Мне хотелось напомнить ему, что я сижу в тюрьме, что пять лет для меня - очень долгий срок, но я промолчал, потому что видел, как упорно Хакетт и его люди работают, и было бы бессовестно дергать их по пустякам.
Через месяц Уильямс переслал нам фотографии и сведения обо всех работающих на вилле слугах, вместе с описанием тех, кто там побывал - даже местного священника, который приходил, чтобы попросить у Розмари денежное пожертвование для французской миссии в Сомали.
Габриель Паскаль работала кухаркой - она прекрасно готовила. Родилась в Марселе. Ее семью уже проверили. Жак Рени, садовник, был местный и был хорошо известен своей глупостью: ему не хватало воображения даже для того, чтобы разбить розовую клумбу. Шарлотта Мерио была горничной Розмари и немного говорила по-английски. Хитрая и распутная парижанка. Ее проверка еще не закончилась. Все слуги были наняты Розмари после ее приезда на юг Франции и, по-видимому, не были связаны друг с другом или знакомы с ней раньше.
- Ага, - сказал Хакетт, кладя на стол фотографию Шарлотты Мерио. Я недоуменно поднял брови. - Я подумал, не завести ли с ней шуры-муры Уильямсу. Он давно бы стал суперинтендантом, если бы не тратил столько времени на женщин. Но на этот раз есть надежда, что это пойдет нам на пользу.
Я лежал на своей койке и часами рассматривал фотографии слуг, но они мне ни о чем не говорили; я читал и перечитывал заметки о тех, кто побывал на вилле "Флер", и мне казалось, что никто, кроме матери, не интересовался Розмари и не знал, где она, а если и знали, то не хотели навестить ее. Во всяком случае никто здесь не слыхал о Джереми Александере.
Я стал бояться, что между ними произошел разрыв, как вдруг Уильямс сообщил, что на столике возле кровати Розмари стоит фотография красивого брюнета. На обороте фото он нашел надпись: "Мы всегда будем вместе - Дж."
Прошло, должно быть, одиннадцать недель после моей поездки в Лондон, когда дверь камеры распахнулась и старший тюремный смотритель объявил: "Начальник тюрьмы хочет видеть вас, Купер".
По лицу Дженкинса я видел, что он заподозрил что-то скверное. Для него это означало, что он останется в одиночестве.
Я слышал, как сильно билось мое сердце, пока мы шли по длинному коридору к кабинету начальника тюрьмы. Смотритель тихо постучал в дверь и затем открыл ее. Начальник тюрьмы встал и, протянув мне через стол руку, сказал:
- Я очень рад быть первым, от кого вы узнаете хорошую новость.
Он показал рукой на удобное кресло напротив и перешел к условиям моего освобождения. Пока он говорил, нам принесли кофе, словно мы были давно знакомы.
Послышался стук в дверь, и в кабинет вошел Мэтью с кипой бумаг, которые надо было подписать. Я встал с кресла, и он, положив бумаги на стол, обнял меня. Мне раньше казалось, он не очень-то расположен к объятиям.
После того как я подписал последнюю бумагу, Мэтью спросил:
- Что вы первым делом предпримете, когда вас освободят?
- Пойду и куплю пистолет, - сказал я совершенно искренне.
Мэтью и начальник тюрьмы разразились громким хохотом.
Высокие ворота тюрьмы Армли раскрылись для меня лишь три дня спустя. Я зашагал, держа в руке маленький кожаный чемодан, с которым прибыл сюда, и ни разу не оглянулся на здание тюрьмы. Поймав такси, я сказал водителю, чтобы он отвез меня на станцию - у меня не было никакого желания оставаться в Лидсе. Купив билет в вагон первого класса, я позвонил Хакетту и сказал, что еду к нему. До прихода поезда оставалось время, и я позавтракал - еду подали не на жестяных тарелках - и просмотрел "Файненшнл таймс", которую мне вручил официант, а не мелкий воришка. В поезде никто не обратил на меня внимания. Да и с чего бы им обращать внимание, если я еду в вагоне первого класса и на мне новый костюм? Я провожал взглядом каждую женщину, проходившую мимо, независимо от того, как она была одета - вряд ли они догадывались, почему я смотрю на них.
