С этого момента Надя потеряла покой. Она даже в самом страшном сне не могла представить рядом с собой ребенка. Она так долго избегала общения с детьми, а теперь ей придется провести десять дней вместе с племянницей. Уму непостижимо: целых десять дней и десять ночей! У Нади началась паника. Она не может, она боится даже прикоснуться к детям, а тут… Надо что-то придумать. Может, попросить Вениамина поехать вместе с ними? Нет, это не выход. Он наверняка откажется, а ей так хочется побыть с сестрой…
Надя долго металась по комнате из угла в угол, пока ей в голову не пришла спасительная мысль: нужно поговорить с Асей. У нее большой жизненный опыт. Она должна знать ответы на все вопросы.
Надя застала Асю на веранде. Домработница колдовала над кастрюлями – готовила обед. Пахло очень вкусно.
– Что случилось? – спросила Ася, заметив, как Надя бледна. – На тебе лица нет!
– Мне надо с тобой посоветоваться.
– Можешь спрашивать о чем угодно. Герасим все равно ничего не слышит.
– Ася, я панически боюсь детей, – призналась Надя, опускаясь на стул. – Это началось с того момента, как я потеряла своих малюток, точнее, они родились мертвыми…
– Не понимаю, как можно бояться детей. – Ася от удивления даже отложила ложку в сторону.
– Я сама ничего не понимаю. Возможно, это случилось со мной раньше, когда я в детстве терпела издевательства собственной матери? Не знаю. Я боюсь забеременеть, чтобы кошмар не повторился. Боюсь, что мой ребенок умрет. Боюсь даже прикасаться к малышам. Может быть, я опасаюсь повторения прошлого? Но оно осталось позади. Умом я это понимаю, но в сердце живет страх. Почему так?
– Девочка моя, тебе бы излить душу не сейчас, а намного раньше. У каждого человека есть страхи, которые отравляют ему жизнь. Просто у одного они меньше, а у другого – больше. В тебе живет страх прошлого, но прошлое уже ушло – это ты, слава богу, понимаешь. Его просто нет, и история не должна повториться. Может, тебе сходить к психотерапевту? По телевизору говорят, что они многим помогают.
– Ты считаешь меня ненормальной? Психически больной?
– Наденька, я же не сказала, что твое место в психушке. Но тебе нужна помощь.
– Вот и помоги мне.
Ася задумалась. Так вот в чем причина Надиной скрытности: она хотела порвать с прошлым раз и навсегда. Но оно многие годы липкой паутиной тянулось следом за ней. Страх не покинул ее, и эта женщина носила его в себе многие годы. Бедная Надя! Нужно сказать ей что-нибудь утешительное, но Ася не находила подходящих слов.
– Знаешь, Надя, – сказала она, – я всегда хотела иметь ребенка, но, видно, Бог распорядился по-другому. Я бы половину жизни отдала за то, чтобы родить малютку. А ты молодая, красивая, здоровая. Ты еще сможешь стать матерью. Тогда ты поймешь, что материнство – это не крест, а благословение. Запомни мои слова. Попробуй порадоваться за свою сестру. Если тебе трудно это сделать, постарайся первое время не прикасаться к ребенку, а просто с ним подружиться. Главное, чтобы не было фальши – дети сразу это чувствуют. Обидев племянницу, ты можешь обидеть и сестру, а она очень рада вашей встрече. Обращайся с девочкой как со взрослой. Сможешь?
– Не знаю. – Надя помотала головой. – Но буду стараться.
– Если станет совсем уж невмоготу, постарайся не травмировать девочку. Обращайся с ней так, как бы ты хотела, чтобы мать обращалась с тобой. У тебя отняли детство, значит, ты должна восполнить этот пробел, уделив внимание племяннице. Поверь мне, отдавать всегда легче, чем отнимать. А если станет совсем плохо, прерви отпуск и возвращайся ко мне. Твоя Ася всегда тебя поймет и пожалеет. Ясненько?
– Ася, ты только Вениамину ничего не говори о нашем разговоре. Хорошо?
– Заметано, – улыбнулась Ася и подмигнула.
