2. Лернейская гидра. Стимфалийские птицы. Керинейская лань
I
Забор мы установили тридцатого марта, а первого апреля начали завозить технику. Строили объект, как и все папины автосалоны, его давние партнеры. Мое присутствие на этой стадии выглядело формальностью: папа и, естественно, я полностью доверяли подрядчикам, а главный инженер стройки Петр Михайлович сразу высказал мне свои рекомендации, когда завозил строительные вагончики:
– Юрик, ты заезжай раз в недельку, чаще не надо, не трать время. Я быстро здесь все сделаю, знаешь же. Когда в семьдесят процентов выйдем – просигналю, начнешь оформлять.
И я, выдохнув, вновь осел на Пулковском, доводя до блеска почти готовое здание. Но не тут-то было.
Звонили долго. Со странного номера. Я не брал. А потом перезвонил Михалыч:
– Юрка, ты куда пропал? Тебе Махмуд все утро трезвонит! Давай срочно на площадку!
– Кто это, Петр Михайлович?
– Сторож. Узбек. Тут какие-то люди заявились. Двое. Бумажки тычут. Бурчат чего-то. Я их шуганул – не уходят. Говорят, милицию вызовут…
– Полицию… – поправил его я.
– Чего? – не понял он, а потом, дотумкав, заорал: – Да какая разница, хоть крутого Уокера! Приезжай, глянь, что там у них за бумажные полотенца… Я в этом ни бельмеса.
И я поехал. У информационного щита, рассказывающего о стройке, стояли двое: молодой парень в полупальто и вязаной серой шапочке и средних лет дама с кипой бумаг в руках. Я подошел к ним, и, улыбнувшись, сказал:
– Добрый день. Я представитель собственника земельного участка. Что вас интересует?
Парочка оглядела меня с ног до головы, и дама, высокомерно прищурившись, поинтересовалась:
– А постарше никого нет? Вы, видимо, младший юрист?
Похоже, я не произвел на нее серьезного впечатления. По крайней мере, внешне. Придется срочно исправлять ситуацию.
– Есть, – ответил я, кивнув в сторону вагончика. – Махмуд с друзьями. Или Петр Михайлович. Позвать?
– Это прораб?
– Я определяю его должность как главный инженер проекта.
– Мы с ним уже имели удовольствие разговаривать. Он не смог ответить ни на один наш вопрос…
– А вы уверены, что ваши вопросы вообще уместны здесь? Это ведь не совсем "Что? Где? Когда?", понимаете? А Михалыч – не Федор Двинятин. Вы кто вообще?
– Мы из "РусГидро". Юристы. Я старший юрисконсульт, Людмила Олеговна, – горделиво сообщила дама. – А это Валентин Тимофеев, юрисконсульт. Мой помощник.
– Просто юрисконсульт? – переспросил я. – Как так? Не младший, не средний, а просто себе юрисконсульт?
– Да, – ответил Валентин. – Где мы можем поговорить?
– А кто его знает, – ответил я. – Если разговор потерпит месяцев шесть – то в кафе автосалона "Audi", на втором этаже, налево от бухгалтерии. Но, судя по вашим лицам, шести месяцев у вас нет, так?
Они молчали, насупившись, а я продолжал наступать:
– Тогда остается вариант с вагончиком. Но там Махмуд с коллегами. Разговора может не получиться…
– Послушайте, – перебила меня дама, – молодой человек, хватит паясничать. Мы представители крупной государственной корпорации, и у нас очень серьезный вопрос, который требует немедленного и внимательного изучения.
– А, Людмила Олеговна, я правильно понял: вы согласны вести диалог со мной?
– Да хоть с кем уже! Где только?
– Здесь кафе недалеко есть. Пойдемте?
– Да.
Мы побрели по покореженной тротуарной плитке проспекта Тореза к двухэтажному многофункциональному зданию, вжатому в многоквартирную застройку, на первом этаже которого и притаилась кафешка со звонким названием "Вацлав". Туда я и привел новых знакомых. Мы сели, я заказал кофе, ребята же, поскупившись на заказ, разложили на столе бумаги. Одна из них, видимо, основная (она вызывала особый трепет у Людмилы Олеговны), ватман формата А1, представляла собой что-то похожее на схему подземных коммуникаций. Людмила развернула ватман и, взяв ручку, ткнула ей куда-то посередине схемы:
– Под вашим участком проходят наши трубы.