Когда поезд прибыл в Брадфорд, Хакетт и его секретарша Дженни Кенрайт уже ждали меня на платформе. Хакетт снял для меня небольшую меблированную квартиру на окраине города. Оставив в квартире чемодан, я поехал с ними обедать. После того как мы обменялись несколькими вежливыми фразами и Дженни подлила мне в бокал вина, Дон задал вопрос, которого я не ожидал:
- Теперь, когда вы свободны, настаиваете ли вы на том, чтобы мы продолжали поиски Джереми Александера?
- Да, - ответил я, не колеблясь ни секунды. - Теперь, когда я дышу воздухом свободы, которым он наслаждался все эти три года, я требую, чтобы вы нашли его. Не забывайте, этот человек лишил меня свободы, жены, фирмы и половины моей собственности. Поймите, Дональд, я не успокоюсь до тех пор, пока не встречусь лицом к лицу с Джереми Александером.
- Очень хорошо, - сказал Дон. - Розмари начинает доверять Уильямсу, и со временем он, возможно, получит ее полное доверие. Похоже, она уже не может без него обойтись.
Я не без иронии подумал, что Уильямс хорошо устроился: одну зарплату он получает от меня, другую - от Розмари. Я спросил, есть ли какие-нибудь новости о Джереми.
- Пока что никаких, - сказал Дональд. - Она никогда не звонит ему из дома, и, насколько нам известно, он не пытался каким-то образом связаться с ней. Но Уильямс сообщил, что каждую пятницу в полдень он отвозит ее в "Мажестик", единственный отель в этой деревне, и она проводит в нем примерно сорок минут. Он не осмелился следовать за ней, боясь нарушить ее строгое указание все время оставаться в машине. Ему надо подчиняться ее приказам, иначе он потеряет работу.
Я кивнул головой.
- Вечерами Уильямс иногда бывает в "Мажестик", чтобы пропустить в баре стаканчик, и ему удалось собрать кое-какую информацию. Он убежден, что Розмари звонит из отеля кому-то, живущему в другой стране. Перед тем как поехать в отель, она просит остановить машину на стоянке перед банком и выходит из него с небольшим пакетом. Бармен сказал Уильямсу, что она заходит в одну из двух телефонных будок, которые находятся в коридоре напротив стойки для регистрации. Она потребовала, чтобы ее не соединяли через коммутатор отеля, и всегда делает прямой вызов.
- Как мы узнаем, кому она звонит?
- Подождем, когда у Уильямса появится возможность воспользоваться навыками, приобретенными не в школе для дворецких.
- Сколько времени это займет?
- Невозможно сказать, но Уильямс скоро появится здесь - он получил отпуск на две недели - и расскажет, какие есть для нас новости.
В конце месяца в Брадфорд приехал Уильямс, и я начал задавать вопросы, едва он вышел из вагона. Он рассказал о Розмари много нового, а меня интересовали даже малейшие детали.
Мне было приятно узнать, что она пополнела, страдает от одиночества и находится в состоянии депрессии, но при этом быстро тратит мои деньги. От последнего я, конечно, не пришел в восторг. Уильямс был твердо убежден: если Розмари и поддерживает контакт с Джереми Александером, то лишь тогда, когда бывает по пятницам в отеле и делает прямой вызов. Но ему пока не удалось выяснить, куда и кому она звонит.
Когда через две недели Уильямс вновь отправился на юг Франции, я знал о своей бывшей жене гораздо больше, чем узнал за все время нашей совместной жизни.
Как это часто случается в жизни, произошло событие, которого я, по крайней мере, не ожидал. В понедельник днем, в половине третьего раздался телефонный звонок. Дональд взял трубку и очень удивился, услышав голос Уильямса. Включив громкую связь, он сказал:
- Мы все втроем внимательно слушаем тебя. Объясни сначала, почему ты звонишь, ведь это не твой свободный день.
- Она меня уволила, - сказал Уильямс.
- Заигрывал с горничной? - первым делом спросил Хакетт.
