* * *
Жизнь бурлила вокруг меня, поскольку я стал необыкновенно деятельным. На работе уделял внимание лишь основным вопросам, все остальное поручал подчиненным и отправлялся решать более важные, задачи: нужно было обставлять квартиру. Шкафы, столы, стулья, посуда и прочие разности не выходили из головы ни днем ни ночью. Жена поначалу радовалась переменам, но постепенно признаки вечного недовольства проявились вновь.
- Тебя что-то тревожит? - спросил я ее.
- Нет, скорее угнетает.
- И в чем проблема? Я опять виноват?
- Ты эгоист. Думаешь только о себе.
- Не понял. Ведь для тебя стараюсь.
- Если б ты старался, то давно б нашел мне приличную работу. Или ты хочешь, чтобы я ослепла в школе над бесконечными тетрадками?
Она всхлипнула:
- Попроси Василия Петровича, пусть устроит меня на работу в правительство.
- Куда? Может, для начала согласишься на должность президента республики?
Она не оценила сарказма и разрыдалась. А я хлопнул дверью и вышел на улицу немного остыть: нервы были на пределе. На скамейке у подъезда сидел Ринат. На длинном поводке он держал довольно крупного щенка-далматинца, который, весело лая, устремился ко мне. Щенок буквально лучился жизненной энергией, и я пришел в себя, успокоился, присел к нему и потрепал за ухо. В ответ он подпрыгнул и лизнул меня в нос.
- Какой ты глупый, - проворчал я. - Разве ты не видишь, что я не люблю собак?
- Ты хороший человек, - заметил мальчишка. - Собачье чутье не обманешь.
- Скажи это моей жене, - возразил я. - К сожалению, она так не считает.
Ринат по-взрослому пожал плечами.
- Покатай нас, - попросил он. - Меня никто не катает.
- Что ж, поехали. Только без собаки, а то машина провоняет псиной.
- Без собаки не могу: Васька убьет, выгуливать пса - моя работа.
- Кто такой Васька?
- Собачник из 140-й квартиры, - Ринат запрокинул голову и, придерживая сползающую тюбетейку, показал на окна элитного дома напротив.
- А-а-а, - понимающе протянул я, хотя ни о каком Ваське-собачнике представления не имел. - А как зовут пса?
- У него еще нет имени, он продается. Я называю его Далматом или Далей.
И мы поехали за город на озеро, по дороге купили еды и повеселились от души на пляже. Давно я так хорошо не отдыхал, и Ринат, чувствовалось, был счастлив. Пес, словно родной, носился вокруг нас, то и дело норовя лизнуть в нос. При этом я шутя злился, а мальчишка хохотал вовсю, видя мою недовольную рожу. На обратном пути Ринат был задумчив, а когда прощались, неожиданно попросил:
- Не оставляй ночью машину у подъезда, не ленись отводить ее на стоянку.
- Почему ты это сказал?
- Потому что ты хороший. А тебе не нужна собака? Может, ты ее купишь у собачника? Дале ты понравился!
- Ты же знаешь, терпеть не могу собак, - ответил я.
- Жалко, - вздохнул парнишка. - Его никто не берет. Да и кому нужен бракованный далматинец.
- С чего ты взял, что он бракованный?
- Знаю. Видишь, у него одно ухо абсолютно черное. Я вгляделся в пса, который, наклонив голову набок, смотрел погрустневшими умными глазами и совсем не осознавал своей дефектности. "Эх, брат, - сказал я далматинцу, - наверное, часть меня тоже абсолютно черная. Может быть, поэтому и я никому не нужен". Ринат ушел, таща за собой щенка, которому совсем не хотелось возвращаться к хозяину.
* * *
Утром, набравшись мужества, я позвонил Василию Петровичу.
- Есть дело, - сказал я. - Можем ли мы встретиться?
Он пришел. Обычной радости на лице не наблюдалось.
- Моя жена, - начал я, - ищет работу. Не найдется ли у вас в правительстве должности для нее?
