Юрлова сосредоточивала свое внимание на излучающем солнечное тепло солнечном сплетении и все никак не могла решить, что лучше: поставить себе контактные линзы или сразу сделать операцию по исправлению досадной миопии.
Борис Петров концентрировал внутренний взгляд на кончике носа с полным расслаблением всех мышц в надежде так сконцентрироваться, чтобы перейти в абсолютное аутогенное состояние или, как он прочел в одной книжке, получить аутогенный разряд, чтобы приобрести все могущество человека, в совершенстве владеющего своим телом и душой: острые клинки, ломающиеся о брюшной пресс, сутки под водой, телекинез, телепатия, левитация, пылающий взгляд, война с потусторонними силами, спасение человечества… надо сконцентрироваться на кончике носа!
Алла под тяжестью и теплом век вспоминала прошлое воскресенье, когда утром так хотелось курить и пить кофе в горячей- прегорячей ванне, но почти все сигареты были искурены в субботу, а те, что не искурены, лежали в разноцветных лужах праздничного именинного стола Марселя Кудакаева, который стонал в подушку, а в ванне плавали измочаленные цветы, какие- то тряпки и бутылки с пивом. Как все получилось глупо: и то, что Марсель уговорил ее остаться у него, и то, что пошла и позвонила маме, сказав той, что не придет ночевать, несмотря на ее вздохи и всхлипы, и то, что, когда вернулась, Марсель уже вырубился, и то, что такими долгими были проводы всеобщего друга художника Сафиуллы, тыкающегося оттопыренными губами ей в плечи и волосы. А нелепое утреннее:
- Я пошла?
- А?..
- Домой пошла.
- А?.. Провожу?..
- Не надо, спи, выздоравливай.
- Угу…
Что он говорит? Ноги погружаются в белый песочек, ласковое солнышко гладит кожу, голубое море - теплое и приятное.
Мизин сидел в позе кучера: "Моя левая рука тяжелая, моя рука тяжелая, рука тяжелая,
моя правая рука тяжелая, моя рука тяжелая, рука тяжелая,
моя левая нога тяжелая, моя нога тяжелая, нога тяжелая,
моя правая нога тяжелая, моя нога тяжелая, нога тяжелая,
моя левая рука теплая, моя рука теплая, рука теплая,
моя правая рука теплая, жизнь глупая и бездарная, сорок три года, а я занимаюсь какой-то хреновиной, бегаю за этим дураком Дмитрием Осиповичем - "Кашпировским" ЖЭУ номер 25, моя правая нога теплая, моя нога теплая, окончил курсы колдунов - психотерапевтов, Зигмунд Фрейд доморощенный, правильно Сема сделал, что повесился, левая нога теплая, моя нога теплая, нога теплая, я источаю энергию и оптимизм, блаженство растекается по моему телу, космическое добро входит в мою душу".
Даша проснулась отдохнувшей, и в приятном расположении духа незаметно потянулась и весело взглянула на Дмитрия Осиповича:
- Так здорово! Мне так понравилось. Замечательно.
Дмитрий Осипович забыл про заключительную фазу занятий, протянул руку для того, чтобы помочь Даше подняться из глубокого кресла:
- Я знал, что вам понравится, я сразу чувствую, кто мой человек, а кто не мой.
- То есть в какой-то мере вы читаете мысли.
- В какой-то мере да.
- Кто-то сегодня мне уже говорил про аналогичные способности.
- О, вам повезло - два экстрасенса в день, это не часто бывает, но в этом, должен вам заметить, есть определенная опасность.
Но Дмитрию Осиповичу не дал развить свою мысль Борис Петров, который недоуменно спросил об отсутствии традиционной заключительной части, книгах Кастанеды, даосизме в контексте дзен-буддизма, инопланетянах и искусственном интеллекте.
7
Зульфия Альбертовна не спеша обслуживала покупателей, которые стояли друг за другом и никак не кончались, а потом вдруг как-то все сразу кончились.
Грогин огляделся в пахнущем разнообразием магазине и выбрал прилавок одинокой Зульфии Альбертовны, стараясь не думать о том, что она может сказать какие- нибудь слова об учете, инкассации или всеобщем карантине. Грогин почти подошел к Зульфие Альбертовне и уже полез во внутренний карман за бумажником, когда его обогнала толстенькая Капитолина Салимова с толстеньким Витей Салимовым. Витя Салимов снисходительно поднял голову к медленному Грогину, а Грогин стал перебирать в памяти все существующие виды щелбанов и подзатыльников.
Зульфия Альбертовна смотрела на Капитолину Салимову, а Капитолина Салимова стояла и молчала. Грогину это показалось странным, и он решил строго прояснить обстановку:
- Вы будете что-нибудь брать?!
