Подполковник Скороходов Никита Трофимович в целом успешно заканчивал курсы повышения квалификации без отрыва от производства, только сегодня ему не повезло - он не сдал зачет по краткой истории философии Западной Европы. До сегодняшнего дня никто ни на какие зачеты ничего никогда не учил, но именно сегодня и именно когда подошла очередь отвечать подполковнику Скороходову, зашел генерал Дюпин и сел рядом с экзаменатором Машенькой, и вместо веселых шуточек и двусмысленных анекдотов Скороходову пришлось невнятно мямлить бред о разности воззрений Мартина Хайдеггера и Карла Ясперса. Генерал Дюпин сосредоточенно покачал головой и сказал, что очень огорчен тем, как подполковник безответственно подходит к учебе, а Машенька покраснела и попросила Скороходова придти еще раз на пересдачу, оставшиеся подполковники и полковники в ужасе защелкали замочками портфелей и зашелестели на подрагивающих коленках толстыми справочниками.
Капитан Гуляев поспешно захлопнул блокнот и быстро встал.
- С очередной победой, Никита Трофимович!
- Почему мусор в коридоре?! Почему часы отстают на пять минут?! Кругом бардак, никто не работает! Где лейтенант Ермохин?!
- Отпросился…
- У кого отпросился?!
- Я думал, товарищ подполковник…
- Здесь думаю я!
Скороходов впечатал в массивные косяки тяжелую дверь своего кабинета, расшатанные кнопки не удержали красочный календарь за прошлый год, и он сорвался со стены на пол.
Беспечные сержанты перестали травить байки и серьезно застегнули незастегнутые пуговички, капитан Гуляев на всякий случай вырвал из блокнота листок и, разодрав его на мелкие кусочки, бросил в урну.
- Осипчук! Уберите в коридоре!
- Может быть, этих заставим.
- Нет, не надо, лучше сами как-нибудь - неизвестно как Никита Трофимович отреагирует.
Капитан Гуляев подробно доложил подполковнику Скороходову обстановку, не забыв и про задержанных хулиганов Грогина и Синилина.
Скороходов был в меру строг и в меру справедлив, он спросил Грогина, пьяный ли он, и об этом же спросил Синилина. Оба задержанных ответили, что абсолютно трезвые, пьют редко и только по праздникам сухое вино или шампанское.
- Тогда, капитан, пусть отсидят пятнадцать суток. Готовь машину, отвезешь их в суд, сегодня Жанна Родионовна - она женщина принципиальная.
Синилин сник, у Грогина пересохло во рту, и из хаоса мыслей о выходе из создавшегося положения он вспомнил только телефон Тимерханова Сафиуллы.
- Господин подполковник, позвольте позвонить, предупредить знакомых и родственников о своих неприятностях?
- Раньше надо было думать, когда дебоши устраивал. Капитан, отправишь с ними Вяткина, Осипчук пусть останется.
- Господин подполковник!
Подполковник Скороходов молча и неприступно исчез в сумраке длинного коридора.
Грогин вытащил из потайного кармашка в пиджаке скатанную в трубочку крупную купюру и решился на безотказное средство.
- Господин капитан, позвольте позвонить, а?
Между указательным и средним пальцами Грогина длинной дамской сигаретой торчала хрустящая бумажка. Капитан Гуляев быстро сравнил величину риска с величиной вознаграждения:
- Только быстро и, если потом заложишь, - смотри!
Грогин молил дождливое небо, чтобы Сафиулла был дома, чтобы был вменяем и чтобы хоть что-нибудь сделал. Сафиулла был дома, Сафиулла был вменяем, и он спросил номер телефона отделения, в котором находился Грогин. Грогин медленно вслух прочитал номер, написанный на бумажке, приклеенной к служебному телефону капитана Гуляева.
Сафиулла протянул Даниле Сергеевичу рюмку, наполненную коньяком, и развернул до половины конфету "Белочка".
- Данила Сергеевич, помоги Грогину.
- Отчего бы и не помочь, Сафиулла.
