- …Но я тебя предупреждал, что голову тебе пробью? Если ты хотя бы еще слово? Нельзя так потому что… такими вот вещами. Потому что если тебе за людей не страшно и не больно, то какой же ты после этого человек? Во всяком случае, меня к своей системе доказательств притягивать не надо. Я не святой, обычный, грешный, я контрабандой занимался, наркотой по клубам, много чем, я человеку одному однажды тачку без тормозов спокойно продал, потому что мне деньги были срочно нужны, потом вот, правда, позвонил, предупредил, и много раз так было, но все-таки есть какой-то предел, за которым все шутки кончаться должны. Ну, это я не знаю… как бабушек за пенсию по голове… ну, хорошо, ну, укради, убей, но это я не знаю, каким вообще сознанием, каким устройством мозга надо обладать, чтобы старух и стариков вот так вот за последние гроши. Детей опять же. Или вот так, когда в пожаре люди ни за что… А ты совсем, выходит, ориентацию в пространстве потерял… - Артур все это говорит, в объятиях богатырских сомнамбулу сжимая. Не отпускает, давит, долбит, настойчиво втемяшивая; ждет понимания, проникновения, раскаяния от цельного, глухого, как стена, лунатика. - У тебя вон, смотрю, крест на груди. Значит, в Бога… хоть что - что да есть. Или просто как золото?
- Кресты, - Андрей встревает, усмехаясь, - это модный аксессуар. И потом - уголовники кресты очень любят, купола там, святых, церкви-маковки. На человеке пробы негде ставить, пятнадцать христианских душ загубленных, зато вся шкура до колен в распятиях и Богородица с младенцем на спине. Вот тебе и христианское сознание.
Все нагишом сидят, лишь чресла опоясав полотенцами, - античные герои. Вот Гриша - стареющий мальчик с жалкими и жадными глазами кролика, которые запаяны в телескопические линзы нелепых "ботанских" очков; безволосая впалая грудь, со слабыми мышцами тонкие руки; худой от природы, тщедушный, но в то же время и все признаки хорошего, здорового питания налицо - не толстая прослойка жировая, но некий лоск, который недоступен большинству обыкновенных смертных Гришиных сограждан, имеющих гораздо меньше пяти тысяч долларов ежемесячного дохода. Вот рослый и сильный Андрей, не утративший юношеской устремленности ввысь, но в то же время и набравший, нарастивший необходимую, приемлемую массу, - так просто не согнешь, не сдвинешь. Вот исполинский, мощный, как валун, дородный торс Артура - заросший густо черными волосами, с ощеренными мордами волков, наколотыми на предплечья. Сергей-один - с телосложением боксера-средневеса, с таящейся в подвижных мышцах взрывной, молниеносной силой. И тоже моде дань на правой стороне груди - татуировка, щит и меч; погранвойска, наверное. Лунатик, наконец, - с поджарым станом, долговязый, жилистый, с простым латунным крестиком на прочной золотой цепочке: Иисус Назарей, Царь Иудейский, тощий, изможденный, как узник Бухенвальда, с торчащими сквозь кожу ребрами, но смерть поправший - видите в ногах распятого Спасителя черепушку и кости "веселого роджера"?
- Одно хорошо, - начинает Артур, - у нас в гостинице одни мужчины в основном. Не так трагично. Другое дело - дети, самое начало жизни.
- Какая разница, не понимаю, - не соглашается Андрей. - Мужчины, дети, женщины… Мужчины, что, по-твоему, без никого? Их тоже кто-то потерял - кусок живого мяса у кого-то отхватили. У каждого - мать, жена… Мы уходили - никого вокруг, спасатели да погорельцы вроде нас, а вот сейчас к гадалке не ходи - вокруг пожарища толпа родных. Ментов, спасателей на части рвать готова, лишь бы сквозь оцепление, и то, что смысла нет, что поздно лезть в гостиницу, они, конечно же, не понимают.
- Сказали ведь - живые есть, - на это возражает Гриша упавшим голосом, как будто сам себе не верит. - Там вроде людей по больницам.
- Ну это да, конечно. Кому-то кусок оторванной плоти обратно приставят.
- Да нет, ну, дети - это все-таки святое, - упрямствует Артур. - Мужчина что? Он воин, он солдат, в конце концов, и смерть ему естественнее, привычней принимать. Не обязательно война, а даже и так, в мирной жизни. Его это дело. А дети. Ну, как сказать?.. Ну ты вот отец? - в Андрея пальцем тычет.
- Отец, отец.
