Шоссе Киев – Черкассы. Место аварии. Утро.
Тут как раз подъезжает тот самый рейсовый автобус. Пассажиры высыпают наружу. Первой спохватывается Маргарита. Кричит:
– Мужики, за мной!
Она бежит к перевернувшейся машине. За ней устремляется несколько мужчин. Они растеряны, а девушка вышибает ногой стёкла. Открывает дверцы.
Вытаскивают пассажиров.
Маргарита бежит обратно к автобусу и приносит свою сумку. Там, как и положено студентке медицинского училища, всё на случай оказания первой помощи. Девушка осматривает рава Залцмана. Делает ему укол. Второй укол водителю.
В стороне лежит Исаак. Она склоняется над ним. Щупает пульс. Начинает делать искусственное дыхание. Не помогает. Тогда она приступает к дыханию изо рта в рот.
Рав Залцман приходит в себя и видит, что какая-то девушка впилась губами в губы Исаака. От этого кошмарного видения голова у рава кружится еще больше, и он опять теряет сознание.
Исаак открывает глаза. Над ним прекрасное девичье лицо. Под мелодию Благодати Маргарита медленно наклоняется над ним и снова прикасается губами к его губам.
На самом деле девушка этим известным способом старательно вентилирует легкие. Затем считает пульс. Облегчённо вздыхает.
Прибывает "скорая помощь". Милиционеры составляют протокол. Водитель смотрит на совершенно гладкую, пустую дорогу и чистое поле вокруг. Как заведённый твердит:
– Клянусь мамой, шоссе было пустое! Никого на десяток километров. А потом высунули! Телега и дед с бородой. Я влево руля. А там хата посреди поля! Я на дорогу…
А там посреди дерево! Поставили!
– Кто поставил?! А ну, дыхни в трубочку! – командует автоинспектор.
Водитель выдыхает в трубочку. Автоинспектор удивлённо качает головой. Для проверки дышит сам. Убеждается – прибор работает.
– Видите! Я же говорю. Трезвый я! – твердит водитель. – Дерево поставили. Подводу подсунули. Я вправо, а там… Я… – теряет сознание.
У автоинспектора пищит рация. Он подходит к врачу "скорой":
– Ребята, там, на семьдесят восьмом километре, ещё одна авария. Так что я поехал. А вы…
– Не волнуйся, лейтенант, – успокаивает врач. – Отвезём мы этих американцев в Ирпень. В городскую больницу.
Автоинспектор включает сирену на своей машине. Уезжает.
Врач "скорой" осматривает Исаака. Маргарита переводит с русского языка на английский язык его вопросы и ответы Исаака. Врач хлопает юношу по плечу:
– Это же надо. Из такой переделки и ни царапины. – Маргарите: – Ты, девка, молодец! Окончишь своё медицинское училище, просись к нам в "скорую". Нам такие толковые очень нужны.
– А такие красивые тем более! – улыбается фельдшер "скорой". – Тебя как зовут?
– Рита.
– Маргарита! Красиво.
– Куда ехали? – спрашивает врач Исаака, а Рита переводит на английский язык.
– В Песчаное. На могилу цадика Шполер Зейде.
– Я из Песчаного, – говорит Рита. – Только никакой у нас могилы садика нет! – она это же повторяет Исааку на английском языке. – У нас нет такой могилы.
– Есть!
– Что он сказал? – переспрашивает врач.
– Говорит, что есть. Но я же родилась в Песчаном!
– А они там, в Америке лучше знают, – смеётся врач.
В "скорую помощь" заносят на носилках рава Залцмана. Усаживают водителя. Тот по-прежнему всем рассказывает:
– Понимаете! Как будто кто-то в кошки-мышки играет. Я направо. А они ставят…
– Так! Места у нас в машине больше нет, – говорит врач.
– Бери, Рита, хлопца в попутчики. Утром на всякий случай пусть в вашем медпункте ему давление померяют.
– И чья ж ты будешь? – интересуется у девушки водитель "скорой помощи".
– Панченков. Деда Грицька и бабушки Параси.
Машина "скорой помощи" уезжает. Пассажиры забираются назад в автобус. Маргарита показывает Исааку на автобус и говорит на английском языке:
– Автобус идёт прямо в Песчаное. Садитесь.
Исаак мотает головой. Оглядывается по сторонам:
– Извините, а нет другого транспорта? Такси, лимузин?
– Чего? Тесно, что ли?! Скажите спасибо и за это. Давайте!
– Правило такое… Хасид не может быть в помещении с чужими женщинами. Вот если так… – он показывает направление. – Я приду в Песчаное?
