п-п-посол просит аудиенции.
- "И конь вас знает", - сказал Никон и ткнул указательным пальцем за плечо.
- Да! "И к-к-конь вас знает"! Я п-п-пошел к Вове. Я п-п-пришел сюда и сказал: старик, я схожу с ума, мне надо хоть с кем-то п-п-поговорить. Я сказал: Вова, я в ужасе, я п-п-помню, как мне пробили б-б-башку, как я подыхал в реанимации, - но всего этого, п-п-получается, не было!
* * *
- Вова, я в п-п-панике… - Лобода обхватил голову руками и закачался из стороны в сторону. - Вова, я не знаю, к к-к-кому с этим п-п-пойти. К психиатру не п-п-пойду. Ни за что не п-п-пойду… Но я же б-б-болен, Вова!
- Успокойся, - сказал Гаривас.
Он сидел нога на ногу и крутил в пальцах сигарету.
- Т-т-ты пойми: это было! Б-б-было! Я ведь не сразу отключился, я п-п-помню, как били кастетом, к-к-как водку лили в рот. Потом, п-п-правда, уже ничего не помню… Но как вышел из к-к-комы в Склифе - помню! Помню, как п-п-перевязывали, как трубку вынули из члена, как кололи п-п-промедол. Даже помню, как простыня п-п-под спиной сбилась, а я ее не мог п-п-поправить.
- Вот черт… - пробормотал Гаривас, встал и заходил по комнате. - Почему же ты все помнишь, а? - Он остановился, посмотрел на Лободу и пошевелил бровью. - Никто ничего не помнит - а ты помнишь. Артефакт артефакта… Выпить хочешь?
- Конечно, - четко сказал Лобода. - Очень.
Гаривас вынул из тумбы "Buchanan’s", налил и подал стакан Лободе. Тот выпил, как молоко. Гаривас плеснул еще.
- На, - сказал Гаривас и протянул сигарету. - И успокойся.
- Спасибо… - Лобода почиркал колесиком, прикурил, выдохнул, разогнал дым ладонью. - Знаешь, самый верный способ п-п-привести человека в неистовство - это три раза подряд п-п-повторить ему "успокойся".
- На тебя действительно напали, - сказал Гаривас. - Сломали височную кость.
- Но тогда п-п-почему никто ничего не помнит?! - выкрикнул Лобода. - Я же смотрел журнал п-п-поступления больных! Меня в Склиф н-н-не привозили! - Он жадно затянулся. - П-п-плесни еще.
Гаривас налил, Лобода махнул одним глотком.
- Почему так п-п-получилось?! - свистящим шепотом сказал он, выдохнув в кулак. - Почему никто ни хера не п-п-помнит, а я помню? К-к-кто со мной играется, Вова? К-к-кто меня с ума сводит?
- Сань… - Гаривас сел на диван рядом с Лободой и обнял его за плечи. - Эх ты, бедолага. Это я во всем виноват, Сань. Впрочем, "виноват" - немножко не то слово…
* * *
Выл ветер, в складки и капюшон куртки набивался снег. У Гариваса дрогнули ресницы, он покусал нижнюю губу и скрюченнной кистью ударил себя по лицу. Потом еще раз, и еще, и еще. Потом он запрокинул голову и закричал. Он выл, хрипел, на висках набухли вены, в углах рта собирались и тотчас превращались в крохотные льдинки капли слюны. Он рычал, визжал, хватал воздух искаженным ртом и опять надсадно кричал в черное небо с росчерками снежных зарядов. Потом он перевел дух, выгреб из капюшона снег, растер по лицу, подвигал шеей, сипло выматерился и начал медленно дюльферять в кромешной тьме.