- Какой? Секретутки? - ухмыльнулся он.
Грубая шутка меня покоробила, но я, принужденно улыбнувшись, продолжил:
- Нет, надо бы чего-нибудь посолидней.
Василий Петрович поднялся и молча вышел, даже не упомянув про конвертики для очередных хороших людей.
Когда я вернулся домой, жена встретила меня на пороге и бросилась целовать, светясь от счастья:
- Ромочка, ты умничка! Мне предложили госслужбу! Это именно то, о чем я мечтала! Представляешь, на завтра назначили собеседование! Ты бы не мог одеваться получше, а то как-то неудобно за тебя перед Альбиной? Вроде не мальчишка, и сам должен понимать такие вещи.
В ответ я только скрипнул зубами, представив свои бесчисленные кредиты. Поужинали и легли спать. Уже засыпая, вспомнил совет Рината оставлять машину на стоянке и решил: "Ладно, начну с завтрашнего дня".
* * *
Утром встали рано. Договорившись, что сначала съезжу отметиться на работу, а потом отвезу жену на собеседование, я вышел во двор и… не обнаружил красавицы-"шестерки". Я похолодел, а потом моментально вспотел от дурного предчувствия. "Может, я ошибся и оставил ее на другой стороне дома?" - подумал я и бросился искать. Но машины нигде не было: она исчезла. Ужасный крик хотел было вырваться из меня наружу, но застрял где-то в горле. С этим комком отчаяния я вернулся домой к безмятежно прихорашивавшейся у зеркала жене.
- Ира, машину украли!
Она расстроилась.
- А на чем мне ехать в министерство, я ж могу опоздать на собеседование?
Я опустился на стул и стал лихорадочно соображать. Что же делать? Звонить в милицию? Я имел печальный опыт общения с нею. Как-то в институте украли норковую шапку у Славы Егорова с кафедры химии. Я по простоте душевной решил ему помочь и позвонил в милицию. По телефону меня сначала долго расспрашивали, кем я прихожусь Славке, записали все мои данные, включая паспортные, и лишь потом поинтересовались, чего мне, собственно, нужно. Я объяснил.
- Почему Егоров сам не звонит? - спросили в трубке.
- Он расстроен, - ответил я.
Через час приехали менты: два парня, две девушки и собака. Все в форме и злые. Нет, собака, конечно, не в форме, но враждебно косилась на меня. Казалось, дадут команду, и она загрызет насмерть.
Старший не стал церемониться, а обратился сразу ко мне:
- Ладно, давай сделаем так: ты возвращаешь шапку, потерпевший отзывает заявление, мы ничего не составляем, и всем хорошо.
Он дружески хлопнул меня по плечу. Взгляд его был столь проникновенен и искренен, что я чуть не сознался в том, чего не совершал. К счастью, удалось избежать гипнотического внушения, хотя от неожиданного потрясения речевые способности на некоторое время утратились.
- Значит, не будем сознаваться? Ладно, тогда составим протокол.
Надо отдать должное профессионализму милиционеров. Им все-таки удалось найти вора и вернуть злополучную шапку, а то бы наверняка завели на меня уголовное дело, а может быть, и посадили. На радостях я подарил ментам заныканный на всякий случай коньяк, и они, довольные, покинули территорию института. С тех пор я в милицию больше не обращаюсь. Побаиваюсь. Не зря их теперь полицаями называют.
В тот день огорченная жена уехала устраиваться на вожделенную работу, воспользовавшись городским транспортом, а я остался дома и несколько часов удрученно названивал по домашнему телефону друзьям, прося совета. Друзья сочувствовали, но помочь ничем не могли. Ближе к трем дня, когда отчаяние совсем охватило меня, раздался стук в дверь, и на пороге появился слепой Фагиль с поводырем-мальчишкой. Постукивая палочкой, он прошел в комнату и сказал:
- Говорят, угнали твою машину. Она у собачника из 140-й квартиры. Пойди и скажи ему, что ты все знаешь.