- Ну вот, должен сам понимать. Для них все в первый раз, ты понимаешь? То, что для нас обыденная жизнь, для них - чудеса. Первый раз жирафа в зоопарке видят, кролика, собаку, кошку - в первый раз. Обычную, драную, Мурку, но зато ведь впервые! И дальше, дальше - тоже первое. Первая любовь, школьная пора… И вот представь: а ничего у них вот этого не будет. Любви не будет первой у мальчика и девочки. Футбола не будет. О велике мечтал - не будет велика. И сразу вопрос - о справедливости в космическом масштабе.
- К Богу вопрос?
- Да. А тут без детей обошлось, и вроде как нету вопросов.
- Да были дети, были, - Сергей-один, вставая, говорит.
- Не понял? Как это?
- Гостиница большая. Тридцать этажей.
- Да нет. Ну нет. Откуда? Форум же! Серьезные, взрослые дяди. Ну, мы же вот, мы.
- Не только. Конкурс "Щелкунчик", слыхал?
- Это что же за конкурс?
- Классической музыки. Для вундеров, специальный. От пяти до тринадцати строго, не старше.
- Откуда знаешь?
- Видел своими глазами. Китайчата, япончики, наши русские. Скрипачи и пианисты, маленькие гении. Целый выводок. Через стенку от нас, тупо в секции соседней. Спросил еще - это кто? Ну мне и объяснили.
- Там же рядом Дом музыки, точно.
- Ага, вот их и поселили. Теперь вот думай, что они могли в пожаре, если мы ничего не могли. Так что есть вопросы, кой к кому найдутся. Бога спрашивать напрасно, а вот кое-кого из живущих на этой земле я спросил бы.
Сергей-один стоит, перед собой незряче глядя, и вдруг в бассейн, как срубленный под корень, падает. Но нет, не камнем он на дно - поплыл стремительно и мощно, взрывая гладь могуче-равномерными гребками.
- Куда ты, друг? Куда? К кому вопросы - что-то я не понял? Ты все же виноватых ищешь, да? И как - нашел? - Артур ему кричит вслед.
Сергей уже не слышит, вон уже выходит на том краю бассейна из голубой, как медный купорос, воды. И вылезает, к выходу идет. Босыми шлепая ногами и оставляя отпечатки мокрых пяток на мраморном полу. И вот уже он в холле, на рессепшне, служителя зовет, за шиворот к себе притягивает, на ухо шепчет что-то доверительно. Шлепка для ускорения дает - вали, мол, исполняй. Сам к телевизору, который подвешен, как икона, в углу, под самым потолком. Включил. По всем каналам - экстренные выпуски, конечно, новостей. Короткое вступление - пульсирующая светомузыка, и голубые ленты Мебиуса, и планетарные пятнистые шары, безостановочная жизнь бескрайнего и бездонного микромира, в котором вращаются и проносятся перед взглядом гигантские и чрезвычайно густо населенные вселенные. Общий план стерильно чистой студии с полукруглыми хайтековскими стойками, мониторами и ноутбуками. Безупречно красивая дикторша с гладко зачесанными назад волосами и старательно-скорбным лицом. Кадры с места событий: башня в огне, пожарные машины разбрызгивают пену, спасатели бегут, врываются в отель, карабкаются, несут глянцевитое нечто на буром одеяле, машины "Скорой помощи" гоняют раскаленных саламандр в синих банках мигалок, курсанты сдерживают натиск обезумевшей толпы родных, и не поймешь по лицам в этой давке сразу, кто в объективах телекамер - безбожно возбужденные и непристойно жадные зеваки, ликующие пожиратели греховно-острых впечатлений или все же неслучайные мужчины со взмокшими лопатками, бескровными губами и женщины, что норовят прорваться, продавиться туда, к носилкам, кислородным маскам и наглухо застегнутым мешкам. "Теракт и пожар в московской гостинице" - не сходят с экрана жирные титры.
- Здравствуйте. В эфире специальный выпуск, посвященный трагедии в московском отеле "Красные холмы". Мы начинаем с прямого включения. С нами на связи Максим Лихоносов, который находится на месте событий. Максим?
