- А ты никогда не думал, что мог бы найти себе другую жену вместо того, чтобы потратить полжизни на то, чтобы найти и вернуть ту, которая не может найти сама себя? - спросил я у папашки.
Он засмеялся.
- Согласен, что разгадать эту загадку не так-то просто. На нашей планете живут миллиарды людей. Но влюбляются в одного определённого человека и уже не соглашаются променять его ни на кого другого.
Больше мы об этой колоде не говорили. Хотя в ней были пятьдесят две дамы, которые старались выглядеть как можно привлекательнее, я понял, что в ней недостаёт самой главной карты. Эту карту мы с папашкой должны были найти в Афинах.
КОРОЛЬ ПИК
…личный контакт четвёртой степени…
Когда мы вечером наконец добрались до Венеции, нам пришлось оставить машину на большой стоянке, прежде чем нас пропустили в сам город, потому что во всей Венеции нет ни одной настоящей улицы. Зато в ней есть сто восемьдесят каналов, более четырёхсот пятидесяти мостов и много тысяч моторок и гондол.
Оставив свою машину, мы поехали на моторке-такси в отель, находящийся недалеко от Canal Grande, самого большого канала в Венеции. Номер нам папашка заказал ещё из Комо.
Мы оставили свой багаж в самом маленьком и безобразном номере из всех, в каких мы останавливались за эту поездку, и пошли гулять вдоль каналов и переходить через бесчисленные мосты.
Нам предстояло провести в этом городе каналов две ночи. Я прекрасно понимал, что нам угрожает опасность, если папашка не устоит и начнёт знакомиться с крепкими напитками, которые предлагают туристам в Венеции.
Мы пообедали на площади Святого Марка, и я уговорил папашку совершить долгую прогулку на гондоле. Он показал на карте, куда мы поедем, и мы отправились в путь. Гондольер не пел, и это единственное, что не соответствовало моим представлениям о Венеции. Но меня это не огорчило - говорят, пение гондольеров напоминает кошачье мяуканье.
Во время этой прогулки произошло нечто, по поводу чего наши с папашкой мнения решительно разошлись. Как раз когда мы должны были проплыть под очередным мостом, над его перилами показалось знакомое лицо. Я был уверен, что это карлик, которого мы видели на бензоколонке, и на этот раз мне стало по-настоящему неприятно. Я понял, что за нами всё время следят.
- Карлик! - воскликнул я, вскочив в гондоле и показывая на него рукой.
Сегодня я понимаю, почему папашка рассердился, - гондола чуть не перевернулась.
- Сейчас же сядь на место, - приказал он мне. Но когда мы проехали под мостом, он всё-таки повернулся и тоже посмотрел на мост. Однако карлика там уже не было, совсем как в тиволи в Комо.
- Я видел, что это он, - сказал я, и у меня потекли слёзы. Я тоже испугался, что гондола могла перевернуться. Кроме того, я был уверен, что папашка мне не поверил.
- Тебе просто показалось, Ханс Томас, - сказал он.
- Но это был тот же самый карлик, - стоял я на своём.
- Возможно, тот, а возможно, и другой, - возразил папашка, хотя он его вообще не видел.
- Ты считаешь, что вся Европа кишит карликами?
Вопрос попал в цель, потому что папашка хитро улыбнулся.
- А кто его знает? - сказал он. - Все мы по-своему странные карлики. Такие загадочные человечки, которые ни с того ни с сего появляются на мостах Венеции.
Гондольер, у которого за всё это время в лице не дрогнул ни один мускул, высадил нас на площади, где под открытым небом было много небольших ресторанчиков. Папашка угостил меня мороженым и лимонадом, а себе взял кофе и что-то, что он назвал "Веччиа Романья". Я нисколько не удивился, обнаружив, что этот поданный ему к кофе напиток оказался тёмного цвета и был налит в бокал, напоминавший круглую чашу для золотых рыбок.
После трёх или четырёх таких бокалов папашка пристально посмотрел мне в глаза, словно собирался открыть главную тайну своей жизни.
- Ты не забыл сад возле нашего дома на Хисёе? - спросил он.
Я и не подумал отвечать на такой глупый вопрос, но он и не ждал никакого ответа.
- Хорошо, - продолжал он, - а теперь слушай внимательно, Ханс Томас. Давай представим себе, что в одно прекрасное утро ты вышел в сад и среди яблонь обнаружил маленького марсианина. Предположим, что он был немного меньше тебя, а вот был ли тот маленький человечек жёлтым или зелёным, ты решишь сам.
Я послушно кивнул, протестовать против темы разговора, которую выбрал папашка, было бесполезно.
