Пашка выбежал вперед, к гудящей высоким дымным пламенем белазовской шине, и метнул свой баллон, стараясь попасть в самое сердце огня. Баллон ударился о горящую резину и отскочил в сторону.
- Дура-а-а-к… - протянули индейцы, - Дихлофос просрал…
Пашка бежал обратно. Следующими, ему навстречу, выскочили Спиря и толстый Дима. Их баллоны мелькнули в воздухе и пропали в огне. Через несколько секунд пламя вдруг исчезло и вверх столбом поднялся черный пепел, горелые доски и мелкие камушки. Уши заложило от грохота. Капли жидкого полиэтилена шипящим дождиком засеяли песок в нескольких шагах от тракторного колеса, за которым сидели индейцы.
- А-а-а… - выдохнули огнепоклонники.
- Прям как в кино, когда танк стреляет, - потрясенно бормотал Алешка. - Прям как танк… Это от того, который не дихлофос…
Притушенный взрывом огонь снова медленно разгорался.
- Смотрите, что я нашел!
Все обернулись. Капуста тащил к костру огромный квадратный лист толстого шифера.
- Давайте сверху положим, пока не сильно горит! - крикнул он, широко разевая рот от счастья.
У Капусты совсем не было друзей. Одноклассники и ребята во дворе стеснялись его назойливого нрава, трусоватости и привычки сморкаться в рукав. Так что сейчас, у костра, Капуста переживал редкие минуты дружеского общения и поэтому старался быть как можно полезнее для временных друзей.
- Слышь, придурок! - крикнул ему Пашка. - Шифер большими кусками не взрывается.
Но Капуста, подойдя вплотную к огромной дымящей шине, уже водружал шиферный квадрат на ее липкий горячий борт. Индейцы почтительно отступили за тракторное колесо: шифер - опасная вещь.
Минут через десять они уже сидели перед горящим колесом на камнях, на досках и просто на корточках. Резина снова гудела жарким вонючим пламенем. Шифер лежал в нем, не подавая никаких признаков взрывоопасности. Было скучно. Ругали Капусту вслух, толкая его в бок и отвешивая щадящие подзатыльники.
- Иди теперь вытаскивай! - говорили ему. - Три часа пройдет, пока он взорвется!
- Он сейчас взорвется! - опасливо хныкал Капуста. - Как же я туда подойду, если он взорвется?
- Иди, козел! Из-за тебя время теряем! Если не пойдешь, бросим тебя тут одного!
Напуганный такой перспективой Капуста бродил вокруг пылающей белазовской шины, шарахался от огня и ныл. Племя сидело метрах в десяти и от нечего делать осыпало безответного Капусту изощренными оскорблениями. Спиря снял с плеча лук, вложил стрелу, поднял руки вверх и спросил, как всегда нечетко проговаривая слова:
- Угадайте, попаду в шифер?
- Нет, - оживились соплеменники. - Так не попадешь, целиться надо!
Спиря пустил стрелу по крутой дуге, с вытянутых над головой рук. Деревянная оперенная рейка с обойным гвоздиком на конце взлетела вверх, а потом упала вниз, ткнувшись сквозь пламя в середину шиферного листа. Грохотнуло. Шифер полетел в стороны и вверх крупными кусками, которые с треском лопались прямо в воздухе, над головой присевшего от ужаса Капусты. Он отползал от гремучего костра на карачках, воя от страха. Сверху на Капусту сыпалась горячая шиферная крошка. Племя хохотало. Толстому Диме от сильного смеха свело живот, он упал на песок и перекатывался с боку на бок, изнемогая от собственного ржания. Капуста подполз к смеющимся, поднялся на ноги и, глядя на искренне веселые лица, принялся хихикать сквозь слезы.
Когда все устали смеяться, Алешка почувствовал, как его кто-то дергает за рукав. Это был Дуди. Он глядел снизу вверх восторженными глазенками и протягивал вождю маленький алюминиевый цилиндр, с непонятными надписями и восклицательными знаками, такой же, какой был брошен в огонь.