- Да, Жанна. Мы находимся на берегу Москвы-реки, в непосредственной близости от спасательных работ на месте трагедии. Вот сейчас мы видим… людей… это родственники тех, кто оказался там, в гостинице. Все дело в том, что именно сегодня в гостинице происходило открытие Форума проблем безопасности российского бизнеса, и в гостиницу съехалось множество российских бизнесменов, юристов, специалистов корпоративного права. Как мы видим, уже собралось свыше двухсот человек, и, как мы видим, родственники пострадавших продолжают подъезжать. Неудивительно, что многие находятся в состоянии психологического шока. Пока что обстановка крайне напряженная. В настоящий момент, когда спасательные работы в здании гостиницы ведутся полным ходом, вот эти люди, родственники, пребывают в полной неизвестности. Сюда, непосредственно к нам, вышел представитель спасательного штаба и сообщил примерно следующее: что пожарным к трем часам удалось ликвидировать все большие очаги возгорания и открыть проходы в гостиницу, в том числе и доступы к средним и верхним этажам, как с земли, так и с воздуха. Представитель сказал, что уже свыше ста пострадавших доставлено в московские больницы, и есть все шансы полагать, что в ближайшие часы количество таких людей удвоится. Конечно, это глупо - советовать родным набраться терпения, когда их нервы на пределе, а сердце разрывает боль, но речь сейчас не может идти об установке личностей… Да, к сожалению, есть и погибшие. По данным штаба МЧС, в настоящий момент речь идет о двадцати погибших. Еще шестьдесят человек при пожаре получили сильнейшие ожоги и находятся в тяжелом состоянии, и лучшие московские врачи сейчас отчаянно сражаются за жизни этих людей. "Мы делаем все возможное и даже больше того", - подытожил свое обращение к родственникам официальный представитель штаба. Обстановка, повторяю, очень напряженная: как мы видим, родственники даже попытались предпринять в буквальном смысле штурм, но их сейчас с успехом успокаивают врачи. Мы будем следить за развитием событий. Жанна?
- Спасибо, Максим. Напомним, что московская гостиница "Красные холмы" - это первый в столице отель международной швейцарской сети "Swiss-отель", и она занимает высотное здание на участке между Москвой-рекой и Обводным каналом. Гостиница по праву относилась к числу элитных со всеми вытекающими отсюда условиями безопасности. По сути, это единственное гостиничное заведение, располагающее таким количеством помещений для проведения различных официальных мероприятий, поэтому отель и был выбран организаторами столь представительного Форума. Участие в Форуме приняли крупнейшие предприниматели страны, среди них председатель наблюдательного совета финансовой группы "Базовый элемент" Григорий Драбкин, глава нефтегазовой компании "Сигма-Россия" Кирилл Вексельрод и председатель совета директоров "Росстали" Иван Амирабов.
- Ну, давай, давай… - шепчет Сергей, с канала на канал переключаясь, - покажись. Рожу свою, рожу.
- Таким образом, в гостинице на момент пожара находилось свыше пятисот человек. Это втрое превосходит обычное число постояльцев отеля. Этим фактом и объясняется большое количество жертв. На текущий момент остается только гадать, каким образом в гостиницу проникли неизвестные люди с оружием, невзирая на предпринятые меры безопасности. Неизвестно, что именно послужило причиной пожара, - председатель оперативного штаба Иван Чумаков сообщил журналистам о двух взрывах, которые произошли практически одновременно - на четвертом и двадцать девятом этажах гостиницы. Было ли это вызвано действиями вооруженных террористов или чем - то другим, еще только предстоит выяснить следствию. Напомним коротко, как развивались события в гостинице…
- Ну где же ты, где? - Сергей-один на кнопки давит без разбора. - Ну, покажись… прошу тебя, гад, покажись… Ну, давай вспоминай, вспоминай. - И лоб себе трет, голову стискивает как будто для точности припоминания. - Значит так, объявили тебя… И к трибуне ты сразу… Ты, ты… Так, а это еще кто?
Мудила с длинным микрофоном и наушником переминается и головой подергивает, как застоявшийся конь.
- Да, Татьяна, - встряхнувшись, отвечает. - Мы находимся здесь, у главного входа в гостиницу, и видно, что спасательные работы продолжаются. Часть людей была эвакуирована с помощью пожарных лестниц, но надо сказать, что ни одна из них не достает до девятого этажа. Конечно, мы должны отдать должное спасателям за их самоотверженность и высочайшую оперативность, но, несмотря на все усилия специалистов, пламя в отеле бушевало целых пять часов. Очень много жертв было обнаружено в коридорах отеля - по всей видимости, огонь и удушливый дым настигли их в тот момент, когда они бежали к выходам на лестницы. Татьяна?
- Спасибо, Михаил. А сейчас мы сообщаем зрителям, что уже работают номера горячей телефонной линии, которые вы видите внизу своих экранов. Любой желающий может позвонить по этим номерам и получить всю имеющуюся на текущий момент информацию относительно местонахождения и состояния пострадавших, чьи личности установлены. Мы будем держать вас в курсе событий.
- Куда ж ты спрятался, родной? - бормочет Сергей. - Куда ты спрятался? Абрис мне, хотя бы абрис. Ни живых, ни мертвых, да? Да живой, живой. Сейчас мы - очную ставку. И чистосердечное, да.
А в это время в сауне оставшиеся четверо на закуски, на водку не смотрят уже. Будто полный круг мужчины описали, вернувшись к холодной и почти невыносимой трезвости, беспощадную, предельную ясность видения обретя.
