А ведь мы могли бы стать близкими подружками после этой злополучной истории. Несмотря на бросающиеся в глаза различия, между нами много общего, и стоит только сделать шаг навстречу, как… Нет, мне нет места в мире девичьих грез, игр и интриг. Мне неведомы законы этого мира, да и лишний раз вникать не хочется, нет желания даже ненадолго окунуться в него. Я молча забрала чековую книжку, кивнула на прощание подружкам и ушла. Такая уж привычка, всегда ухожу, предоставляя людям возможность перемывать мне косточки.
- Итак, - заявила непреклонным тоном мама, - выкладывай новости.
Время давно перевалило за полдень. После бессонной ночи я крепко-накрепко заснула, но сон улетучился под настойчивыми трелями телефонного звонка. Хотите, угадаю, кто звонит, даже не заглядывая в определитель номера? Конечно, мама. Кто ж еще?! Во-первых, она обычно обзванивает знакомых заблаговременно до начала литературных вечеринок. Во-вторых, кроме мамы больше никто мне и не трезвонит. Хотя иногда, среди ночи, нет-нет да раздастся звонок от Холлиса, которому плевать на разницу часовых поясов.
- Ну, - ответила я, изо всех сил сдерживая зевок, - здесь довольно-таки мило. А вид из окна просто потрясающий.
- Уверена, нет ничего прекрасней, - поддела мама. - К черту местные красоты, рассказывай о главных действующих лицах, да поподробнее. Как поживает отец?
Сглотнув досаду, я бросила взгляд на закрытую дверь, словно сквозь нее, коридор и стены увижу кабинет, а в нем отца. У мамы есть одна отличительная особенность: она всегда умеет найти самую неприятную тему для разговора. По крайней мере, неприятную для собеседника.
Вот уже три дня я живу в доме отца, но видела его часа три, не больше. Он либо работает, либо спит, либо перекусывает в перерыве между работой и сном. Разве я многого прошу? Всего лишь провести пару часов вместе, заказать по порции жареных луковых колец, поболтать о литературных новинках и, возможно, обсудить мое будущее. Вместо этого мы встречаемся мельком на лестнице, обмениваемся ничего не значащими фразами и разбегаемся в разные стороны. Мои робкие попытки проникнуть в кабинет тоже потерпели неудачу. Папа даже глаз не отрывал от экрана монитора, а все мои несмелые реплики тонули без ответа в тоскливой тишине, словно в вязком болоте.
Полное фиаско!
Но есть кое-что похуже - Хайди, которая, в отличие от неприступного отца, появляется повсюду, как черт из табакерки. Если я иду на кухню, туда же направляется мачеха, чтобы покормить малышку. Пытаюсь уединиться на веранде, через минуту появляется Хайди с Фисбой в рюкзаке-кенгуру и зовет на прогулку по пляжу. Даже в комнате нет покоя. Через тонкие стены в детской слышно любое движение, любой звук из моей спальни, и тотчас на пороге возникает Хайди, возомнившая, что я так же отчаянно нуждаюсь в компании, как и она.
Спорю, Хайди чахнет без общения, но мне-то и без него хорошо. Я давно привыкла к одиночеству и получаю удовольствие от тишины. Но тогда почему же папино безразличие огорчает меня? Мне ведь не привыкать? А еще Хайди бесконечно лезет с черничными кексами и дурацкой болтовней! Хоть волком вой!
Рассказать маме? Вот уж кто позлорадствует, снова убедившись в своей правоте. С другой стороны, правдивое признание окажется сродни поражению. А чего я ожидала? Мгновенной победы? Нет, все равно не расскажу!
- Ну, - начала я, - папа работает над романом не покладая рук. Каждый день часами запирается в кабинете и пишет, пишет…
В ответ - молчание. Мама обдумывает услышанное, а потом недоверчиво уточняет:
- Серьезно?
- Серьезнее некуда! Скоро напечатают его очередной шедевр, папе осталось только последние поправки внести.
- Поправки?! Он правит роман по нескольку часов? Каждый день? - деланно удивляется она.
Черт, чуть не проговорилась.
- Хорошо, а как поживает малышка? - продолжает мама после секундной заминки. - Папа помогает Хайди?