- О! Дуди еще нашел! Молодец! - обрадовался Алешка. - Где ты его взял?
Дуди махнул ручонкой в сторону.
- Пойдем покажешь!
Всей гурьбой они побежали за маленьким Дуди вверх по склону оврага. Там, наверху, в ржавой кабине грузовика они обнаружили деревянный ящик, заполненный в несколько рядов аккуратными серебристыми цилиндрами. Из их торцов тараканьими усиками торчали обрезиненные провода. Дуди залез в кабину через отсутствующую дверцу, взял два цилиндра и протянул их мальчишкам. Скоро они вытащили их все, распихивали по карманам, вертели в руках. Цилиндры были разного размера и толщины: одни - с маленькую морковку, другие - с баклажан. Блестели алюминиевыми боками, топорщили провода. На вес они были как будто пустые.
- Эх, мешают, - сказал Спиря: один из цилиндриков, засунутый в карман, царапал проводками сквозь подклад старых школьных брючек.
Он вынул цилиндрик и принялся отрывать провода. Те не отрывались. Тогда Спиря стукнул тем концом, откуда торчали проволочки, по ржавому железу старой кабины. Стукнул еще раз и так ушиб палец, что подпрыгнул от боли. Цилиндр улетел вверх и куда-то за кабину. Воздух вокруг индейцев уплотнился и ударил, как тяжелой подушкой. Пространство наполнилось летящими камешками, щепками, песком. Потревоженный скелет грузовика тяжко простонал, сползая вниз по склону. В его кабине сидел оцепеневший Дуди.
Алешка почувствовал, что лежит, уткнувшись лицом в ржавый песок, поднял голову и огляделся. Неподалеку поднимался с земли удивленный Пашка. Дима сидел на корточках, прикрыв руками крупную лопоухую голову. На боку за большим камнем лежал Коля и выглядывал оттуда с опаской и интересом. А Спиря стоял на том месте, где только что была кабина грузовика, и смотрел прямо перед собой.
- Что это? - спросил Пашка, отряхивая коленки.
- Пацаны! - закричал Алешка. - Я понял, это взрывчатка!
- Пойдемте сначала Дуди вытащим, - сказал Дима. - Ухо заложило… Эй, Спирь, ты чего?
- Я не испугался, - спокойно произнес Спиря, поворачиваясь к друзьям. Его лицо по цвету напоминало штукатурку.
С Дуди было все в порядке: когда его вынули из ржавой кабины грузовика, он уже улыбался. Спире чем-то поцарапало щеку, и немножко текла кровь. На этом серьезные последствия взрыва заканчивались. Правда, найти Капусту они так и не смогли.
8
Взрывчатку было решено беречь и расходовать лишь по знаменательным датам и вообще когда будет на то особое настроение. Пока новых взрывов никому не хотелось, поэтому серебристые баллончики просто несли в карманах. Коле, как самому старшему, приходила в голову мысль, что если эти штуки так здорово взрываются от огня или сотрясения, то они могут взрываться ничуть не хуже и от лежания в кармане. Он подумал об этом и оставил мысль при себе, как привык делать и как его учили старшие. Коля шел чуть в стороне от друзей и поэтому оказался выше по склону очередной дюны. Он увидел Капусту первым. Замерев на секунду, он скатился вниз и бросился к Алешке.
- Там Капуста, - сказал он тихо и показал рукой. - Его поймали десятиклассники.
Десятиклассники были угрозой непонятной и потому страшной. Никто не знал, чем жили эти огромные дети, что ценили, почему выбирали те или иные поступки. От десятиклассников каждый здравомыслящий ученик начальной школы старался держаться подальше. Быть пойманным десятиклассником - что может быть хуже…
Индейцы осторожно заползли на край высокой насыпи. Это была воронка от взрыва. Когда-то промышленные отходы поселка пытались закапывать и специально для этого взрывали землю - чтобы сделать котлованы. Через несколько лет мерзлота выдавила все похороненное на поверхность, прямо сквозь грунт, и от идеи отказались, оставив в земле много незаполненных дыр.
