Бабин, доверительно наклонившись к Валере, производил некое угодливое бормотание. Немного снизив степень своих притязаний, он клянчил теперь свидание с Рукавом, взамен на членство в лиге молодых политтехнологов, которое Валере было совершенно не нужно.
- Это мощный пиар! - повторял Бабин, и глаза его под очками злобно горели.
Валера представил, как сидит в конференц-зале "Аргументов и фактов" рядом с Корвалевыми, пытается перебить кипучий поток саморекламы Бабина, а потом у него берет интервью Маша Лазарева. Все это показалось пошлым.
Он заказал еще одно пиво.
- Не много ли? - поинтересовалась Маша Лазарева.
Валера пожал плечами.
Завершил встречу монолог Димы Бабина, предоставившего подробные мотивации, почему Валера должен оплатить половину им напитого и сожранного. Бабин припоминал какие-то долги, полбутылки "Акваминерале", выпитые Валерой, кофе в Думском буфете, вроде бы Валера даже имел наглость воспользоваться бабинским проездным и много всего другого, о чем он по безалаберности забыл.
На улице Маша Лазарева повернула к Валере лицо с синими, винными губами и отчаянно спросила:
- Вы или лучше ты, ты поразил меня. Не сочти за наглость или что я к тебе пристаю, но просто хотелось бы еще увидеться и поговорить… Обо всем этом.
Валера терпеливо ждал, пока она забьет в телефон его номер.
Не успел он сесть в такси, роль которого исполняла загаженная "пятерка", приводимая в движение не знающим, куда ехать грузином, телефон ожил.
Украинский ресторан располагался в подвале, и сигнал связи там блокировался. На Валеру посыпались Дашины смс-ки, словно бы она отправляла их через каждые две минуты. Как выяснилось, так и было.
Если отбросить матюки и выражаемые в сообщениях негативные эмоции, случилась вот какая беда.
Квартира, где Валера и Даша свили любовное гнездышко, принадлежала Владимиру Ивановичу, вернее, даже не ему, а Дашиной матери, умершей в родах. До замужества Даша проживала в Снегирях, в компании бигля и домработницы, и думский шофер возил ее на учебу. Когда возник Валера, Владимир Иванович благословил дочку на счастливую жизнь и вручил ключи от маминой квартиры. Никакого ремонта он там не делал - с ремонтом еще года два мучился Валера - но все же отметился новой стальной дверью с сейфовыми замками, которую поставили взамен старой советской с "собачкой".
Дверь тоже принесла немало мучений, потому как от малейших перепадов температуры в подъезде замки заклинивало, иногда их заклинивало вообще без всяких причин, и в повседневной жизни Даша с Валерой старались, как можно меньше ими пользоваться. Обычно дверь банально запиралась на щеколду изнутри. Уходя куда-нибудь, Даша закрывала только один из трех замков, а Валера вообще не носил с собой отмычек, кроме таблетки от домофона.
Такого рода тревожные ситуации, да еще и сопровождающиеся половинчатыми решениями, с самого начала сулят трагедию. И вот она произошла.
Даша выскочила на пять минут за сигаретами - в заднем кармане джинсов лежал кошелек, в кармане куртки - ключи. И ключи куда-то исчезли. Жизненная мудрость Даши заключалась в том, чтобы никогда и не при каких обстоятельствах не расставаться с мобильным.
Сидя в подъезде на подоконнике, она названивала в разные спасительные службы, и в каждой ей отвечали, что такую дверь придется резать автогеном, причем совсем не бесплатно. В конечном счете, Даша, плюнув, вызвала МЧС, потому что они резали двери дешевле всех.
Когда Валера подоспел к месту происшествия, на лестничной площадке толпились мужики в огромных синих куртках со светящимися на спинах буквами и советовались между собой, как лучше поступить. Между мужиками сновала Даша, время от времени начинавшая скулить:
- А может, все-таки не пилить? А вдруг есть какой-нибудь способ?
Судя по замедленной русской хитринке, с которой мужики отводили глаза, способ был, и Даша об этом прекрасно знала, только по необъяснимому ритуалу вместо того, чтобы сразу приступить к делу, требовалось немного мужикам посомневаться, а Даше поканючить.