- Э-э-э, - неуверенно мямлю я и тут же жалею о своей нерешительности: сомнение в голосе не ускользнет от проницательной мамочки и поведает ей больше, чем надо. - Он помогает, но знаешь, Хайди его не подпускает к малышке и сама справляться с…
- Глупости, - перебивает мама, а в интонации тотчас проявляются нотки собственного превосходства. - Ни одна мать не откажется от помощи в уходе за новорожденным! А если и отказывается, то из-за отсутствия выбора. Ты видела, чтобы отец менял пеленки малышке?
- Он иногда меняет…
- Конечно, иногда меняет. - Полные сарказма слова одно за другим вгоняли меня в угол. - Оден, ты видела это собственными глазами?
- Не совсем, - бормочу я.
- Ага! Что я говорила! - восклицает довольная мама. Судя по голосу, она в этот момент ехидно улыбается. - Приятно порой узнать, что в мире есть место постоянству.
Интересно, радовалась бы она так сильно своему открытию, будь в нем заранее уверена? Я не стала уточнять, а просто перевела разговор на более безопасную тему:
- Как дела у тебя?
- У меня? - тяжело вздохнула мама. - По-старому. Вот недавно попросили возглавить комитет по планированию курсов английской литературы на будущий год, со всеми вытекающими последствиями в виде собраний, лекций и курирования. Надо закончить несколько статей для пары журналов. Не за горами командировка в Стратфорд, а на кафедре куча диссертаций, которые ждут своей очереди на проверку.
- Получается, дел хватит на все лето, - констатирую я, открывая окно.
- И не говори! Надоели вечные аспиранты - не поверишь, их так много, и каждому надо помочь, объяснить и подсказать. - Мама снова вздыхает, на этот раз устало, а в моей памяти всплывает картина с очками в темной оправе на кухонной стойке. - Вот брошу все дела и сбегу к океану, за тобою вслед! Проведу лето на пляже, и пусть весь мир катится к чертям!
Я выглянула в окно, окинула взглядом бескрайние просторы океана с полоской песчаного пляжа и виднеющимся вдали Мысом. Так захотелось соврать и сказать маме, что отдыхаю на всю катушку. Просто красота!
- Что слышно о Холлисе? - интересуюсь я, отметая невеселые мысли.
- Он звонил позавчера ночью, - оживляется мама и весело смеется: - На днях Холлис познакомился с парой норвежских предпринимателей, ехавших в Амстердам на какой-то съезд интернет-провайдеров, и так очаровал их, что они готовы взять его в бизнес и сделать своим представителем в Америке. Говорят, у него отличная деловая хватка. А сам Холлис надеется, что на этот раз ему повезет…
Я страдальчески закатила глаза. Посудите сами! Мои мысли и поступки - как на ладони, а Холлис отправляется в Амстердам со случайными попутчиками, чтобы начать карьеру в сомнительном бизнесе, и мама спокойно воспринимает его очередную выходку. Не правда ли, прелестно?
В дверь постучали. Открыв ее, я застыла от изумления: на пороге стоял папа.
- Привет! - улыбнулся он. - Мы собираемся поужинать в кафе. Хочешь пойти с нами?
- Конечно, - беззвучно шевельнула я губами, надеясь, что на другом конце линии мама, рассказывающая об очередной проделке Холлиса, ничего не услышит.
И не надейтесь, расслышала!
- Оден? - тут же забеспокоилась мама, а папа скривился, услышав знакомый голос, доносящийся из трубки. - Оден, куда ты пропала?
- Я здесь. Папа приглашает меня на ужин, так что мне пора идти.
- А-а-а, - протянула она скептически. - Значит, он уже выполнил план работы на сегодня?
- Потом перезвоню, позже, - торопливо проговорила я и выключила телефон.
- Как дела у мамы? - со вздохом поинтересовался папа.
- Отлично. Ну что, пойдем?
Внизу нас уже ждала сестричка, пристегнутая страховочными ремнями к коляске, и Хайди с телефоном у уха. Папа распахнул входную дверь, и мачеха, не прерывая разговора, выкатила коляску с малышкой на крыльцо.