На плоском дне воронки были Капуста и трое высоких парней. Капуста всхлипывал и дрожал - он стоял в пыли, без обуви, в носках. Его сапоги валялись у ног агрессоров. Один из десятиклассников поднял горсть мелких камешков и кинул все разом в Капусту. Тот задергался, пытаясь увернуться.
- Скажешь? - спросил десятиклассник.
- Я не знаю! - проныл Капуста. - Пустите меня! Отдайте сапоги!
- Где наши детонаторы? - монотонно повторил десятиклассник.
- Я не знаю!!!
Капуста очень боялся. Ему сейчас казалось, что он находится ужасно далеко от дома - облезлой деревянной общаги, где они с мамой и папой жили в комнате с одним окном, одним диваном, раскладушкой и треснувшим унитазом в фанерном закутке. Капуста очень хотел домой. Он боялся остаться здесь насовсем, среди гниющих механизмов и колотого камня. Страх проник в его душу, еще когда он увяз ногой в оранжевой луже. А теперь, видя перед собой эти мрачные взрослые лица, чувствуя боль от ударов камней, Капуста едва удерживался, чтобы от страха не зареветь в голос.
Десятиклассник взял камень побольше и замахнулся.
- Я все расскажу! - заорал Капуста. - Только не надо больше кидать в меня!!! Я все расскажу. Они индейцы, у них есть вождь, они взрывали ваши эти… детонаторы! Они сейчас здесь, индейцы!
Парни на дне воронки переглянулись и захохотали, подняв к небу лица. Рядом с Алешкой во весь рост встал Спиря с натянутым луком. Он что-то сказал отрывисто.
- Заметят! - выдохнул Алешка и толкнул его со всей силы в бедро.
Спиря спустил тетиву и упал. А стрела, предназначенная предателю Капусте, свистнула в воздухе и ткнулась обойным гвоздиком в ляжку одного из врагов.
В следующую секунду индейские воины могли наблюдать устрашающее зрелище: три огромных, неукротимых в ярости десятиклассника бежали прямо к ним вверх по склону, разбрызгивая ногами щебень. "Мы не убежим", - мелькнуло в голове вождя. А в воздухе над его головой мелькнул серебристый цилиндр. Алешка только успел ткнуться лицом в пахнущий ржавчиной гравий и ощутил, как дрогнул воздух. Когда он снова поднялся, десятиклассники сидели на середине склона и опасливо трясли головами. В ушах звенело. По противоположному склону воронки бежал вверх Капуста в носках. Через Алешку перелетел еще один детонатор, сверкнул на солнце и звякнул о камень. Десятиклассники прыгнули вниз, казалось, вперед головами. Им вдогонку звякнули тетивы и взлетели стрелы. Взрыва не было.
- Хватит!!! - крикнул Алешка. - Отступаем!!!
Он повернулся и побежал. За ним бросилось племя. Бежали долго, хотя и не слышали за собой погони, тяжело дышали и чувствовали, как слюна во рту от усталости становится сладкой. Алешка уводил воинов в заросли ржавой арматуры и гнутых шахтовых механизмов. Если там затаиться и сидеть тихо, их никогда не найдут.
Возле самой реки, где куча деревянных ящиков с непонятным содержимым вдавалась мысом в коричневый поток, они остановились и отдышались. У Спири на щеке запеклась кровь темно-красной шершавой полосой, отчего он вдруг стал вылитый сиу на тропе войны. Коля кашлял: пересохло в горле от долгого бега. Дима и Дуди сидели рядышком на деревянных ящиках, у Дуди были большие от страха глаза, а по лицу Димы было видно, что он впервые в жизни ощущал себя героем, - ему не хватало только широкого меча на поясе и степной лошадки в поводу, как у Нюргун-боотура на картинке.