- Ну, пожа-алуйста-а-а! - взвыла Даша.
- Дык, как я буду делать, если, это, не уверен? - отпирался главный мужик, к которому остальные обращались Колян.
- Ну, если все равно пилить, какая разница?! - заверещала Даша. - Попробуйте, я вас отблагодарю!
- Эх… - Колян достал из-за пазухи обыкновенную плоскую отвертку, неуловимым движением ковырнул в замке, и дверь открылась.
Даша ворвалась в квартиру и вынесла Коляну сто долларов, после чего, топая, ринулась в туалет.
- Спасибо, - сказал Валера.
- Ты, это, хозяин, смотри, - Колян тыкал в замок пальцем с толстым посеревшим ногтем, - покажу чего.
- Чего? - спросил Валера.
- Ключик принеси, давай.
Валера принес связку ключей.
Один ключ Колян сунул во внутренний замок, потом захлопнул дверь и подал аналогичный ключ Валере.
- Тут, ну, отвертка короче резьбу чуть сбила, - принялся он объяснять, - но даже хорошо вам получилось-то. Смотри, короче, если там даже ключ стоит, ты отсюда пошуруешь и вытолкнешь.
- Спасибо, - повторил Валера.
- Че, на пиво не заработал? - этот, по сути, подобострастный вопрос Колян задал с гордостью и каким-то, возможно, вызовом.
Валера дал ему сто рублей.
Попрощавшись, мужики уехали на лифте.
Глава 4
Компромат
Новый день Валера обычно начинал с того, что врубал комп и набирал в поисковике свою фамилию. Периодически о нем писали что-нибудь новенькое, и это обнадеживало. После лихо проведенной акции по сдаче частиц генофонда он ожидал настоящего информационного всплеска в отношении собственной персоны, однако ожидания не оправдались.
Первая же ссылка Яндекса, к удивлению Валеры гласила: "В Любовь идут фашисты: бывший нацик готовится возглавить молодежное отделение партии". Валера изумленно двинулся по ссылке, и она привела его на сайт статей-компроматов, написанных в глумливой, амикошонской манере.
"Интересно вспомнит ли г-н В.К., - писал неизвестный, но мгновенно ставший ненавистным автор, - как вскидывал руку в нацистском приветствии и кричал: "Слава России!", как отрывался в клубах под скиновские группы и обещал вырезать всех кавказцев? Вряд ли, а даже если вспомнит, виду не покажет. Вовремя смекнув, что на любви к Адольфу Гитлеру и дебильной маскировке в своих статьях цифр 88 и 14 далеко не уедешь, он решает круто изменить политический курс, причем выбирает самый надежный вариант - мезальянс. Пошарив на журфаке МГУ (выпустившем, кстати, и помимо нашего "героя" немало выродков), В.К. быстренько находит некую жопастую Дашу - дочку пресс-секретаря спикера Госдумы. Даша была и есть открытая лесбиянка, что не смутило В.К., который предложил ей руку и сердце. Очевидно, папашка тоже смекнул, что дочка-лесбиянка не сделает больших плюсов его карьере, они с В.К. ударили по рукам и сыграли свадьбу…"
- Эй, Даш, пойди сюда! - позвал Валера.
- Я волосы завиваю! - донеслось из ванной. - Чего там?
- Про тебя пишут, - сказал Валера.
Прочитав компромат, Даша мрачно закурила.
- А я всегда тебе говорила, что раскопают! - запричитала она. - У кого есть фотки, где ты в немецкой форме? Ой, блядь! Надо папе звонить.
- Ничего не надо, - вяло отмахнулся Валера.
- А если до руководства дойдет? - она нервно бегала по комнате, роняя пепел на ковер.
Одна половина головы была в кудряшках, другая - прямая, что делало Дашу похожей на героя японского мультфильма.
- Меня другое беспокоит, - сказал Валера, - кто написал?
- Урод ебаный написал! - крикнула Даша. - Что я лесбиянка! Да он столько раз хуй свой не дрочил, сколько я ебалась!
- Ну, не надо, - Валера поморщился, - мне неприятно это слушать. - Что же делать? - спросил он, помолчав.
- Найти и убить, - быстро решила Даша.