Данила Сергеевич тихо сказал бархатным голосом:
- У вас находится Грогин Петр Николаевич, не могли бы вы его отпустить, я уверен, что это недоразумение.
Подполковник Скороходов хрипло ответил Даниле Сергеевичу:
- У нас действительно находится Грогин Петр Николаевич, но отпускать я его не намерен, и общественное преступление никогда не являлось недоразумением, кроме того, я сейчас определю ваш номер телефона и, боюсь, у вас будут большие неприятности.
Данила Сергеевич бархатно кашлянул в кулачок:
- Я вам и сам могу сказать номер телефона, дело в том, что я звоню из квартиры моего тестя генерала Дюпина, которого пока нет со мной рядом, но когда он подойдет, то, я думаю, генерал согласится с нами, что все это чистейшее недоразумение, только не знаю, стоит ли его занимать такими пустяками.
Подполковник Скороходов поднял со стола вазу с тремя красными гвоздиками, смял их широким лбом и, прильнув горячими губами к холодному стеклу, сделал несколько больших глотков сладковатой воды, ощутимо отдающей сероводородом.
- Я целиком и полностью согласен с вами, что Тимура Владимировича не стоит занимать такими пустяками, а относительно недоразумения, так оно уже, можно сказать, счастливо разрешилось.
- Замечательно.
- А милиционеры, виновные в инциденте, будут наказаны.
- Да стоит ли.
- Как скажете.
Данила Сергеевич положил трубку и вальяжно откинулся на спинку кресла:
- Представь себе, Сафиулла, уже десять лет как развелся с этой сукой, а частенько приходится пользоваться именем тестюшки, редкий болван, надо сказать, но если бы узнал про мои выходки, точно бы в тюрьму упек.
- Может быть, еще по рюмочке коньячка?
- Пожалуй.
12
Две недели назад Мухутдинов Олег и Букарев Сергей закодировались от чрезмерного употребления алкоголя на три года. Букарев Сергей стал приходить к Мухутдинову Олегу, и они вместе слушали музыку, пили чай, играли в шашки и в подкидного дурака, потом выходили на балкон, долго курили и с грустью смотрели на переполненную смыслом жизнь обитателей двора.
- Бегать начал, но все равно толстею. Ты штангой не бросил заниматься?
- Пока не бросил, хотя…
- Смотри, Спиридонов с Колямом возвращаются, кажется, взяли что- то.
- Нет, не взяли - сетка пустая.
- Ты смотри на куртку Коляма, видишь, как выпирает. Водку, наверно, взяли.
- Слишком сильно выпирает, скорее всего, бормотуха.
- Нет, борматуху он бы в сетку положил, точно водка, может быть, литровую бутылку взяли?
- Неужели на литровую насшибали?
Спиридонов и Рафиков Николай скрылись за поворотом дома, и Мухутдинов Олег с Букаревым Сергеем стали молча смотреть за неинтересными мамашами, покачивающими разноцветные яркие колясочки и читающими романы про сильных деловых женщин, дающих сто очков вперед безвольным мужчинам.
- В картишки?
- Надоело.
- Попадешь отсюда камнем в ту консервную банку?
- Не знаю, надо попробовать. Давай ты первый.
- Ничего девочка идет, а?
- Да это же Дашка.
- Нет, какая Дашка, у Дашки другие волосы были.
- Дашка.
- В самом деле Дашка.
- Что-то давно ее не видно было.
- Она замуж вышла, с родителями давно уже не живет.
- А кто у нее муж?
- Кажется, Митька, она все с ним ходила.
- Да ты что, Митька на Валюхе женился, у них на свадьбе Гоша еще свидетельницу облевал.
- А, ну да. Тогда не знаю. Может быть, свистнуть?
- Не надо - подумает, что пьяные.
Даша зашла под арку, Мухутдинов и Букарев опять тоскливо замолчали.
- В шашки?
- Лучше в поддавки.
- Расставляй.
