- Доктор Левей, нейробиолог из Института биологических исследований Солка, решил подвести психологическую основу под гомосексуальность, изучив мозг сорока одного человека: девятнадцати гомосексуалистов, шестнадцати гетеросексуальных мужчин и шести гетеросексуальных женщин. Он выяснил, что небольшая кучка нейронов в гипоталамусе - нейронов, которые призваны контролировать сексуальное поведение, - у гомосексуальных мужчин меньше, чем у гетеросексуальных. Более того, он установил, что эта кучка по размеру сравнима с гипоталамусом гетеросексуальной женщины, который, как показали предыдущие исследования, был наполовину меньше размера гетеросексуального мужчины.
- И это доказывает биологическую основу гомосексуальности? - спрашивает Уэйд.
- Нет. Во-первых, область гипоталамуса демонстрирует значительные различия - у некоторых гомосексуальных мужчин эта область такая же, как у гетеросексуальных мужчин; у некоторых гетеросексуалов эта область меньше, чем у гомосексуалов. Более того, контрольная группа была крайне немногочисленна, и исследования не проводились повторно. В конце концов приходится задаваться вопросом: структура ли мозга определяет сексуальную ориентацию или изменяется благодаря ей? Например, исследования, проведенные Национальным институтом здоровья, показывают, что у людей, которые читают после потери зрения шрифт Брайля, область мозга, контролирующая палец, которым человек читает, как это ни удивительно, увеличивается в размере.
- А что вы скажете об исследованиях, которые провел Дин Хамер в девяносто третьем году? - ведет свое Уэйд. - Он обнаружил гомо-ген?
- Не совсем, - отвечает доктор Ньюкирк. - Он выяснил, что у братьев-гомосексуалов одна и та же Х-хромосома - Xq28 - встречается намного чаще, чем у братьев традиционной ориентации. Но опять-таки, это исследование не повторялось.
- Следовательно, ни один из этих многоуважаемых ученых не смог решительно доказать, что человек рождается гомосексуалом?
- Нет, - отвечает психолог. - Это совершенно не похоже на цвет кожи, например. Нельзя изменить цвет кожи - несмотря на Майкла Джексона. Сексуальная ориентация - не только природа. Но и от нее человеку дано немало.
- Поэтому я возвращаюсь к вашей последней статье: "По ту сторону любви: почему однополые браки негативно влияют на детей". Расскажите нам, что подтолкнуло вас к ее написанию.
- Существует огромное количество доказательств, что это в интересах ребенка - расти в полной гетеросексуальной семье, - говорит доктор Ньюкирк. - Лесбиянки могут быть великолепными матерями, но они просто не могут быть отцами.
- Расскажите подробнее.
Доктор Ньюкирк кивает.
- Существуют четыре основные причины, почему для ребенка важна как материнская, так и отцовская любовь. Во-первых, привязанность каждого из разнополых родителей к своему ребенку хотя и одинаково важна, но по-своему уникальна. Безоговорочная материнская любовь и обусловленная отцовская компенсируют друг друга и оказывают влияние на то, кем вырастет ребенок. Отношения с представителями обоих полов в годы, когда формируется личность, позволят ребенку в дальнейшем легче взаимодействовать с миром. Во-вторых, общеизвестно, что в развитии ребенка, с точки зрения психологии, существует несколько стадий. Например, несмотря на то что младенцы обоих полов сперва живее реагируют на материнскую заботу, в определенный момент, дабы отточить свою мужественность, мальчик должен оторваться от матери и идентифицировать себя с отцом, чтобы научиться обуздывать агрессию и контролировать эмоции. Отношения с отцом так же важны и для подрастающей девушки - в этих отношениях она может с уверенностью удостовериться в своей женственности. Без фигуры отца девушка, вероятнее всего, будет в жизни утолять свой голод по мужскому вниманию таким образом, что станет сексуально активна в не свойственной женщине манере.
- А третья причина? - подсказывает Уэйд.
- Научно доказано, что однополые отношения вызывают у детей сексуальное замешательство и, как следствие, сексуальную распущенность. Дети получают следующий посыл: любой выбор одинаково приемлем, и неважно, кто твой супруг. По этой причине молодые люди, воспитанные в однополых семьях, склонны к тому, чтобы быть одновременно сексуально активными и неразборчивыми в сексуальных связях.
- Вы имеете в виду, что они, скорее всего, сами будут заводить гомосексуальные связи?
- Именно. Вспомните, например, Древнюю Грецию. Гомосексуализм процветал, но не из-за гомосексуального гена, а потому что общество попустительствовало ему. Потворство подобного рода поведению ведет к дальнейшему распространению такого поведения.
- А последняя причина, по которой однополые браки пагубно сказываются на детях?