- Если бы так, шеф. Все вышло гораздо глупее. Сегодня утром я отвозил мисс Кершоу в город и остановил машину перед светофором. Пока я ждал, когда загорится зеленый, мимо машины прошел какой-то человек. Он остановился и уставился на меня. Я узнал его в одну секунду и молил бога, чтобы светофор скорее переключился. Но он, опять посмотрев на меня, улыбнулся. Я покачал головой, но он обошел машину и, подойдя, постучал по стеклу. "Как жизнь, инспектор Уильямс?" - сказал он.
- Кто это был? - потребовал ответа Дональд.
- Нил Кейс. Вы помните его, шеф?
- Разве мог я его забыть? "Нил-никогда-не-попаду-в-суд", - сказал Хакетт.
- Я, конечно, сделал вид, что не знаю его. Мисс Кершоу ничего не сказала, и я подумал, что все обошлось. Но когда мы приехали домой, она приказала позвать меня и без объяснений уволила. Сказала, чтобы я упаковал вещи и покинул виллу в течение часа. Иначе она позвонит в местную полицию.
- Проклятие. Придется начинать все сначала.
- Не факт, - сказал Уильямс.
- Что ты имеешь в виду? Ты уже не служишь в ее доме - значит, контакт потерян. Но хуже всего то, что мы не можем заслать другого дворецкого. Теперь она будет настороже.
- Все это так, шеф, - сказал Уильямс. - Но она, догадавшись, что я полицейский, запаниковала, прошла в спальню и стала кому-то звонить. Мне уже было все равно, увидят меня или нет, поэтому я снял трубку телефона в коридоре и подслушал разговор. Сначала я услышал, как женский голос назвал кембриджский номер, затем связь оборвалась. Наверное, Розмари ожидала, что кто-то другой возьмет трубку, и быстро положила свою, услышав чужой голос.
- Какой это был номер? - спросил Дональд.
- Шестьдесят четыре, ноль, семь, что-то еще такое, семь.
- Что значит "что-то еще такое"? - рявкнул Дональд, записывая номер.
- У меня не было под рукой бумаги, шеф, так что я надеялся на свою память.
Я был рад, что Уильямс не видит угрожающей мины на лице Хакетта.
- Что произошло потом?
- Я нашел в ящике ручку и записал номер на руке. Сняв опять трубку, я услышал голос другой женщины, которая сказала: "Директора сейчас нет на месте, но я ожидаю, что он появится в течение часа". Я быстро положил трубку, потому что услышал в коридоре чьи-то шаги. Это была Шарлотта, горничная Розмари. Она спросила, за что меня уволили. Я не нашелся с ответом, и Шарлотта предположила, что я полез к хозяйке с заигрываниями. Я сказал ей, что она слишком ревнива, и тогда она съездила мне по физиономии.
Я расхохотался, но Дон и Дженни были серьезны. Затем Уильямс спросил:
- Что мне теперь делать, шеф? Возвращаться в Англию?
- Нет, - сказал Дональд. - Повремени. Зарегистрируйся в отеле и продолжай следить за ней. Дай мне знать, если она сделает что-нибудь необычное. Мы уезжаем в Кембридж. Как только остановимся в гостинице, я сразу позвоню тебе.
- Понятно, сэр, - сказал Уильямс и положил трубку.
- Когда едем? - спросил я.
- Сегодня вечером, - ответил он. - Но сначала мне надо кое-кому позвонить.
Дон начал набирать кембриджские номера телефонов, первые цифры которых совпадали с теми, что сообщил Уильямс, а среднюю он подбирал из девяти цифр.
Набрав последние три цифры 707, он попал в школу. "Простите, ошибся номером", - сказал Дональд. Номер 717 оказался аптекой. Номер 727 - гаражом. Набрав номер 737, он услышал старческий мужской голос, который сказал, что он неправильно набрал номер. 747 был номером газетного агента. Набрав номер 757, он услышал голос жены полицейского. Я пытался сдержать рвущийся из груди смех, но Дональд только ворчал. 767 - женский голос, и Дональд опять был вынужден извиниться. 777 - колледж Святой Екатерины. 787 - женский голос; 797 - парикмахерская: "Не хотите ли сделать перманент или просто подстричься?"