- Серый этот, мне сдается, - говорит Андрей, - он какой-то не такой. Да не этот Серый, - на сомнамбулу показал, - тот. С мыслишкой тайной. Как будто сторожит нас всех. Того и гляди в горло вцепится.
- Зачем? Мы что ему?
- А больной на всю голову. Псих. Этот город полон психов, каждый третий точно псих… Ты давай-ка, на твою физическую мощь рассчитываю… в случае чего. Одному мне с ним не справиться. "Да чего не гони"? Ты его биографию знаешь? Прошлую жизнь? Ну вот то-то и оно. Я вот думаю - взгляд, повадки, да еще наколочка его вот эта, успел разглядеть? Не в тату-салоне делана. Мож, с Чечни вернулся - шарики за ролики. Вроде с виду обычный, нормальный, любящий сын, заботливый муж. У начальства на хорошем счету или даже вон фирму по продаже лампочек имеет. А что там у него в черепушке, не известно никому. Ну вот он видит, что, к примеру, фуру разгружают, обычную такую фуру на обычной улице, и все, сгорел в башке предохранитель - чехи, взрывчатка, умысел на теракт. Ну или вот ты заявляешься с камерой… к тому же ты нерусский, извини… а он тебя мордой в асфальт и насмерть при попытке к бегству. Полно примеров. А тут такое… двести трупов… тем более должно больного человека переклинить.
- Да нет, ну кто угодно - не Серега. Он даже там, в гостинице, единственный, кто головы не потерял. Да если бы не он, я вообще не знаю, где бы мы сейчас были.
- Да так-то оно так. Вот только сдается мне…
Но не успел договорить: откуда ни возьмись, девицы с визгом в сауну врываются - наяды, нимфы, блин, купальщицы нагие, не тронутый покамест увяданием первоцвет, все школьницы почти. И с воплем, трудным стоном сладострастия на обомлевших мужиков кидаются, с разбега на колени прыгают, на шее виснут, под нос суют свои отважно скачущие груди, зубами в мочку, в раковину проворным язычком вцепляются и проникают, мурлыча тигрицей, которой вернули детеныша. Насилу отбиться выходит от этих елозящих рук.
- Стоп, стоп! Откуда, я не понял! Что за сюрприз такой?
- Гуманитарная помощь! Икс-икс-эль-вариант!
- Вас кто? Вас кто сюда? Вы ничего не перепутали?
- Расслабьтесь, мальчики! За все заплачено.
- Ты что такой зажатый? Не бойся, маленький, - никто тебя здесь не обидит.
Сомнамбула тут вдруг встает и за собой наяду увлекает, за талию ее привычно, властно приобняв. В бассейн они упали вместе, разом, и брачные игры амфибий в бассейне пошли: красотка визжит, по голубой воде ногами лупит что есть силы, а лунатик ее по-всякому лапает - и в грудь вопьется, и к срамным губам приникнет, и разве только ей не овладеет прямо там, в воде.
- Вот тебе и лунатик! Первым проснулся! Воспользовался случаем! А что ж - если даром, бери!
- Да ну - вообще-то свинство.
- Да почему же свинство? Смотри, как им там хорошо.
Заплыв предприняли и вылезли на том краю бассейна: тягучая вода стекает по слегка прогнутой, будто под седлом, спине, по круглому задку и крепким ножкам на все готовой, ладной, исполнительной девчонки. В отдельную кабинку он ее ведет и там, в парилке, за матовой стеклянной дверью, с ней уединяется. На полку сел, она тотчас же к делу приступает, губами шарит по его груди, спускаясь вниз; оторвалась, в глаза ему впилась с гримасой свирепой ненасытности, привычно мимикой одно из удовольствий обещая; в зубах уже откуда-то резинка - высший пилотаж, герметизация без рук.
- Хорош, - он шикнул на нее и, видя, что не слышит, за волосы болезненно рванул, - помедленнее, кони.
- Ты че, не готов еще? - Девчонка зыркнула обиженно и с затаенным сожалением, с каким вот на таких, "не заводящихся с полуоборота", смотрят.
- Кто заплатил за вас? Кто вызвал?
- Ну а тебе не все равно? Не знаю - заплатили, привезли.
- Не знаешь, с кем спишь, животное? - сомнамбула криво, гадливо оскалился.
- Ой-ой, а ты как будто знал всю жизнь!
- Исчезни тихо.
- Не можешь, импотент, - так и скажи! - огрызается зло.
- Уйди отсюда.
Один остался, ждет. Будто знает, что гость сейчас будет. И точно дверь раскрылась, Сергей-один к нему в кабинку входит.
- Ну что, осечка, тезка? - склабится похабно. - Не о том сейчас, да? Не о том сейчас впору? А, Гриш?
Совсем не изумился, ни единым мускулом не дрогнул Сергей-второй, он же Гриша разоблаченный.