- Это первые шаги к еще более социально неприемлемому поведению. Полигамные связи, например. Можете себе представить, какие эмоциональные последствия переживает ребенок, у которого один отец и несколько мам? С кем этот ребенок себя отождествляет? А если копнуть глубже… Представьте, что происходит, если эти браки разрушаются, а потом создаются новые семьи, - вероятно, появятся дети, у которых будет два отца и шесть мам… - Она качает головой. - Это уже не семья, мистер Престон. Это уже коммуна.
- Позвольте вас спросить, доктор Ньюкирк, ваш протест основан на том, что однополые пары не могут окружить ребенка любовью?
- Нет, конечно. Разумеется, гомосексуальные пары могут так же окружить ребенка любовью, как и гетеросексуальные. Но детям нужна не только любовь. Им нужен дополнительный опыт, мужская и женская роль для подражания, наставления для психологического развития.
- Скептики спросят: а где доказательства? - произносит Уэйд.
Доктор Ньюкирк улыбается.
- Более пяти тысяч лет воспитания детей, мистер Престон. Если проводить над детьми новомодный социальный эксперимент, это может иметь разрушительные последствия для следующих поколений. - Она смотрит на Зои. - Я испытываю сочувствие к однополым парам, которые хотят завести семью. Но я не могу позволить своему сочувствию перечеркнуть нужды невинных детей.
- Основываясь на результатах своего исследования, доктор Ньюкирк, вы сформировали свое мнение как эксперта касательно того, в какую семью будет лучше и правильнее поместить этих нерожденных детей?
- Да. Я твердо верю, что этим детям будет значительно лучше в семье Рейда и Лидди Бакстер.
- Благодарю вас, доктор, - говорит Уэйд и поворачивается к Анжеле Моретти. - Свидетель ваш.
- Вы утверждаете, что гомосексуальность не врожденная черта, верно, доктор? - начинает Анжела.
- Этому нет доказательств.
- Вы сказали, что исследования Бейли и Пилларда необоснованны, потому что не все однояйцовые близнецы, которые считают себя геями, имеют и гея-близнеца, верно?
- Верно.
- Вам известно, что, несмотря на то что однояйцовые близнецы имеют много сходных черт, есть определенные биологические особенности, которые у каждого из близнецов отличаются? Например, отпечатки пальцев.
- Ну…
- И вы, доктор, сбросили со счетов результаты исследования Левея только потому, что они не подтвердились похожими исследованиями?
- Верно, - подтверждает психолог.
- Вы знакомы с исследованиями, которые проводились над восьмью процентами домашних баранов, которых интересовало спаривание исключительно с другими самцами?
- Нет.
- Что ж, - продолжает Анжела Моретти, - ученые установили, что у этих баранов кучка нейронов в гипоталамусе меньше, чем у обычных гетеросексуальных баранов. На самом деле полученные данные очень сходны с результатами исследования Саймона Левея. Доктор, вы раскритиковали работу Дина Хамера, потому что повторно исследования не проводились, не так ли?
- Да.
- Это означает, что когда-нибудь подобное исследование может повториться?
- Естественно, будущее я предсказывать не могу.
- Вы знакомы с работами шведских ученых, которые установили, что мозг гомосексуального и гетеросексуального мужчины по-разному реагирует на мужские и женские феромоны, что свидетельствует о значительной психологической составляющей гомосексуальности?
- Да, но…
- Вам известно, что венские ученые обнаружили генетический "переключатель" сексуальной ориентации у плодовой мушки? И когда этот "переключатель" выходил из строя, самки дрозофилы игнорировали самцов, а сами пытались спариться с другими самками, имитируя брачные ритуалы самцов.
- Нет, мне об этом неизвестно, - признается психолог.
- А вам известно, доктор Ньюкирк, что в настоящий момент Национальным институтом здоровья выделено два с половиной миллиона долларов на проведение генетического скрининга у тысячи пар братьев-геев, чтобы лучше понять генетическую составляющую гомосексуализма? Нам с вами отлично известно, что правительство редко пачкает руки об исследования, связанные с сексуальностью. Разве это не свидетельствует о том, что даже такой уважаемый институт, как Национальный институт здоровья, подтверждает биологическую основу гомосексуальности?
- Любой может выдвинуть гипотезу, миссис Моретти. Однако исследования не всегда эти гипотезы подтверждают.
- В таком случае что вы скажете о докторе Уильяме Рейнере из университета Оклахомы? - спрашивает Анжела. - Вам известно, что он исследовал сотни случаев детей, рожденных с различными сексуальными отклонениями, - например, младенец с недоразвитым пенисом или вообще без оного? Обычно протокол лечения предполагает оперативное вмешательство и кастрацию ребенка, который потом воспитывается как девочка. Вам известно, доктор, что ни одного из этих детей, когда они выросли, мужчины сексуально не привлекали? Что большинство этих гендерно измененных малышей вернулись к тому, чтобы опять стать мужчинами, потому что их привлекали женщины? Я бы сказала, что это яркий пример того, что воспитанием природу не обманешь, разве не так?
