- Никогда больше не буду гоняться за Злючкой. Как же он, бедный, мучается, - пробубнил под нос главарь джаз-банды.
Некоторое время все деликатно молчали, пока Пастух не нарушил эту тягостную паузу:
- Непрушный день, да, Жаннет? С самого утра все как-то не заладилось.
- Да, ТВ - сложная штука, Костя. Тут штурмом не получится, надо хитростью брать.
- Ну давай, лиса… Делись своими хитростями. В кого теперь меня переоденешь?
Пастух уже был готов вылить накипевшее за день на деловитую Жаннет, но тут голос подал раздухарившийся Кащей:
- Штурмом ли, хитростью ли - какая разница?! У нас все равно пока нет клипа, так чего рыпаться раньше времени? Вот у нас в панк-банде раньше такие клипы зашибательские были - отвал башки!
- Угу, то-то ты сегодня башку этому чудиле в полосатой рубашке чуть не отвалил.
- Мальчик прав, Костя, - вступилась Жаннет за Кащея, у которого зашкаливал адреналин. - Ты хоть знаешь, как клипы снимают? Это ж на месяц минимум заморочек - продакшн-постпродакшн, сценарий, клипмейкера модного найти, павильон, декорации построить, съемка, модели, монтаж.
- Ой-ой-ой, как страшно, - передразнил ее Пастух, вышвыривая за окно свое атласное синее платье. - Ты где так наблатыкалась в клипах-то этих?
- Я что, по-твоему, в клипах никогда не снималась? - оскорбилась Жаннет. - Был у меня один режиссер.
- А оператора у тебя не было, а?
- Два. А может, и три. Клевый один.
- В смысле - как я?
- Нет, в смысле - как оператор!
- Ну и фигня делов! Звони своему оператору, научу вас, черепах столичных, как быстро клипы снимать. Слышь, Кащей, где у вас тут кабак попушистей, чтоб попугаев побольше собиралось?
- В смысле - ярких фриков? А может, готов? Может, панков? Или трансов? - разошелся не на шутку развеселившийся молодой человек, повязывая свой платочек свинье на хвост.
- Так, положим, трансов нам на сегодня достаточно, - скептически заметила Жаннет.
Пастух поддержал подругу:
- Это точно. Панков тоже не надо. У нас же клип достойный должен быть, а не побоище помойное. У них там цепи, браслеты с шипами всякие-видел я их. А кто такие готы?
- Ты чего задумал, дьявол черноморский? - удивилась светская львица.
- Сейчас расскажу. Так чего за готы-то?
- Да не яркие они вовсе, отстань. Обмороки такие бледные, типа вампиров, все в черном, ногти, губы. Музло у них сообразно заунывное. Про смерть, любовь до гроба и кладбища.
- Круто, - вдохновился Пастух услышанным. - Такая нечисть до нас еще не доезжала.
На минуту Пастух замолчал, смешно морща лоб, а потом выдал ценные указания:
- Знаешь, где они тусуют? (Кащей кивнул). В общем, так, Жаннет, чтобы к девяти вечера этот твой оператор был у клуба этих ваших готов. Заплатим ему тройник, клип будем снимать черно-белый и с двух дублей. Ну, может, с трех, если их там много будет. Все понятно?!
- Ничего не понятно, - хором ответили Жаннет и Кащей.
- Вот и здорово, значит, клип будет замечательный!
ГЛАВА 25
Как снять убойный клип
Клуб, где собирались готы, выглядел подобающим образом: серое здание, часть которого была вручную выкрашена черной краской, стены грохотали от громкой музыки, краска обваливалась, у входа стояли подростки с черными волосами. Флоуресцирующая вывеска гордо сообщала зловещее название заведения - "Черная луна".
Оркестр, более-менее пришедший в себя после ночного гудежа и утреннего побоища, топтался около дверей клуба. Длинноволосые подростки недоверчиво косились в сторону людей с инструментами, а Пастух в это время грелся в ЗИМе и объяснял худому тщедушному оператору суть дела.
- Ну, ты же фильмы про зомби видел, Саш? Отлично. Тебе делать-то ничего не надо. Ты все это просто снимаешь, понял?