Глава 21
Аленка не находила себе места от радости. Она клала в сумку то одну куклу, то другую.
– Не обижайся, Алиса, – говорила девочка одной из кукол, – побудешь дома, пока я не приеду. Вернется домой Маринка и все тебе расскажет.
– Аленка, когда же ты у меня повзрослеешь? – спросила Вера, улыбнувшись. – Уже в школу ходишь, а куклами еще не наигралась.
– Детство у меня еще не закончилось. Может быть, я отстаю в развитии? – сказала девочка так серьезно, что Вера и Лиля не выдержали и рассмеялись.
– Самое главное не забыли? – поинтересовалась Лиля, застегивая чемодан с вещами.
– А что главное? Паспорта? – спросила Вера.
– Купальники, – весело сказала Лиля и добавила уже серьезно: – А вообще, девочки, я вам завидую. Честно. Но вы ничего такого не подумайте. Моя зависть не черная, а белая. Хоть немного мир посмотрите.
– И на самолете полетаем, – вставила Аленка. – Я увижу сверху маленькие домики.
– Ты увидишь облака, – сказала Вера. – Надо присесть перед дорогой.
Они втроем сели на минутку и встали по команде Веры: "Пора!"
Встреча с Надей была назначена в аэропорту. Когда Вера с дочерью подходили к зданию аэровокзала, они сразу же увидели Вениамина и Надю, ожидавших у входа. Никто не заметил, как Надя при виде девочки, направлявшейся прямо к ней, побледнела и у нее мелко задрожали пальцы.
– Здравствуйте, тетя Надя, – весело протарахтела Аленка. – А я вас сразу узнала. Вы очень похожи на мою маму.
– Здравствуй, деточка, – сказала Надя, обрадовавшись тому, что девочка не протянула руки и не стала ее обнимать. – Не боишься лететь на самолете?
– Люди боятся того, что их напугало, – с важным видом заметила Аленка. – А мне бояться нечего. Самолеты я видела только по телику.
– Откуда у тебя такие умные мысли? – спросила Надя и улыбнулась.
Улыбка была натянутой, но на это никто не обратил внимания.
– Все говорят, что я умная, – без тени смущения сообщила Аленка. – А если так говорят, значит, в этом есть смысл. Смысл есть даже в пустой болтовне. Мне мама говорит, что иногда я болтаю лишнее, но ведь разговаривать у нас никому не запрещено, тем более что так у меня развивается мышление и речь.
– Послушайте, – сказала Надя, – за этим ребенком нужно ходить и записывать его мысли. Это же философ!
– Я не совсем понимаю, что означает это слово, – призналась Аленка.
– Я потом, на отдыхе тебе все объясню, – пообещала Надя. – А сейчас нам надо идти. Скоро объявят посадку.
– Вообще-то, – Аленка нахмурилась, – я еще не познакомилась со всеми родственниками. Здравствуйте, дядя Веня.
Девочка протянула ладошку Вениамину. Тот взял ее на руки.
– Иди ко мне, умняшка, – сказал он.
– Поставьте меня на землю, – прошептала девочка. – Люди смотрят на меня как на маленькую.
– Ты приедешь ко мне в гости? – спросил Вениамин, присев возле Аленки.
– Конечно! Кроме вас, нам не к кому ездить. К сожалению, у нас больше нет родственников, – ответила девочка, забросив косички на спину.
Сестры наслаждались проживанием в пятизвездочном отеле, и чудесным ландшафтом, и величественным видом вулкана Агунг. Надя все время боялась прикоснуться к детской ручке. На этом были сосредоточены ее мысли, поэтому она весь день находилась в напряжении, ее нервы были натянуты как струны. Но случилось так, что, когда они шли к бассейну, Аленка сама взяла ее за руку. Надю словно ошпарили кипятком. Ее бросило в жар. Женщина стала задыхаться, будто ей перекрыли кислород. Еще один миг – и она лишится чувств! Наде казалось, что ее руки касается еще теплая ручка ее младенца. Женщина сделала глубокий вдох, на миг закрыла глаза и с трудом сдержала крик. Ей хотелось вырвать свою руку, закричать и побежать куда глаза глядят!
