Лоно подавил вспыхнувшее на миг желание окликнуть девушку. Он решил поступить по-умному. Нужно проследить за ней, выяснить, как она проводит время, и только потом сделать свой ход.
Лоно махнул официантке, чтобы ему принесли счет, бросил наличные на столик и выскользнул за дверь поджидать незнакомку.
По прибытии домой Джек Люси позвонил по номеру, который ему дал Пол Росси. И слегка удивился, когда в трубке раздался женский голос. Поначалу Джек подумал, что он просто неправильно набрал номер и хотел было разъединиться, но женщина спросила, с какой целью он звонит, и Джек ответил, что у него возникли некоторые затруднения. Она сказала, что не понимает, о чем речь, но если он отправится в казино "Парижский отель" на улице Стрип и станет играть за третьим с конца игровым автоматом в заднем ряду на юго-западной стороне казино между десятью и одиннадцатью вечера, то, возможно, с ним кто-нибудь и поговорит о его затруднении.
Поэтому Джек и торчал здесь. Он всунул очередной четвертак в прорезь автомата и нажал на кнопку. Он тупо смотрел, как барабаны вращаются, изрядно раздосадованный на себя за то, что у него после стольких попыток еще не пропало желание выиграть. Старик посмотрел на часы. Он находился здесь уже пятьдесят минут и даже выиграл пять или шесть баксов. Но его терпению приходил конец. Он не привык попусту слоняться в ожидании кого бы то ни было.
- Bonsoir, не хотите ли еще пива, месье?
Джек повернулся и увидел нависшую над ним официантку с лотком, полногрудую девицу латиноамериканской наружности с сильным мексиканским акцентом, наряженную горничной-француженкой. В другое время ее глубокий вырез и полная круглая попка привлекли бы внимание Джека, и, возможно, он даже приударил бы за ней и попытался залезть в трусики. Но только не в этот вечер.
- Да, конечно.
Она протянула ему бутылку охлажденного пива. Джек вытащил из кармана брюк измятую стопку наличных и бросил на лоток изрядно потертую пятидолларовую купюру.
- Merci.
Джек даже не проводил ее взглядом, когда она отходила от него. Вместо этого он как заведенный снова повернулся к игровому автомату, называвшемуся "Галактический мулла", и опустил в прорезь очередной четвертак.
Он сыграл еще несколько раз, а потом бросил взгляд на часы. Они показывали ровно одиннадцать, ни секундой меньше. Джек сидел и думал. Он порядком устал играть на автомате, и его уже тошнило от ожидания. Пол Росси, видать, просто решил от него отделаться, всучив этот дурацкий номер. В общем, Джек не имел ни малейшего представления о том, что происходит, но знал точно, как поступить. Пошли они все на хрен! Ноги его больше здесь не будет.
Он яростно схватил свой ходунок и стал было подниматься.
- Вы уходите?
Джек повернул голову и увидел стоявшего за его спиной молодого человека с чертами лица, говорящими о решительном характере.
- Да, я выдохся.
- Тот, кто сядет за вами, обязательно выиграет. Это отработанная схема. Вы выкачиваете автомат часами, а потом отступаетесь. Приходит какой-нибудь парень на ваше место, и - бац! - с первого же раза у него джек-пот.
Старик рассматривал парня, пытаясь понять, что он за человек. Крепкого телосложения, с мощными мышцами боксера и квадратной челюстью бывалого моряка, он являлся обладателем неопределенного песочного цвета шевелюры и бледно-голубых глаз. Но одет молодой человек был не так, как обычно одеваются наемные убийцы, по крайней мере он не вписывался в сложившийся у Джека образ киллера. На нем были потертые голубые джинсы и обычный пуловер серого цвета. Наемные убийцы свитера не носят.
- Располагайтесь, - тем не менее проговорил он.
Не сказав ни слова, парень наклонился к автомату, опустил четвертак и нажал на кнопку. Оба смотрели, как выпало три вишни, и машина принялась звонко выплевывать монеты с поразительной скоростью.