- Это детский сад.
- Избить хотя бы, - сбавила она обороты, - чтобы больше неповадно было.
Позвонил Рыбенко, интересующийся читал ли Валера, что про него написали.
- Да все мы фашики, че скрывать-то, - говорил Рыбенко, - кто написал, вот вопрос. У тебя нет идей?
- Нет, - сказал Валера.
- Ну, выяснить-то элементарно, есть такая штука, знаешь, в рассылке ip-адрес, у меня есть один паренек, он может посмотреть…
Через час, проведенный в бессмысленных спорах с Дашей по поводу компромата и того, кто во всем виноват, приехал Рыбенко с гомосексуально укутанным в шарфик компьютерщиком и бутылкой водки.
- Посмотрим, да? - мяукнул молодой человек и присел к компу.
Рыбенко хозяйским жестом сунул Даше водку и бросил:
- Порежь там чего-нибудь, сготовь.
Так и не удосужившаяся закончить прическу Даша оторопело уставилась на Рыбенко.
- Ну, чего встала, - прикрикнул тот, - пожрать людям принеси, ни хрена ведь не делаешь!
- Ах ты, сука! - сказала Даша, но водку взяла и удалилась на кухню.
Гомосек в уютном шарфике быстро тарабанил по клавишам и улыбался чему-то своему. Рыбенко давал Валере поразительно тупые советы, как объясняться с руководством.
- Это все херня, старик, - говорил Рыбенко, - если идешь в это дело, будь, как говорится, готов. Ну, чего там, сходишь к Рукаву, родственничек за тебя словечко замолвит, главное стой на том, что все - клевета, башку не брил, "Хайль, Гитлер!" не кричал, оба деда твоих героически погибли на фронте.
- Они и вправду погибли… - протянул Валера.
- Не знаете такого Пусятина? - подал голос компьютерный гомик.
- Чего? - вскинулся Рыбенко. - Кто такой?
- С его адреса была рассылка, - пояснил паренек, - больше ничего не скажу. Кстати, не хотите, драйверок вам новый вкачаю?
- Э, дорогой, в другой раз, не время, - Рыбенко принялся бодро подталкивать компьютерщика к дверям, - видишь, горе у нас, Пусятин огорчил, на-ка, любезный, за труды, и до встречи.
Компьютерщик принял пятисотку и обиженно ушел, очевидно, рассчитывал выпить водки.
Даша споро принесла сыр, хлеб и колбасу, и сразу сели пить.
- Кто такой, бля? - вслух размышлял Рыбенко. - Просто за бабки, что ли наняли? Тогда сведения откуда?
- Как бы его найти… - мечтательно прошептала Даша.
- Найдем обязательно! - рявкнул Рыбенко.
- И что с ним делать? - Валера выпил водки и расслабленно закусил колбаской.
- Отмудохать, че еще-то? - удивился Рыбенко.
Даша одобрительно улыбнулась.
То ли пьяный, то ли ободренный Дашиной улыбкой Рыбенко минут двадцать описывал, как в Ростове его пырнули арбузным ножом, а потом он истекал кровью в коридоре больницы. Даша скучно смотрела на тарелку с сыром и слегка оживилась, только когда Рыбенко начал снимать штаны, чтобы показать шрам.
Водка закончилась. Рыбенко решительно заявил, что пойдет и купит еще, а для дамы шампанского. Даша, выкурившая к тому времени не меньше пачки сигарет, сказала, что водку можно заказать по Интернету.
- Это уже какое-то подончество, - сказал Валера.
Потом они с Рыбенко ходили в "Седьмой континент" за бухлом. Рыбенко по дороге читал стихи, а в очереди к кассе исполнял гимн Советского Союза. Какие-то подкрученные хачики кричали ему: "Заткнысь!" - а из очереди к другой кассе кто-то, наоборот, кричал: "На бис!".
- Что сказал, сука! - орал Рыбенко хачикам. - Давай, ударь меня, падла! Давай, подходи!
Несколько раз к Валере подходил с угрюмыми увещеваниями охранник.
Когда вернулись домой, Даша сидела на диване почему-то в вечернем платье с декольте, из компьютера доносились ритмы "Лили Марлен".