– Медные? – спросил я, а сам посмотрел на официанта. Тот поставил чашку с моим американо на край стола, немного капнув на блюдце. Людмила заверещала:
– Аккуратнее, молодой человек! – И вновь обратилась ко мне: – Я не знаю, из какого они материала. Старые. Мы их принимали на баланс всем скопом у "Водоканала" после запуска Северной ТЭЦ. На этом участке стройка невозможна в том виде, как это хотите сделать вы. Трубы идут от станции к районной котельной. Действующие.
– А откуда вы знаете, как мы планируем строить?
– Людмила Олеговна ходила в службу строительного надзора, – вступил в разговор Валентин. – Видела ваш проект.
Я решил отнестись к делу серьезно. Если они ошибаются – это нужно доказывать документами, а если правы – тогда возникают вопросы к тому, кто продал участок бате. В документах из обременений была указана лишь зона газораспределительной сети на краю участка.
– Людмила Олеговна, – пояснил я, – я отвечаю за строительство объекта. Стройку мы начинать не будем, пока я сам не выясню, что проходит под участком. Давайте встретимся через неделю, думаю, я успею все выяснить.
– Хорошо, – ответила она. – Я вам оставлю копии некоторых документов.
И они удалились, оставив мне ворох бумаг.
Я, допивая остывший американо, посидел минутку в глубоком раздумье, а потом улыбнулся и полез в задний карман джинсов. И вытащил оттуда все те же стикер и визитку. Что это означало? Во-первых, то, что джинсы пора постирать, прошло уже более двух недель с тех пор, как я положил стикер и визитку в карман, а во-вторых – появился повод для звонка зеленоглазой девушке, мысли о которой полностью так и не оставили мое сознание.
II
Я приехал к ней в офис через два часа после встречи с представителями "РусГидро". Офис находился в центре, на 8-й Советской, и представлял собой несколько связанных между собой сквозным проходом кабинетов, в которых располагались сотрудники. У Натальи был отдельный, но небольшой кабинетик, куда мы и отправились для беседы. Я вкратце изложил ей суть проблемы, и она тут же полезла в компьютер смотреть участок по каким-то полусекретным базам. Пока Наталья сосредоточенно разглядывала что-то на мониторе, я внимательно изучал ее кабинет. Стол завален бумагами. Все предметы вокруг имеют отношение только к работе; мой глаз не мог зацепиться хотя бы за что-нибудь, что могло дать мне информацию о ее личном пространстве.
Через пять минут Наталья подняла голову:
– Юра, послушай. По сведениям региональной геоинформационной системы, коммуникаций под участком нет. По их документам – трубы идут прямо посередине пятна. Их схемы – копия с копии. Штамп геологоразведочной группы градостроительного департамента размыт. Даты не видно. Послушай, давай сделаем новую съемку подземных коммуникаций. По-другому здесь никак не проверишь.
Мне очень нравилась ее манера излагать мысли. Ее бархатно-нежные "послушай", "давай сделаем", "по-другому никак".
– Конечно. Я за этим и пришел. Иначе мы им ничего не докажем.
– Тогда давай ты сейчас к Любе, в бухгалтерию, она сделает договор, а потом ко мне, я его подпишу, ладно? И завтра с утра отправлю к тебе ребят.
Наталья встала с кресла проводить меня, и я, поднявшись, случайно увидел корочки билетов справа от клавиатуры. Не успев разглядеть их, отправился в бухгалтерию. Договор сделали быстро, за пять минут, по стандартному шаблону, и, получив два распечатанных экземпляра, я пошел обратно, к кабинету Натальи. Ее внутри не оказалось, и я, воспользовавшись моментом, обошел стол и посмотрел на билеты. "Billy’s Band". Дата – двенадцатое февраля. Больше месяца назад. Не выкидывает. Я переместился на свое место.