- Съемки в реальном времени - это очень опасно, - недоверчиво смотрел Саша в сторону подростков, ноги которых были в устрашающе огромных ботинках. - А если мне камеру разобьют зомби эти ваши?
- Да мы тебе две таких купим, - не сдавался Пастух.
- Саша, вы не бойтесь! - Алиса была одета в ярко-красное сценическое платье. Оно откровенно обтягивало ее отлично сохранившуюся фигуру, акцентируя все недоступные пикантные места. - Я Косте доверяю и вам советую. Он у нас, конечно, безумный, но у него почему-то все получается.
- Ага, - ехидничала Жаннет, - ты, Сашка, не переживай. Если тебе башню снесут, Пастух тебе две новых купит.
- Жанна! Я вписался в эту историю только из-за тебя! А ты… - обиженно загнусил оператор.
- Жанночка, а ты, кстати, с нами пойдешь, - успокоил скептически настроенную барышню Пастух. - Нам твое доброе личико в кадре ой как пригодится, правда, Саш? Ну, все, хватит тереть пустое - пора снимать кино!
Пастух достал из бардачка бутылку виски и пустил по кругу.
- Фронтовые двести грамм - для храбрости!
Костя был в прекрасном расположении духа, он шутил, смеялся, подмигивал из машины замерзшим музыкантам, которых даже не знал и не помнил, как зовут, и всех всячески подбадривал.
- Ну, ребятушки, с джазом!
Из соседнего ЗИМа вывалила "Веселая бригада" с инструментами. Толпа дружно направилась в клуб, где, разумеется, перед ними предстал очередной здоровенный громила-охранник, он же фейс-контроль. По телу оператора бегал нервический холодок, рука едва удерживала тяжелую камеру. Некоторые из музыкантов все еще жадно поглощали воду и пиво, а "Веселая бригада", что-то бурно обсуждая, гоготала во все луженые глотки. Музыканты все поголовно были наряжены во фраки, белые рубашки с бабочками и котелки, арендованные на "Мосфильме". Начищенные до блеска туфли сияли не хуже, чем вывеска и лысая голова Громилы.
- Вы, ребята, похоже, место попутали, - издевательски-приветливо прогнусал Громила, - нам тут музыканты-клоуны не нужны. Цирк - на Цветном бульваре.
- Ты там, наверное, гири таскал, дистрофик? - предположил Пастух, вызвав поспешное бегство ехидной улыбки с лица охранника.
- Это частный клуб, и сегодня тут гот-вечеринка, так что проваливайте со своим маскарадом в другое место.
- Сашка, - крикнул Пастух оператору, - пора снимать! Мотор!
- Нельзя снимать, убери камеру.
Только Громила потянулся к Саше, чтобы выхватить его операторский хлеб, как резкий удар Пузца в челюсть усыпил охранника на несколько минут.
- Один готов! Мочи готов! Даешь клип! - заводил Пузцо свое воинство.
Пока фейс-контролер падал с грохотом на асфальт, "Веселая бригада" и оркестранты прошли внутрь логова нечисти. Шагая по темным коридорам, освещенным толстыми свечами, они миновали чилаут с целующимися тенями. Саша не прекращал снимать, постепенно входя во вкус, и сам не заметил, как оказался с Пастухом и его огромной бандой в темном баре, где мрачнейшего вида личности вливали в себя пиво под заунывную химообразную песню.
- Саныч, врубай свет, - проорал Пастух в мегафон, заглушив при этом нытье зарубежного вокалиста. - Ну что, зомби, хватит тосковать. Послушайте-ка джазу! Я пришел дать вам свет и радость, - веселился Пастух, уворачиваясь от первой пивной бутылки, которая позорно пролетела в паре сантиметров от его уха и брызнула от стенки маленькими острыми стекляшками.
- Ох, а вот это вы зря!
Пастух с разбегу перелетел барную стойку, пока Саныч включал режущий глаза свет. Костя традиционно достал пистолет и диск с давешним хитом. Жестами он показал бармену, что тот должен сделать, чтобы сохранить свою жизнь, и парнишка повиновался.
Меланхоличный, как истинный гот, бармен, на вид парнишка лет двадцати, трясущимися руками схватил диск и сменил музыку. Как только зазвучали первые аккорды, бар заполнился свистом и ором протестующих готов, а в чужаков полетели пивные бутылки.