Витя Салимов не менее строго надул губы, а Капитолина Салимова сказала:
- Взвесьте мне триста грамм ирисок, двести грамм батончиков, триста пятьдесят грамм карамелек с апельсиновой начинкой и двести пятьдесят грамм с лимонной начинкой, а также две жевательные резинки и три леденца на палочке.
Зульфия Альбертовна достала из-под прилавка бумажные кулечки, долго взвешивала конфеты и вычисляла их стоимость по отдельности, а потом в совокупности.
- Нет, наверное, лимонных карамелек я не возьму.
Зульфия Альбертовна забыла, сколько стоили кулечки по отдельности, поэтому она опять их все взвесила и пересчитала.
Капитолина Салимова полезла в глубокую сумку, набитую пакетами, за кошельком, сосредоточенно там его поискала, но не нашла, тогда она пошарила в кармане плаща и озабоченно вытащила связку ключей.
- Витька, я на два замка дверь закрыла?
- На два, а может быть, и на один.
Капитолина Салимова вернула ключи на место и достала засаленный от долгого употребления кошелек.
- Мам, купи еще вон те шарики.
- Почем у вас вон те шарики? Дайте мне три штуки.
Капитолина Салимова отдала шарики Вите Салимову и неторопливо сложила пакетики в сумку.
Грогин нахмурился на немой вопрос Зульфии Альбертовны, потому что не мог сразу вспомнить, какого черта его занесло в этот магазин.
- Печенье и упаковку конфет "Красная шапочка".
Средних лет, худая, прихрамывающая на правую переднюю лапу, грязно- белая с желтыми разводами сука по кличке Шарик со слюнообильным любопытством следила за пахучими тяжелыми сумками и пакетами, покачивающимися на уровне ее морды и удаляющимися в неизвестных направлениях.
- Мама, смотри - собака!
- Ну и что, что собака? Не подходи и не трогай ее!
- Я только поглажу.
- Отойди от собаки! Ричард, я кому сказала!
Грогин удивленно обернулся и посмотрел на маленького Ричарда и на вполне большую его маму Нину Ростиславовну. Собака, поняв по модуляциям человеческих голосов, что ей не дадут ничего съестного, а, напротив, могут пихнуть в какие-нибудь жизненноважные органы кирзовым сапогом, поджала хвост и отбежала метров на десять, по пути неодобрительно скосившись на Грогина, у которого не было большой ароматной сумки.
Грогину стало жалко собаку, он развязал узелок шелестящего мешочка, достал из него печеньку и бросил, возможно, беременному Шарику. Собака шарахнулась в сторону, налетела на пустой картонный ящик, взвыла от ужаса и понеслась в спасительный двор знакомых многоэтажек.
Эмма Никифоровна осуждающе встала напротив Грогина:
- Нажрутся, гады, потом собак шугают!
Желтый квадратик печеньки быстро раскис и расползся на влажном асфальте.
Спиридонов отхлебнул из трехлитровой банки большой глоток мутного пива и передал ее Андрею Пантелеевичу. Андрей Пантелеевич прижал банку к животу и сказал:
- А ведь я вас, ребята, всех знаю - вы у меня учились.
Рафиков Коля разорвал зубами мумию воблы и неодобрительно закачал головой:
- Не свисти, батя, я учился до восьмого класса в городе Стерлитамаке, а с восьмого по одиннадцатый в пионерлагере "Козленок" номер семь. Ты банку не задерживай - хлебай.
Спиридонов закурил папиросу и сместил ее в правый уголок рта:
- Погоди, Колям, может быть, я у него учился, ты в какой школе детишек мучил?
- Где я только не преподавал. Дай затянусь?
- Оставлю.
- Ты сам-то из какой школы?
- Из пятьдесят четвертой.
- Ну, я же говорю, что помню тебя, - ты такой шустренький был, все списывал, а?!
Спиридонов задумался: был ли он шустренький и что он мог списывать.
- Черт его знает, я как в армии отслужил на Байконуре, плохо все вспоминать стал, да и с бабами как-то не очень.
Андрей Пантелеевич основательно приложился к банке, прищурил правый глаз, а левым заметил проходящего мимо человека в черном плаще со знакомыми чертами.
Грогин шел и думал о дяде Юре с его неизбежными капризами и очень удивился, когда у окошечка пивного ларька услышал надоевший еще в седьмом классе надтреснутый голос. Грогин, минуя объятия Андрея Пантелеевича, взял круто вправо - общение не должно быть слишком частым, чтобы не терять своей притягательности.
Андрей Пантелеевич, отдуваясь, отдал банку Рафикову.
- Вон прошел в плаще, тоже мой ученик, вы с ним за одной партой сидели.
Коля Рафиков раньше времени оторвался от банки и заинтересовано толкнул локтем Спиридонова:
- Займи у него на пузырь.
- Да я не знаю его.
- Отец, как его зовут?