- Ты вождь или кто?!! - кричал Пашка. - Почему мы отступили?!! Мы могли их победить!!!
Алешке было страшно.
- Не кричи, - просил он Пашку. - Они могут услышать…
- Да мы бы их!.. - задыхался Пашка от негодования.
- Что ты их? - Алешка стоял, привалясь спиной к штабелю вздувшейся пузырями фанеры. - Этими штуками убить можно. Ты бы их убил, да?
- Они убегали! - ярился Пашка и потрясал воинственно пучком стрел. - Мы бы прогнали их! Я попал в одного!
- Спиря тоже попал, - громко шептал Алешка. - И что? Они не испугались наших луков, потому что это просто игрушки. А этими штуками, детонаторами, можно было убить десятиклассника или Капусту. И что тогда? Вот Спиря выстрелил в Капусту, а попал в десятиклассника…
- Это ты мне помешал! - возмущенно крикнул Спиря.
- Да не орите вы… - попросил Алешка. - Какая разница, в кого ты попал? Если бы ты попал в Капусту, они бы все равно побежали к нам, неужели непонятно. Их остановил только взрыв, но они знают, что мы не станем их убивать, и поэтому сейчас они ищут нас. Что ты, Паша, будешь делать, когда они нас найдут? Взорвешь их?
- Взорву! - крикнул запальчиво Пашка. - И никто не узнает!
И вдруг, осознав реальность сказанного, потерял решимость, запнулся и посмотрел вокруг.
- Тебя отправят в детскую колонию, - презрительно сказал Алешка. - А твоего папу, и маму, и брата - посадят в тюрьму.
Пашка молчал. Только сейчас к нему начал приходить страх. Он сел на пыльный ящик и стал колупать песок кончиком стрелы.
- Кто вообще кинул эту штуку? - строго спросил Алешка.
Его страх после моральной победы над Пашкой, наоборот, быстро выветривался.
- Я кинул, - спокойно сказал толстый Дима. - В тот момент нам нужно было защищаться. А наши луки… это просто смешно. Непонятно, зачем нам игрушечные луки, если мы - настоящие индейцы.
- Никто ничего не может делать без моего разрешения! Вы обещали! Я не разрешал кидать! - Алешка ощущал свою правоту, закон был на его стороне.
- Паша правильно сказал, что здесь, в этом месте, можно убить кого-нибудь и будет незаметно, - спокойно уточнил Дима. - Десятиклассники были очень злые, а у нас полные карманы взрывчатки…
Он помолчал, наблюдая, как вождь и соплеменники усваивают значение его слов. Потом продолжил:
- Что было бы, если бы они нас поймали? Может быть, потом их посадили бы в тюрьму - какая разница?
Племя притихло. Рядом, почти у их ног, журчала ядовитая река: волны катились по быстрой воде ржаво-пенными барашками. Высоко-высоко томились в леденцовом солнечном свете ленты золотистых перистых облаков на небесной глазури. Мерзко подвывал ветерок в трухлявых закоулках гигантской свалки.
- Что будем делать, вождь? - спокойно и обнадеживающе спросил Дима.
Алешка прищурился:
- Слушайте мой приказ: мы должны оставаться незаметными. Всегда. Это очень важно. Сейчас за нами гоняются эти уроды только потому, что они заметили нас. Мы повели себя как дураки: могли посмотреть на них и обойти стороной. А вместо этого начали войну, хотя мы знаем, что не сможем их победить. Да из-за чего начали? Из-за Капусты! Он даже не индеец, но Спиря, видите ли, решил его наказать! Ты должен быть доволен, Спиря. Так бы они его помучали и отпустили, а теперь они думают, что он наш друг, - ведь мы его, получается, спасали. Нужно перейти реку. Они ищут нас на этом берегу или думают, что мы побежали домой. А мы пойдем в другую сторону. Будем искать трубу!