"Или сейчас, или никогда!" – сказала она себе. Все силы, которые у нее остались, Надя направила на то, чтобы не отдернуть руку. Она сделала еще несколько глубоких вдохов, и мир перестал раскачиваться у нее перед глазами. В ее ладони лежала детская рука. Она была такой теплой, мягкой, нежной. От нее исходило необъяснимое притяжение, и Наде вдруг захотелось пойти с девочкой далеко-далеко…
– Тетя Надя, – тихий голос Аленки вернул ее в реальный мир, – вы научите меня плавать?
– А ты не умеешь? – спросила она, едва узнав свой голос.
В горле пересохло, и его все еще сжимали спазмы, словно там застрял комок.
– Не-а. Но, говорят, дети быстро учатся плавать.
– А почему мама не водила тебя в бассейн?
– Все по той же причине, – с важным видом ответила Аленка. – Отсутствие денежных средств.
– Не переживай, – сказала Надя, – я научу тебя плавать.
Она показала Аленке в бассейне несколько простых упражнений. Девочка начала упорно их осваивать, в то время как сестры наслаждались приятной прохладой воды.
– Ты часто вспоминаешь наш хутор? – спросила Вера, когда они сидели в шезлонге, наблюдая за девочкой.
– Я сделала все, чтобы вычеркнуть прошлое из своей жизни, – призналась Надя. – Долгое время меня преследовали кошмары. И я решила раз и навсегда забыть о том, что было. В одном я не права: мне не надо было вычеркивать тебя – ты ни в чем не виновата. Это я виновата в том, что не сдержала слово. Поверишь ли, меня все эти годы грызло, подтачивало чувство вины. Прости меня, Верунчик, если, конечно, сможешь.
– Ничего, – сказала Вера, – все нормально. Тебе досталось не меньше, чем мне.
– Значит, ты меня простила? – Надя сжала руку сестры. – Ты не держишь на меня зла?
– Что ты?! Я так рада, что ты нашлась, что ты жива, что у тебя все хорошо.
– Спасибо тебе. Жаль, что папа не дожил до сегодняшнего дня, – вздохнула Надя. – Он был добрым и несчастным.
– Его смерть на совести нашей матери.
– Я не хочу о ней даже вспоминать, – призналась Надя.
– Давай не будем, – согласилась Вера. – Есть более интересные темы для разговоров.
– Например?
– Что бы ты сказала своему бывшему парню, если бы его встретила?
– Сложный вопрос. Во-первых, ему было уже двадцать пять лет. В таком возрасте люди должны быть более ответственными. А во-вторых, я его ненавижу так же, как и свою мать. И в моей душе не осталось никаких желаний, кроме мести.
– Нельзя так долго держать ненависть в сердце. От этого оно может очерстветь.
– Два человека: мать и Он отняли у меня очень многое, и я имею полное право любить весь мир, но только не их. Они заслужили лишь презрение.
– У тебя к нему не осталось никаких чувств?
– Почему же? Остались: ненависть и презрение. Может, сходим на пляж? – спросила Надя и поднялась, давая понять, что неприятный разговор окончен.
Они забрали Аленку и уже через несколько минут окунулись в соленую воду океана. Девочка долго не выходила на берег, словно хотела насладиться каждой минутой отдыха. Вера закрыла глаза. Надя не знала, спит она или просто наслаждается морским бризом. Аленка уже успела познакомиться с каким-то мальчиком и что-то ему рассказывала, оживленно жестикулируя. Надя подумала о том, что если бы ее дети были живы, то сейчас были бы уже совсем взрослыми. Она почувствовала, как в груди у нее что-то сжалось. "Так болит душа", – подумала женщина и поискала глазами Аленку. Девочка бежала к ней, и Надя прижала палец к губам, а затем показала на Веру. Аленка прошептала: "Класс!" – и прилегла рядом с тетей на шезлонг. В первую секунду Надя порывалась встать и убежать подальше, чтобы не ощущать прикосновения теплого детского тела, но потом почувствовала, как обмякли ее руки и ноги. Казалось, она теряет сознание или умирает. Аленка о чем-то ей рассказывала, а Надя старалась прийти в себя, понимая, что этот ребенок ни в чем не виноват и не должен пострадать из-за нее. Ее плеча легонько коснулись волосы Аленки, но Наде почудилось, будто ее ударили плетью.