Павел Сыртланов был красив и подтянут, черно- белая палочка ловко вращалась в его руках, а желтый свисток, с легким запахом дорогих сигарет напарника Камкина, время от времени издавал пронзительные трели. Автомобили двигались осторожно, а водители автомобилей немного нервничали. Сыртланов хотел остановить вишневый автомобиль для проверки документов у яркой брюнетки Ляли, но, хоть и любил беседовать с улыбчивыми девушками на не очень очевидную для них тему правил дорожного движения, решил в данный момент быть великодушным.
А Ляля совершенно забыла о грозном инспекторе ГАИ, как только увидела цокающую по тротуару Дашу, и, не обращая внимания на знак запрета остановки, скрипнула тормозами и наехала правым колесом на бордюр.
- Даша!
- Ляля?
- Привет, как дела? Ты знаешь, что Юлька Морозова пятнадцатого замуж выходит?
- Все- таки, наконец, решилась?
- Да, уговорил ее пузатый, скоро и сама такая же станет. Сегодня вечером у Романовой девичник прощальный, приходи, Юлька хотела тебя увидеть.
- Честно говоря…
- Не придешь - обидишь на всю жизнь.
- Ну, может быть.
- Старший сержант Сыртланов! Предъявите ваши документы, пожалуйста!
Ляля быстро сказала Даше: "Ладно, пока" и, медленно поправив густую прядь волос, повернулась к Сыртланову.
- Одну минуточку, старший сержант.
- Почему в неположенном месте останавливаемся?
Ляля обезоруживающе-наивно захлопала ресницами:
- Я нечаянно.
Сыртланов, предвкушая удовольствие, постучал Лялиными документами по планшету с протоколами и квитанциями:
- Что у вас в багажнике и салоне автомобиля? Наркотики, оружие, порнографические журналы?
- Ой! У меня там человек, он не совсем одет, как положено.
Сыртланов удивленно просунул голову в окно и увидел мужчину, прикрытого только банным халатом.
- Эй, мужик, ты кто?
Мужик поднял голову с сиденья, плюнул на ладони и причесался, потом уверенно протянул руку, снял с головы Сыртланова фуражку и нахлобучил себе на голову. Беспредельное возмущение не охватило Сыртланова, он только сказал:
- Здрасьте, Захар Викторович.
- Сыртланов! Это ты, что ли?
- Это я, Захар Викторович.
- Почему без разрешения останавливаешь?
- Я же не знал, Захар Викторович.
Ляля нежно чмокнула Захара Викторовича в щечку:
- Захарчик! А почему ты мне не говорил, что ты начальник над милиционерами?
- Лялька, я стеснялся.
- И ты всех знаешь в лицо и по фамилиям?
- Лялька, у нас, у милиционеров, феноменальная память.
- Захарчик! Ты бесподобный!
Сыртланов кашлянул в кулак, и, проигрывая в уме, что может дать огласка аморального поведения самоуверенного начальства, тихо попросил:
- Захар Викторович, отдайте фуражку, пожалуйста.
- Забери, но чтобы больше таких безобразий ни- ни!
Сыртланов хотел незаметно удалиться исполнять непростые обязанности, но Захар Викторович попросил его снова заглянуть, и Сыртланов, предусмотрительно оставив фуражку в руке, опять просунул голову в салон автомобиля.
- Сыртланов!
- Слушаю, Захар Викторович.
- Пошел вон, Сыртланов!
- Эх, Захар Викторович, Захар Викторович…
Ваня Печко то заматывал, то разматывал длинный шерстяной шарф вокруг своей тонкой шеи.
- Сафиулла, так что же мне делать, как ты считаешь?
- Мне трудно что-то посоветовать - не знаю.
Сафиулла поднял большой желтый кленовый лист и подумал, что можно будет написать картину, как падающие кленовые листья превращаются в когтистые лапы и разрывают на части прохожих. Чтобы не забыть сюжет, Сафиулла положил свернутый пополам лист во внутренний карман черного с отливом бархатного пиджака.
- Зачем он тебе?
- В случае амнезии напомнит обстоятельства.
- А ты не пей. О! Даша!