Я растерянно молчал. Не могу же я заявить некоему собачнику из 140-й квартиры, что слепой Фагиль видел, как он украл машину? Бред сивой кобылы!
- Ринат подслушал, - продолжал слепой, - как "клиенты" заказывали твою машину у собачника, но признаться тебе не посмел. Иди быстрей, пока ее не разобрали и не продали на запчасти.
Фагиль с мальчишкой ушли, а я стал лихорадочно соображать, что делать. И тогда в голову пришло парадоксальное решение - позвонить заклятому врагу. Был у меня знакомый доцент-литератор по имени Ильдар. Заядлый охотник. Начитался в детстве Джека Лондона и все повторял, что настоящий мужчина должен отведать медвежатины. Он и ездил постоянно в Челябинскую область охотиться на медведя. Рассказывал потом, будто убитый зверь, когда с него снимут шкуру, необыкновенно похож на человека. Он так красочно описывал процесс убийства, и образ мертвого медведя настолько ярко запечатлелся в моем мозгу, что теперь, даже если кто и предложит, я ни в коем случае не стану есть медвежьего мяса.
С Ильдаром мы поссорились на почве приемных испытаний. Он пожелал получить шифры экзаменационных работ, чтобы подкорректировать результаты своих протеже, а я отказал ему, поскольку пресекать деятельность взяточников было моей прямой обязанностью. Ночью вместе с каким-то бомжеватым типом он подкараулил меня на улице, пытаясь запугать. Грозился убить. Я не сомневался в способностях доцента-охотника, поскольку знал, что он всегда возит автомат Калашникова в багажнике "бэхи". На угрозы я ответил самым смачным матом, какой когда-либо слышал. Вспомнить - так до сих пор за себя стыдно. Шифров он не получил, но и смертоубийства тоже не последовало. С тех пор мы с ним не общались.
"Люди, подобные Ильдару, отходчивы, - подумал я, - и уважают принципиальность. Позвоню-ка ему". И набрал номер.
- Привет, Ильдар! У меня угнали машину. Слышал, что ты знаком с бандитами. Не сведешь с ними?
Ильдар долго молчал, обдумывая неожиданное предложение, да и старая обида, видимо, давала о себе знать, но наконец сказал:
- Где тебя найти? Сейчас приеду.
Все-таки он был настоящим мужчиной, отведавшим медвежьего мяса! Минут через двадцать здоровенный шкаф-громила решительно вломился в мою квартиру и закричал:
- Хватит сопли распускать! Идем со мной, расскажешь хорошему человеку о пустяковой проблеме. Мы с ним только что созванивались, он ждет тебя.
И я поплелся за ним. Хороший человек жил рядом в элитном доме. Когда дошли до 140-й квартиры, послышался резкий запах псины. Тут я включил мозги и спросил:
- Ты ведешь меня к собачнику?
- Разве ты его знаешь?
- Я не знаю, но именно он украл мою машину.
- Ну-у… - протянул с сомнением Ильдар, нажимая на кнопку дверного звонка, - старик и ездить-то не умеет. Откуда информация?
- От соседей.
Дверь распахнулась. Я мог ожидать чего угодно, но только не этого: за дверью в роскошном домашнем халате стоял мой благодетель Василий Петрович. Я не успел оценить всего драматизма ситуации, потому что в то самое мгновенье пятнистый щенок с лаем выбежал из комнаты и бросился ко мне, чуть не повалив на пол в неуклюжих попытках облизать неприкрытые одеждой участки тела. Василий Петрович, казалось, не удивился встрече, но я заметил ревнивый блеск в его глазах из-за неожиданного проявления собачьей радости. Он пригласил нас в квартиру и, когда мы расселись в креслах, сказал:
- Можете ничего не говорить, я слышал об утреннем происшествии. Думаю, что инцидент можно будет уладить. Конечно, потребуется оплатить расходы. Обычная практика - половина стоимости похищенного.