Наталья вернулась с печатью через три минуты. Протискиваясь мимо меня, с улыбкой сказала:
– Извини, тесновато тут… Давай договор.
Я протянул ей бумаги, и она, подписав и пропечатав оба экземпляра, спросила негромким завораживающим голосом:
– У тебя печать с собой?
Конечно, с собой. И печать, и почти все бумаги по обеим фирмам я таскал в портфеле.
– Нет, – ответил я. – Счет выставь. С печатью заеду завтра. А оплатим сегодня.
– Вечно вы, мужчины, так, – улыбнулась она. – Оплата, работа, а о бумагах думаете, когда налоговая приходит… Вот счет. – Она протянула мне документ и добавила, взглянув на него:
– О, Лариска с коэффициентом срочности выставила… Пятьдесят… Не много?
Я в очередной раз поразился своей везучести и мгновенно отреагировал цитатой из творчества Billy’s Band:
– Двести кубиков "Агдама" – это много или мало? – и улыбнулся, а она, внимательно взглянув на меня, сказала, протягивая счет:
– Если соберешься за документами завтра, приезжай в час. Пообедаем. Если, конечно, хочешь.
– Конечно, – ответил я. – В час.
А потом начался сумасшедший дом. Позвонил Андрей с Пулковского и заорал в трубку благим матом:
– Юра! Здесь приставы! Опечатывают здание! Что делать?!
– Никаких идей, Андрюх, – ответил я. – Ты знаешь заклинание, изгоняющее демонов?
– Нет.
– Тогда ничего не делай. Собери с них побольше информации. Кто, зачем. Я выезжаю.
– Давай быстрее, а, Юрик, а то они тут нас всех опечатают…
И я помчался на Пулковское шоссе.
Встретил меня Андрей с бумагами в руках. Приставы уже уехали. Он отдал мне бумаги и сказал, чуть нахмурившись:
– Их трое было. Главная – женщина лет сорока. И два молодых парня. В отношении вас, говорит, два вступивших в силу решения суда. Одно как-то связано с пожарной безопасностью, а по второму денег вроде кому-то должны. В бумажках, короче, все написано.
Я внимательно изучил документы. Это оказались предписания, по одному из которых мы должны в десятидневный срок устранить все замечания районного отдела МЧС, связанные с обеспечением противопожарной безопасности автосалона, зафиксированные решением районного суда. А по второму – выплатить два миллиона долга некой фирме ЗАО "Высота".
Это были как раз те риски, о которых мне говорила Торопова. Когда покупаешь не объекты, а долю в юридическом лице, всегда остается опасность, что продавец вытащил наружу не все, что на самом деле у него есть. Зачастую долговые обязательства, штрафы и подобные вещи, которые можно увести от аудита покупателя, вскрываются позже, когда продавцов уже и нет в помине.
Мне, как всегда, повезло. Мы еще не вошли в хозяйственную деятельность, а уже показались подводные камни покупки.
Но предательский голосок внутри стал нашептывать: "Слушай, сколько можно? Здесь вообще хоть кто-нибудь что-нибудь нормально делает?"
Выезжая, я дал себе слово. Что бы ни случилось – никогда не скатываться в сожаление. Воспринимать происходящее, даже самые острые ситуации, с радостью, хотя бы потому, что они были катализатором другого, более значительного для меня процесса, который происходил на кухоньке моей двухкомнатной съемной квартиры, на Литейном, за маленьким черным ноутбуком "Asus".
– А чего ненормального-то? – ответил я голосу. – Обычная текучка.
Ответил, как оказалось, вслух, и прораб принял это на свой счет:
– Да я, ничего, Юрий Юрьевич, испугался просто. Она говорит, у вас, мол, задолженность. А у меня алименты не плачены за два года. Думал, Ксюха и сюда до меня добралась. Стерва. Вот и перепугался.
– Ай-яй-яй, – сказал я, вертя в руках предписания. – Как же ты, мил человек, деток-то своих без обеспечения оставляешь?
– Да она больше меня в три раза зарабатывает… – начал было Андрей, но я, фыркнув, не стал дослушивать и отправился к ресепшен звонить коллегам в Москву.