Сашка, сделавшийся едва ли не бледнее, чем присутствующие загримированные подростки, бегал по залу, как настоящий хроникер по полю боя, и снимал то озверевших от нападения готов, то занимающих позиции у стойки музыкантов.
Костя протянул руки Алисе и Жаннет, которые испуганно прятались за широкими плечами Пузца и Автогеныча, и втащил их на стойку. В его руках сами собой образовались два микрофона, один из которых по праву достался Дулиной-старшей, а сам Пастух начал озорно вихляться в ритм песни, пытаясь вовремя попадать в фонограмму и попутно уворачиваться от летевших в сторону звезд бутылок. То же самое пришлось проделывать и Алисе, которая с большим трудом нацепила на лицо довольное выражение и начала открывать рот в унисон фонограмме. Жаннет почти сразу в ужасе спрыгнула под стойку и уже оттуда продолжила вести предметный огонь бутылками из бара по атакующим готам.
Несчастный оркестр, вжимая головы в плечи от каждого звука разбитой бутылки, вынужден был расположиться перед баром. Все несколько десятков человек, не в силах изобразить радость на лицах, пытались изобразить игру на инструментах, испуганно переглядываясь и качая головами.
Пузцо, Саныч и Автогеныч, наконец попавшие в свою родную стихию, побросали инструменты, засучили рукава и ринулись мутузить выскакивающих из-за столиков дохлых, а порою и очень здоровых готов. Подростки требовали вернуть их музыку и убрать со "сцены" ошизевшую старушку Дулину, которую, на удивление, все же все признали. Одна толстенная готка, в черном глухом платье и с фиолетовыми волосами, не имевшая при себе никакого оружия, кроме своих длиннющих когтей, вырубила Саныча ударом кулака по голове, села на его живот и со всей дури вцепилась когтями в его щеки. Она так глубоко всадила их, что Автогеныч с Пузцом под атакой бутылок и пинков едва оттащили ее от друга, валяющегося без сознания.
А в это время на барной стойке продолжались танцы Пастуха и Алисы, которые уже просто чудом ускользали от летящей в их сторону посуды. Однажды, правда, Пастуху пришлось страстно обнять Алису и принять бутылку широкой спиной, чем привел королеву в дикий экстаз. Она обвила тонкими руками его шею и выдала сакраментальное:
- Костя, я люблю тебя!
В этот прекрасный момент песня закончилась, и все замерли в нелепых позах - с поднятыми кулаками, с взлетевшими в руках бутылками, с перекошенными лицами. Готы хлопали подведенными глазами, взирая на ободранную "Веселую бригаду" и недобитых оркестрантов. Те, в свою очередь, таращились на растерявших бледность подростков в траурных одеждах. Первым пришел в себя Пастух, высвободившийся из крепких объятий Алисы Дулиной. Он молнией бросился к музыкальному центру и нажал на "play".
- Дубль два! Мотор! - крикнул Костя, и песня заиграла по новой.
Побоище возобновилось ровно с того места, на котором закончилось. Пастух и Алиса продолжили изгаляться на барной стойке. В бар на помощь друзьям стали подтягиваться готы из чилаута, и вот уже казалось, что они плотной черной массой облепили троих заметно уставших ко второму дублю разбойников. Но тут на подмогу "Веселой бригаде" бросился верный оркестр. С криками: "Готик-панк нужно играть так!" - "Нет, так!" - они стали лупасить готов духовыми, смычковыми и ударными инструментами.
Оператор Саша в полном восторге выполз из-под стола, где последние минуты скрывался со своим цифровым сокровищем, и начал снимать в открытую. Тут же в него вцепились две малолетние вампирессы и повалили, сильно ударив головой об пол. Хрупкий Саша немедленно потерял сознание, а Жаннет, кошкой перепрыгнувшая через стойку уже опустошенного бара, подхватила камеру, как знамя из рук комиссара, и продолжила снимать самостоятельно. Из каких-то закоулков появлялись еще готические подростки и присоединялись к пышащему безумием бою.
