Миша похолодел: "Значит и это им известно! Ну что ж, пусть будет так…". Он снова кашлянул, и, дерзко взглянув на Владыку, решительно произнес:
– Сфера моих научных интересов: "Проблема сингулярности и квантовые эффекты на горизонте событий"…
Миша говорил, говорил, говорил и никак не мог остановиться. Слова текли сами собой, нанизываясь на логику рассуждений, как бусинки на нитку. Кто-то из первых рядов любезно предоставил ему мел, и Белов принялся энергично писать на доске формулы, приговаривая заветное: "Отсюда очевидно…". Он высказывал свои самые смелые предположения, выдвигал невероятные гипотезы, а эти странные люди внимали ему и периодически задавали весьма резонные вопросы…
Очередная поднятая рука принадлежала Брюкослапцу:
– Товарищ Белов! Значит ли всё вышесказанное, что вам удалось теоретически обосновать возможность соединения геодезическими линиями пространственно-временной сингулярности на горизонте событий прошлого?
Миша лукаво подмигнул очкастому Франкенштейну:
– Отличный вопрос, спасибо! Да, именно так. При наличии достаточной экспериментальной базы и эффективном функционировании вышеозвученных факторов мы сможем осуществить перемещение не только в пространстве, но и во времени. Ура, товарищи! – почему-то добавил Белов, и конференц-зал тут же утонул в овациях. Некоторые аплодировали стоя.
Раскрасневшийся Миша млел – ведь в родном НИИ имени Ландау за подобные рассуждения его бы попросту подняли на смех…
На сцену вновь взобрался Владыка. Похлопал Мишу по плечу, поблагодарил за "так сказать" великолепное выступление и обратился к публике:
– На этом наш Симпозиум окончен, товарищи. Основная повестка дня, так сказать, исчерпана. Теперь перейдем к пункту – "разное". Приглашаю всех проследовать в банкетный зал!
Глава двадцать третья. Неправильные вопросы и правильные ответы. Часть первая
Новый год… Наверное везде и всюду, во всех существующих реальностях и измерениях, его встречают одинаково. Именно эта мысль пришла Мише в голову, когда он, вместе с остальными участниками Симпозиума, оказался в банкетном зале.
Небольшое уютное помещение сверкало гирляндами. Под потолком искрились нити серебристого дождика. На стенах, тут и там, белели трогательные бумажные снежинки. Прямо как в детстве… В далеком, светлом, навсегда утерянном детстве…
Нарядная ёлочка красовалась рядом с небольшой сценой. Верхушку лесной красавицы венчала пятиконечная звезда самого популярного здесь цвета…
Сдвинутые буквой "П" столы ломились от угощений. Незамысловатых, но таких аппетитных! Аромат жареного мяса кружил голову сильнее всяких влюбленностей. Традиционные салатики – оливье, "шуба" и "крабовый" – только и ждали, когда их съедят. Аккуратные шпротинки лоснились от масла. Колбаса и сыр, нарезанные тонкими ломтиками, манили магнитом. Тарелочки с соленьями скромно прятались за шеренгами бутылок. Водка, вино, шампанское, коньяк – алкоголь на любой вкус, и кувшины с ягодным морсом для непьющих. И, конечно же, неизбежный атрибут любого нового года: бутерброды с красной икрой…
Миша нервно сглотнул. Он был готов заплакать кровавыми слезами: есть хотелось неимоверно!
Читал ли Владлен Владыка мысли, или нет, но, в любом случае, он верно угадал Мишино настроение:
– Садитесь рядом со мной и ешьте. Пейте. Отдыхайте, Михаил Анатольевич. Все разговоры потом. У Вас ведь уйма вопросов, верно? На пустой желудок, так сказать, трудно сосредоточиться.
Белов с огромной радостью последовал совету. Сел и принялся есть. Жадно и быстро, как в армии. Когда тарелка с горячим опустела, Миша принялся за салат. Теперь он жевал медленно и сосредоточенно, хмуро поглядывая по сторонам.