- Уважаемый адвокат, - говорит психолог, - как я понимаю, вы знакомы с теорией Дарвина о естественном отборе.
- Разумеется.
- В таком случае вам известно, что научно доказано: главная цель всех видов - передать свои самые сильные гены будущим поколениям. Поскольку потомство гомосексуалов составляет лишь двадцать процентов от потомства гетеросексуалов, разве этот гомо-ген, о котором вы твердите, не был бы истреблен во время естественного отбора? - Она улыбается. - Нельзя разыгрывать биологическую карту, если не можешь привести доказательства.
Анжела Моретти отмахивается от замечания свидетеля.
- Я всего лишь скромный адвокат, доктор Ньюкирк. От меня не ожидают, что я буду интересоваться наукой или псевдонаукой. Одним из ваших аргументов, почему дети должны расти в гетеросексуальном союзе, был довод о том, что отсутствие матери или отца чревато определенными проблемами, верно?
- Да.
- Следовательно, если один из родителей в гетеросексуальной паре умирает, вы ратуете за то, чтобы забрать этого ребенка и поместить его в семью к другой гетеросексуальной паре?
- Это просто смешно! Оптимально желательно, чтобы у ребенка были мать и отец, но очевидно, что так бывает не всегда. Трагедии не редкость.
- Как, например, не отдавать эмбрионы их биологической матери?
- Протестую!
Судья хмурится.
- Протест принят.
- Я снимаю вопрос, - заявляет Анжела Моретти.
- Я бы хотела ответить, - вмешивается доктор Ньюкирк. - Я могу назвать миссис Моретти огромное количество исследований, которые доказывают, что мальчик, выросший без отца, вероятнее всего, станет преступником и в конечном счете окажется в тюрьме.
- А как же утверждение о том, что однополые браки открывают двери полигамии? За все годы, что в Массачусетсе официально разрешены однополые браки, разве кто-то обращался в суд с просьбой зарегистрировать полигамный союз?
- Я не знакома с законодательством этого штата…
- Я вам помогу. Ответ "нет", - говорит Анжела. - И никто не просил сочетать его браком ни со скалой, ни с козой. - Она начинает загибать пальцы. - Давайте подытожим ваши показания, доктор Ньюкирк. Однополые родители ведут к различного рода разрушительным последствиям в развитии ребенка. Гомосексуализм является не врожденным, а приобретенным. Если у человека родители гомосексуалисты, вероятнее всего, он и сам станет гомосексуалистом. Если вырос в семье гетеросексуальных родителей, то и сам станет гетеросексуалом.
Психолог кивает.
- Кажется, все правильно.
- Тогда объясните мне вот что: почему у большинства гомосексуалистов родители традиционной ориентации? - спрашивает Анжела Моретти, поворачивается и идет на место, пока психолог пытается найти ответ. - Больше вопросов не имею.
Анжела Моретти откровенно не хочет, чтобы место свидетеля занял пастор Клайв.
- Ваша честь, - говорит она, - если мистер Линкольн дает показания о репутации Макса Бакстера, нет необходимости называть его экспертом в своей области. Изучение Макса Бакстера не является учебной дисциплиной.
- Пастор Клайв духовный наставник и ученый, - возражает Уэйд. - Он ездит по стране, проповедуя слово Божье.
- Вам известно, где ему нельзя проповедовать? В зале суда, - отвечает Анжела.
- Я думаю, что послушаю, что он скажет, - решает судья О’Нил.
- Посмей только, - бормочет Анжела.
Судья хмурит брови.
- Прошу прощения?
Она поднимает голову.
- Я сказала, что я еврейка.
- Да? Никогда бы не подумал. Но спасибо, что сказали, - добавляет он. - В этом свете ваши предыдущие протесты выглядят по-другому. Мистер Престон, можете вызывать своего свидетеля.
Зал реагирует на появление из неизвестности пастора Клайва в сопровождении шерифа. Прихожане церкви Вечной Славы выкрикивают "Аллилуйя" и "Аминь", баптисты из Вестборо начинают хлопать. Пастор, скромно потупившись, идет по проходу.
Он просит разрешения принимать присягу на собственной Библии.
- Пожалуйста, назовите для протокола свое имя, - просит Уэйд.
- Клайв Линкольн.
- Чем вы зарабатываете на жизнь?
- Я пастор евангелистской церкви Вечной Славы.
- У вас есть семья, святой отец?
- Да, - отвечает пастор Клайв. - У меня превосходная жена, и Господь благословил нас четырьмя прекрасными дочерьми.