Десятки готов, как мухи, облепляющие сладкие и не очень места, облепили Саныча, Пузца и Автогеныча, которые сопротивлялись из последних сил. На Автогеныче повис паренек лет восемнадцати, жадно впившийся зубами в руку бандита. С другой стороны члена "Веселой бригады" атаковали три подружки, визжащие и пинающие его сапогами на высоченной подошве. Все кругом гремело и грохотало, яростные визги молодежи заглушали фонограмму, звон стекла - голос певицы. Одна из бутылок, которые уже стремительно заканчивались, попала прямо в светильник над баром, тут же замигавший, как стробоскоп, дьявольскими вспышками освещая поле битвы. Все это месиво поистине походило на гигантскую адскую кофемолку!
Саныч, очнувшись, с удивлением обнаружил, что целуется с одной из юных вампирш, придавленный к полу телами ее растерзанных подружек. Пузцо обменивался ударами с карликовым Мэрлином Мэнсоном, а Автогеныч, только что боровшийся с повисшим на его руке молодцом, уже лежал без сознания на куче поверженных противников.
Песня снова закончилась.
- Снято! - прокричал Пастух, - Всем спасибо! Парни, валим!
Легкими движениями Пастух взвалил себе на плечи Жаннет и Алису и быстро помчался к выходу. За ними, опираясь на плечо Саныча, хромал молоденький оператор. С другой стороны в Саныча вцепилась влюбившаяся в него две минуты назад прекрасная молоденькая девушка с синими длинными волосами и ярким макияжем. Пузцо нес на своих плечах бессознательного Автогеныча. Замыкал это шествие растерзанный вновь, но ни разу еще не побежденный "надежды маленький оркестрик". Потрепанные, но не сдавшиеся готы свистели и улюлюкали им вслед, но вдогонку за непрошеными гостями не спешили. Через десять секунд в клубе снова зазвучали "HIM" и "Lacrimoza". Побитую команду на входе поджидал пришедший в себя Громила с бейсбольной битой в руке. Увидев их состояние, он не смог сдержать сарказма.
- Ха, цирк уродов возвращается с гастролей?! Восставшие из зада-2!
Но все-таки опасливо освободил им проход, помня о тяжелом кулаке Пузца. Хотя это не спасло его. Проходящий мимо Пузцо свободной рукой, на всякий случай, снова вырубил Громилу.
- Это тебе за цирк. Слушай джаз, Громила!
Выйдя на улицу, оркестрик уныло засеменил в сторону метро, но Пастух смилостивился над ними:
- Эй, парни, вот бабки - берите тачки! Вы же теперь богатые джазмены, ну! К тому же - реальные бойцы, два боя за день! А ты, Кащей, оставайся, со мной поедешь.
Алису и Жаннет Костя заботливо поместил в ЗИМ, а сам пошел прощаться с Сашей, глаза которого горели азартом, безумием и вдохновением.
- Ну, команданте, ты даешь! Костя, спасибо тебе! Это было круто. Я тебе за ночь такой клип смонтирую - все от зависти лопнут! Материал просто ломовой. Неужели все живы? Я как будто в "Рассвете мертвецов" побывал. Ромеро отдыхает!
- А ты что же, Ромеро знаешь?
- Да кто ж его не знает.
- Ну, так я его скоро увижу, привет передам.
- Класс! Слушай, Костя, ты теперь, если чего надо снимать, зови!
- Позову. Ну, давай, Тарантила, жду тебя завтра с клипом. Аривидерчи!
Саша сел в свою "японку" и умчался монтировать клип, а Пастух в задумчивости стоял у своей машины. Забавно, что таких абсолютно разных людей в этот момент беспокоила одна мысль: "Крутой мужик! Ромеро знает! Откуда? Никогда бы не подумал". Из раздумий Костю вывел выскочивший из клуба, как черт из табакерки, смешной гот с искусственной проседью в волосах, затянутый в черную кожу. С фингалом под глазом, но очень веселый, он подбежал к Кащею.
- Эй, дружище, ты куда? Пойдем пивка раздавим за славный вечерок.
Пастух напрягся:
- Это еще кто?
Кащей виновато развел костлявыми руками:
- Это Снейк, я с ним в группе играл.
Прыгающий вокруг Пастуха Снейк не скрывал своего восторга:
- Блин, ну вы крутые парни. Все наши просто в полном афуе.