– Ну, это к ночи. Километров тридцать.
– Большое спасибо вам за помощь! – Исаак склоняет голову, приподнимает шляпу.
– Но вы же после шока! Была остановка дыхания. Ладно, не валяй дурака! – Рита берёт его за руку, тянет к автобусу. Исаак вежливо освобождается от руки Риты:
– Не волнуйтесь. Я о'кей, – поворачивается. Идёт по дороге.
Маргарита озадаченно смотрит вслед.
– Придурок! Ну, самый настоящий придурок! – кричит она вслед и, сердитая, возвращается в автобус.
Пассажиры встречают героиню восхищёнными возгласами и освобождают место впереди. Она садится. Автобус трогается, догоняет идущего по обочине Исаака. Водитель автобуса притормаживает. Открывает дверь. Медленно едет рядом.
Исаак показывает – проезжайте.
– Чего это он такой чудной?! – удивляется водитель автобуса. – Переведи ему, что бесплатно отвезу.
– Да дело не в этом. "Хасидам не положено в одном помещении с чужими женщинами находиться".
– Чего?! Ну, дурные эти хасиды, – веселится шустрый дядька, зажатый между двумя мощными тётками. – Я, наоборот, тесноту в автобусе очень даже люблю. Это же чтобы без скандала за чужую бабу подержаться… – со смехом обнимает дородную попутчицу.
Все смеются. Маргарита тоже.
Смотрит на упрямо идущего Исаака. Дверца захлопывается. Автобус набирает скорость и катит по дороге. В заднем стекле автобуса видна уменьшающаяся фигурка Исаака.
Шоссе Киев – Черкассы. Автозаправка. Утро.
Дозаправка микроавтобуса с дочкой Розенберга. "Мелкий" слушает рацию. Передаёт наушники "Большому". Тот слушает со вниманием. Резко выходит. Звонит по мобильному телефону. Возвращается к машине:
– Миссис Розенберг, можно вас на минутку.
Мама Рива выходит из машины.
– Машина с мистером Финкельштейном попала в аварию, – тихо докладывает ей "Большой". – Сорок третий километр шоссе "Киев-Черкассы". Полчаса назад.
– Боже мой! Бедный Исаак! Едем немедленно туда!
– Судя по радиоперехвату службы "скорой помощи", состояние у обоих пассажиров удовлетворительное. Они уже доставлены в больницу города Ирпень. Да не волнуйтесь. Я дозвонился в больницу. Ситуация контролируется. Состояние у пациентов стабильное. Их до завтра подержат. А утром даже сами привезут на своём автобусе. Так что давайте будем следовать инструкции "Обеспечить неожиданную встречу". Время их прибытия на объект село Песчаное – ориентировочно десять утра. Продлеваем пребывание Вашего самолёта на сутки. Предлагаю вернуться в Киев, в гостиницу, а завтра рано-рано утром…
Село Песчаное. Автобусная остановка. День.
Принаряженные селяне. Впереди девушки в новых нарядах. Цветы. Транспаранты "Welcome to Peshchannye".
Сельская гостиница. Комната. День.
В окно за встречающими спокойно наблюдают наши хасиды. Гороховский, поглощая помидоры с мацой, наливает чай в чашку и произносит глубокомысленно:
– Наверно демонстрация какая-то. У них после советской власти осталась такая привычка к плакатам и крикам "Ура"! Даже грустно… – он поднимает телеграмму, – что послезавтра уже встречаем в Киеве Исаака. Он молится. И мы уезжаем отсюда. А я привык к этим людям, к селу. А эта женщина… Не надо, Бэрэлэ! Многоженство у нас, у евреев не запрещено. А даже наоборот! Ва-лен-ти-на… – вздыхает он.
Село Песчаное. Автобусная остановка. День.
На мотоцикле к толпе встречающих подъезжает милиционер Нечипоренко:
– Спокойно, граждане! Торжественная встреча отменяется. Машина с гостями из Америки потерпела аварию на сорок третьем километре. Оба гостя доставлены в больницу города Ирпеня. Состояние удовлетворительное. Но до завтра их подержат. А утром привезут на больничном автобусе. К десяти утра. Расходимся…
Селяне, переговариваясь, расходятся.
Милиционер обнимает за плечи и отводит в сторону сына механизатора, Тараса. Что-то ему говорит.
– Тарас! Сынок, "чи" то ты папку перепутал?! – беспокоится механизатор Петро Онищенко.
– Я договорился с дядей Нечипоренко! – радостно сообщает сын Тарас, подбегая к механизатору Петру. – Пишу ему на иврите два плаката с "Шалом", а он мне тридцать гривен отваливает!