- Я слышал, у вас проблема?
Ханна сидела на кровати и проверяла оставшиеся сочинения, стараясь закончить до возвращения Джозефа с обещанной пиццей. Ее желудок сердито урчал вот уже целый час, и даже случайно обнаруженной горстке давнишнего арахиса, который одиноко томился в глубине буфета, не удалось унять его недовольное брюзжание. Девушка запихнула в рот пластинку жевательной резинки и вновь сосредоточилась на проверке.
Школьники должны были написать свои сочинения на английском языке, как того предписывали правила аккредитации. Каждая из работ требовала различного подхода к оцениванию. У ребят сложилось, мягко говоря, собственное уникальное представление о грамматике и построении предложения в английском языке. Но в отличие от многих других учителей Ханна не снижала оценку, когда некоторые из ее самых одаренных учеников то и дело вставляли в заданные им сочинения и доклады исконно гавайские словечки. Почему бы и нет? Именно на таком языке они общались дома и на улице. Да она и сама росла в окружении людей, которые разговаривали именно так. Подобная манера речи несла в себе оттенок истинной гавайской культуры. И Ханна не намеревалась наказывать учеников за немного вольное обращение с английским языком. Она не собиралась говорить детям, что они не владеют грамматикой. Да это и не соответствовало действительности, насколько ей было известно. Почему окружающие неизменно стараются всеми силами устранить самобытность из гавайской жизни? Зачем пытаются превратить их культуру в такую же непримечательную и сглаженную, как культура материка? Гавайи - вовсе не какой-то там очередной Диснейленд с ананасами.
Ее порядком веселило стремление Джозефа очистить свою речь от таких вот гавайских словечек. Хотя он полностью от них не отказывался, к примеру, часто в конце обеда или ужина говорил "пау", кончено. Но никогда не прибегал к разговорному наречию, как его дядя. Возможно, для этого он слишком начитан. Или, может быть, чувствовал себя неловко от столь явного присутствия гавайского духа. Пожалуй, именно поэтому он хотел уехать.
Ханна снова и снова мысленно возвращалась к мыслям о желании Джозефа покинуть остров и пыталась понять причину. У них обоих есть собственное жилье, причем у каждого - замечательное, и если бы они объединили однажды свои материальные средства, то могли бы купить что-нибудь гораздо лучшее. И у нее, и у него хорошая работа. А еще здесь отличная погода, пляж, все друзья и родные. И, конечно же, они вместе. Вот только Джозеф хочет почему-то отказаться от всего этого.
Многим людям приходится вкалывать всю жизнь на скучной работе, чтобы поднакопить денег, приехать на Гавайи и провести незабываемые дни покоя и отдыха в тропиках. Им же с Джозефом нет нужды сюда ехать, они здесь живут, что уже само по себе большая удача. О чем он только мечтает? Поехать на материк и вкалывать там до седьмого пота. Ханна задумалась, известно ли ему, как холодно в Нью-Йорке. Знает ли он, что людей там видимо-невидимо, жизнь дорогая, а сам город пропитан зловонием.
И еще девушка подумала о том, сможет ли она жить здесь счастливо одна, без Джозефа.
В это время он как раз вошел в спальню, неся коробку с пиццей в одной руке, довольно неумело пытаясь придать себе сходство с маленьким итальянским пареньком, изображенным красной краской на картонной поверхности коробки. Ханна так проголодалась, что сразу даже не заметила, что Джозеф был в чем мать родила. Каким-то образом он умудрился стащить всю одежду на пути от входной двери до спальни, одновременно пытаясь удержать в одной руке большую горячую пиццу с колбасой и перцем.
Он стоял перед ней, словно какой-нибудь официант в нудистской колонии, приветствуя Ханну расцветшей в полную силу эрекцией. Она захохотала.
- Что ты вытворяешь?
Джозеф улыбнулся:
- Вы заказывали колбасу.