- Этот незнакомец стоял и смотрел на тебя, как обычно смотрят на людей пришельцы с чужих планет, - продолжал он. - Вопрос в том, как ты будешь на него реагировать?
Я должен был сказать, что пригласил бы пришельца на земной завтрак, но признался, что, наверное, я бы так испугался, что издал бы громкий индейский клич.
Папашка кивнул, очевидно, он был доволен моим ответом. В то же время я понял, что на этом разговор ещё не окончен.
- А ты бы не задумался, кто этот карлик и откуда он здесь взялся?
- Конечно задумался бы, - сказал я.
Он ещё раз кивнул, словно оценивая всех людей, сидящих на этой площади. А потом спросил:
- Скажи, тебе никогда не приходило в голову, что ты и есть такой марсианин?
Я был готов услышать что-нибудь в этом роде и тем не менее схватился за край стола, чтобы не свалиться со стула.
- Или землянин, - продолжал папашка, - Какая разница, как мы называем планету, на которой живём! Главное то, что ты - двуногое существо, которое живёт на одной из планет космоса.
- Совсем как тот марсианин, - подхватил я.
Папашка опять кивнул.
- Даже если ты и не встретил в своём саду марсианина, возможно, ты встретишь самого себя. В тот день, когда это случится, ты, может быть, тоже издашь индейский клич, потому что далеко не каждый день человек встречает живого инопланетянина на маленьком островке в космосе.
Я понял, что он имел в виду, но добавить к этому мне было нечего.
- Помнишь, мы смотрели фильм, который назывался "Личный контакт"?
Я кивнул. То был дурацкий фильм о людях, которые нашли летающую тарелку, прилетевшую с другой планеты.
- Увидеть космический корабль с другой планеты называется личным контактом первой степени. А если к тому же ты увидишь, как из этого корабля выходят двуногие существа, это будет уже личным контактом второй степени. Но через год после того, как мы посмотрели "Личный контакт", мы с тобой увидели другой фильм…
- И он назывался "Личный контакт третьей степени", - сказал я.
- Вот именно. Потому что люди встретились с представителями семейства гоминидов из другой солнечной системы. Такое, соприкосновение с неизвестным можно назвать личным контактом третьей степени. Согласен?
- Согласен, - сказал я.
Папашка долго смотрел на площадь, уставленную столиками кафе и ресторанов.
- Но ты, Ханс Томас, пережил личный контакт четвёртой степени, - сказал он наконец.
Я застыл как живой вопросительный знак.
- Ибо ты сам являешься таким таинственным пришельцем из космоса, - сказал папашка с ударением на каждом слове. Он поставил чашку на стол с такой силой, что мы оба удивились, что она не разбилась. - Ты и есть это таинственное существо и знаешь его изнутри.
Я был удивлён, но вместе с тем понимал, что папашка совершенно прав.
- Государство должно платить тебе жалованье как философу, - сказал я от чистого сердца.
Когда мы вечером вернулись в отель, у нас по полу полз большущий таракан. Он был такой огромный, что полз с громким шуршанием.
Папашка нагнулся над тараканом.
- Прости, приятель, но тебе не придётся спать здесь в эту ночь. Мы заказали номер на двоих, и для третьего тут просто нет места. Решает тот, кто платит.
Я испугался, что папашка спятил, но он взглянул на меня и улыбнулся:
- Он слишком жирный, чтобы его просто убить. И такой большой, что его можно назвать индивидом, а индивидов не убивают, даже если их присутствие не доставляет никакого удовольствия.
- Ты хочешь, чтобы он ползал по комнате всю ночь?
- Нет, конечно. Нам придётся выпроводить его отсюда.
Что папашка и сделал. Выпроводил таракана из комнаты. Сначала он поставил сумки и чемоданы, отгородив таракана от остальной комнаты. Потом начал щекотать его спичкой, чтобы поторопить. Через полчаса таракан был уже в коридоре. Папашка счёл, что этого достаточно и нет нужды провожать незваного гостя до самого портье.
- А теперь спать! - сказал он, закрыл дверь, упал на кровать и тут же заснул.
Я не погасил свою лампочку и, убедившись, что папашка благополучно миновал границу в страну грёз, начал читать свою книжку-коврижку.
♣ ТРЕФЫ
ТУЗ ТРЕФ
…как раз такие фигуры бывают на игральных картах…
♣ "Весь день я бродил по цветущему саду. Наконец вдалеке показались два человекоподобных существа. На мгновение сердце у меня остановилось.
Кажется, мне страшно, подумал я. Кажется, я всё-таки попал в Америку.