- Мадам, - поклонился Рыбенко с двумя целлофановыми пакетами в руках, - прошу на вальс.
Хохотнув, Даша встала с дивана. Рыбенко бросил пакеты и принялся, пьяно спотыкаясь, кружить ее по комнате.
- Валерьян! - ревел он, перебивая "Лили Марлен". - Квартирка - высший класс! На марш бедности не ходи, народ не поймет!
Валера с неумной улыбкой кивал. Когда вальс закончился, он включил "Красные звезды".
"Пусть будет чума по всей земле! Пусть будет чума по всей земле-е! - неслось из динамиков. - Пусть будет чума по все-ей земле!".
Рыбенко вдруг отчетливо пукнул.
Даша отстранилась, несколько секунд по инерции протанцевала, а потом дала Рыбенко пощечину.
- Виноват, мадам, - Рыбенко схватился за щеку, - пьян-с.
- Скотина! - крикнула Даша.
Отвернувшись от него, она пошлепала в своем вечернем туалете к дивану, но Рыбенко успел наступить ей на подол, и Даша с грохотом упала. Изобразив мельницу, Рыбенко тут же упал на нее. Даша барахталась, злобно матерясь, Рыбенко хохотал, пока она, извернувшись, не укусила его за нос.
- Бля!.. - охнул Рыбенко и схватился за нос.
Даша с достоинством поднялась с пола, уселась на диван, разложив вокруг себя юбку, и сказала:
- Валерочка, открой шампанское. Только я боюсь.
Валера обмотал горлышко выпростанной из штанов рубашкой и бесшумно вскрыл бутылку. Налил Даше, а, поразмышляв, и себе.
Рыбенко, кажется, забыв о том, что только что произошло, с багровыми вмятинами зубов на переносице, присел к столу.
- Будешь? - поинтересовался Валера, вздымая вверх бутылку.
- Налей, - согласился Рыбенко.
Некоторое время молча пили.
- Как шампунь? - первым не сдержался Рыбенко.
- Нормально, - сказал Валера.
- Ананасики забыл? - зло поинтересовалась Даша непонятно у кого.
- Капризная у тебя баба, - вынес вердикт Рыбенко.
- Матрос Рыбенко! - мечтательно произнес Валера.
Даша истерично рассмеялась.
Рыбенко слегка обиделся и доел всю колбасу.
- Ну, чего, мальчики? - вдруг возбужденно заговорила Даша. - Чего бухать? Давайте по ноздре?
- А че, есть? - резко оживился Рыбенко.
- Сдаем по сотке и ждем час, - объявила Даша с видом крутого дилера.
- Да не вопрос! - Рыбенко выхватил из кармана тугую "котлету" и, частично размотав, достал купюру.
- Все это, конечно, запредельно, - вздохнул Валера.
В некой, трудно определяемой теперь точке лета Даша с Иркой повадились ходить в гнусное китайское общежитие на Студенческой улице, где на первом этаже открыто торговали пиратскими дисками и почему-то мехом. Через пару недель заведовавший этой нелегальной торговлей китаец, по имени Бо Юм Бэй, которого Валера, к счастью, никогда не видел, проникся к девочкам столь полным доверием, что продал чек кокса.
Обнюхавшиеся Даша и Ирка сидели на тахте в его комнате, где от одной стены к другой была перетянута веревка с мокрыми трусами, и слушали историю нелегкой жизни китайца в России. Бо Юм Бэй был законченным наркоманом, что, впрочем, не мешало ему жить в достатке (по меркам общежития) и даже пользоваться успехом у девушек. Свою карьеру он начал в далекие девяностые, облапошив каких-то советских идиотов, пожелавших заниматься каратэ. Бо Юм Бэй договорился с дворником, который предоставил ему на короткое время свой подвал, где они вместе развесили плакаты Брюса Ли и бумажки с иероглифами, отпечатанные на цветном ксероксе.
Якобы подвал стал школой-студией каратэ.
Первым делом Бо Юм Бэй собрал у потенциальных учеников деньги на форму, после чего навсегда исчез из подвала.
Чем он занимался дальше, Валера не помнил, но вряд ли творил разумное-доброе-вечное.