"С ребенком все в порядке, – подумала женщина, – это я не такая, как надо. Нужно стать такой же, как все".
Приходя в себя, она отвечала девочке односложно и невпопад. Постепенно тело перестало пылать, на душе стало спокойнее, и Надя включилась в разговор.
– А правда, что мы пойдем в красивые храмы?
– Конечно. Это входит в план экскурсий: островок индуистской культуры в мусульманской стране. Наверное, тебе это ни о чем не говорит, но, думаю, нам всем будет интересно.
– Мальчик мне сказал, что здесь круглый год лето. Это правда?
– Правда. Но на этом острове есть сухой сезон, что-то вроде лета. Он длится с апреля по ноябрь.
– Значит, лето тут все-таки есть. Эх, надо было поспорить с тем мальчиком, а я не решилась.
– Что ж ты так? – улыбнулась Надя и обняла девочку за плечи.
Странно, но после этого у нее не начался приступ паники. Надя погладила Аленку по плечам. Они были теплые и в песке.
– Тетя Надя, а правда, что мы пойдем на экскурсию в джунгли?
– Конечно!
– Приеду – расскажу в классе, а мне не поверят, что я была в настоящих джунглях. Все подумают, будто я насочиняла, – вздохнула девочка.
– А ты покажешь фотографии – они станут доказательством.
– Там будут попугаи и обезьянки?
– Должны быть.
– А они ручные?
– Думаю, что нет.
– Плохо. Мне нравятся обезьянки. Я просила маму купить мне обезьянку, а она сказала, что ей хватит и одной, то есть меня.
Надя рассмеялась.
– Все животные должны жить там, где им комфортнее. Кошки – в доме, с людьми, а обезьянки – в джунглях.
– А у нас не разрешают заводить кошек.
– Ничего страшного. Когда-нибудь и у вас с мамой будет своя квартира. Тогда ты сможешь завести и кошку, и собачку.
– Мама сказала, что квартира нам не светит.
– Это пока. В один миг все может измениться. Ой, смотри, у тебя расплелась косичка!
– Заплети мне ее, – попросила Аленка и достала из сумочки расческу.
Услышав это, Надя испытала душевный трепет. У Аленки были светлые пушистые волосы. Надя, успокоившись, аккуратно провела по ним щеткой, разделила на три пряди, а затем принялась заплетать косичку. Если бы были живы ее близнецы, она проделывала бы эту процедуру каждое утро, до тех пор пока девочки не выросли бы. У Нади дрожали пальцы, и ей пришлось сделать несколько попыток.
– А почему у тебя нет дочки или сыночка? – неожиданно спросила Аленка.
По телу Нади пробежала дрожь. Опять, словно это было вчера, она увидела перед собой лужу с холодной водой и почувствовала дикую боль внизу живота.
– У меня были две девочки, – сказала она тихо. – Они умерли, не успев повидать этот мир.
– Тогда за них мы должны все увидеть, верно?
– Молодец! – похвалила племянницу Надя. – Ты очень умная девочка. Мне такая мысль даже в голову не пришла. Пойдем искупаемся, пока мама спит?
– Пойдем! – с радостью согласилась Аленка и, схватив женщину за руку, потащила ее к берегу, где весело плескались изумрудные волны.
Глава 22
Алексей перекусил на площадке летнего кафе. Есть не хотелось, но сегодня ему предстояло подкараулить и сфотографировать неверного мужа клиентки – он должен был приехать на служебной машине к своей любовнице. Слежка могла затянуться на неопределенное время, поэтому Алексей заставил себя съесть подогретый в микроволновке бургер и запить его апельсиновым соком.