Люди. Вроде бы обычные люди. Едят, выпивают, шутят… Вон Брюкослапц, повязывает Полине салфеточку и что-то непрестанно тарахтит. Аслан с Асаном, вооружившись ножом, намазывают на булочку икру "заморскую баклажанную". Красавица блондинка (а-ля Шарлиз Террон) заливается искристым смехом, а толстый мужичок в курчавом парике шепчет ей что-то на ухо. На первый взгляд – самый что ни на есть стандартный корпоративный вечер. Но лишь на первый…
На высоких лабораторных табуретах сидели "желтые" ребятишки в противогазах. Один из них перехватил Мишин взгляд и приветственно взмахнул рукой.
Миша вздрогнул.
– Почему вы нарядили этих несчастных детей в защитные костюмы? – спросил он мирно жующего Владыку.
Генерал-майор поперхнулся:
– П-простите… Честно говоря, ожидал, что первый вопрос будет несколько, так сказать, иным.
– И всё-таки?
– Да потому, что это не дети вовсе, – заместитель налил себе стопку водки и опрокинул одним махом. Закусывать не стал. – Это инопланетяне.
– К-кто?
– Инопланетяне. Из галактики Андромеды. С дружественной коммунистической планеты У семьдесят семь. Они, кстати, большие знатоки вашей тематики. Изучают черные дыры.
Миша снова взглянул на группу в желтом, и ребята снова помахали ему.
– А почему в противогазах?
– Увы, наша атмосфера губительна для них, – Владыка ловко подцепил на вилку шпротинку и отправил в рот.
– А почему всё время молчат?
– Увы, их речь губительна для нас…
– А что же они тогда делают на банкете?
– Они очень любят самодеятельность, – серьёзно ответил Владыка. – А теперь сфокусируйтесь, Михаил Анатольевич. Вы задаете вопросы не в том порядке. Коньячку?
Миша почувствовал, как заныло под ложечкой: Владыка держал в руке бутылку "Дербента"…
"Спокойно, Миша, спокойно!", – Белов несколько раз сжал и разжал кулаки.
– Нет, спасибо. Я, пожалуй, воздержусь, – сказал он и пристально посмотрел в выцветшие светло-голубые глаза генерал-майора. Владыка спокойно выдержал этот взгляд и усмехнулся:
– Воля Ваша. Ну, так что там с вопросами?
– Зачем я здесь?
– Выступить с докладом. Разве не очевидно?
– Нет. Не очевидно! – рыкнул Миша. – Вы следили за мной. Следили давно. И даже не считаете нужным это скрывать. Слишком уж всё сложно для банального выступления на конференции, не так ли?
– Хех, а вы не так просты, Михаил Анатольевич! – усмехнулся Владыка. – Вижу, наш Директор в Вас не ошибся.
Миша нахмурил брови и стиснул зубы. Съездить бы этому заместителю по морде!
– Да не кипятитесь Вы так, товарищ Белов! Мы всё ж таки на культурном, так сказать, мероприятии, – генерал-майор хитро подмигнул Мише. – Разумеется, Симпозиум – лишь предлог, не больше. Дело в другом…
– В чем?
– В том, что Вас ждут великие открытия.
Миша хмыкнул:
– В самом деле? И откуда такая уверенность?
– Наши футурологи спрогнозировали это. Коэффициент вероятности – девяносто восемь процентов, – спокойно парировал Владыка и продолжил:
– Мы предлагаем Вам присоединиться к Красному броневику. Стать его частью. Стать одним из нас, так сказать…
– Стать к-кем? – теперь поперхнулся Миша. – Да вы… Да вы все здесь просто сборище полубезумных фанатиков, которые до сих пор думают, что живут в Советском Союзе! А он, между прочим, уже лет двадцать как развалился!
Мишина тирада вышла слишком громкой. Разговоры за столами смолкли. Воцарилась абсолютная тишина, но уже через секунду гости разразились хохотом.
Миша почувствовал, что краснеет. Окажись он здесь голым, пожалуй, меньше бы смутился… И что такого смешного он сказал?
– Да просто дело в том, уважаемый, – пояснил Владыка, – что заблуждаетесь как раз Вы. Вы наивно полагаете, что Ваш мир единственно "правильный". Но это совершенно не так…
– Нычто совэршэнно нэ так! – подтвердил сидящий слева Аслан, а жующий Асан утвердительно закивал.