– Вот…! – первое, что я услышал от Тороповой. Вторая фраза тоже была матерной, поэтому я решил сам задавать вопросы:
– Юля, кто с их стороны вел сделку?
– На первые переговоры приехали двое: акционер, он же директор – Петя Фролов, юристка – молодая девчонка, Маша или Даша… Не помню уже. Сделку она вела. Петя только на подписание приезжал потом.
– Найди их контакты. Скинь мне.
– Попробую, – ответила она и снова матюгнулась, но уже чуть более спокойно.
Совершив рекордное количество телефонных звонков за десять минут, я снова помчался в центр, где договорился о встрече с командой каких-то согласователей, которые, по их словам, могли урегулировать или хотя бы заморозить вопрос с приставами. Дал их мне Валентин Олегович, который занимался ордером на установку забора.
III
Я не перевозил в Питер машину и здесь ничего не брал, перемещался по городу на общественном транспорте, что значительно экономило время и позволяло не опаздывать. Чего не скажешь о коллегах. По крайней мере, парочка "решал" явилась на встречу очень странным образом. С опозданием на полчаса в ресторан "Плаза" при отеле "Москва" примчался первый – Саша. Высокий плотный парень лет тридцати, не торопясь, прошел через зал ресторана и сел напротив меня, исполненный достоинства и радости. Сказал, протягивая мне руку:
– Пробки. Мишка позже будет.
Я, кивнув, молча протянул ему предписания, а Саша изучил их, сфотографировал на планшет и отправил куда-то. Мой планшет брякнул почтой, от Тороповой. Юлька прислала телефон юристки, которая вела сделку по продаже долей в ООО "Пулковское" моему бате. Дарья Шаврова, номер такой-то. Записал.
Миша подъехал минут через двадцать. Мужчина чуть за пятьдесят, одет очень просто и неброско. Аккуратные рыжие усики выдавали его прошлую принадлежность к силовым ведомствам. Он протянул мне руку, не сказав не слова, так как тоже разговаривал по телефону, объясняя собеседнику, почему до сих пор не подписано какое-то охранное обязательство. Когда он договорил, Саша передал ему мои бумаги, а я сказал, улыбнувшись:
– Надеюсь, с приставами у вас контакты получше, чем с Комитетом по охране памятников.
Миша воззрился на меня и смотрел секунду, не понимая, а потом, рассмеявшись, ответил:
– Конечно. Не переживай. Все сделаем. Саша мне уже все скинул, а я уже позвонил. Отстанут. Завтра тебя наберу. Скажу, чего и как. Можешь не волноваться. В лучшем виде.
Волновало меня только одно. Как только я отвлекался от работы, мои мысли заполнял образ Наташи. Зелень ее глаз. Как она пробиралась на рабочее место, немного задев меня приталенным коричневым пиджаком.
– Я не волнуюсь, Михаил… – начал было я, но тот снова отвлекся на свой телефон, отвечая на очередной звонок, и я договорил уже себе: – Тебе волноваться впору… Я тебе задачу ставлю, а не наоборот…
Я пожал руки говорливой парочке и вышел из ресторана, на ходу набирая номер, который скинула мне Торопова.
– Але, – сказали мне после двух гудков, а когда я представился, бросили трубку.
Окей, подумал я и направился домой. Позвонила Наталья:
– Юрий, послушай, предупреди рабочих на Тореза: мои ребята приедут делать съемку около десяти утра. Ладно?
– Конечно, – ответил я.
– Ты завтра приедешь? – спросила она.
– Конечно, – повторил я. – К часу.
– Отлично. Я забронирую столик в "Кидо". На Суворовском. Знаешь?
– Найду.
– Отлично. До завтра.
Я попрощался с Наташей и снова набрал номер юристки Дарьи. Трубку никто не брал. Я поехал домой. Добрался часов в девять вечера. Открыл ноутбук и неожиданно для себя полез в одну из социальных сетей в поисках своей завтрашней сотрапезницы. А собирался вроде писать.