- Но откуда такие деньги, Василий Петрович? Вы же знаете, я весь в долгах!
- Щенок! - грубо оборвал меня тот. - Ты сидишь на мешках с деньгами! На твоем месте я бы постеснялся брать кредиты: принял бы пятерых ублюдков в институт и купил себе квартиру.
- Угу, - кивнул я. - Потому-то там работаю я, а не вы. Есть же принципы…
- Принципы у тех, у кого власть и деньги, - перебил он меня. - А у тебя принципов быть не может!
- Уж не вы ли организовали угон моей машины? - нагло поинтересовался я.
- Это тебе Фагиль сказал?
- Нетрудно и самому догадаться после такой беседы.
Василий Петрович повернулся к Ильдару:
- Уведи его и не приводи ко мне больше.
- А я не собака, чтобы меня водить на поводке!
Он пожал плечами, и мы расстались.
- Ты что натворил? - удивленно спросил Ильдар, когда мы оказались на улице. - Таких людей нельзя огорчать. Самое лучшее для тебя теперь - уехать навсегда из города.
- Прости, что подвел тебя, - ответил я. - Наверно, я чего-то не понимаю.
* * *
Падение мое было таким же стремительным, как и неожиданный взлет. Я не пытался противостоять трагическим событиям, следовавшим одно за другим, а, словно сторонний наблюдатель, ждал, что будет дальше. Может быть, наступившее отупение, безразличие к происходящему и вследствие этого замедленная реакция спасли мою психику и не позволили сойти с ума.
На следующий день зашел заплаканный Ринат: слепой Фагиль оступился на лестничной площадке, ударился виском о бетонный выступ и скончался. Родственники Фагиля требуют вернуть квартиру, так как бумаги на нее оказались фиктивными; более того, сделка нарушала права несовершеннолетнего наследника. Жена чувствовала себя как пушкинская старуха у разбитого корыта: шанс получить престижную работу был безвозвратно упущен. И все из-за меня. Через некоторое время в институт поступила жалоба от школьной учительницы Букетиковой на ответственного секретаря вуза, угрожавшего ей расправой, и ректор по-дружески посоветовал мне написать заявление по собственному желанию. "Ребята, подтвердите, что это неправда", - попросил я коллег. Булат посмотрел на меня с сожалением и сказал: "Извини, я не могу, со мной провели работу". "Роман, пойми, выводы ректоратом сделаны. Мы и тебе не поможем, и сами подставимся", - добавил Андрюша. И я остался один на один с долгами, без семьи, квартиры и места работы. Про исчезнувшую машину больше не вспоминал.
Собрав нехитрые пожитки, даже не посидев на прощанье перед неведомой дорогой, я покинул опустевшую квартиру. На лестничной клетке тоскливо пересчитал остатки денег в кошельке - их хватало на пару обедов, - а выйдя на улицу, чуть не забился в истерике. Вот так невезение: от дома напротив двигалась похоронная процессия. Крепкие мужики в черном несли массивный дубовый гроб и направлялись в мою сторону.
- Не надо идти навстречу гробу, - сказал неизвестно откуда появившийся Ринат и на всякий случай взял меня за руку, - примета плохая.
- Кого хоронят? - полюбопытствовал я.
- Твоего друга - Василия Петровича.
- А что с ним?
- Он был собачником. Хорошие люди заказывали ему породистых собак, которых Васькина "бригада" воровала у зажиточных людей на Собачке - место такое за автовокзалом, где частные дома. Там его выследили заводчики, когда он отправился проконтролировать "дело". А потом спустили на него бойцовых собак. Они ему горло и перегрызли. Жаль, хороший был человек.
- Хороший? А ты не думаешь, что этот хороший человек помог Фагилю оступиться?
- А ты не догадываешься, кто помог его выследить? - ответил Ринат вопросом на вопрос.