Через Депутатку несколько раз пытались наводить мосты. Но северные реки, даже отравленные насмерть, ведут себя непредсказуемо, и мост почти каждую весну смывало, потому что поток хоть на несколько метров, да менял свое русло. Постепенно люди смирились с этим явлением и однажды решили, что проще будет пересекать реку при необходимости на гусеничном тракторе - как оно обычно делается в Заполярье. Не дождавшись очередного восстановления, мост окончательно упал в воду и выглядывал иногда оттуда, когда река мелела, выставлял на поверхность ржавую решетку перил. Если же кто-то хотел пересечь реку, не располагая гусеничной техникой, ему оставалось выбрать из двух вариантов. Залезть в болотные сапоги до самой задницы и шагать в непрозрачной вонючей воде, надеясь, что место для брода выбрано верно. Или найти трубу. Эти трубы - длинные, разной толщины - бросали поперек реки несколько лет подряд в разных местах с помощью все тех же бульдозеров. Когда поток менял русло, некоторые из труб оказывались под водой, зато другие, в других местах, наоборот, вдруг соединяли оба берега своим ржавым длинным туловищем. Каждый год, и даже несколько раз за лето, картина менялась: никто заранее не знал, где именно нынче можно перейти реку по трубе. Но что где-то непременно можно - знал каждый.
Вдоль берега пришлось идти всего минут двадцать в тени песчаных откосов. Труба, совсем тонкая, так что с трудом можно было бы втиснуться внутрь нее ребенку, одним концом лежала на их берегу, а другим - втыкалась в противоположный. Коричневая вода бугрилась быстрыми волнами всего в полуметре под ней.
- Надо куда-то девать эти штуки, - сказал Алешка. - Мы не можем вот так просто ходить и носить во всех карманах взрывчатку. Давайте спрячем их в трубу. Вряд ли кому-то захочется в нее залезать. А мы потом вернемся и заберем.
Через несколько часов племя выбрело обратно к той же трубе. Кроме лука и стрел каждый индеец нес на себе горные самоспасатели в запаянных жестяных футлярах. Они наткнулись на целую кучу этих красных железных коробочек, похожих на солдатские манерки. Если дернуть за кольцо у них на боку, то оловянная пломба отойдет в сторону, скрутится спиралькой жестяная полоска, как на банке импортной ветчины, и коробочка раскроется пополам. А внутри будет лежать страшный на вид прибор - тяжеленький металлический кожух с большим резиновым загубником. Вставить загубник в рот, вцепиться в него зубами, сорвать пальцами пленку с обратной стороны кожуха, и пойдет таинственная химическая реакция, насыщая легкие пьянящим кислородом с привкусом старой резины. А еще надо зажать нос специальной прищепкой с резиновыми лапками, которая болтается тут же, на кожухе. Зачем нос зажимать? Наверное, чтобы кислород из головы не выходил.
- О, распираторы! - сказал Алешка, увидев насыпь из красных жестяных коробочек и открыв первую из них. И объяснил индейцам: - Через эти штуки дышать можно!
- Распираторы! Распираторы! - загалдели воины, хватая коробочки без разбору.
- Почему распираторы? - удивился толстый Дима. - Они ведь никого не распирают.
- Это самоспасатели, - сказал опытный Коля. - Они бывают однодневные и трехдневные. Я не знаю, какие эти. Через них шахтеры дышат, когда их в шахте завалит и там воздуха совсем нет. А респираторы - это другое, респираторы просто от пыли защищают.
- Зачем их выбросили? - спросил Алешка. - Они же новые…
- А зачем тут все выбрасывают? - задал вопрос Коля. - Списанные…
И хотя все безоговорочно признали Колину правоту, за самоспасателями прочно закрепилось название "распираторы".
Каждый распиратор весил около килограмма и висел на длинном брезентовом ремне. Самые могучие из индейцев, вроде Коли и Димы, навешали на себя по шесть распираторов. Алешка надел сначала четыре штуки - по два через каждое плечо. Но было тяжело, и один пришлось снять. Дуди не понял, для чего нужны распираторы, но тоже взял три штуки: они болтались у него под коленками и мешали идти.