С этими словами он водрузил пиццу на кровать и опустился на Ханну. Приподнял ее ноги и погрузился в нее, в то время как она не переставала хихикать как школьница. Девушка откинула голову и тихо охнула, когда Джозеф задвигался внутри нее. Она обвила руками его плечи, ощущая под пальцами сокращение натренированных мускулов, и осыпала поцелуями его шею. Потом Ханна начала поглаживать соски Джозефа. Он застонал.
- Если ты будешь продолжать в том же духе, я кончу раньше времени.
Ханна улыбнулась:
- А я не хочу, чтобы пицца остыла.
Фрэнсис сидел на кровати в своем номере и смотрел на собственный член. Тот по-прежнему горделиво вздымался, твердый и пульсирующий, все еще готовый к действию. Но вот только если раньше он выглядел розовым и пышущим здоровьем, как новорожденный с превосходными показателями по шкале Апгар, то сейчас края головки приобрели слегка синюшный оттенок. Фрэнсис пребывал в легком беспокойстве. Конечно, ему пришлось в эти дни порядком поднапрячь свой прибор - с момента приезда на Гавайи Фрэнсис отрывался на всю катушку, - поэтому тот малость расклеился. Появились неприятные ощущения легкого онемения, словно он обвязал большой палец резиновой лентой и забыл ее снять. Палец обычно начинает синеть так же, как у него сейчас головка.
Завтра будет уже два дня, как он накачался коктейлем с виагрой, а его эрекция, по всей видимости, и не собиралась сходить на нет. К тому же Фрэнсис совсем выдохся: затяжное возбуждение уже больше походило на хроническое заболевание и не доставляло никакой радости. Мужчине позарез требовался отдых, и он так надеялся, что член опадет, если он сделает перерыв на один вечер, спокойно перекусит и примет горячую ванну, а также на время откажется от выпивки и наркотиков.
В гостиничном номере была оборудована отдельная гидромассажная ванна, и последние полчаса Фрэнсис отмокал в ней, надеясь, что горячая, исходящая паром вода, которая подавалась пузырящимися струями, ослабит напряжение в туго стянутых наркотиками мышцах. Фрэнсису полегчало. Он ощутил, как вызванная химией эмоциональная взвинченность и физическая усталость стали мало-помалу отступать. Но джакузи не возымело никакого действия на его эрекцию. Член браво торчал из воды, словно покачивающийся на волнах буек.
Поднять перископ!
Выйдя из ванной, Фрэнсис облачился в махровый халат и неспешно принялся за зеленый салат и жареную куриную грудку без шкурки. По телевизору шел какой-то старый фильм, дешевая мелодрама об одном добропорядочном парне, втюрившемся в дамочку, которая ни на грош не верила в любовь, потому что ей пришлось через многое пройти, чтобы добиться успеха. Фрэнсис пил только минеральную воду. В общем, чувствовал он себя в целом неплохо.
Потом раздался телефонный звонок. Фрэнсис поднял трубку.
- Мне тут пришло в голову, что ты сидишь сейчас в одиночестве, уставившись в телевизор и давясь гостиничной едой, поэтому я решил тебе звякнуть.
Звонил Чад.
- Тебе повезло, я только что собирался уходить.
- Не поздно ли, разве тебе не пора отправляться баиньки?
- Здесь сущий рай. Так что как можно спать?
- Правда?
В голосе Чада слышались скептические нотки. Фрэнсис постарался ответить как можно загадочнее:
- Правда.
- Пожалуй, мне следует приехать, и ты сможешь попотчевать меня чем-нибудь стоящим.
Фрэнсис взглянул на нижнюю часть своего тела. Как бы ему хотелось, чтобы эта штуковина наконец-таки опустилась.
- Не думаю, что мысль здравая.
- Почему нет?
- Ты же знаешь, я работаю дни напролет. Тебе станет скучно.
- Я всегда смогу прошвырнуться до бассейна.
И затащить в свою постель всякого, кто окажется в радиусе трех метров.
- Я подумаю.