– Вы, Михаил Анатольевич, – продолжил Владыка, – уверены, что в правильной реальности Гитлер так запросто взял бы, да застрелился, отказавшись от идеи мирового господства? Или что американцы (эти идолопоклонцы хот-догов и кока-колы!) первыми высадились на Луне? Или что взрыв в Припяти произошел, нежданно-негаданно, сам собой? Или что корейский Боинг "уронили" совершенно случайно? Или что огромная могучая империя вдруг внезапно развалилась, как карточный домик? Каждый способный мыслить человек хотя бы раз в жизни задумывался над этими вопросами. И вы – в том числе. Что же Вы молчите? Вам знакома теория фракталов?
Миша удрученно кивнул.
– А онтология? Хотя бы азы?
Миша снова кивнул (правда, не слишком уверенно).
– Что ж, тогда Вы меня поймете. Существуют две антагонистические доминантные реальности: зона Альфа и зона Омега. Поворотные события и антисобытия формируют в них пространственные искажения – своеобразные ответвления от доминанты. Любое искажение априори обречено на гибель. Мы называем это аксиомой Шульцера. Всё, что происходит в искажениях, так или иначе, ведёт к хаосу и саморазрушению. Если сомневаетесь, вспомните, что происходит у Вас сейчас с Украиной. Так вот, искажений бесчисленное множество, но они не равны по своей жизнеспособности. Выделяют первостепенные искажения – они значительны, живучи и могут порождать подыскажения. Второстепенные искажения настолько абсурдны, что существуют считанные годы. В советской зоне Альфа всего сорок пять обитаемых первостепенных искажений. Вы – из тридцать седьмого. Увы и ах – скоро Вашему миру придет, так сказать, конец. А вместе с ним погибнете и Вы, Михаил Анатольевич. Погибнете и похороните свои таланты. А они очень нужны человечеству…
Как холодно здесь… Мурашки противно побежали по спине и Миша поежился. Что там вещает этот совдеповский Морфиус? Мир погибнет? Его мир? Погибнет? Насовсем? Почему? Как?
– Как погибнет мой мир?
– Опять совершенно неправильный вопрос! – Владыка всё-таки всучил ошарашенному Мише рюмку коньяка. – Гораздо важнее знать – когда.
– И…
– По подсчетам наших футурологов – чуть меньше чем через четверть века.
– А каков…
– Коэффициент вероятности девяносто три с половиной процента.
– А можно…
– Нельзя, – Владыка сокрушенно покачал головой. – Такова судьба всех искажений. Одни гибнут сами, другие уничтожают наши враги.
– Зона Омега… – догадался Миша.
– Именно.
– А кто они? Американцы? – предположил Белов.
– Ныкто нэ амэрыканцы, слюшай! – внёс ясность Аслан и свирепо наколол на вилку соленый огурец.
Владыка наклонился ниже и, почти касаясь губами Мишиного уха, прошептал:
– Фашисты…
Глава двадцать четвертая. Неправильные вопросы и правильные ответы. Часть вторая
Интересно, что почувствовал Нео из Матрицы, когда узнал, что его реальность иллюзорна? Страх? Смятение? Отчаяние? Миша испытывал эмоцию гораздо более сложную. Настолько сложную, что впоследствии не мог даже подобрать слов для ее верного определения. На несколько секунд Белов просто "завис".
– Фашисты… – глухо повторил он за Владыкой. – Почему фашисты? Зачем фашисты?
– Выпейте, Михаил Анатольевич, – заместитель "обновил" Мише рюмку. – Пейте, пейте. Вам сейчас нужно. У Вас сейчас – шок, – Владыка внимательно проследил за тем, чтобы Белов осушил стопку. – Ну что? Лучше?