Пастуха посетила неприятная догадка:
- Так. Не понял. Вы что, знали, что ли, что мы придем? Кащей, что за подстава?
Снейк виновато посмотрел на друга:
- Кащей сказал - готовьтесь, уж не знаю, что будет сегодня вечером, но точно будет весело. И он был прав.
Кащей, пытаясь оправдаться, затряс перед главарем длинными руками:
- Костя, я ж для всех старался, для Алисы! Ты этих готов не знаешь, если б я не подстраховался, отсюда никто живым бы не вышел, это вам не попсу на море полоскать или бандосов щелкать. Страшнее гота зверя нет!
- Ладно, прощаю. А я-то думаю - чего в меня всего одна бутылка прилетела. Иди, Кащей, бухай со своими. Ты тот еще фрукт.
- Приходите еще! - обрадовался позитивный Снейк.
Автогеныч, с трудом недавно пришедший в себя и внимательно слушавший разговор, решил поставить в нем точку:
- Это вряд ли. Слушай джаз, зомби!
Пастух и братва расселись по ЗИМам, Алиса и Жаннет, опьяненные шоком и усталостью, мирно спали, Дуська тыкалась пятачком в лобовое стекло - все были довольны. По дороге домой Пастух тихо посмеивался и бормотал под нос:
- Ну Кащей и жук… Взять его, что ли, в бригаду? Надо подумать…
ГЛАВА 26
Вечер трудного дня, или Как отдохнуть после съемок клипа
Вечером на кухне у Дулиных традиционно собралась вся новоиспеченная дружная семья: Дулины, банда и оркестр. Все умылись и переоделись, залепив боевые раны пластырями и намотав на израненные конечности бинты. Оркестранты поскрипывали костями и стонали, вновь заливая в себя алкоголь, дабы хоть на какое-то время забыть о боли и недавних происшествиях. Один трубач так славно отклубился с готами, что пришлось его замотать бинтом практически с ног до головы. Он отчаянно посматривал на товарищей и еле-еле шевелил челюстью, жалуясь самому же себе на жизнь. Под обоими его глазами округлялись синющие фингалы, которые делали трубача похожим на сову из детского мультика. Рядом сидел его верный товарищ по оркестру, по бою и по жизни, тоже достаточно настрадавшийся в ночном клубе, но все же меньше, чем его друг. Он заботливо вливал в рот забинтованного музыканта виски и с силой запихивал туда колесики лимона, несмотря на все протесты.
За окном уже стемнело, и в кухню заглядывала любопытная луна, светившая едва ли не сильнее, чем кухонные лампы. В гости к бандитам приехал их новый друг - Марат со своей бригадой. Руки Марата тоже были изранены в боях, но о них он предпочел умолчать. Его бледно-розовая рубашка приятно оттеняла загорелую кожу, а царапины от бритвы на подбородке указывали на то, что Марат торопился.
Все оживленно обсуждали съемки клипа: оркестранты хвастались, Алиса хохотала, Жаннет крутила пальцем у виска, Саныч целовался с обретенной в "Черной луне" малолетней готкой. И только Пастух вновь загрустил, восстановив в голове картину дня.
- Фигня какая-то получается, братва, - уныло начал он гнуть свою линию. - Репетировать нам теперь негде, с "Клип-ТВ" тоже как-то не очень вышло… Хорошо хоть, что сам клип сняли. Только где его крутить?
- Да все нормально, - успокоила его подвыпившая Жаннет, - звонил мне уже Игорь, спрашивал, когда клип принесем. Подруги, говорит, у тебя, Жанна, уж больно горячие! Телефончик спрашивал.
Жаннет залилась звонким хохотом, но Пастуха не цепляли позитивные волны.
- Понятно, - пробубнил он, выпив рюмку водки. - Московская тусовка - чем хуже, тем лучше. Ну а репетировать нам где теперь?
- На похоронах и свадьбах, - вставила свое веское слово Алиса Дулина, намертво вцепившись в стакан с виски.
- Точно, - поддакнул Саныч, обнимая трофейную девицу. - Давайте теперь всех женить и хоронить! Сначала женить - потом хоронить!
- А можно и наоборот, - подала низкий грудной голос пьяная готка.