Я с удивлением посмотрел на него. В это время подбежал "осиротевший" далматинец и стал ласкаться.
- Возьми его себе, - попросил Ринат. - Он нуждается в твоей дружбе.
- В смысле? Куда возьми? Я бездомный.
- Домой возьми. Ты же знаешь, что квартира теперь моя, вот и живи в ней дальше, если не против. Мне она ни к чему.
- А как же твои родственники?
- Их на тебя Васька науськивал, они понимают, что были не правы. Говорят, ты человек хороший и деньги за квартиру вовремя перевел, поэтому оформляй документы и живи. Ну что? Возьмешь собаку?
- Гав, - прыгнул на меня Далмат и лизнул в нос, выводя своего будущего хозяина из неожиданного ступора.
На другой стороне улицы показалась знакомая фигурка в дурацкой панаме. Внезапная озорная мысль влетела в мою сумасшедшую голову, я снова пересчитал деньги и сказал, обращаясь к собаке:
- Нам срочно нужен аленький цветочек. Далька, ищи!
* * *
С тех пор собака стала моим счастливым талисманом, и все у меня в жизни потихоньку образовалось. С женой живем душа в душу и воспитываем двоих детей. Из мало-семейки благодаря материнскому капиталу уж два года как перебрались в полнометражную квартиру. И машина тоже есть… стиральная! Иногда друзья спрашивают нас, почему не покупаем автомобиль. Мы с женой переглядываемся и с улыбкой отвечаем, что предпочитаем ездить в общественном транспорте.
Далмат радовал нас всю свою долгую собачью жизнь - чертову дюжину лет - и умер недавно от старости, оставив многочисленное потомство. Я не помню, чтобы среди его отпрысков нашелся хоть один бракованный.
Рассказы
Проникнуть в таинственную тьму, или бабье лето
Каждую неделю с понедельника по пятницу, ерзая в вонючих маршрутках и парясь на кафедре среди коллег, суетящихся в хламе учебных планов и отчетов, ловлю себя на том, что мои мысли заняты только одним: когда же оно наконец настанет… оно - субботнее утро. Субботнее утро… Какое сладкое сочетание слов, имеющих полное согласование, какое нежное созвучие - су-ббо-тне-е, - произнесите, и вы почувствуете, как губы вытягиваются в сладком поцелуе! Утро субботы - заметьте между прочим, что именно "утро" управляет "субботой", - для меня самое блаженное время, и объяснение тому простое: не нужно никуда спешить. Сегодня выходной, и завтра тоже. Суббота - идеальная модель размеренной, неторопливой созидательной жизни. В воскресенье, к сожаленью, совсем не так, уже нет того беспечного кайфа. В воскресенье начинаешь думать о всяких противных мелочах, которые ждут тебя на неделе: лекции, практические, лабораторные, а главное - зануда завкафедрой и ворох никому не нужных, но обязательных бумаг, которые приходится заполнять после каждого занятия, и ко всему этому необходимо подготовиться заранее, иначе - труба, иначе - зашьешься.
Учитель сказал: "Из возвышаемого человеком нет ничего превосходнее, чем чувства, проявляемые в спальне". Это он, проникший в таинственную тьму, сказал о субботнем утре, когда ты полон сил и энергии и душа в гармонии с землей и небом: смуглая дева снизу, глаза в глаза, губы в губы; ее уши становятся горячими, будто от выпитого бордо, ее соски набухают, и она теребит их влажными пальцами, ее шея трепещет в истоме, ее ноги обвивают смертельной хваткой, и взрываются звезды, ускоряя космический круговорот рождения и распада материи, - в объятьях и судорогах несется вечность. И никуда не надо спешить. Неторопливо в бесстыжем неглиже проходит завтрак, беседа ни о чем, но сочетания звуков как продолжение любовных поцелуев: су-ббо-тне-е у-тро, су-ббо-тний ве-чер… и тридцать моделей единения, в которых небо уравновешено, а земля ублаготворена.