Варя даже грудину потерла, чувствуя, как сердце сжимает от волнения, когда думает о Смелкове. Интеллигент хренов! Тормоз в ботах!
Да не тормоз он, и не флегма – маска это, а внутри наверняка такое, что ой. Друзей у него нет – блеф. Сколько ему? Лет тридцать? Больше! Основательный такой, обходительный, бизнес свой – не может быть, что нет друзей. А если правда, значит точно по поговорке субъект – "в тихом омуте".
Варя перелистала записную и нажала кнопку вызова на номер отца. Попросила принести вещи и забрать ее завтра из больницы.
В паспорте прописка номинальная – фиг этот лапширазвешиватель ее найдет.
Все верно – подальше от таких доброхотов – целее будешь.
Макс бродил по комнатам, вертя в ладони китайские шарики, и впервые ощущал холод одиночества, впервые за долгие годы ему словно кого-то не хватало, и дом казался пустым.
Кинул шары в коробку, прошел на кухню. Привычно сварил кофе, закурил и понял, что начинает тяготиться одиночеством. Вот только ни Сусанну, ни знакомых видеть не хотел.
Палец завис над кнопкой вызов, а высветившийся номер принадлежал Варе.
Что происходит, старик?
Макс поморщился и нажал на вызов, затянулся глубоко: все нормально, ты просто беспокоишься за нее. Помнишь у Сент-Экзюпери? "Мы в ответе за тех, кого приручили".
Варя пару минут смотрела на высветившиеся при звонке имя и фамилию. В первую секунду даже подумалось – мысли, что ли, ее услышал?
И взяла несмело:
– Да?
– Привет еще раз. Не спишь еще?
– Нет.
Голос отстраненный, настороженный, но Макс слышал его и на оттенки интонации внимания не обратил. Взял ручку, чертить прямо на салфетке начал все, что само образовывалось. Затянулся:
– Узнать кое-что хотел.
– Ну?
– Ты, вообще, что любишь? Кроме роллов. Завтра, что принести?
– Сигареты.
– Нет, это рано.
Просто бы обрезал "нет" или поучать начал из серии "минздрав предупреждает" – трубку бы положила, а он – "рано".
Притихла.
– В смысле?
– Поведет. Потерпи еще немного. На следующей неделе принесу. Какая марка?
– Что-нибудь поубойней.
– Махорку? ― хмыкнул, невольно улыбнувшись – на салфетке появился лукавый глаз и бутон розы.
– Кент четверка или винстон.
– Хорошо, что не "беломорканал".
Она чувствовала, как он улыбается, гудя в трубку. Голос эхом отзывался в груди, волнуя отчего-то.
– А что завтра принести… Варя? ― опомнился вовремя и посерьезнел, сообразив, что хотел сказать "Варенька".
– Мои шмотки.
– Зачем?
– Отцу отдам. Нечего им у тебя делать. А мне… можешь конфет принести?
– Конфет? ― Смелков даже ручку бросил. Потер щеку, соображая, заулыбался – а ты, малышка еще, сладкоежка… ― Каких?
Голос мягким стал, как патока и Варя вовсе растерялась, подумав что совсем обнаглела. Однако удержаться не смогла:
– Трюфели, ― почти шепнула.
– Идет. Пирожное?
Варя слюну сглотнула и сама на себя обозлилась – чего мямлит и почему у него что-то просит? Сдурела?
– Вот еще! ― выплюнула.
Макс опять заулыбался. Это ее "вот еще" было все равно, что голодный взгляд модели в тарелку наплевавшей на диету соседки.
– Понял. Мороженое?
– Нет!
Макс не сдержал смеха:
– Хорошо – пять кило трюфелей, коробку с пирожными и пару брикетов мороженого.
Варя поняла, что он шутит и растерялась. Чего это он такой развеселый?
– Ты в клубе, что ли?
– Да, в ресторане. Ужинаю, ― глянул на одинокую чашку с кофе, легко солгав. ― Вопрос не по существу – готовить умеешь?
– Угу. Только не находится доброволец, что захочет попробовать, что я приготовлю, ― проворчала беззлобно. ― А чего вдруг озадачило?