- Ты все еще злишься на меня.
- Да, Чад, я не забыл.
- Я же сказал, что сожалею.
Фрэнсис не промолвил ни слова. Он уставился на экран телевизора, где в эту ми нуту два главных героя бросились друг к другу с распростертыми объятиями в каком-то месте, смахивающем на терминал "Дельта эрлайнз" в международном аэропорту Лос-Анджелеса.
- Я очень сожалею.
- Уверен, так и есть.
- Я постараюсь измениться.
- Только не за мой счет.
Нервы Фрэнсиса совсем сдали. От с таким трудом достигнутого спокойствия не осталось и следа. Он открыл тумбочку у кровати и вытащил крошечную пластиковую упаковку кокаина. Затем вытряхнул немного порошка на стол.
- Черт побери, Фрэнсис, дай мне еще один шанс!
- Я так устал от этой лжи, Чад. Мне уже осточертело слышать ее снова и снова.
Фрэнсис разозлился на себя за то, что разнюнился как слезливая бабенка, а его слова отдают паршивой мыльной оперой. Он нагнулся, поднес скрученную банкноту к носу и втянул дорожку из порошка. Чад молчал.
- Мне надо идти.
Фрэнсис решил повесить трубку. Но прежде чем раздались гудки, до него донесся голос Чада, пытающегося успеть что-то сказать до того, как они разъединятся. Похоже было а то, что он действительно сожалел. Впрочем, подобные извинения Фрэнсису довелось слышать уже миллион раз.
Лоно медленно шел по улице. Иногда он приостанавливался и делал вид, что внимательно рассматривает витрины. Время от времени приветственно кивал какой-нибудь знакомой проститутке, вышедшей на улицу в поисках клиента. Но ни на минуту он не выпускал из поля зрения девушку, которая шла по другой стороне улицы. По ее походке мужчина понял, что она вовсе не пытается никого подцепить. Девушка целеустремленным шагом двигалась в нужное ей место. Поэтому Лоно продолжал невозмутимо следовать за ней, ежась на некотором отдалении.
Они пересекли галерею магазинов на Кухайо-авеню и торговые ряды Международного рынка. Он замедлил ход, когда девушка остановилась и стала рассматривать в одном из киосков "вареные", окрашенные вручную индонезийские саронги; в другом ее привлекли пляжные сумки ручной работы из рафии. Лоно никогда не нравился Международный рынок. Он напоминал ему дешевую имитацию Диснейленда: никаких тебе каруселей и аттракционов, а всего лишь барахолка для туристов, которые приходят сюда и покупают сувенирные серьги из кокосовой скорлупы, футболки с идиотскими надписями типа "Я НОСИЛ ЦВЕТОЧНУЮ ГИРЛЯНДУ В ГОНОЛУЛУ" или пластмассовые безделушки с красующимся на них "АЛОХА". Небольшие памятные сувениры о Гавайях, сделанные в Китае или Малайзии. Его порадовало, что она ничего из этого барахла не купила.
Девушка пересекла Калакауа-авеню и пошла по дороге в сторону "Королевской гавайской гостиницы". Здесь Лоно сократил расстояние между ними. Необходимо выяснить, снимала ли она здесь номер или, может быть, пришла по вызову, чтобы встретиться с клиентом. Площадка перед гостиницей утопала в темноте, так как факелы зажигали только глубокой ночью, и поэтому ему удалось незаметно сократить расстояние между ними до трех метров.
У Лоно словно камень с груди упал, когда он увидел, как девушка вынула из кармана ключ от номера и направилась прямиком к лифту. Она кивнула швейцару, когда проходила мимо него.
Лоно остановился. Отпала всякая надобность дальше следить за ней. Через несколько минут он спокойно узнает от портье все, что душа пожелает.