– Сынок, ты что, забыл, что нам сегодня в ночь огород копать?! – громко, чтобы услышали все, говорит механизатор и обращается к милиционеру: – Извини, Александр, трудовое воспитание – первое дело. Так что не получится у тебя с Тарасом… – отходит с сыном, незаметно для всех даёт ему подзатыльник. – Я тебе дам "Шалом". Такой "шалом"! Специалист хренов. Конкуренту семейный секрет! За тридцать гривен счастье родной сестры продаёшь?!
На площади остаются мэр Борсюк и милиционер Нечипоренко. Они смотрят на…
Окно сельской гостиницы. День.
Хасиды спокойно пьют чай. Здороваются, вежливо улыбаются.
Село Песчаное. Автобусная остановка. День.
– Странно… – улыбаясь им в ответ, произносит задумчиво милиционер.
– Что? – спрашивает мэр Борсюк.
– А ведь наши "родные" хасиды в Киев встречать не рванули. Видно, им сверху намекнули, что может быть авария. Евреи!
В этот момент у Нечипоренко звонит его мобильный телефон. Он подносит трубку к уху:
– Оперуполномоченный лейтенант Нечипоренко. Так точно! Чего? – Он показывает мэру пальцем вверх (начальники). Мэр ему жестом вопрос: "Областные?" Шериф так же пальцем: "Самый верх!" – Какие гости? Какие евреи? Никого! Вот вам мэр села, Альберт Григорьевич Борсюк, – суёт телефон мэру, показывает, что надо всё отрицать.
– Да. Борсюк. Какие евреи? Никаких евреев! Кто? Гражданин Жора Кнут? Нет у нас таких.
Милиционер Нечипоренко забирает трубку телефона и инициативу:
– Это опять я, лейтенант Нечипоренко. Я всё понял. Спутали вы, "добродию". Это, наверно, в соседнем районе… Тоже село Песчаное. Там участковый Кириченко Ваня. То "мабуть" у него евреи понаехали…
Милиционер Нечипоренко выключает телефон. Вытирает лоб. Переглядываются с мэром. Снова звонок.
– Участковый лейтенант Нечипоренко… Федька Шашурин?
Нет, не наш. Какие евреи? Внук миллиардера? И шо вы там у Киеве пьёте? Никаких евреев! Врубитесь! Села Песчаных два! Туда и звоните. Участковый там лейтенант Кириченко. Ага! Звоните!
– Так они же туда позвонят, а там… – нервничает мэр Борсюк.
– Нормально! – успокаивает милиционер. – Кириченко уже вторую неделю на свадьбе у кума "квасит" в Крыму.
Так что пока то, да сё… Нам бы с вами продержаться ночь. Утром сынка этого миллиардерского сразу на приём к…
Тьфу! То есть на молитву к Цадику! Хлопчик молится… Глаза поднимает и…
– Моя Люся! – вздыхает мэр Борсюк.
– Моя Рая! Я ж на служебное преступление иду! Господи, помоги!
Часть четвёртая
Чудо
Украина. Участок шоссе Киев – Черкассы. День.
Вынужденная остановка. Злой водитель автобуса достаёт из проколотой шины гвоздь. Гвоздь старинный. Из восемнадцатого века.
– Это же надо! И ещё такой ржавый. Лет сто ему, а то и больше! – удивляется водитель. И начинает менять колесо.
Пассажиры ожидают в тени лесопосадки. К месту вынужденной остановки приближается Исаак. Проходит мимо. Пассажиры провожают его взглядами.
Спустя некоторое время автобус, выбираясь на пригорок, снова нагоняет Исаака. Тот стоит, окружённый деревенскими собаками. Кусать его не кусают, но облаивают истошно.
Маргарита останавливает автобус. Выпрыгивает. Подбирает палку, бесстрашно разгоняет собак. Опять приглашает Исаака в автобус. Он отказывается. Девушка вручает Исааку палку и забирается в автобус.
– Ну, то чисто сумасшедший, – комментирует водитель автобуса. – Это ж ему ещё до ночи пилить.
Автобус трогается. Маргарита смотрит. Потом вдруг решительно просит остановиться. Забирает свою сумку и выходит. Показывает водителю – езжайте.
На дороге остаются фигурки Исаака и Маргариты.
Украина. Шоссе Киев – Черкассы. Придорожный ресторан. День.
Рива с дочкой Бекки за столом. Завтрак. Охраняет их "Мелкий".
– Дедушка говорил, что в Украине можно кушать молочное и рыбу, – объясняет дочке Рива. – Это почти "кошер". Так что кушай блинчики.