– Подумал, может, знаешь, что такое б сварганить, чтобы девушке понравилось.
– Ужин при свечах намечаешь?
– Выходные на носу.
– Ааа… Спускаешься к почтовому ящику и выгребаешь проспекты "пицца на дом" оные же суши и роллы. Выбираешь понравившееся.
– Понял. Сделаю проще – закажу в соседнем ресторанчике.
Варя улыбнулась, чувствуя, что он улыбается. Легла на постель, поглядывая перед собой.
– А к цветам ты как?
– Как к гербарию.
– Не нравятся?
– Ты мне дарить собрался?
– Социологический опрос провожу. Думаешь, букет будет перебором к ужину?
– Смотря кто твоя жертва. Если погремушка – лучше подари ей безделушку – будет пищать до утра, и утро встретит в твоих объятьях. Правда захочет встретить и второе, и третье. Потом припрется со своим кактусом и родней из Захряпинска.
Макс рассмеялся.
– Ну, нет. Не в моих интересах. Я о хорошей девушке.
– Тогда не пугай активным вниманием. Цветы перебор. Давно ее знаешь?
– Не то чтобы.
– И уже ужин при свечах?
– Ну, мы люди взрослые, время батареи в подъездах греть прошло.
Варя невольно хмыкнула.
– Тогда подари что-нибудь недорогое, но забавное.
– Например?
– Не знаю, зайди в "Красный куб" там этого добра валом.
– Отлично. Спасибо за помощь.
– Да не за что, ― пожала плечами. Ну и странный же ты тип, Смелков, ― подумала, не замечая что улыбается и накручивает отросшие волосы у виска на палец.
– Спокойной ночи, Варя.
– Ага, ― отключила телефон и замерла, обняв его обеими руками – очень странный тип…
Макс погладил дисплей и потянулся за сигаретой. Подмигнул подошедшей овчарке.
– Сейчас пойдем, прогуляемся. Пара минут. Мяч ищи, ищи мяч, Макс.
"Немец" взвизгнув, помчался искать игрушку, радуясь хорошему настроению хозяина больше, чем возможности с ним поиграть.
Глава 20
Ему снился странный сон – Варя, просвеченная солнцем и улыбчивая, с косой и в легком летнем сарафанчике, собралась прыгать с мостика в воду. А там камни.
Он закричал, устремляясь к ней, чтобы успеть перехватить, успеть остановить… и поймал лишь воздух…
Смелков вынырнул из сна, как из воды. Обтер лицо, и обалдело уставился на будильник. Мать! ― выругался, сообразив, что опоздал. Вылетел из – под одеяла и рванул в ванную, на ходу натягивая брюки. С зубной щеткой во рту раскрыл шкаф и вытянул чистую рубашку, ногой отпнув в сторону выпавшую коробку с другой.
Уже на площадке натянул куртку и обшарил карманы. Зубами выхватил сигаретку.
В его распоряжении тридцать минут, и за них он должен добраться с Фонтанки на площадь Александра Невского в самый "разгар" пробок. Ровно в десять встреча с серьезными клиентами, шикарный шанс хорошо подняться и потом год тупо плевать в потолок. Если он сорвет эту сделку, ни Костя ему не простит, ни он сам себе.
― Когда вы меня выпишите? ― спросила Варя Григорьева. Тот кинул ланцет с шариком йода в лоток и навис над девушкой:
– Не рано такие вопросы задавать?
– В самый раз.
– Швы будем снимать в понедельник, вторник. Задайте вопрос снова в четверг, ― поджал губы и вышел в коридор из перевязочной, уступив дело медсестре.
Варя глянула на шов – что ж, еще один рубец прибавился. А кетгут она и сама снимет – не проблема. Но целую неделю лежать – хрен вам.
Надо быстро приходить в норму и устроить Щеглу сатисфакцию, сообразить с работой и сдать гребанную сессию. Как-то отправить отца к его женушке. Хотя самый лучший вариант – встретиться с Щеглом. Тогда решатся все вопросы разом. Возможно. Рано или поздно ее перестанет выносить из всех передряг и она, наконец, получит покой.