Юки вошла в лифт и стала ждать, пока закроются двери. Острое покалывание, нечто вроде мурашек по коже, проскользнуло вверх по позвоночнику и заставило мышцы конвульсивно сжаться. Она почувствовала, что ее аура притянула чью-то энергию, и теперь эта энергия стремительно запрыгала от чакры к чакре вверх по позвоночнику, как шарик в пинболе, пока не поразила верхний лотос в третьем глазе, отчего в голове послышался трезвон колокольчиков. Кто-то смотрел на нее, посылая мощные потоки сексуальной энергии. Это ощущение наполнило ее ликованием.
Когда дверцы лифта распахнулись на ее этаже, Юки увидела своего босса. Она сразу же поняла, что он под кайфом. Фрэнсис как-то нервно постукивал по полу ногой и грыз кожицу вокруг ногтя большого пальца.
- Собираетесь прогуляться?
Фрэнсис оставил в покое свой ноготь и посмотрел на нее.
- Да. - Он почти зашел уже в лифт, когда неожиданно приостановился, придерживая дверцу рукой. - Послушайте, не хотите ли составить мне компанию и выпить чего-нибудь?
- Я не любительница спиртного.
- Как разумно с вашей стороны. - В его устах это прозвучало как оскорбление.
- Хотя иногда и позволяю себе рюмочку-другую.
- Вы пробовали здешний "май-тай"? Они делают его очень даже неплохо. А еще у них внизу прекрасная музыка.
Юки собиралась уже отклонить его предложение. Больше всего ей хотелось сейчас пойти в номер и добраться до кровати. Девушке хотелось побыть одной, чтобы насладиться приятными мыслями о том, что с ней случилось. Но потом она вспомнила данное себе обещание. Ведь она решила помочь Фрэнсису справиться с отрицательной частью своей сущности. Предполагалось, что именно в этом и заключалось ее предназначение.
- Ладно. Но только один бокал.
Фрэнсис довольно осклабился:
- Вы не разочаруетесь. Напиток просто бесподобен.
Наемного убийцу звали Кит. Он служил в 31-м военно-морском экспедиционном полку и за годы службы изрядно поднаторел в ведении военных действий на населенной территории, диверсиях, проникновении в тыл противника, добыче секретной информации и убийствах - вот далеко не полный список тех предметов, которые он освоил по воле правительства, и его обучение оплачивалось за счет налогоплательщиков. Он постиг основы искусства убивать, получил возможность отточить новое умение в Афганистане и продолжал совершенствоваться во время секретных операций на Филиппинах и в Колумбии. Теперь, демобилизовавшись, Кит предлагал широкой публике свои услуги в той единственной области, в которой разбирался.
У Джека в его присутствии появилось неприятное ощущение в желудке.
Кит хотел обсудить дело в менее людном месте, поэтому они с Джеком переместились на площадку с поющим фонтаном перед казино "Белладжио" и теперь смотрели, как водные струи взметаются и стремительно мелькают в воздухе под пронзительные звуки патриотической музыки, вырывающейся из громкоговорителей.
- Хотите узнать почему?
- Только имя цели и местожительство.
- Он самоанец. Его фамилия Танумафили - кажется, она именно так произносится.
- Мне требуется более точная информация.
Джек достал бумажник и вытащил из него одну из визитных карточек Сида.
- Вот, держите.
Кит взглянул на карточку и протянул обратно Джеку.
- Можете оставить у себя. Мне она не нужна.
Джек кивнул. Он не понял, почему Кит не захотел оставить ее у себя, но не собирался спорить с наемным убийцей.
- Гонолулу?
- Да.
Кит кивнул. Он отвернулся и стал смотреть, как многочисленные брызги от фонтана взлетают высоко в воздухе, а вода плещется и рябит, как гигантский осьминог в мультипликационном мюзикле.
- Просто поразительно.
Джек удивленно посмотрел на профессионального убийцу.
- Что?
Кит указал на фонтан.
- Это. Даже не догадываюсь, как им это удается.
Глаза Кита блестели на свету, когда он смотрел, как фонтан исполняет свой водный балет по мотивам "Весны в Аппалачах" Аарона Копленда.