Я направился к ним, хотя и думал, что мы едва ли поймём друг друга. Я говорил только по-немецки, немного по-английски и кое-как понимал норвежский, выучив его за те четыре года, что плавал на "Марии", однако жители этого острова, безусловно, говорили на не известном мне языке.
Подойдя поближе, я увидел, что они рассматривают что-то лежащее на земле. Теперь я увидел, что они гораздо меньше меня. Может быть, это дети?
Оказалось, что они собирают и кладут в корзину какие-то красные корни. Неожиданно они оглянулись и уставились на меня. Это были два полных человека, оба ростом мне по грудь. У обоих были каштановые волосы и жирная кожа орехового цвета. Одеты они были в одинаковую тёмно-синюю форму. Они отличались друг от друга только пуговицами, у одного на форме их было три, а у другого только две.
- Good afternoon, - сказал я сперва по-английски.
Маленькие человечки отложили инструменты, которые держали в руках, и уставились на меня.
- Do you speak English? - снова спросил я.
Они замахали руками и отрицательно затрясли головами.
Повинуясь рефлексу, я приветствовал их на моём родном языке. И тогда… тогда тот, у которого было три пуговицы на форме, ответил мне на чистом немецком языке:
- Если у тебя больше трёх знаков отличия, ты имеешь право побить нас, но мы от всего сердца просим тебя этого не делать.
От удивления у меня язык прилип к нёбу. Тут, в самом сердце Атлантического океана, со мной говорили на моём родном языке! Это что касается языка. Его я понял. Но не мог понять, что значит "больше трёх знаков отличия".
- Я пришёл с миром, - на всякий случай сказал я.
- Иначе и быть не может, в противном случае король покарает тебя.
"Король! - подумал я. - Значит, это всё-таки не Северная Америка".
- Мне бы очень хотелось побеседовать с королём, - сказал я им.
Тут в разговор вмешался тот, у которого на форме было всего две пуговицы.
- С каким королём ты хотел бы поговорить? - спросил он.
- Разве твой товарищ не сказал, что ваш король может покарать меня?
Человечек с двумя пуговицами обратился к тому, у кого их было три:
- Я так и думал. Он не знает наших правил.
Тот, у кого на форме было три пуговицы, поднял на меня глаза.
- У нас не один король, - сказал он.
- Вот как? - удивился я. - И сколько же их у вас?
Они усмехнулись. Так они дали мне понять, что считают мой вопрос глупым.
- По одному на каждую масть, - вздохнул человечек с двумя пуговицами.
Только теперь до меня по-настоящему дошло, какие они маленькие. Они были не больше карликов, однако их крохотные фигурки были совершенно пропорциональны. Вместе с тем у меня появилось чувство, что эти лилипутки не могли не быть духовно отсталыми.
Мне захотелось спросить, сколько же у них мастей, чтобы таким образом узнать, сколько на острове королей. Но я удержался от этого вопроса и вместо этого поинтересовался:
- Как зовут вашего самого главного короля?
Они переглянулись и затрясли головами.
- Как думаешь, он нас дурачит? - спросил тот, у кого было две пуговицы.
- Не знаю, - ответил тот, у которого их было три, - но нам всё равно придётся ему ответить.
Две Пуговицы смахнул муху, севшую на его жирную щёку, и сказал:
- Как правило, чёрный король имеет право бить красного короля, но случается, что красному бывает разрешено взять чёрного.
- Но это безжалостно, - сказал я.
- Ничего не поделаешь, таковы правила.
Мы услышали вдали несколько звонких ударов. Судя по всему, где-то разбилось что-то стеклянное. Мои карлики повернулись в ту сторону, откуда послышался звон.
- Идиотки! - сказал тот, что с двумя пуговицами. - Разбили больше половины того, что сделали!
Когда они ненадолго повернулись ко мне спиной, я сделал неприятно поразившее меня открытие: у того, У кого на форме было две пуговицы, на спине была изображена двойка треф. У другого - тройка. Как раз такие знаки бывают на игральных картах. И тут же вся наша предыдущая беседа показалась мне уже не такой бессмысленной.
Когда они снова повернулись ко мне, я решил начать разговор с другой стороны.
- Какова численность населения на острове? - спросил я.
Но и этот вопрос поверг их в изумленье.
- Да он просто напичкан вопросами! - воскликнул один.
- Причём один бесстыднее другого, - подхватил второй.
Уж лучше бы мы вообще не понимали языка друг друга, подумал я, потому что, даже понимая все слова, я не понимал их смысла. Пусть бы уж мы объяснялись друг с другом знаками, а не словами.