Просмотрев еще раз список, Дональд сказал:
- Это какой-то из трех номеров: 737, 767 или 787. Пришло время воспользоваться своими связями.
Набрав номер в Брадфорде, он узнал, что новый заместитель главного констебля Кембриджа переведен на этот пост из Западного Йоркшира еще в прошлом году.
- Лик. Алан Лик, - повернувшись ко мне, сказал Дональд. - Он был сержантом, когда я только стал инспектором.
Поблагодарив за информацию своего брадфордского знакомого, он позвонил в справочную и получил номер главного управления полиции Кембриджа. Набрав кембриджский номер, Дональд услышал:
- Полиция Кембриджа. Чем могу вам помочь? - спросила женщина.
- Не могли бы вы соединить меня с заместителем главного констебля?
- Что сказать, кто ему звонит?
- Дональд Хакетт.
Через несколько секунд в трубке раздался мужской голос:
- Приятная неожиданность, Дон. Надеюсь, твой звонок - не светская любезность. По-видимому, звонишь насчет работы. Я слышал, ты ушел из полиции.
- Это правда. Но я звоню не насчет работы, Алан. Думаю, что в полиции Кембриджа я не смог бы получить такую зарплату, какую имею.
- В таком случае, что я могу для тебя сделать, Дон?
- Мне нужно знать, кому принадлежат три телефонных номера жителей Кембриджшира.
- У тебя есть на это ордер? - спросил Алан Лик.
- Нет, но расследование может закончиться арестом в твоей епархии.
- Ну что ж, вполне достаточно для меня, учитывая, что об этом просишь ты.
Дональд назвал три номера, и Лик просил подождать примерно минуту. Повернувшись ко мне, Хакетт сказал:
- Им надо нажать на несколько кнопок, и нужная информация появится на экране. Все очень изменилось по сравнению с тем, когда я начинал служить в полиции. Тогда нам приходилось добывать информацию ногами.
Послышался голос заместителя главного констебля:
- Первый номер 640737 принадлежит командиру авиакрыла Данверс-Смиту. Он живет один в собственном доме. - Констебль назвал адрес в Грейт-Шелфорде, что к югу от Кембриджа, и Дженни записала все детали.
- Номер 640767 принадлежит профессору и миссис Балческу, которые тоже живут в Грейт-Шелфорде. Номер 640787 принадлежит даме Джулии Рено, оперной певице. Она живет в Грандчестере и хорошо нам известна. Очень редко бывает дома, потому что гастролирует по всему миру. В прошлом году взломщики три раза побывали в ее доме - каждый раз, когда она уезжала за границу.
- Спасибо, - сказал Хакетт. - Ты мне очень помог.
- Ничего не хочешь мне сказать? - спросил Аллан Лик с явной надеждой в голосе.
- Пока ничего, - ответил Хакетт. - Я обещаю, что как только будет закончено расследование, ты первый узнаешь о результатах.
- Честная сделка, - последовал ответ, и трубку положили.
- Очень хорошо, - сказал Хакетт, поворачиваясь к нам. - Через пару часов мы выезжаем в Кембридж. У нас достаточно времени, чтобы упаковать вещи, а Дженни закажет номера в отеле в центре города. Встречаемся здесь, - он посмотрел на часы, - в шесть часов вечера.
Хаккет вышел из комнаты, не сказав больше ни слова. А я вспомнил отца и подумал, что они понравились бы друг другу.
Спустя два часа Дженни уже вела машину по автостраде А1 со скоростью 120 км/час.
- Теперь начинается самая скучная часть расследования, - объявил Дональд. - Тщательное наведение справок, сопровождаемое долгими часами наблюдения за подозреваемым. Полагаю, мы можем спокойно вычеркнуть даму Джулию. Дженни, тебе придется заняться командиром авиакрыла. Мне нужно знать все детали, начиная со дня окончания школы и заканчивая днем ухода на пенсию. Первым делом поезжай завтра в военный колледж Кранвелл и узнай все детали прохождения подозреваемым службы. Я беру на себя профессора и начну со справок в университетской библиотеке.
- А что буду делать я? - спросил я.