Сафиулла расплылся в улыбке и протянул вперед длинные руки:
- Здравствуй, Даша.
Сафиулла, Даша и Ваня сели на холодную скамейку и стали весело разговаривать. Настроение у Сафиуллы и у Вани поднялось, только вот Даше было немного неудобно поворачивать голову то в одну, то в другую сторону на настойчивые требования собеседников выслушать именно его.
- Даша, не хочешь сходить на открытие органного зала?
- Хочу.
- Значит, договорились?
- Договорились.
Ваня Печко почти без сожаления достал из пакета теплое шампанское, снял с пробки проволочку и, подняв бутылку вверх, встряхнул ее. Пробка выстрелила и высоко взлетела вверх, вместе с пробкой фонтаном полусладкой пены вылилось полбутылки на рукав Вани, на туфельку Даши и на черный с отливом бархатный пиджак Сафиуллы.
13
Грогину не хотелось идти к Романовой Светлане, но звание любовник обязывало иногда появляться в ее просторной квартире, пить кофе из маленьких чашечек, иногда коньяк из плоских рюмок, шептать когда- то страстные предложения, искать губами осточертевшую родинку на правом плече и стараться уйти домой до прекращения работы общественного транспорта. Грогин купил Романовой ее любимые соленые орешки и безалкогольное сладковатое пиво.
Романова Света сначала запрещала девчонкам курить в комнате и выгоняла всех на балкон, но потом махнула рукой, и сизый дым повис под потолком.
Лялька обняла Морозову Юлю и поцеловала ее в губы:
- Ничего, Юлька, я два раза замужем была, и, смотри, - хоть бы хны. Могу и третий раз выйти. Если не понравится - разводись, с этим добром нельзя церемониться.
- Дашка, у тебя-то как жизнь?
- Не спрашивай - не надо.
- У всех какая-то ерунда. К черту всех этих глупых, жадных, самоуверенных мужиков!
Алла в пятый раз поставила пластинку Пугачевой с песнями о безвозвратности любви и до предела вывернула уровень громкости.
Девчонки приглашали девчонок и, придавая лицам томные выражения, танцевали, тесно прижавшись друг к другу.
- Юрлова, кто из нас мужчина: ты или я?
- Лучше ты будешь.
Юля Морозова сильно ударила кулачком по столу.
- Сделайте потише - я ничего не слышу. Дайте мне с Дашей поговорить!
- Молчи, Юлька, твоя жизнь кончилась - читай поваренную книгу, запасайся стиральными порошками и средством от потливости мужских ног.
Грогин слышал за дверью шум сильной гулянки и соображал, по какому поводу она могла бы быть. Звонок надрывался, иногда даже похрипывал от напряжения, но Грогину никто не открывал.
Даша крикнула Романовой Свете:
- Света! Кажется, звонят!
- Светка, прежде чем открывать, посмотри в глазок!
- Светка! Не смотри в глазок, я всю жизнь мечтала, чтобы меня изнасиловали бандиты!
Романова открыла дверь, и Грогина пристально осмотрели выскочившие в коридор Алла Кротова, Лида Бубнова, Вильданова Оля, Ковалева Софья и Хунафина Влада.
- Девчонки, мужик какой-то пришел.
- Давай его сюда!
- Это же Грогин, хахаль Светкин.
Грогин растерялся, смутился и еле сдержался, чтобы не взглянуть, застегнута ли у него ширинка.
- Здрасьте. Света, я не знал, что у тебя гости, я, наверно, лучше в другой раз как- нибудь…
- Проходи на кухню, я тебя покормлю. У нас девичник, мы Юльку Морозову замуж выдаем.
- Ну что там, девчонки?!
- Светка увела своего на кухню кормить.
- Вот, Юлька, для них главное пожрать. Надо ему еще газетку под дверь просунуть, чтобы не скучал.
- Да перестаньте вы.
- Дашка, не защищай мужиков - они наши враги.
Грогин дал Светке в левую руку орешки, а в правую - безалкогольное пиво, Светка пьяно растрогалась и мокрыми губами впилась в губы Грогина, и Грогин вдруг понял, что у него слегка заложен нос, и что как бы ни разболеться в ближайшее время.