― Ааааа!! ― выставил к потолку руки с растопыренными пальцами Костя. И обняв договор, как нотариально заверенное завещание от нарисовавшегося вдруг дядюшки миллиардера, уставился на Смелкова. ― Макс, ты гений! Честно говоря, готов был тебя порвать за опоздание. Но! Ты порвал всех! Ааа! ― взвыл опять и обнял партнера, попытался приподнять, но весовые категории была разными – Делягин явно проигрывал.
Макс улыбнулся и только.
– А он как помороженный! ― возмутился мужчина.
– Ты за двоих прыгаешь.
– Нет, ну ты хотя бы чувствуешь, что совершил прорыв?!
– Я знаю, что с этого момента дела будут идти стабильно и авралы столь часто не будут отрывать меня от личных пристрастий.
– Оп-па, ― притих Делягин и присел на край стола, разглядывая друга. ― Новости на личном фронте? Собрался жениться?
– Нет. Всего лишь коллекционировать кактусы. Говорят, некоторые экземпляры достать очень сложно. Нужно мотаться в Мексику.
– Хохмишь, ― понял тот и вздохнул. ― Непробиваемый.
– Я сегодня уйду пораньше, ― сообщил, не обратив внимания на ремарку.
– Это как? Нет, это с чего вдруг?
– Так, Костя, так, ― хлопнул его по плечу, сгребая бумаги. ― Факир вытащил своего зайца из шляпы, теперь может отдохнуть с чувством исполненного долга. А ты – разгребайся, ― и нырнул за дверь. Закинул бумаги в сейф, прихватил верхнюю одежду и двинул вниз.
Успел съездить за одеждой Вари, выгулять Макса, и проехал в ресторанчик японской кухни, купил роллы с фруктами. Потом в кондитерском на Невском набрал конфет и пирожных.
И уже после обеда ввалился к девушке в палату.
Та удивленно воззрилась на сияющую физиономию Смелкова, что держал баулы в руках, словно прибыл с Московского вокзала.
– Это к чаю, это тоже. Это твои роллы, ― положил пакет с коробкой на колени девушке. ― А это твои вещи, ― поставил пакет у постели рядом с тумбочкой.
– Если угостишь – буду рад. Взял две порции. Сам перекусить не успел, ― кивнул на контейнер из ресторанчика японской кухни, возвращая Варю на землю. Она очнулась и уставилась на бокс. Открыла и подала одну упаковку палочек мужчине.
– Чего такой взъерошенный сегодня?
– Удачный день.
– Здорово, ― глянула и, подцепив палочками ролл, сунула в рот. И даже зажмурилась от удовольствия. ― Класс!
Макс восторга не разделял – ерунда какая-то, но улыбнулся – ей нравится и ладно.
– А это? Кондитерскую ограбил? ― кивнула на пакет с конфетами и коробку с пирожными.
– Уку. Сами отдали, еще улыбнулись и попросили приходить снова, ― с трудом сглотнул ролл.
Варя рассмеялась – прикольный.
– Я думала ты всегда, как помороженный фикус на окне.
– Нет, только в особо морозные дни, ― хмыкнул. ― Как у тебя дела?
– Отлично. Легко преодолеваю местный коридор.
– Прогресс.
– Скоро выпишут.
Смелков замер. Сглотнул и положил палочки на тумбочку.
– Не понял?
– Все отлично – чего держать.
– Варя…
– Только не начинай, ― выставила приборы японской кухни. ― И радуйся – твое дело будет закончено.
– Я радуюсь, ― согласился нехотя, а у самого настроение пропало. ― Ты где учишься?
– В Хот-Неже. На механика ткацких станков, ― выдала без смеха.
– А серьезно?
– А тебе какая разница? ― ощетинилась моментом. ― Я же не спрашиваю, где ты работаешь.
– Я из этого тайны не делаю. Работаю на площади Александра Невского.
Варя хмыкнула:
– Адрес точный. Там фирм и фирмочек, как полыни на полях.
– "Рик-ас".
Девушка моргнула – слышала она об этой "фирмочке". Нифига себе "дядя".
– Бизнес на двоих. Я и мой хороший знакомый.
Варя побледнела – нет, с такими не дружат – от таких подальше держатся. И отодвинула контейнер с роллами, как ящик Пандоры. Аппетит сразу пропал. Экзотическая сладость в горле встала – с трудом проглотила.
Смелков очень успешный мен и просто так рядом с подобранной на улице девчонкой неоднозначной наружности и поведения отираться не будет, время на нее тратить просто так не станет.
– И зачем ты меня дуришь? ― просипела – голос, что-то подсел.
Макс заметил, как она побледнела, напряглась, и в принципе понял, что испугалась, узнав кто он. Глаза у нее удивительные – выразительные.
Глянет и говорить ничего не надо – все в них. И пропадаешь, как тонешь.
И понял, что прошлое ей напомнил, и уже ругал себя, что выложил напрямую. Но слово – не воробей. Да и смысл было скрывать?
– Что тебя так встревожило? Да, у нас приличный бизнес, и что? Это нормально, Варя. И я такой же человек, как ты и другие.
Девушка горло потерла – душно стало. Знала она одного такого "обычного" с приличным бизнесом…
– Ууу… ухо… ди, ― с трудом выговорила. Помутилось в голове на пару секунд. Повело до звона в ушах. И как наяву встала перед лицом физиономия Тома, грозный прищур, презрительная и жесткая гримаса.
И уши ладонями закрыла, чтобы только не слышать, что мужчина скажет.
– Уходи!!
Макс нахмурился. Осторожно положил палочки на тумбочку и встал. Он не хотел уходить, но и оставаться, видя, что нервирует девушку, не мог. Послушался нехотя.
Прошел на крыльцо не одеваясь, закурил, надеясь, что немного и Варя придет в себя, и они снова смогут пообщаться.
Варя упала на постель и не соображая, прикрыла голову подушкой, зашептала, как учили в больнице, как приучил отец, гнать негативные воспоминания, удерживаться наплаву и не тонуть в жути прошлого.
― "Белеет парус одинокий в тумане моря голубом"…
"У Лукоморья дуб зеленый, златая цепь на дубе том
И днем и ночью кот ученый, все ходит по цепи кругом"…
Она лежала, закрыв глаза, и упорно декламировала стихи, вслушиваясь лишь в свою речь, представляя лишь то, что говорила. И не заметила, как вернулся Макс, присел перед ней, хмуро рассматривая ее и слушая стихотворный бубнеж.
Ему было больно смотреть на нее, но как помочь – понятия не имел. Единственное – ругал себя, что разговорился. Что теперь – пойти на попятную? Поможет ли?
Макс и предположить не мог такую реакцию и было до тоски жутко. Зажмурился, потирая глаза: болван! Боже, какой ты болван, Смелков! И что теперь делать?
Макс поднялся и снял подушку, откинул в сторону. Варя сжалась, во все глаза с ужасом таращась на него и он отступил, чувствуя как заболело сердце от ее потерянного, загнанного взгляда.
– Послушай меня… Просто выслушай. Я был бомжем. Меня крупно подставили, мама умерла, из родни тетка в Твери – все. В общем, совпало одно к другому – остался без квартиры, друзья кинули. Не думал даже, что подставят и кинут, не подстраховался и остался ни с чем. Год жил, где и как придется. Мне никто не помогал. Потом до тетки добрался… Нашелся лишь один, такой же как я, но в еще худшем положении – парень из Белоруссии. Мы начали подниматься вдвоем, тяжело, но дело пошло. Но лишь в этом году мы расширились – открыли пару филиалов. У нас честный бизнес, Варя.
Он говорил и чувствовал – не то, не слышит, не воспринимает она его.
– Я мог скрывать от тебя, но мы друзья и это было бы нечестно, согласись. Я не понимаю, что зазорного в том, что я не только неплохой программист, но и экономист, что дело пошло и все наладилось. Разве это влияет на человеческие отношения?… Почему ты так смотришь на меня?
– Уйди, ― просипела, потерев лицо ладонями. ― Пожалуйста.
Да, он прав, он не скрыл, сказал честно. Но ей не легче.
– Дело не в тебе… Уходи, пожалуйста.
Она и говорить-то не могла и словно плавала сознанием.
– Тебе плохо? Позвать врача?
Ей вспомнился Авилин – тоже не бедняк, а взял ведь ее на работу. И Сашка Пелегин мировой мужик, а тоже имеет свой устойчивый бизнес… Но они не знают, кто она, для них она парень, свой, хоть и малолетка!
– Мне… мне нужно побыть одной… Уйди, пожалуйста.
Макс качнулся в сторону выхода и понял, что не сможет уйти и оставить ее в таком состоянии – сел в кресло.
– Нет. У меня нет друзей, Варя. И я не хочу терять тебя, единственного друга, из – за какой-то глупости, непонимания.
– Ты ничего не знаешь… ты не понимаешь.
– Так объясни – я хочу знать и понимать. Что тебя испугало? У меня копыта появились или челюсть "чужого"? Что произошло?
Голос был мягкий и участливый, и в то же время настойчивый и Варя совсем потерялась, запуталась. Макс был не похож на Тома, совсем. И на Диму не похож. Почему же ее так подкосило от совпадения. Даже нет – от намека на некую сопричастность. Один круг и законы одни?
– Я хочу побыть без тебя, ― просипела с трудом.
– Когда объяснимся. Не хочу недоговоренности, неправильно это. Если уйду – буду мучиться и переживать за тебя, пытаясь понять, что же случилось. Давай поможем друг другу – это просто – нужно всего лишь быть откровенными.
– Как же хочется тебя послать, ― прошептала, тяжело глядя на него. ― У меня был… знакомый… из твоего круга.
– Вряд ли из моего. У меня его просто нет.
– Так не бывает.
– Так есть. Меня кинули, как раз мой круг. Это было давно, но послужило уроком на всю жизнь. Поэтому с одной стороны я тебя понимаю, с другой… не все люди подонки, Варя. В любом стаде есть паршивая овца.
С одной стороны он был прав, и Варя это понимала, с другой – ей было все равно на любые аргументы.
– Я не хочу сейчас… не готова разговаривать. Пожалуйста – уйди. Поговорим завтра. Прошу тебя.
Макс потер ухо, с сомнением глядя на девушку и, нехотя кивнул, боясь давить.
Ушел, но домой не поехал. Осел в ресторанчике недалеко от больницы, заказал кофе и чизкейк, и закурил, раздумывая над произошедшим. Он давал время и себе и девушке, и собрался вернуться. Но подумав, позвонил Даричевой, решив проконсультироваться у нее, чтобы не ухудшить и без того осложнившуюся ситуацию.
Психолог выслушала его с некоторым недоумением, и посоветовала единственное:
– Ваша встреча должна закончиться позитивно. Тогда нивелируется негативное восприятие предыдущего события. В данной ситуации это единственный способ. Не думаю, что стоило лгать, тем более вы не сообщили ничего экстраординарного. Возможно, у Вари очень отрицательное восприятие людей связанных с серьезным бизнесом.
– Это аспект для меня не загадка. Спасибо за совет, ― попрощался вежливо, но сухо. Попросил счет и вернулся в больницу.
Девушки не было в палате – это обеспокоило. Максим обошел все отделение и совершенно случайно заметил Варю меж этажами. Она курила, видно "стрельнула" у кого-то сигаретку, и смотрела в окно.
Мужчина прислонился к косяку, разглядывая ее профиль, изгиб шеи. Какой же он был дурак, приняв ее за парня.
Смелков несмело подошел и встал напротив, закурил, поглядывая на Варю. А та мазнула по его лицу пространным взглядом и вновь уставилась на зимний пейзаж за стеклом.
– Деньги не только зло, Варя. Все зависит от того, кому достаются.
Девушка воззрилась на него, словно пыталась угадать, что спрятано за его откровенностью и этим настойчивым желанием втереться к ней в доверие.
Она не могла с ним не согласиться – да, деньги это возможности, а их уже используют согласно натуре. Макс был не похож на Тома, он был обычным, спокойным и каким-то слишком монументальным для всевозможных пакостей или афер. Такие, конечно, могут устроить серьезные неприятности, но тем и серьезные, что серьезно подойдут. И мараться не станут. Сами. Они, скорее, киллера наймут и тем решат радикально, не станут наслаждаться мучениями жертвы – не их почерк.
– Как ты используешь возможности? ― уставилась пытливо и настороженно.
– По-всякому.
– Например?