В любом случае, теперь вороватый китаец жил в общежитии на Студенческой, торговал низкокачественным песцом и кокаином.
Через двадцать минут завалилась Ирка. Китаец пугливо стоял на лестнице.
- Чего он встал? - грубо спросил Рыбенко.
- Он стесняется, - буркнула Ирка.
- Скажи, чтоб зашел, что я с ним в подъезде расплачиваться буду? - потребовал Валера.
Наконец, Бо Юм Бэя втащили в квартиру и усадили на диван, рядом с Дашей. Он улыбался, не показывая зубов, и явно косил под идиота. Потом он разложил свои принадлежности и гостеприимными жестами предложил продегустировать продукт. Даша принесла из кухни обрезанную для таких нужд ножницами соломинку и протянула ее Рыбенко.
Тот, крякнув, втянул порошок в ноздрю.
Через секунду то же самое проделал Валера.
Затем наступила очередь Даши и Ирки. Последнюю дорожку подмел китаец.
Все оглядывали друг друга с идиотскими улыбками. Градус счастья приближался, по меньшей мере, к спонтанной оргии.
- И-и, шампанского! - скомандовал Рыбенко.
Девочки с неестественным и бурным хохотом подставили стаканы.
Рыбенко поведал о посетившем его лингвистическом откровении: из всей необозримой массы слов, начинающихся с одной буквы, только одно слово эту букву полностью выражает и, возможно, даже оправдывает ее существование. То есть, лучше бы вообще не было никаких букв, слов, да и вообще голубой планеты, но раз уж уничтожить все это одним махом не удается, нужно составить четкий словарь правды, который в будущем (которого тоже, в общем, нет) поможет таким же, как он, прозревшим людям.
В бреду Валера загорелся идеей составления такого словаря.
- А - это однозначно алкоголь, - сказал он.
- Никаких возражений!
- Б? - это была Даша.
- Бисексуалы? - предложил Рыбенко.
Валера на секунду подумал, что он все же немного инфантилен.
- А Т - ты предложишь, наверное, трансвеститы? - хохотнула Ирка. - По-моему, Б - это боль.
Мнения на счет В сильно разделились. Водка явно не подходила, потому что с ее принятием словарь правды начинал неумолимо скатываться к энциклопедии пьяни.
- Может, вонь? - осторожно вставил китаец.
В конечном счете, сошлись на власти.
- Г - говно. - Рыбенко значительно задымил.
- Пускай, - согласился Валера, - все-таки это важная жизненная категория.
Когда добрались до Я, уже светало.
Спать, впрочем, не хотелось.
Валера договорился до того, что каждое понятие словаря нуждается в короткой аннотации, и все вместе они в идеале предстанут вехами нового целостного мировоззрения.
- Когда-нибудь, - сказал он, бессистемно дергая руками, - мы передадим это мировоззрение нашим детям.
Китаец тактично намекнул, что не прочь уйти в свое общежитие.
Его благодарно проводили. Особенно рассыпался Валера, впавший в наркоманическую говорливость.
- Очень любопытна ваша судьба, - трещал он, жестикулируя, - это ведь просто эпоха. Вот, чем вы занимались до этого? Как попали в Россию? Вам здесь нравится?
- Не очень, - ответил Бо Юм Бэй.
- Ну, кому ж здесь понравится? - пробасила Ирка.
- Знаете, в Китае еще хуже, - обрадовал общество Бо Юм Бэй.
- Я занимался переводами китайских поэтов, - добавил он уже на пороге. До сих пор многое помню.
- Прочитайте, прочитайте! - возликовал Валера.
- С удовольствием, - откликнулся китаец с обескураживающей готовностью:
Людная станция. Свет огней.
Прощальный глоток вина.
Гонг полуночный. И лук луны.
Гуся тревожный крик.
Ты говоришь: "Когда ворон зовет,
Подруга летит за ним".
Ветер осенний - больше никто -
Делит со мною путь.
Там, на изгибе Желтой реки,
Берег - сплошной песок.
Ниже, где Белой лошади брод,
Клонит иву к стене.
Ты не горюй, что в далекий край
Не едут с тобой друзья.Помни одно - где бы ни был ты,
Всюду найдешь людей.