- Кого? А, отличника-то - Левка Иванов.
- Чего?
- Да ладно, Колям, забудь, сейчас свяжешься - потом не отвяжешься, мало ли чего он тут плетет!
8
Зоя Ивановна Кийко заскучала, грузно села в продавленное кресло и подвинула к себе телефон.
Даша сказала Зое Ивановне, что мамы в данный момент нет дома, но она вот- вот подойдет. Зоя Ивановна спросила Дашу, что делает Василий Васильевич, идет ли у них дождь, как поживает сама Даша, ее муж Валерий, брат Гера, племянник Толик и еще несколько совершенно незнакомых Даше людей.
Главный инженер объединения "Электросила" Муратов Мэлс Эрастович не повернул голову в сторону почтительно выходящих на пятом этаже из лифта сотрудников среднего звена, он нажал кнопочку восьмого этажа, достал из кармана маленький блестящий никелированный перочинный ножичек и выцарапал под большим зеркалом на полированной поверхности темного дерева короткое матерное слово.
Старший лейтенант в отставке Каракулов ткнулся головой в плечо двухчасового друга Чегодаева и заплакал. Чегодаев положил во внутренний карман часы Каракулова и попросил Каракулова собраться. Каракулов перестал плакать.
- Мне же генерала обещали дать, но не дали, вот и хожу как дурак в полковниках.
Чегодаев поцеловал Каракулова в родинку на правой щеке, и, сказав, что в этой жизни нет правды, обнял.
Каракулов высморкался в комок газеты "Для настоящих мужчин":
- К Герою все бумаги готовы были, уже на подписи лежали - нет, своего протолкнули.
Грогин и Зюзин очень быстро шли по тротуару, ловко перепрыгивая небольшие лужи.
- Так ты идешь со мной на презентацию?
- Не знаю.
- Представляешь, стал нравиться зрелым женщинам.
Грогин уверенно прошел по узкому бордюру, разделяющему пополам поверхность черной жижи.
- И что они во мне находят, даже интересно.
Грогин остановился у газетного киоска и купил шариковую ручку.
- В принципе я-то не против, меня даже определенное волнение охватывает.
Грогин зашел в маленький уютный магазинчик радиотоваров.
- Все-таки природа женщин непостижима.
- Раньше ты был сопливый, безусый юнец, теперь ты пропитанный никотином и перегаром лысеющий мужчина - что тебе еще непонятно.
Инженеры по технике безопасности Бикеева и Скрепкин проводили инструктаж принятых на нефтеперерабатывающий завод новых работников. Бикеева смотрела в потолок и в сотый раз повторяла свою часть лекции о противопожарной безопасности, одновременно думая, на какую оценку напишет контрольный диктант сын Алик - на тройку или, может быть, всё- таки на четверку с минусом.
Скрепкин сначала подпирал подбородок кулаком, потом опустил голову и подремал, как большинство слушателей, потом он увидел таракана.
Бикеева с отвращением взяла в руки огнетушитель:
- Огнетушители бывают следующих видов…
Таракан залез в стопку бумаги, но быстро оттуда вылез.
- Чтобы привести в рабочее состояние порошковый огнетушитель, надо перевернуть его…
Таракан перебежал через огромное пространство желтого стола и спрятался в щелку, Скрепкин заметил его шевелящиеся тоненькие усики и усмехнулся.
- Устройство огнетушителя ПО- 2С показано на плакате в разрезе.
Таракан спрятал усики и через некоторое время появился около пластмассового бюстика улыбающегося человека с отбойным молотком на плече.
Бикеева села на стул, взглянула на часы, но Скрепкин не подхватил эстафету. Бикеева недоуменно повернулась к ухмыляющемуся Скрепкину и зашептала:
- Скрепкин, ты что?
Скрепкин испугался, вскочил и, вспомнив некстати армию, схватил противогаз и сказал осоловевшим слушателям:
- Противогаз надо надевать за три секунды, кто не уложится, тому это самое, то есть отравляющие вещества бывают следующих видов, в смысле, если кто на территории завода будет без противогаза, того поставим на карандаш или…
Бикеева подняла на Скрепкина карие с раскосинкой глаза, Скрепкин совсем испугался, взял пыльную красную папку, раскрыл и стал монотонно читать вслух инструкцию газоспасательной службы.
Командированный на краткосрочные курсы повышения квалификации ведомственных поверителей учетно-расчетных резервуаров Рябов Эмиль Павлович из города Ижевска протянул командированному на эти же курсы из города Петропавловска Гололобову Константину Арсеньевичу мороженое на палочке:
- Видишь тех двух впереди - давай догоним.
- Эмиль, может быть, сначала мороженое съедим?
Рябов с сожалением поглядел на исчезающих в толпе двух волнующих со спины девушек:
- Как скажешь.