- Но это бессмысленно, - сказала она своей собеседнице. - Я ведь сама составляла платежную ведомость, да и в кассе должно быть достаточно наличности. Это просто… ну конечно. Понятное дело, что в банке все поймут. Извини, пожалуйста, Эстер, мне так неловко. Послушай, мы сейчас идем в сторону магазина. Я по дороге сниму деньги в банкомате, а в понедельник лично проверю платежки, хорошо?
Выйдя на крыльцо, отец глубоко вдохнул:
- Обожаю соленый запах океана! - Папа с наслаждением похлопал себя по груди. - Нет ничего полезнее для здоровья.
- Сегодня ты в настроении, - обрадовалась я.
Хайди, не отрываясь от телефона, осторожно скатила коляску вниз по ступеням крылечка, и мы все вместе вышли на улицу.
- Передышка в работе творит настоящие чудеса! - весело отозвался папа и перехватил у Хайди ручку коляски, вызвав благодарную улыбку. Отец с гордостью повез коляску по ровной дороге, продолжая разглагольствовать: - Одна глава в середине романа никак не хотела вписаться в общее повествование, я все не мог поймать нужный ритм. А сегодня на меня внезапно снизошло озарение… Щелчок! Вот так! - Он восторженно щелкнул пальцами. - Дальше все пойдет как по маслу!
Я покосилась на Хайди, которая с треногой на лице говорила что-то о банковских депозитах, и поинтересовалась у отца:
- Ты же говорил, осталось совсем немного.
- Что? - рассеянно переспросил он, кивая идущему навстречу мужчине с телефоном в руках. - А, да, конечно. Нужно внести пару поправок и собрать главы воедино. Роман будет готов самое позднее к середине лета, если удастся работать каждый день так же продуктивно, как сегодня.
- Вот это да! - сделанным удивлением воскликнула я.
Наконец-то Хайди выключила телефон и с задумчивым видом поправила прическу, проведя рукой по волосам. Папа тут же обнял жену за талию, притянул к себе и поцеловал в щечку.
- Что может быть прекраснее?! - с довольной улыбкой произнес он. - Иду с женой и двумя красавицами дочерьми в кафе. Заметьте, первый выход Фисбы в свет, то есть в кафе "Последний шанс".
- Просто превосходно, - согласилась Хайди. - Но по пути мне придется заглянуть в магазин. Возникли небольшие проблемы с платежками и…
- Дорогая, какая работа в пятницу вечером?! - возмутился папа. - Мы идем вместе в кафе, а дела подождут до понедельника.
- Да, но… - начала Хайди, и тут снова зазвонил телефон. Прежде чем ответить, она посмотрела на определитель номера. - Алло? Да, Лиа, что… Нет, я об этом не знала. Ты идешь в магазин? Отлично, там и встретимся. Я исправлю ошибки, заодно и поговорим.
- Ох уж эти ее девчонки-продавщицы! - кивнул отец в сторону Хайди. - Как и у всех подростков, у них постоянно случаются неприятности и возникают проблемы на пустом месте!
Я с готовностью поддакнула, будто сама не отношусь к той же категории. Вернее, папа не видит во мне подростка с теми же проблемами и неприятностями…
- В платежках ошибка, и девочкам не начисляют зарплату, - объяснила Хайди отцу.
- Так позвони своему бухгалтеру, пусть он разберется, - посоветовал папа, с умильным выражением лица склоняясь над засыпающей Фисбой. - У нас семейный выход в свет, в конце концов.
- Бухгалтер не занимается платежками, их обычно делаю я, - напомнила Хайди.
- Тогда пусть ждут, пока мы не поужинаем.
- Я не могу так несправедливо поступить с ними, Роберт. Они заслуживают своевременной оплаты труда и…
- Постой, - раздраженно перебил тираду папа. - Кто изо дня вдень повторяет, что я провожу мало времени с тобой, Фисбой и Оден? Кто, в конце концов, настоял на том, чтобы сегодня я прервал работу пораньше и отправился с вами на семейный ужин в кафе?
- Да, я говорила…
Хайди хотела что-то объяснить, но опять затрезвонил телефон.