- Сколько вас здесь? - снова спросил я. Моё терпение было на исходе.
- Ты же видишь, мы - Двойка и Тройка, - ответил тот, у кого на спине была тройка треф. - Если тебе нужны очки, то тебе лучше поговорить с Фроде, у нас только он один владеет искусством обтачивать стекла.
- А у тебя-то самого какой номер? - спросил меня другой.
- Гм! Я вообще-то один… - ответил я.
Человечек с двумя пуговицами на форме повернулся к тому, у кого их было три, и громко свистнул.
- Туз! - воскликнул он.
- Тогда нам крышка! - сказал другой. Он может побить и короля.
При этих словах он вынул из внутреннего кармана небольшую бутылку. Сделав большой глоток сверкающего напитка он протянул бутылку другому. Тот тоже сделал глоток.
- Но разве туз не дама? - удивился тот, что был с тремя пуговицами.
- Не обязательно, - ответил его товарищ. - Только дама всегда бывает дамой. Может, он просто из другой колоды.
- Глупости! Здесь нет других колод. И туз - это дама.
- Наверное, ты прав. Но чтобы побить нас, ему требуется всего четыре пуговицы на форме.
- Нас, да, но не нашего короля: Ясно тебе? Да он просто морочит нам голову!
Они продолжали по очереди потягивать из своей бутылочки, и глаза у них соловели. Но неожиданно человечек с двумя пуговицами сильно вздрогнул, посмотрел на меня в упор и сказал:
- Золотая рыбка не выдаст тайну острова, её выдаст коврижка.
После чего они оба легли на землю и забормотали, перебивая друг друга:
- Ревень… манго… курбер… финики… лимон… гунья… шука… кочос… банан…
Они продолжали произносить названия разных фруктов и ягод. Многие я никогда раньше не слышал. В конце концов они вытянулись на спине и моментально заснули.
Я попытался пошевелить их ногой, но сдвинуть их с места оказалось невозможно.
♣ Я опять был предоставлен самому себе. Помню, у меня мелькнула мысль, что, должно быть, этот остров - резервация для неизлечимых душевнобольных и что напиток, который эти двое только что пили, был каким-то успокоительным средством. Если так, скоро тут должен появиться врач или санитар, который обвинит меня в том, что я разволновал его пациентов.
Я пошёл обратно через поле. Вскоре мне навстречу попался невысокий человек. Он был одет в такую же тёмно-синюю форму, если не считать, что на его форме было два ряда пуговиц - по пять в каждом ряду. Кожа у него на лице тоже была смуглая и жирная.
- Когда Мастер спит, карлики живут своей жизнью! - воскликнул он, взмахнув рукой, и посмотрел на меня бегающим взглядом.
Ещё один сумасшедший, подумал я.
И показал ему на спящих.
- Похоже, что этих карликов сморило, - сказал я.
Тут он заторопился и побежал. И хотя он бежал так быстро как только позволяли его короткие ножки, скрылся он ещё не скоро. Несколько раз он падал, перекувырнувшись через голову, и вскакивал, вскакивал и снова падал. Я успел насчитать у него на спине десять знаков треф.
Вскоре я вышел на узкую просёлочную дорогу. Не успел я немного пройти по ней, как раздался оглушительный грохот. Сперва я услыхал громоподобный грохот у себя за спиной. Как будто на меня нёсся табун лошадей. Я быстро оглянулся и отпрыгнул в сторону.
Это были те шестиногие животные, которых я уже видел. Теперь на двух сидело по всаднику. Позади бежал карлик и размахивал в воздухе длинной палкой. На всех троих была одинаковая тёмно-синяя форма. Я обратил внимание, что форма на них была двубортная, с соответственно четырьмя, шестью и восьмью чёрными пуговицами.
- Стойте! - крикнул я, но они пронеслись по дороге мимо меня.
Только тот, который бежал, обернулся и сбавил шаг. У него на форме было всего восемь пуговиц.
- Спустя пятьдесят два года в селение пришёл внук стеклодува, потерпевший кораблекрушение! - взволнованно крикнул он.
После чего карлики и шестиногие животные скрылись из виду. Я успел заметить, что у карликов на спинах было столько же знаков треф, сколько и пуговиц на их двубортной форме.
На обочине росли высокие пальмы с гроздьями жёлтых плодов величиной с апельсин. Под одной из пальм стояла телега, наполовину наполненная этими жёлтыми фруктами. Она напоминала телегу, на которой отец в Любеке обычно развозил хлеб. Разница была лишь в том, что в эту стоящую под пальмой телегу была запряжена не обычная лошадь. Здесь тягловой силой служили эти шестиногие животные.