Детектив подъехал к новой девятиэтажке, занял наиболее удобное место для наблюдения и откинулся на сиденье. Иногда Алексей думал, что у него очень интересная работа. Она придавала его жизни колорит, вносила новые краски. А иной раз он чувствовал себя так, словно подглядывал за чужой жизнью в замочную скважину или копался в грязном белье. Как бы то ни было, эта работа приносила ему неплохой доход и ее надо было выполнять добросовестно, чтобы не потерять клиентов. И, в конце концов, не всегда же он следил за неверными женами и мужьями. Его услугами часто пользовались бывшие коллеги – ребята из следственного отдела. А когда пахло жареным, Алексей входил во вкус. Риск подогревал его, и он с головой окунался в работу, не бывая дома по нескольку дней. Этим временем умело пользовалась Эля.
Алексей женился на ней по любви, и ему казалось, что романтика будет в их жизни всегда. Но через пару лет, когда он открыл частное сыскное агентство, Эля стала ему изменять. Сначала Алексей не хотел в это верить, но потом проследил за ней и увидел все своими глазами. Сначала он подумал о разводе, а потом ему стало страшно. Алексей понял: эта женщина так ему нужна, что он готов мириться с ее изменами. Ему казалось, что скоро Эля образумится и все наладится. Но она и не думала успокаиваться. Алексею хотелось иметь ребенка, но не было никакой гарантии, что малыш будет от него. И тогда мужчина решил плыть по течению. Если посмотреть со стороны, у них с Элей была идеальная семья, но на самом деле все уже давно было не так. Ее источил червь измены. Эля этого не понимала. Она брала от жизни все, что могла, и наслаждалась этим.
Так было до тех пор, пока он не увидел Лилю. Эта случайная встреча перевернула все с ног на голову. Что бы он сказал, если бы Лиля стала расспрашивать его о семье? То, что он знает о проделках жены и все равно позволяет вытирать о себя ноги, довольствуясь объедками с барского стола? Алексей стал сам себе противен. Он ненавидел себя за то, что так ни разу и не смог изменить жене в отместку за ее неверность. Ему хотелось бы встречаться с Лилей, но та сразу отшила его, увидев у него на пальце обручальное кольцо. А все могло быть иначе. И дело даже не в обручальном кольце, а в нем самом. Если бы он поступил по-мужски, то уже давно был бы в разводе. Почему он ни разу не поговорил с Элей о том, что его беспокоит? Почему позволил растоптать свою гордость грязными ногами? В конце концов, мог бы прийти домой, ударить кулаком по столу – по-настоящему, по-мужски. Может быть, тогда бы Эля одумалась?
Где же эти голубки, которых надо сфотографировать? Алексей выглянул в приоткрытое окно и схватился за фотоаппарат. На балконе третьего этажа стояли девушка и мужчина и курили. Все! Готово! Теперь надо заснять дом крупным планом и входную дверь квартиры. С этим Алексей быстро справился и вернулся в офис. Можно звонить заказчику, оставлять фотографии секретарю и ехать домой. Нет, неверно. Сначала надо позвонить Эле, а потом уже ехать домой. Как унизительно, как мерзко! Нет! Хватит! Он не будет предупреждать жену о своем возвращении. Это первое. Второе: попросит ее испечь пирожки с яблоками. Такие, как пекла его мать. Эля тоже пекла их в первый год супружеской жизни. Тогда от нее пахло дрожжевым тестом – ароматом его детства. Третье: он поговорит с супругой по поводу ее измен. А там будь что будет. Пришло время изменить свою жизнь.
Эля была дома: лежала на кровати и смотрела телевизор.
– Ты?! – удивилась она.
– А должен прийти еще кто-то?
– Просто ты не позвонил…
– А я обязан всегда звонить? – с раздражением в голосе спросил он и, не дожидаясь ответа, пошел в душ.
Мужчина догадался, что Эля звонит кому-то по телефону, и, чтобы ничего не слышать, включил воду.
– Какая тебя сегодня муха укусила? – спросила Эля, когда муж, свежий, приятно пахнущий, вышел из ванной.
– У меня все нормально, – сказал он. – Эля, помнишь, ты когда-то пекла пирожки с яблоками?
– О, это было так давно!
– Ты знаешь, я уже несколько дней мечтаю об этом деликатесе. Испеки мне пирожки. Пожалуйста.
– Милый, послезавтра придет домработница и испечет все что угодно.