– А почему мы возвращаемся в Киев?
– А-а-а… – на ходу придумывает мама Рива. – Оказывается, торжественное открытие мемориала цадика переносится на завтра.
Просёлочная дорога на село Песчаное. Колодец у дороги. День.
Ведро с водой поднимается из глубины колодца. Крутит ручку Маргарита. Исаак просит уступить ему. Звеня мокрой цепью, достаёт ведро из колодца.
Из рюкзачка за спиной достаёт разовые стаканчики. Пьют воду. Маргарита предлагает бутерброд. Исаак качает головой. Она достает печенье. Исаак рассматривает пачку и с грустью возвращает. Маргарита с аппетитом жуёт, поглядывая иронично на Исаака. Тот глотает слюну, но держится. Тогда Маргарита срывает с яблони большое яблоко. Протягивает Исааку. Сидят под деревом, едят яблоки. Слышна далёкая мелодия Благодати. Маргарита исподволь смотрит на Исаака. А юноша на неё. Встречаются взглядами. Маргарита кладёт в пакет яблоки про запас и предлагает:
– А вот тут можно срезать путь.
Маргарита снимает туфли и идёт босиком. Исаак задумывается. Снимает туфли и, прислушиваясь к новому ощущению, тоже идёт босиком.
Холм в поле. День.
Исаак останавливается. С косогора открывается удивительный вид. Исаак восхищённо оглядывает всё это. Говорит благословение о красоте на иврите.
– Что? – переспрашивает Рита.
– Спасибо Всевышнему, что создал такую красоту!
– Послушай! Чего ты торопишься? Получается, что я всё время за тобой иду.
– Так принято. Я не могу идти рядом с чужой женщиной… Поэтому иду впереди. Но если ты хочешь, то иди ты впереди.
– Давай по очереди.
Теперь Маргарита впереди. Исаак волей-неволей смотрит на девушку. Солнце предательски просвечивает её платье. Исаак опускает глаза.
Потом он идёт впереди. Теперь уже Маргарита смотрит на него.
Мелодия Благодати звучит, не прекращается. Даже становится громче. Вокруг широкие украинские просторы. Летят облака. Птицы замирают в вышине и поют.
Село Песчаное. Мостик через реку. Вечер.
Исаак и Маргарита переходят мостик. Останавливаются. Исаак спрашивает:
– То есть мы пришли? Спасибо! А как мне теперь пройти к могиле Шполер Зейде?
– Я же говорю, у нас такой нет!
Исаак прислушивается к себе, поворачивается и решительно идёт по тропинке вверх, на холм. Девушка удивлённо следует за ним.
– Там у нас птицеферма. Куры. Гуси, – говорит она.
Возле Мемориала Цадика. Поздний вечер.
Исаак читает табличку на ограде. Надписи сделаны на русском, украинском, иврите и идиш. Исаак закрывает глаза. Стоит, молча, словно прислушиваясь к чему-то.
– Действительно! А ведь не было, – удивляется Рита. – Давай я отведу тебя в нашу гостиницу. А с утра начнёшь экскурсию.
– Нет. Я здесь.
– Ты что? Ночь.
– Это не то место, где мне что-то может угрожать.
Маргарита раздражённо поворачивается и уходит. Спускается по тропинке. Потом достаёт из своей сумки яблоки. Возвращается. И видит издали – у могилы в свете заката молится Исаак.
Маргарита осторожно кладёт яблоки рядом и отходит. Садится невдалеке на камень. Уйти она уже не может. Она смотрит на Исаака, на его лицо.
Через какое-то время Исаак заканчивает молитву. Поднимает глаза. Видит Маргариту. Хотя нет. Вернее будет сказать: "он её увидел"!
Идёт к девушке. Она поднимается и движется навстречу ему. Они протягивают друг другу руки.
Юноша вдруг спохватывается. Отступает.
– А я не чужая! Я твоя! – шепчет Рита.
– Удивительный день… Ты согласна быть моей женой? Маргарита кивает и тянется обнять Исаака. Он ускользает:
– После "Хупы"!. После свадьбы. Иначе я не буду я. Завтра я тебя разыщу.
Маргарита вне себя. Она пытается что-то объяснить Исааку. Злится, убегает. Спускается по тропинке. Останавливается. Снова бежит назад. Выходит на площадку у мемориала. Исаака нет. Она пугается. Бегает. Кричит:
– Исаак!
Из окошка полуразрушенного сарая выглядывает Исаак. Маргарита облегчённо вздыхает. Бросается внутрь сарая.