Троих я знаю. Чисто умытые девочки лет десяти-двенадцати в подходящих платьицах. Они поют по воскресеньям с пастором Клайвом. Четвертая молча сидит в заднем ряду во время службы. Ходят слухи, что она не приняла Христа как своего Спасителя. Невозможно представить, какой это стыд для такого человека, как пастор Клайв.
Наверное, у каждого свой крест.
- Вы знакомы с истцом?
- Да. Макс примкнул к нашей церкви полгода назад.
- Вы знакомы с Лидди и Рейдом Бакстер? - спрашивает Уэйд.
- Я знаком с Рейдом уже пятнадцать лет. Честно говоря, он финансовый гений и уже более десяти лет управляет деньгами церкви. Мы, наверное, стали единственной некоммерческой организацией, которая заработала деньги во время кризиса. - Пастор Клайв поднимает глаза к потолку. - По-видимому, кто-то свыше следит за нами на рынке ценных бумаг.
- Как давно вы являетесь пастором этой церкви?
- Двадцать один незабываемый год.
- Святой отец, а что говорит ваша церковь о гомосексуализме?
- Протестую! - восклицает Анжела Моретти. - Непонятно, как эти показания относятся к пониманию характера истца.
- Протест отклонен!
- Мы верим слову Господа, - отвечает пастор Клайв. - Вы буквально толкуете Библию. А в ней неоднократно сказано, что браки заключаются между мужчиной и женщиной с целью продолжения рода. И много других отрывков, в которых прямо осуждается гомосексуализм.
- Расскажите подробнее.
- Протестую! - Анжела Моретти встает. - Библия не имеет отношения к суду.
- Неужели? - Уэйд указывает на Библию, которая лежит на столе секретаря. - На ней клянутся говорить правду и только правду.
Анжела не обращает на него внимания.
- Ваша честь, интерпретация Библии мистером Линкольном является неприкрытым смешиванием религии и правосудия, что нарушает основные принципы нашей судебной системы.
- Наоборот, Ваша честь, это касается непосредственно интересов этих нерожденных детей и той семьи, в которой они окажутся.
- Я разрешу эти показания, - говорит судья О’Нил.
В глубине зала вскакивает какой-то мужчина в футболке с надписью "ШКАФЫ - ДЛЯ ОДЕЖДЫ".
- Да пошел ты, судья!
О’Нил поднимает голову.
- Ходатайство отклонено, - сухо произносит он. - Пристав, пожалуйста, выведите этого мужчину из зала суда. - Судья поворачивается к пастору Клайву. - Как я уже сказал, можете продолжать. Но я разрешаю вам привести всего один абзац в качестве примера. Миссис Моретти права в одном: это суд, а не воскресная школа.
Пастор Клайв молча открывает свою Библию и зачитывает вслух:
- "Не ложись с мужчиною, как с женщиною: это мерзость. Если кто ляжет с мужчиною, как с женщиною, то оба они сделали мерзость: да будут преданы смерти, кровь их на них". Это два стиха, но они почти на одной странице.
- Как вы и ваша паства понимаете эти отрывки? - спрашивает Уэйд.
- Мне кажется, их понимаем не только я и моя паства, - отвечает пастор Клайв. - Они понятны любому, кто их прочтет: гомосексуализм мерзость, грех.
- Господи! - восклицает Анжела Моретти. - Я в сотый раз протестую!
- Я оценю эти показания как должно, - заверяет ее судья О’Нил.
Уэйд поворачивается к пастору Клайву.
- Я бы хотел вернуться к нерожденным детям, которые стали камнем преткновения в этом деле, - говорит он. - Когда вы о них узнали?
- Макс, очень расстроенный после разговора с бывшей женой, пришел ко мне за советом. Она, несомненно, живет сейчас во грехе…
- Протестую!
- Пожалуйста, вычеркните это из протокола, - распоряжается судья.
- Бывшая жена Макса хотела получить опеку над этими нерожденными детьми, чтобы потом подсадить их своей любовнице.
- И что вы ему посоветовали? - спрашивает Уэйд.
- Я сказал ему, что таким образом Господь, по-видимому, пытается ему о чем-то сказать. Мы обсудили, в какой семье он хотел бы, чтобы выросли его дети, и он ответил: в любящей традиционной христианской семье. Когда я спросил, знает ли он такую семью, Макс не задумываясь назвал своего брата с женой.
"Лидди… - Острая боль в груди. - А если бы я предложил вместе растить этих детей?"
Мы бы сказали Уэйду, он сообщил бы судье, и тогда биологический отец, то есть я, тоже стал бы составляющей этого уравнения. И я не стал бы отдавать этих детей, оставил бы их для себя.
Только Уэйд весь процесс построил на том, что я не готов стать отцом.
А Лидди…