– Не особенно…
Генерал-майор вздохнул, поцокал языком и продолжил:
– Так вот, о фашистах… За несколько дней до вторжения советских войск в Берлин, Адольф Гитлер покинул свой бункер, оставив вместо себя двойника. Фюрер отправился в Антарктиду, где его ждали на секретной станции – аналоге Красного Броневика – межпространственной базе Аненербе…
Конец Второй Мировой Войны как раз и стал той самой поворотной точкой, когда возникли доминантные реальности Альфа и Омега. В измерении Альфа (и, соответственно, во всех его искажениях) победу над фашизмом одержал Советский Союз. В зоне Омега – наоборот – мир подчинился Третьему Рейху. Отсюда и антагонизм – раз возможен раскол единой реальности, соответственно можно и объединить зоны. А вот под чьей эгидой – решит война. Война, которая не прекращалась для нас ни на час…
Миша понурил голову:
– А мой мир…моё искажение тоже уничтожат фашисты?
– Мне очень жаль, – участливо сказал Владыка.
У Белова закружилась голова. К горлу подкатил ком, а глаза защипало.
– Но почему Вы решили спасти именно меня? У нас много выдающихся ученых, да и не только ученых! Они же все погибнут!
– Ученых много, не спорю. Талантливых, выдающихся, непревзойденных… А Вы знаете, скольким на свете людям суждено создать устройство для перемещений во времени?
Миша с интересом взглянул на Владыку, и тот не стал томить его ожиданием:
– Двоим. Вам и нашему Директору.
– Директору? Тому, который мой тёзка? – от удивления у Белова перехватило дух.
– Именно, – утвердительно кивнул заместитель. – Никто (даже я) наверняка не знает, но бытует авторитетное, так сказать, мнение, что наш Директор дожил до условного конца эпох, а потом вернулся назад. И поэтому он, кстати, возглавляет отдел футурологии. Директору удалось, так сказать, приручить время. Но путешествовать он мог, к сожалению, только в прошлое. Так, к примеру, он вернулся в тысяча девятьсот семнадцатый, когда великая октябрьская революция оказалась под угрозой, и принял непосредственное участие в свержении Временного Правительства. Вождь очень уважал нашего Директора и велел увековечить память о нем на картине…
– "Красный броневик", – договорил Миша. – А где теперь ваш Директор? В прошлом?
– Почему же, он здесь. Где-то…
Миша закрутил головой, вглядываясь в каждого гостя. Кто же? Кто же из них, черт побери, Директор?
Владыка хохотнул и хлопнул Белова по плечу:
– Зря стараетесь. Оставьте эту затею.
– П-почему?
– Однажды наш Директор экспериментировал с частицами, поглощающими световые волны. Что-то пошло не так, опыт вышел из-под контроля и… voilà ("вот" фр.) – теперь наш Директор – невидимый. Но он утверждает, что так даже лучше…
– Так значит… – прошептал пораженный Миша. – Это…
– Да, да, – закивал Владыка. – Вам довелось пару раз столкнуться с самим Директором! А вы его ещё гадом обозвали… Представляете, как неприятно?
Миша совсем сник. Всё у него получалось как-то шиворот навыворот!
– Ну-ну…не будем больше о плохом, Михаил Анатольевич, – заместитель накрыл его руку шершавой мозолистой ладонью. – Мы дадим Вам время подумать. Мы дадим Вам достаточно времени. А пока – наслаждайтесь концертом!
За столь животрепещущим разговором Миша не заметил, как около сцены поднялась суета. Туда-сюда сновали пионеры, которых поначалу в зале вовсе не было, Брюкослапц возился с какой-то аппаратурой, за кулисами мелькнула подозрительная шестирукая тень…
"Что за ересь?", – подумал Белов, но тут же вспомнил. Самодеятельность! Ну конечно! Сейчас будет концерт, а потом… потом ему вернут Олесю… или то, что от нее осталось…
Он вдруг понял, как много вопросов ещё хотел задать, но было слишком поздно: разомлевший Владыка отвернулся к сцене.
Глава двадцать пятая. Самодеятельность
Роль конферансье досталась Брюкослапцу, чему тот, по всей видимости, был несказанно рад: даже лысина его блестела как-то особенно празднично.
Миша ждал длинных путаных речей, но Александр Яковлевич неожиданно коротко поздравил собравшихся с наступающим Новым годом и объявил первое выступление. Свое собственное… Брюкослпапц читал стихи Маяковского, посвященные советскому паспорту. Читал на редкость ловко, с чувством и в конце сорвал вполне заслуженные аплодисменты.