- В данное время, мистер Купер, вам следует держаться подальше от людских взглядов. Вполне возможно, что командир авиакрыла или профессор приведут нас к Джереми Александеру. Поэтому нежелательно, если вы наступите на мозоль подозреваемому и спугнете его.
Я нехотя согласился.
Поздно вечером я поселился в номере люкс отеля "Гарден-хаус". Номер показался мне усовершенствованной камерой. Несмотря на пуховые подушки и удобнейший матрац, я не спал почти всю ночь. Встав очень рано, я провел большую часть дня, смотря по телевизору бесконечные новости, сериалы и вообще все подряд. Но моя мысль постоянно возвращалась к колледжу Кранвелл и университетской библиотеке.
Вечером мы встретились в номере Дональда. И он, и Дженни сообщили мне, что после предварительного изучения материалов установлено: оба подозреваемых - те, за кого себя выдают.
- А я был уверен, что один из них окажется Джереми.
Я чувствовал, что не в силах скрыть свое разочарование.
- Как было бы славно, если бы все шло так легко, мистер Купер, - сказал Дональд. - Однако есть возможность, что один из них приведет нас к Джереми. - Он повернулся к Дженни: - Сначала послушаем, что тебе удалось найти относительно биографии командира авиационного крыла.
- Данверс-Смит, - начала свой рассказ Дженни, - окончил летную школу "Кранвелл" в 1938 году, во время Второй мировой войны служил во второй эскадрилье, базировавшейся в Линкольншире. Совершил несколько десятков полетов над Германией и оккупированной Францией. Награжден за храбрость Крестом "За летные боевые заслуги" в 1943 году. Ушел из летного состава в 1958 году и работал инструктором на базе ВВС в Коттесморе в Глостершире. Незадолго до ухода на пенсию занимал должность заместителя командующего на базе в Локинге. Ушел на пенсию в 1977 году и тогда же переехал с женой в Грейт-Шелфорд, где родился и вырос.
- Почему он живет один? - спросил Дональд.
- Три года назад у него умерла жена. У них было двое детей, Сэм и Памела. У обоих есть семьи, но они живут в других графствах. Иногда навещают отца.
Мне хотелось спросить у Дженни, как ей удалось найти столь подробную информацию о командире авиакрыла за столь короткое время, но я промолчал: интересно, что Дону удалось узнать о профессоре Балческу.
Держа в руках несколько листов бумаги, Дональд начал свой рассказ:
- Позвольте сообщить вам результаты моего расследования. Когда в 1989 году Чаушеску посадили под домашний арест, профессор бежал из Румынии. Его тайком вывезли из страны через Болгарию и Грецию. Это сделала группа студентов, принадлежащих к диссидентскому движению. О бегстве Балческу в свое время много писали в газетах. Он попросил убежища в Англии, и ему предложили место преподавателя в Кембриджском университете. Через три года он занял профессорское кресло на кафедре восточно-европейских исследований. Он консультирует правительство по вопросам отношений с Румынией и написал монографию по этому вопросу. В прошлом году он был награжден орденом Британской империи 2-й степени.
- Каким образом им обоим удалось бы познакомиться с Розмари? - спросил я. - Уильямс, очевидно, сделал ошибку, записывая номер телефона.
- Уильямс не делает ошибок, мистер Купер, - сказал Дон, - в противном случае он бы у меня не работал. Ваша жена звонила по одному из этих номеров, и нам надо установить, по какому из них. Теперь нам потребуется ваша помощь.
Я пробормотал извинения, но по-прежнему, сомневался, что его предположение верно.
Хакетт резко кивнул и опять повернулся к Дженни.
- Сколько времени может уйти на поездку до дома командира авиакрыла?
- Минут пятнадцать, сэр. Он живет в коттедже в Грейт-Шелфорде к югу от Кембриджа.
- Хорошо, начнем с него. Я хочу видеть вас обоих в вестибюле в пять часов утра.
Всю ночь я опять ворочался с боку на бок, уверенный, что мы начинаем поиск черной кошки в темной комнате. Но по крайней мере мне позволено сопровождать их, а не сидеть в номере и смотреть австралийские мыльные оперы.