IV
И вот только на следующий день, утром среды, я увидел сходство происходящего со мной с подвигами Геракла, чьим именем батя так бездумно назвал юридическое лицо, на которое приобрел землю для строительства автосалона. Понял это, когда десятый раз не смог дозвониться до Дарьи Шавровой, которая собралась, видимо, бегать от меня по всему Петербургу, как Керинейская лань.
Я в детстве зачитывался мифами и легендами Древней Греции, любил историю Геракла и его подвигов, как и похождения хитроумного Одиссея. Мысленно пробежался по его подвигам, соображая, что еще может ожидать меня впереди. Трехголовый великан. Безумный вепрь. Критский бык. Нормальная такая перспективка. Оптимизма добавили только золотые яблоки Гесперид, дарующие бессмертие и вечную молодость. Если, конечно, верить переводу трагедий Еврипида. Да и самому Еврипиду. Но даже если и так – до двенадцатого, завершающего подвига надо еще добраться.
Я связался с центром для указаний. Указания не выглядели феноменально четкими. Торопова сообщила:
– Не мой вопрос. Звони Вове.
Владимир Сергеевич Андрейченко, заместитель генерального по безопасности, теоретически должен был решить вопрос в два счета, но я, вспомнив его обычный скучный гундеж, набрал номер папы. А тот заорал:
– Юра, твою мать, а, разбирайся по ситуации, у меня здесь вообще непонятно что происходит… ОБЭП вчера ввалился в салон в Марьиной Роще. Не до тебя. Разберись, а…
И я пошел разбираться. По Литейному. На всякий случай набрал еще раз номер Дарьи, но ее телефон на этот раз оказался выключен. Улыбнувшись, я не спеша пошел к Невскому. Остановился на перекрестке в ожидании светофора. Заметил южанина в кафе "Шаверма", который грустно глядел на стекающие по окошку капельки дождевой воды. Затем я вновь повернулся к перекрестку и стал разглядывать блондинку за рулем серебристого "Лексуса". Она красила губы. Загорелся зеленый, и я пошел на другую сторону, продолжив путь к Дворцовому мосту.
Время подходило к одиннадцати, и я свернул в кофейню, пытаясь сфокусироваться на том, кого можно подключить к ситуации, чтобы найти эту неуловимую юристку или ее руководителя. Заказал американо. Сфокусироваться не удавалось. Мысли прыгали, как мячик по теннисному корту, летая от зеленых глаз Натальи к говорливой парочке согласователей и обратно. Поняв, что ничего другого сейчас я сообразить не смогу, допил кофе и, рассчитавшись, двинулся к Суворовскому проспекту, где мы условились пообедать с Натальей. Проспект оказался длинным. Длинным, широким и очень красивым. Я шел, рассматривая витрины: кофейни чередовались с антикварными салонами, а рестораны – с бутиками одежды. Красное, выбивающиеся из общей картины двухэтажное здание районного загса смотрело в глаза военному училищу за кованой решеткой забора напротив. Я прошел мимо ресторана японской кухни, где мы и договорились встретиться, и отправился дальше, очарованный этим местом, благо в запасе имел около часа. Дошел до Смольного собора и, погуляв там немного, вернулся к ресторану.
Наталья пришла ровно в час. В первый раз за три наши встречи на ней была юбка чуть выше колена. Я помог ей разобраться с пальто и, когда она садилась, заметил татуировку на ее щиколотке. То ли паучок, то ли скорпиончик. Что-то такое. Я мысленно выругался своей внимательности: теперь в копилку моих ночных бдений добавлялся еще один пунктик. Наталью, похоже, тоже что-то волновало. Она улыбнулась, немного нервно, и сообщила, хотя я у нее не спрашивал:
– Твои материалы завтра будут готовы. К десяти подходи, заберешь.
– Отлично, – невозмутимо ответил я. – А потом сразу поеду в "РусГидро" разбираться.
– Послушай, ты только с ними договорись заранее. В таких фирмах обычно надо за неделю согласовывать визит.
– Ага, а потом они неделю тебе пропуск будут делать, – улыбнулся я,
– Да, – засмеялась Наталья, – а потом неделю проверять пропуск на входе…
– Короче, придется их выманивать наружу. Выползли же один раз.