Следом на сцене аккуратным полукругом выстроились пионеры. Вперед вышел уже знакомый Мише рыжий парнишка и чистым звонким голоском затянул:
– Дремлет притихший северный город.
– Низкое небо над головой…
– Что тебе снится, – подхватил ребячий хор, – крейсер Аврора.
– В час, когда утро встает над Невой?
Миша приуныл и налил себе ещё коньяку: и так настроение ни к черту, а тут ещё они со своей Авророй… Эх, как там сейчас Олеся? И где она?
– Говорю же Вам, с ней все в порядке, – шепнул Владыка. – И это ж надо настолько разучиться доверять людям!
– Как вы это делаете? – не выдержал Миша.
– Делаю что?
– Читаете мысли.
– Ах, это… Сущий пустяк. Вы тоже научитесь. Если останетесь. Многие наши сотрудники так умеют. Или, например, передавать визуальные образы, внушать какие-то идеи… Что? Что с Вами? А-а-а! Про лифт вспомнили? Правильно мыслите, товарищ Белов!
Пионеров сменила группа в желтых защитных костюмах. Брюкослапц шустро метнулся к сцене и включил магнитофон. Банкетный зал наполнился волшебной музыкой: "Танец феи драже" из балета "Щелкунчик"… Инопланетяне выделывали нечто похожее на танцевальные па и выходило так забавно, что отвести взгляд было просто невозможно.
– Они так любят искусство! – восхитился Владыка. – Ведь у них на У семьдесят семь совсем нет музыки… Кстати – это их вы встречали в коридоре портала. Чуть под излучение не попали, а это чревато…
– Какое излучение? – Миша уже ничему не удивлялся.
– Излучение Московенко. Наблюдается в зоне концентрированных пространственных перемещений. Уйцы же к нам не пешком пришли. Переместились, так сказать.
– А-а-а-а… – протянул Белов и бросил взгляд на сцену.
Инопланетяне откланялись, приняли из рук розовощекой пионерки букет красных гвоздик и вернулись на свои места. Брюкослапц возвестил, что сейчас будет гвоздь программы, "неподражаемый вокальный талант".
Миша ожидал увидеть что угодно, кроме того, что произошло… К микрофону вышел, а точнее выполз шестирукий Лукич.
– Давай, Лукич, зажги! – крикнул кто-то из зала.
И Лукич "зажег"… Он исполнил пару песен из репертуара Муслима Магомаева ("Чёртово колесо" и "Луч солнца золотого"). Глубокий бархатистый бас монстра завораживал.
– А это кто? – шепотом поинтересовался Миша.
– Это Лукич. Наш вахтер и комендант. Совершенно незаменимый человек!
– А-а-а-а…
– Погодите, сейчас он будет петь дуэтом с Валюшей!
Валюшей оказалась пухлая улыбчивая блондинка. Но все ее очарование растаяло, как только она открыла рот… Голос, этот жуткий пронзительный голос, периодически переходящий в ультразвук, Миша запомнил надолго. Ему то и дело казалось, что Валюша вот-вот заведет: "Внимание! Внимание! Всем покинуть коридор портала! Обратный отсчет!". Но народу нравилось… По-крайней мере – все хлопали. Миша тоже похлопал, из уважения к ее стараниям.
– Признайтесь, Михаил Анатольевич, у нас не так и плохо! – подмигнул ему Владыка.
– А если я всё-таки откажусь?
– Ваше право, – генерал-майор равнодушно пожал плечами. – Мы никого не принуждаем. В этом нет смысла – нам нужны соратники, а не потенциальные саботажники. Думайте, не торопитесь.
– А Олеся?
– А что с ней?
– А она может вернуться домой?
Владыка помрачнел лицом и долго думал над ответом. Миша похолодел…
– К сожалению это невозможно в силу ряда объективных причин.
– К-как? – Белов даже подскочил на стуле. – Как так? Вы же говорили…обещали, что она в порядке!
– А кто Вам сказал, что она не в порядке?