- Петя.
- Что?
- Петя…
Светка заплакала, нос ее стал лиловым, глаза покраснели, а нижняя губа оттопыренно повисла.
- Перестань, ты слишком много выпила - тебе надо умыться, пойдем в ванную.
Грогин вывел Романову из кухни и сразу же завернул ее в ванную комнату.
- Грогин, ты зачем ее обидел, мерзавец?!
Грогин закрыл дверь на шпингалет и пустил шумную водопроводную воду.
- Эй! Ты там не утопи нашу Свету!
- Что случилось-то?
- Да Светка что-то разревелась от впечатлений и переживаний.
Грогин смыл с лица Романовой слезы, пудру, помаду и тушь. Романова успокоилась, села на край ванны и уткнула лицо в большое полотенце.
- Петька, ты смыл с меня всю косметику, я теперь некрасивая.
Грогин поцеловал Романову в переносицу и погладил мягкие волосы, недавно освобожденные от пружинок химической завивки.
- Не завел себе еще кого-нибудь помоложе?
- Нет, не завел еще. У тебя как дела - зарегистрировала свое общество ограниченной ответственности?
- Без проблем.
- Молодец, я рад за тебя.
- Спасибо. Дай мне, пожалуйста, с полки помаду и тушь.
- Подожди, сначала поцелуемся - у тебя невкусная помада.
- А у кого вкусная?
Грогин обнял Романову и, слушая через дверь плавную мелодию, покружился на маленьком пятачке между ванной и зеркалом.
- Грогин! Ты что там делаешь с нашей Светой?
- Петь, перестань, - неуверенно сказала Романова.
Романова чертыхнулась и помогла Грогину расстегнуть хитрую застежку лифчика.
- Эй, вы там!
Грогин на полную мощь включил воду, заглушая все голоса, кроме стука собственного сердца.
Ляля подошла к ванной и, отыскав между дверью и косяком самое широкое пространство, пустила туда струйку табачного дыма.
- Грогин, ты кончил или опять начал?
Вильданова Оля и Юрлова захихикали, а Грогина уже ничего не могло остановить.
- Петь, я достала два билета на органный концерт, а?
- Когда?
- В среду.
- Подумаем.
Грогин и Романова вышли из ванной комнаты. Романова прошла в комнату и стала рассказывать, что ей стало немного нехорошо, но Петр ей помог обрести себя.
Грогин, не прощаясь, как и просила Романова, прошел в коридоре мимо стоящей к нему спиной и говорящей по телефону Даши, открыл входную дверь и захлопнул ее с обратной стороны. Даша обернулась на шум и увидела краешек плаща Грогина.
14
Анастасия Конникова еще раз со всех сторон оглядела Диму Конникова: пиджачок сидел хорошо, брючки были чуть-чуть коротковаты, зато черные лакированные ботиночки и белые носочки над ними были великолепны.
- Веди себя хорошо, мы идем слушать органную музыку, там будет много взрослых людей, не позорь меня перед ними.
- Угу.
Анастасия Конникова взглянула на часы: муж достаточно давно ушел в гараж за машиной, но до сих пор не вернулся, хотя мог бы и поторопиться, зная, что она нервничает, и, вообще, мог бы тоже послушать неповторимого Баха, а не ссылаться на надуманную занятость.
- Наконец! Что так долго?! Я уже не знала, что и думать!
- Все нормально, более чем успеваем - времени навалом.
- Опять, наверно, лясы точил с шоферами, одни железки в голове!
- Да ладно.
Грогин подошел сзади к сидящей на скамейке Романовой Светлане и пощекотал ее слегка оттопыренное ушко нежным влажным лепестком большой белой розы.
- Давно ждешь?
- Нет, не очень. Розочка кстати, подарим органисту после концерта.
- А вдруг не понравится?
- Все равно подарим, человек же в первый раз к нам приехал.
- Как хочешь.
Даша протянула Сафиулле руку: