Красный броневик - Елена Хабарова 4 стр.


Миша удивленно уставился на Олесю. Сазонова молча указала на клавишу включателя рядом с дверью и вернула зажигалку в карман китайского пуховичка.

Белов обругал себя за тупоумие, огляделся и нервно сглотнул. Кабинет впечатлял габаритами. Потолки здесь были высоченные – никак не ниже четырех метров, но вовсе не это заставило Мишку и Олесю на мгновение оцепенеть. Одна стена в кабинете оказалась стеклянной. А за стеклом…

– Это что, аквариум? – Миша задумчиво почесал затылок, всматриваясь в мутную воду. – Такой огромный. Да с подсветкой. Ты глянь, Сазонова, – Он легонько постучал пальцами по стеклу.

– Скорее океанариум, судя по габаритам. И не стучи.

Миша снова вопросительно глянул на Сазонову. И она также молча указала ему на табличку: "Стекло руками не трогать!".

– Да ладно тебе, что ему сделается? – хмыкнул Миша и забарабанил костяшками пальцев по гигантскому аквариуму…

– Туд-дум! – мощный удар заставил стекло вибрировать. Белов, вскрикнув, отскочил в сторону. Он сбил Сазонову с ног и повалился на пол сам.

– Туд-дум! Туд-дум! – глухие удары повторялись снова и снова. Миша силой заставил себя поднять глаза и физически ощутил, как седеет…

О стекло, с диким отчаянным остервенением, билось нечто, отдаленно напоминающее человека. Но только отдаленно… Серая кожа была вовсе не кожей, а чешуей. В районе рёбер размеренно вздымались и опадали жабры. Длинные стопы походили на ласты. На блестящем лысом черепе, словно плюмаж на рыцарском шлеме, колыхался высокий колючий плавник.

Человек-амфибия с настойчивостью терминатора снова и снова атаковал стекло. Давил на него ладонями, демонстрируя перепонки между сросшимися пальцами. То и дело открывал рот, обнажая острые, как иглы зубы и…будто бы что-то кричал. Но, естественно, вместо звука из пасти Ихтиандра вырывались лишь стайки пузырьков…

Олеся взвизгнула, зажала рот рукой и уткнулась носом в Мишкино плечо. Её трясло. Сам Белов одеревенел, загипнотизированный кошмарным зрелищем. "Он нам ничего не сделает!", – твердил себе Миша. – "Ничего не сделает! Не достанет! Он там, а мы – тут".

Внезапно монстр, словно осознав тщетность своих попыток, замер. Немигающий взгляд черных, без белков, глаз вперился в Мишу. Острозубый рот приоткрылся.

– Чего он хочет? – спросил Миша скорее сам себя, нежели Леську. Да она и не ответила.

А чудовищное водоплавающее тем временем опустилась вниз, к самому дну, туда, где аквариум покрывал тонкий слой какой-то зеленоватой мути. Белов со всевозрастающим ужасом понял, что Ихтиандр что-то…пишет на стекле.

Бешеным усилием воли Миша высвободился из пут страха и цепких Олеськиных рук, встал и подошел ближе. Сел на корточки. Лицо оказалось на одном уровне с мордой человекорыбы. И тут… амфибия выгнулась дугой и конвульсивно задергалась. Когда судорога развернула Ихтиандра полубоком к Мише, Белов заметил, что из плеча монстра торчит гарпун. Миша ничего не успел сообразить, как из синих глубин океанариума возникли две фигуры в полном водолазном облачении. Один из водолазов вцепился в Ихитандра и поволок куда-то в голубую даль. Второй, как раз вооруженный непонятным гарпунометателем, подплыл вплотную к стеклу. Он "завис" напротив перепуганного насмерть Миши и погрозил пальцем, указывая на замеченную Леськой табличку. Белов, с трудом соображая, кивнул. Тогда водолаз, взметнув вихрь пузырьков, махнул рукой куда-то в сторону. Миша повернулся и обнаружил, что в кабинете есть ещё одна дверь. Они с Лисой попросту не заметили ее – не до этого было. Белов снова кивнул. Водолаз отсалютовал ему и не спеша последовал за товарищем.

Миша так и остался стоять столбом. Из ступора его вырвал Леськин голос:

– Ми-иш, ты жив?

– Нет, – коротко ответил он и наклонился, всматриваясь в корявые кособокие буквы, оставленные Ихтиандром на стекле.

– Что там? – прошептала Сазонова.

– Буковки…

Олеся наклонилась ниже, и стукнулась лбом о стекло.

– Ай, мля! NEFLEH… – сказала она, потирая место ушиба. – Там написано NEFLEH и что-то ещё. Только буквы кривые и сикось-накось. Непонятно…

– Как раз всё понятно, – угрюмо отозвался Миша. – Только буквы не "сикось-накось", а задом наперёд. В зеркальном отражении. И написано не NEFLEH, а HELFEN…

– Это на каком же языке?

– На немецком.

– И что это значит?

– Помогите…

Глава четырнадцатая. Шерлок Анатольевич Холмс

– Миш? А Миш? Ты чего? С тобой всё в порядке? – осипший Леськин голос выдернул Белова из глубокой задумчивости. – Нашел время впадать в ступор! Пойдем уже! Чего завис? Дверь… Вот же она!

– Нет, – глухо отозвался Миша, опустился на пол и привалился спиной к стене. – Не пойдем.

– То есть как – "не пойдем"? Почему не пойдем? Что с тобой? Тебе плохо?

– А тебе? Тебе хорошо?

Лиса осеклась и перестала его тормошить.

– Знаешь что, Сазонова? – Миша смерил взглядом подругу. – Это не компьютерная игра, а мы не персонажи на мониторе, чтобы скакать с уровня на уровень.

– К чему ты клонишь?

– К тому, что мы не дали себе времени подумать над тем, что здесь происходит. Бегаем тут, как лабораторные крысы в стеклянном лабиринте!

– А у нас было оно? Это время? Да и сейчас – разве есть? – Олеся красноречиво глянула на опустевший "аквариум" в противоположном конце кабинета и сложила руки на груди.

– Есть.

– Ты сдурел? – спокойно и серьёзно поинтересовалась Сазонова.

– Отнюдь, – Миша выдавил из себя улыбку. Кривую и фальшивую. – А кого ты боишься, Сазонова? Амфибию? Паука? Невидимку с водолазами? Не ссы, мать. Они нас не тронут.

– С чего бы?

– А с того! Хотели бы – давно тронули, – Миша почесался. – Да за нами следят с самого начала, Лесь! Идиотом надо быть, чтоб не догадаться. Следят, но не трогают. Им что-то нужно от нас. Только вот – что? Знать бы… Падай! В ногах правды нет, – Белов гостеприимно подвинулся и похлопал ладонью пол.

Леся послушно опустилась рядом. Обхватила колени руками и уставилась немигающим взглядом на мутную воду в аквариуме. Секундное молчание казалось часом тишины.

– И что ты, Белов, предлагаешь? – голос Лисы звучал устало и глухо.

– Пораскинуть мозгами.

– Ну и как? Получается?

– Сколько ты бензина залила перед отъездом? – ответил Миша вопросом на вопрос.

– Чего? Бензина? – Сазонова мотнула головой, явно не понимая, к чему он ведёт. – Да вроде полный бак, а что?

– До Берендея от тебя километров пятьдесят, не меньше… – Миша задумчиво помычал. – А расход какой?

– Какой расход?

– Расход топлива, Лесь.

– А-а-а… Семь на сто… – Олеся приложила холодную ладошку к Мишиному лбу. – Белов, ты меня пугаешь сейчас не меньше водолаза с невидимками. Какой бензин? Какой расход? Ты бредишь, что ли?

– Да нет, надеюсь, что нет, – Миша перехватил ее руку и легонько сжал. – Уехать к черту на рога мы не могли – бензина потратили мало совсем. А перед отъездом я дорогу на яндекс карте смотрел…

– И что?

– И то! Мы по этому зданию всю ночь бродим: ни конца, ни края. Оно гигантское должно быть. Да оно такое и есть. Только вот…

– Что?

– На карте не было ничего похожего. Вообще. Даже близко… И все эти пауки… невидимки… флаги…

Олеся вдруг повернулась к нему. Посмотрела в глаза так, что взглядом задела душу.

– Скажи это! – приказала она, да так резко, что Миша вздрогнул. Именно приказала, а не попросила.

– Ч-что?

– То, что пришло тебе в голову. Скажи это! Произнеси вслух!

Миша на мгновение закрыл глаза. Вздохнул. Облизал потрескавшиеся пересохшие губы и ответил:

– Мне кажется, мы попали в другую реальность, Лесь.

Глава пятнадцатая. Доктор Франкенштейн и его чудовище

Миша прекрасно знал, что у Олеси Сазоновой, так же, как и у остальных представительниц слабого пола, есть коллекция особых невербальных способов дать человеку понять, что он – идиот. Презрительное фырканье, закатывание глаз и (или) саркастически изогнутая бровь – вот основные Леськины ужимки. Их-то Миша и настроился лицезреть. Но прошла минута, другая, а взгляд рыжей секретарши по-прежнему оставался серьезным и сосредоточенным. Белов тревожно заерзал. Почему она так странно себя ведёт? В его представлениях, сформированных в основном посредством голливудских блокбастеров, очаровательные барышни, услышав нечто подобное, должны как минимум запаниковать и как максимум – лишиться чувств. А она смотрит. Не мигая. Прямо как змея… Либо Леся Сазонова сделана из более прочного материала, чем героини боевиков, либо…

– Так ты догадалась… – прохрипел Миша и это был не вопрос.

Вот теперь Леся фыркнула и закатила глаза:

– Пф-ф-ф-ф! Ты в самом деле считаешь меня дурой, Белов? Просто хотела услышать это от тебя. Ты же у нас – будущее светило отечественной науки, гениальный физик-ядерщик!

– Я не ядерщик… – удрученно поправил Миша.

– Это не меняет дела. Скажи лучше, каков наш план.

– Такой же, как и раньше – найти выход. Но сначала – отдохнуть. Уже пять утра, Лесь. Не знаю, как ты, но я вымотался напрочь, – Миша зевнул от всей души. Громко и заразительно. – Что скажешь?

– Ну-у-у, – отозвалась Олеся с некоторой долей скепсиса, – если ты считаешь, что это безопасно…

– Не бойся, Лисёныш, – Белов притянул подругу к себе, и она уютно устроила рыжую головку на его плече. – Завтра мы найдем выход. Обязательно найдем. А теперь спи и ничего не бойся. Больше никаких ужасов. Никаких страхов. Обещаю.

Миша чмокнул Сазонову в макушку. Перед тем, как уснуть, он попытался поймать за хвост ускользающую мысль, которая не давала ему покоя. Каверзная нестыковка, едва различимая нелогичность… Но сил думать не было и то, что минуту назад казалось таким очевидным вновь покрылось мраком тайны. Веки отяжелели, и Миша провалился в сон.

Ему снилась дорога. Скользкая. Опасная. Наледь хрустела под колесами. Хлопья снега врывались в открытые окна "Матизки" и падали на лицо. Таяли. Стекали по лбу и щекам тяжелыми каплями. Кап-кап-кап-кап… Мокро. Противно… Слишком противно, чтобы быть сном…

Миша поморщился, когда очередная "капля" угодила на нос, открыл глаза и…

Увидел склоненное к себе лицо. Самое уродливое лицо, какое только можно себе представить. Казалось, будто лоскутами кожи обтянули череп питекантропа. Низкий лоб сплошь покрытый шрамами и швами, бороздили глубокие морщины. Широкие ноздри жадно втягивали воздух и трепетали. Скошенный подбородок дрожал, а из приоткрытого рта слюна стекала…прямо на него, на Мишу!

– А-а-а-а-а-а! – заорал Белов. Его вопль тут же утонул в пронзительном Леськином визге, а чудовище шарахнулось в сторону, откинуло голову назад и… взвыло:

– Ао-о-о-о-о-о!

Миша попытался отползти, но почувствовал на своем плече чью-то (совсем не Леськину) руку и приготовился умереть от инфаркта…

– Тихо! Тихо! – разорвал какофонию звуков вполне себе человеческий голос. – Ради всего святого, умоляю Вас, не пугайте ее!

Миша подавился собственным криком, а к чудовищу кинулся обладатель приятного баритона: мужчина лет тридцати пяти. На вид – типичный "ботан", "вечный девственник".

Этот лысеющий умник, облаченный в жилетку, полосатую рубашку и скрупулезно отглаженные брюки с идеальными стрелками, бесстрашно повис на лапе двухметрового страшилища и заворковал, что тебе голубок:

– Полечка! Ласточка моя! Всё хорошо! Успокойся, девочка! Я здесь, я рядом…

Глава шестнадцатая. А. Я. Брюкослапц

"Я брежу! Я сошел с ума и у меня бред! Галлюцинации!", – решил Миша. Он затряс головой, пытаясь прогнать наваждение, но, увы, всё осталось на своих местах…

Черепки здравых рассуждений, предположений и доводов разбились вдребезги, когда хилый очкарик извлек из кармана жилетки плитку шоколада "Аленка" и протянул чудовищу. "Питекантроп" тут же прекратил выть, схватил угощение и забился в угол. Ботаник же развернулся на каблуках, и, сияя улыбкой, обратился к Мише с Олесей:

– Здравствуйте!

– З-здрассьте… – заикаясь, отозвался Миша, нашел ледяную ладошку Сазоновой и тихонько сжал.

– Д-добрый… утр… – пролепетала Лиса, с опаской поглядывая на монстра.

– О, не беспокойтесь! Теперь Поля занята надолго – там ведь ещё фольгу снять надо…

– Поля? – переспросил Миша.

– Ну… строго говоря эксперимент номер сто двадцать четыре. Хомо-артификатус или человек искусственный! – торжественно возвестил очкарик. – Я ее Полиной назвал. Всегда любил это имя. Была у нас в школе одна Поля… Красивая, до ужаса! А вот у моей Поли нет гендерных признаков как таковых: ни тебе первичных, ни вторичных… – ученый сокрушенно вздохнул, встрепенулся и затараторил снова:

– Ох, да что это я! Знакомство-то не с той стороны начинается! Я – Брюкослапц. Александр Яковлевич Брюкослапц. Это очень редкая фамилия. Единственная в своем роде, знаете ли, – очкарик протянул руку и Миша пожал ее. – А ещё с инициалами так смешно вышло! А Полиночку вы простите. Она не со зла. Это ее Павел сюда загнал…

– П-павел?

– Ну да! Учуял искусственную плоть, и давай Полечку по всему этажу гонять. Безобразие! И куда только начальство смотрит? По всему этажу, представляете?

– С-с тр-р-рудом…

– А вы тоже на конференцию?

Миша заморгал:

– На конференцию? На какую конф… Ай! – Леська ткнула его в бок локтем.

– Да, да. Мы на конференцию, уважаемый Александр Яковлевич, – промурлыкала Сазонова.

– О! – Брюкослапц схватил ее ладонь и припал губами. – С ума сойти! Это у Вас живая женщина или киборг?

– Киборг конечно, – буркнул Миша, за что тут же получил ещё один тычок.

– Ах-ха-ах-ахах, – Олеся рассмеялась элегантным фальшивым смехом рублевской жены, – что вы, что вы! Мой коллега шутит! Мы тоже на конференцию и тоже, увы, заблудились.

– Заблудились? Вы что, тоже прячетесь тут от Павла?

– Ага, – подтвердил Миша, – именно от него и прячемся.

– Так он же… Неужели? О, что за беспредел! Куда смотрит начальство! – Брюкослапц прижал руки к груди, выказывая наивысшую степень возмущения. – Давайте! Давайте же скорее свой пространственный модулятор! Я настрою вам нужную точку!

Миша глянул на Олесю. Та пожала плечами.

– Мы не можем… – неуверенно соврал Миша. – Сломался у нас модулятор… наверное…

– Сломался? Да ну что вы! Наверное, просто помехи. Давайте, давайте!

– Ох, Александр Яковлевич… – Леся томно взмахнула рыжеватыми ресницами.

– Для Вас – просто Шура, моя дорогая! – Брюкослапц снова схватил ее ладонь.

– Д-да, конечно… Шура… Наш модулятор, увы, остался… остался…

– У экскурсовода! – Миша подмигнул подруге (наконец-то привычка цитировать советские фильмы пригодилась!).

– У экскурсовода? – очкарик удивленно уставился на Белова.

– Н-ну, что-то типа того… – запинаясь, подтвердила Сазонова.

– О! Какая трагедия! Мой модулятор рассчитан, увы, лишь на двоих! Но как только мы переместимся, я тут же пришлю к вам…

– Павла? – испуганно предположил Миша.

– Нет, ну что вы. Зачем сразу Павла? Я пришлю к вам дежурных. Представляю, каково вам тут совсем одним и без модулятора…

Брюкослапц схватил Мишину руку и принялся усердно трясти:

– Я пришлю. Вы не беспокойтесь.

Затем настала Леськина очередь получить порцию любезностей. Брюкослапц неуклюже обнял ее и наградил дюжиной комплиментов.

– Вы прекрасны! Прекрасны! Венец творения! До встречи ma belle mademoiselle! Встретимся на конференции! Поля!

Хомо-артификатус тем временем прикончила шоколадку и глядела на хозяина преданным взглядом собаки. Брюкослапц заковылял к ней, достал из кармана брюк нечто, размером с брелок, нажал на кнопочку… и исчез вместе со своим питекантропом.

В кабинете снова стало тихо и пусто…

Глава семнадцатая. О пользе звукоизоляции

Кабинет опустел и наполнился давящей, тревожной тишиной. Мишу трясло, как от озноба. "Павел… Дежурные… Конференция… Да что тут, разъети твою телегу, происходит?". Белов сжимал и разжимал кулаки, пыхтел, проворачивая в уставшем мозгу неподъемно тяжелые мысли. Легкое прикосновение вернуло его в реальность, жаль только не в ту, в которую ему так отчаянно хотелось попасть!

– Мы должны как-то это обсудить? – осторожно поинтересовалась Олеся.

– Ты о чем? – Миша удивился собственному голосу – охрипшему и глухому, как во время сильной простуды. – Пошли отсюда…

– То есть как, пошли? То "пошли" – то "не пошли"! Ты это, определись уже, Белов… Эй!

Миша грубо схватил Сазонову за локоть и потащил к двери.

– Эй, ты что, сбрендил совсем? – Леся вырвалась и набычилась. – То, что мы попали в другое измерение, ещё не повод выкручивать мне руки!

– Пошли, говорю, пока по милости этого Франкенштейна сюда не нагрянул отряд каких-нибудь лунатиков!

– А как же… Павел?

Белов не нашелся, что ответить. Павел… Он совсем забыл про Павла! Да и что это за Павел такой? Что это вообще за место? Зачем он здесь? Что им от него нужно? Миша закусил губу. Ему хотелось взвыть от отчаяния и усталости. Он размахнулся и врезал по стене кулаком. Глупая мальчишеская выходка…

– Миш… – Сазонова тихонько коснулась его плеча. – Миш, ты это… Ты…

– А вдруг это вовсе не другая реальность, а? – Белов зыркнул на Лису так, что у нее отпало всякое желание его успокаивать.

– Ч-что?

– Ты меня слышала. Это вовсе не параллельный мир!

– А что же это тогда? – терпеливо поинтересовалась Олеся, пропустив грубый тон мимо ушей.

– Это бред… Бредовый сон. Я сплю, и мне просто снится сон, вот и всё! И нет никакого Павла! И нет невидимок! И тебя тоже нет – ты мне просто снишься!

Сазонова сверкнула глазами, лукаво изогнула бровь и шагнула вплотную к Мише…

– Ай-й-й! Черт! – взвизгнул он. – Ты ущипнула меня!

– Скажи спасибо, что по щам не съездила! – в Леськином голосе зазвучали металлические нотки. – А ну-ка, соберись, конструктор "Лего"! Нечего сопли по стенам размазывать! Ты мужчина, или где? Взгляни фактам в лицо и сделай выбор. Либо сидим тут и ждем дежурных, либо идём в коридор на свидание с очаровашкой Павлом. Выбирай!

– Нет там никакого Павла, – Миша обреченно взялся за ручку двери. – Там вообще никого нет. – Он рванул дверь на себя и…

– Трам та-ра-рам! Трам та-ра-рам! Трам-та-ра-рам-там-там-там-там! – друзей оглушила пронзительная барабанная дробь. – Трам та-ра-рам! Трам та-ра-рам! Трам-та-ра-рам-там-там-там-там!

По "пустому" коридору шел, чеканя шаг, бесконечно длинный отряд…пионеров. Ребята, лет тринадцати от роду, самозабвенно маршировали. Вереницу возглавляла девушка постарше. Она несла алое знамя. Шелк украшали серп, молот и звезда. Золотые на красном.

– Песню запе-вай! – скомандовала "вожатая" неожиданно низким прокуренным голосом, и ребятишки тут же затянули:

Назад Дальше