Рябов и Гололобов быстро съели мороженое, и Рябов кивнул подбородком в сторону двух других девушек, стройных, легких и свежих:
- Смотри, как надо знакомиться.
Рябов добросовестно прочистил языком зубы и улыбнулся:
- Здравствуйте.
- Здравствуйте.
- Извините, можно задать вам три вопроса?
- Нет, нельзя.
Девушки гордо и независимо ушли, а Рябов сказал:
- Сикушки!
Гололобов робко предложил:
- Пойдем лучше пить водку?
- Пошли.
- Эмиль, ты не знаешь, удостоверения нам сразу дадут по окончании курсов или вышлют по месту работы?
- Нет, надо знакомиться с опытными женщинами, а не с этим молодняком. Опытная женщина - она знает что к чему, у нее квартира, еда, все по уму, а эти!..
Усова Рому ломало второй день, он шел к барыге Джоржу в обреченной надежде выклянчить у него дозу. На Сочинской, проходя мимо продовольственного магазина номер восемь, Рома без всякой причины, просто так, завернул в переулок и увидел, как в хозяйственном дворе из продуктового фургона два пьяных грузчика Саня и Ахмет носят мешки с сахаром. Рома хотел было идти дальше, но в это время директор магазина Панчихин очень строго и ненормативно позвал грузчиков. Рома подошел к машине, вытянул мешок с сахаром, взвалил его на плечо и, с трудом переставляя дрожащие ноги, вышел с хоздвора. Сердце Ромы стучало, как тамтамы масаев, пот капал с бровей, носа и подбородка, на истресканных губах кипела слюна, но Рома дошел до спасительного поворота направо и скинул мешок в жухлую бледную травку. Первому же проходящему мимо гражданину Рома предложил пополнить продовольственные запасы за умеренную цену трех доз. Ибатуллин Ринат Газизович сбавил цену до пяти бутылок водки, и сделка состоялась.
Органист Карл Иванович Берг налил в граненый стакан воды, опустил в него кипятильник и стал ждать бурления, чтобы заварить полезный для хронически больного горла чай с ромашкой. Карл Иванович был не в самом лучшем расположении духа: недавно смонтированный орган в филармонии при художественном музее ему не понравился, хоть и пришлось кивать головой и улыбаться безудержному восторгу представителей местной музыкальной общественности, зал тоже так себе: маленький, акустика плохая и очень беспокоила Карла Ивановича западающая педаль, которую хоть и обещали отремонтировать, но опыт подсказывал, что вряд ли это сделают. Карл Иванович достал баночку с закручивающейся крышечкой, хотел отмерить маленькой серебряной ложечкой два бугорка чаинок, но в это время в дверь постучали и в комнату заглянули Рябов и Гололобов:
- Ты тоже на курсы приехал?
- Нет, извините, вы не туда попали.
- Водку пить будешь?
- Спасибо, я не пью.
Карл Иванович подосадовал на свою рассеянную непредусмотрительность и повернул ключ в замке.
В парке культуры и отдыха имени Салтыкова- Щедрина из развешанных на столбах громкоговорителей неслась музыка вперемежку с какими- нибудь радостными сообщениями, рядом через деревянный забор располагалась пивная под открытым небом "Дубок". Время от времени завсегдатаи "Дубка" подходили к забору и дружно его поливали.
Андрей Пантелеевич благодарно хмыкнул на предложенную Степаном Гавриловичем кильку пряного посола.
- Так вот, я с собой всегда носил гвоздодер.
- Зачем?
- Как зачем? А если эти маленькие мерзавцы прибьют твой портфель к полу или стулу - что будешь делать?! То-то!
Шесть сигналов точного времени прозвучали торжественно и безвозвратно.
Зоя Ивановна Кийко, услышав пиканье, быстро попрощалась с Дашей и напряженно нахмурила брови, ожидая редко радующий прогноз погоды. Даша с облегчением положила горячую трубку и подвинула на две минуты вперед стрелку своих наручных часов. Бикеева, Скрепкин и Муратов Мэлс Эрастович встали из- за рабочих столов и пошли на обед. Саня и Ахмет сказали, что не желают больше слушать Панчихина, потому что наступило время приема пищи. Панчихин сказал, чтобы грузчики шли подальше, и достал из большой сумки термос и сверток с четырьмя большими бутербродами. Усов Рома с неприязнью следил, как Джорж поправлял старинные ходики. Степан Гаврилович сказал Андрею Пантелеевичу, что пивная закрылась на перерыв и им надо придумать что-то еще. Ибатулин Ринат Газизович, Карл Иванович Берг, Рябов, Гололобов, Грогин, Зюзин, Чегодаев и старший лейтенант в отставке Каракулов одновременно оттянули левый рукав и взглянули на часы, все остались довольными показаниями стрелок, только старший лейтенант в отставке Каракулов испытал некоторое недоумение.