- Я оторвался от увлекательного процесса. Заметь, сегодня на меня нашло небывалое вдохновение, - вещал папа, сворачивая на набережную. - Теперь ты сама не желаешь последовать моему примеру.
- Роберт, это мой бизнес!
- А я писатель, и мой бизнес - литература!
Докатились, подумала я с тоской. Замените пару слов - профессорские лекции на бизнес, а постоянные собрания кафедры на проблемы с продавщицами - и поймете, о чем так яростно спорили папа с мамой много лет назад. И вот снова приходится наблюдать до боли привычную картину с бесконечными ссорами и скандалами!
Впереди показался оранжевый навес над "Клементиной", у входа в которую уже стояли Эстер и Лиа.
- Послушайте, - напряженно предложила Хайди, - почему бы вам с Оден не взять с собой Фисбу и не выбрать столик в кафе, пока я занимаюсь делами? А я подойду чуть позже. Договорились? Всего несколько минут.
- Ну ладно, так и быть, - нехотя согласился папа.
В нашей компании он оказался не единственным недовольным жизнью. Минут через двадцать, когда мы выбирали столик в кафе, проснулась Фисба. Сначала она хныкала тихонько, но постепенно перешла на требовательный рев. Официантке даже пришлось повысить голос, чтобы перекричать малышку и принять у нас заказ.
- Как неприятно - бормотал папа под нос, пытаясь укачать Фисбу в коляске, а потом уже громче обратился ко мне: - Оден, ты не попробуешь…
Он не договорил, а я не поняла, чего от меня хотят, так как Фисба завопила с такой оглушительной силой, что все внимание посетителей сосредоточилось исключительно на наших персонах. По папиному паническому взгляду я наконец-то догадалась, что от меня ждут помощи. Смех, да и только! Кто из нас, в конце концов, вырастил двоих детей?! Но беспомощность отца все-таки подтолкнула меня к решительным действиям.
- Пойду прогуляюсь с Фисбой, - предложила я и, перехватив у него ручку коляски, развернула ее к выходу. - Может, ты…
- Подожду вас здесь и закажу ужин, - с явным облегчением в голосе докончил фразу папа. - Возвращайся, как только малышка успокоится, хорошо?
Конечно, вернусь. Должна ведь она когда-нибудь заснуть.
Я выкатила коляску на набережную. По крайней мере, детский плач здесь не казался таким оглушительным, как в закрытом помещении. Найдя свободную скамейку, я села и стала с беспокойством разглядывать сморщенное личико сестрички, покрасневшее от натуги, а потом перевела взгляд в сторону кафе. Сразу за барменской стойкой в длинном узком проходе был виден столик, накрытый на четыре персоны. За столом с безмятежным видом приступал к ужину папа. Я сглотнула подступивший к горлу ком, со вздохом закрыла глаза и устало провела ладонью по лицу, пытаясь согнать остатки обиды.
Люди не меняются, предупреждала мама и в очередной раз оказалась права. Папа всегда был безнадежным эгоистом, таким и останется. Другое дело, что я не желаю замечать его недостатки, даже если они всем бросаются в глаза. А может, это злая шутка судьбы и нам каждый раз суждено повторять собственные ошибки, не извлекая уроков из прошлого?!
В коляске заходилась в реве Фисба. Вот бы поплакать вместе с ней, откинуться на спинку скамейки и выплеснуть наружу годы разочарований, обид и тоски, чтобы избавиться от пережитых напастей раз и навсегда… Само собой разумеется, я не поддалась соблазну выплакаться у всех на виду и просто сидела с закрытыми глазами, пока вдруг не почувствовала на себе чей-то заинтересованный взгляд.
Я тотчас открыла глаза и увидела рядом с колесами коляски потрепанные кроссовки вкупе с выцветшими джинсами, композицию довершала застиранная футболка с глупой надписью о любовных страстях. Подняв голову, я разглядела и самого обладателя поношенного гардероба - им оказался давешний парень с Мыса, ну, тот, с которым мы еще столкнулись на набережной во время предрассветной прогулки. Странно, он словно из-под земли вырос и вот, пожалуйста, стоит и разглядывает нашу парочку, а вернее, Фисбу в коляске.
Что ж, пока новый знакомый занят малышкой, рассмотрю его поближе. У парня удивительные зеленые глаза, выделяющиеся на смуглом лице. Темные волосы до плеч небрежно стянуты резинкой, а от запястья до самого локтя, словно река на карте, ветвится бросающийся в глаза бугристый шрам…
Интересно, что его сюда привело, особенно если учесть, как он отшил меня памятным утром почти на этом же месте? Решать головоломку не было ни сил, ни желания.
- Опять ревет, - пояснила я без затей.
Парень молча кивнул. По непонятной причине его упорное молчание лишь подстегивало меня к разговору.
- Вообще-то она все время плачет, - призналась я. - У нее колики или просто… Уж не знаю, как и успокоить.
Он опять промолчал, как было на Мысу и тогда на набережной. Я нутром понимала тщетность жалких попыток разговорить его и тем не менее продолжала обращаться к странному молчуну. С чего бы я так расчирикалась?! Ведь никогда не относила себя к компанейским девчонкам, способным поддержать любой разговор и…
- Ну, во-первых, - неожиданно произнес парень, удивив меня до глубины души, - можно воспользоваться "лифтом".
- Лифтом?
Кажется, моему изумлению сегодня не будет конца.
Оставив вопрос без ответа, парень наклонился над коляской, расстегнул ремни и, прежде чем я успела остановить его, поднял Фисбу на руки. Вот чего совсем не ожидала, так это помощи. Лишь потом с запозданием обратила внимание, как естественно смотрится незнакомый парень с ребенком на руках. Со мной не сравнится - да что там со мной - даже с Хайди и отцом, вместе взятыми!
- Смотри, вот это называется "лифт", - сказал он и повернул ко мне личиком отчаянно ревущую, сучащую в воздухе ножками Фисбу. Затем осторожно взял малышку под мышки, чуть присел и тут же резко выпрямился, и так несколько раз подряд. На четвертый заход Фисба замолчала, на ее личике даже появилось подобие улыбки.
Я просто остолбенела, наблюдая за ними. Да кто же он такой? Угрюмый незнакомец, лихой велосипедист-трюкач или многоопытный укротитель младенцев? А может, он…
- Илай! - Из-за его спины показалась Хайди с сияющим лицом. - Так и думала, что это ты!
Увидев ее, Илай слегка смутился и даже - ей-богу, не вру - на секунду покраснел.
- Здравствуйте, - поприветствовал он Хайди, прервав упражнение "лифт".
Фисба непонимающе заморгала и тут же снова разревелась.
- Маленькая моя! - Протянув руки, Хайди забрала ребенка у Илая, после чего повернулась ко мне. - Где твой отец?
- В кафе, - ответила я. - Мы только выбрали столик, и тут Фисба проснулась.
- Бедная моя девочка, наверное, проголодалась, - предположила Хайди, кинув быстрый взгляд на часы. Прижатая к материнской груди Фисба вновь перешла на пронзительный вопль, а я искоса поглядывала на Илая, пытаясь понять, что он за птица.
- Что за денек выдался сегодня! - пожаловалась Хайди. - Пришлось пересмотреть в магазине кучу платежек. Чековая книжка в беспорядке, один чек затерялся неизвестно где. Видимо, я его и не учла при расчетах. К счастью, девочки с пониманием отнеслись к проблеме. Понятно, не миллионы зарабатывают, но такие старательные и аккуратные…
Кажется, у меня поднялась температура. По крайней мере, щеки горели огнем во время монолога мачехи, прерываемого детским плачем и понимающими кивками Илая. Ну почему она всегда раздувает из мухи слона? Тем более в его присутствии?!
- Мне пора возвращаться в магазин, - произнес Илай, а потом добавил: - Хайди, поздравляю вас с рождением ребенка!
- Ой, Илай, спасибо! Ты такой славный! - радостно воскликнула мачеха, укачивая на руках малышку. - Знаешь, я рада, что вы с Оден уже познакомились. Она впервые в наших краях и совершенно никого здесь не знает. Вот здорово, если бы кто-нибудь взялся показать ей наш городок.