Нет, не такую реакцию он хотел бы увидеть. Жена словно делала ему одолжение, а ей самой было безразлично, с кем и когда встречаться. Вениамин ничего не понимал. Самой природой в женщине заложена потребность стать матерью, а Наде было все равно, есть у нее дети или нет.
Доктор уже ждал их. У него в кабинете сидела молодая женщина, пожелавшая стать суррогатной матерью. Пока Вениамин разговаривал с доктором, Надя присела на стуле напротив женщины и стала внимательно ее изучать.
– Познакомьтесь, – сказал доктор, поправив очки на носу, – это Валечка. Она любезно согласилась вам помочь.
– Расскажите немного о себе, – попросил Вениамин.
– Я родилась в селе, – начала женщина. – Первый мой брак был неудачным, и после двух лет совместной жизни мы с мужем разошлись.
– Почему распался ваш брак? – спросила Надя, уставившись на женщину, словно удав на кролика.
– Мы с ним очень разные. – Валя пожала плечами. – Просто не сложилось, и все.
– У вас склочный характер? – Надя смотрела на нее в упор.
– Я бы так не сказала. Но ссоры у нас случались.
– Вы не шли на уступки? – продолжала Надя допрос. – Плохо готовили? Требовали хорошо зарабатывать?
– Я не понимаю, какое отношение мой первый брак имеет к нашему договору? – спросила Валя растерянно.
– Хорошо, проехали. – Надя выдохнула и продолжила: – А что со вторым браком?
– Со вторым мужем мы тоже прожили два года. От этого брака у меня есть сын.
– У вас не сложилось с первым мужем и со вторым. Из этого следует вывод: вы либо беспечная, либо очень глупая.
– Прошу прощения, дамы, – вмешался доктор. – В данной ситуации нас в большей мере должны интересовать наследственность и здоровье будущей матери. Согласны? Так вот, у Валечки растут двое здоровеньких детишек…
– Двое?! – перебила его Надя. – Значит, был и третий брак?
– Третьего не было, – вздохнула Валя. Она опустила глаза и стала теребить сумочку. – Я мать-одиночка.
– Прекрасно! – с иронией воскликнула Надя. – Как я и предполагала, вы безответственный человек. Как вы могли дать жизнь ребенку в неполной семье? Вы хорошо обеспечены?
– Если бы это было так, я бы не решилась на такой шаг, – сказала Валя совсем уж тихо.
– Позвольте заметить, что Валечка – заботливая мать. Она работает на двух работах, чтобы содержать детей, – вставил доктор.
– И кем же вы работаете? – В голосе Нади появилась ирония.
– Официанткой в баре. И еще убираю подъезды.
– У вас нет образования?
– Я окончила среднюю школу. – Женщина была готова вот-вот расплакаться.
– Всего-то?! А позвольте еще один вопрос. У вас в роду были люди с психическими заболеваниями?
– Нет.
– От рака кто-то умер?
– Моя мать.
– А самоубийцы были?
Валя покраснела от волнения. Доктор сказал ей, что главное – это хорошее здоровье, а тут хотят узнать всю подноготную. Женщина тяжело вздохнула и решила говорить правду, а там будь что будет.
– Мой родной брат покончил жизнь самоубийством, – сказала она и опустила глаза.
Похоже, что этим признанием она поставила крест на возможности заработать на собственное жилье.
– Чудесно! – Надя всплеснула руками. – В нашем роду не хватало только самоубийц!
– Заметьте, что эта женщина будет для вас всего лишь инкубатором, а биологический материал предоставите вы и ваш муж, – напомнил доктор Наде.
– Мы подумаем и дадим ответ в ближайшее время, – сухо сказала она и встала. Затем посмотрела на мужа, давая понять, что разговор окончен.
Вениамин догадался, что их с доктором старания сведены на нет. Пока он прощался, Надя уже вышла на улицу и с облегчением вздохнула. Ей совершенно не понравилась эта измученная, робкая женщина. Она никогда не согласится, чтобы эта Валя вынашивала их ребенка.
Всю дорогу домой Вениамин молчал, и это жутко раздражало Надю. Пусть бы говорил что угодно, упрекал ее, ругал, но не сидел надутый, как сыч на плохую погоду.
К разговору о Вале он вернулся только за ужином.
– Надюша, – сказал Вениамин, – зачем ты устроила этот допрос?
– Я должна была узнать о ней все.
– Чего ты от нее хотела? Все, что нам нужно, доктор уже выяснил. Ты считаешь, что так легко найти суррогатную мать? Своим допросом ты перечеркнула наши труды.
– Выходит, мое мнение никого не интересует? – Надя отодвинула от себя тарелку.
– Мне очень важно твое мнение, и я готов его выслушать.
– Эта женщина мне ужасно не понравилась.
– А по-моему, нормальная женщина – труженица и мать.
– Она слишком беспечна. Не думаю, что во время беременности она будет тратить наши деньги на овощи, фрукты и витамины. Скорее всего, она накупит сладостей, игрушек и одежду своим детям.
– Даже если и так, нам не следует ее за это осуждать, – заметил Вениамин.
– А я хочу, чтобы наша так называемая мамаша жила у нас в доме. Хочу следить за ее здоровьем, за питанием, за поведением.
– Тогда пусть живет с нами, – сказал обрадованный Вениамин, – я не буду против. У нас большой дом, места всем хватит!
– И ее дети девять месяцев будут носиться по нашим комнатам? Я этого не вынесу!
– Что ты хочешь? Чего добиваешься? Я тебя не понимаю.
– Главное, что я заметила, – у нее под ногтями грязь.
– Эта женщина много работает и мало зарабатывает. Она не имеет ни возможности, ни времени на то, чтобы делать маникюр.
– Мне не понравились ее руки, – твердо повторила Надя.
– И это повод для отказа?!
– Я еще не приняла окончательного решения, – сказала Надя, вставая из-за стола, – но ее руки мне не нравятся.
И она вышла, грациозно подняв голову.
Вениамин знал, что вовсе не руки явились причиной отказа. Просто Надя искала повод и нашла его.
Глава 10
Вот уже пять дней Вера не находила себе места. Прошла почти неделя с того дня, как она ездила к Наде, но та до сих пор не позвонила.
– А не думаешь ли ты, что та женщина не передала ей твою записку? – спросила Лиля, которая очень сочувствовала подруге.
– Не думаю, – вздохнула Вера. – Я просто дура, которая два десятка лет ждала этой встречи, а до вечера потерпеть не смогла. Мне не надо было уезжать оттуда.
– А ты уверена, что на фотографии твоя сестра?
– Знаешь, Лилечка, сейчас я уже ни в чем не уверена. Возможно, это совпадение, поэтому эта женщина мне и не звонит. И какой же надо быть дурой, чтобы не узнать номер телефона сестры! Тогда бы я не терялась в догадках…
– А у вас с сестрой были хорошие отношения? – спросила Лиля, рассматривая фотографию на обложке книги.
– Мы вместе росли, были очень похожи друг на друга, а вот характеры у нас были разные. Надя была… как бы поточнее сказать… более гордая, строптивая. Когда мать начинала нас ругать, я падала перед ней на колени и сразу же просила прощения. Однажды я нечаянно задела бутылку самогона, и он вылился на пол. Маму это взбесило. Я тут же рухнула на пол и начала целовать ей руки.
Вера замолчала – в горле застрял комок давней обиды. Лиля ее не торопила. Подруга не любила вспоминать свое детство и рассказывала о нем очень редко.
– Этого ей показалось мало, – продолжила Вера, смахнув набежавшую слезу. – Мать заставила меня десять раз проползти вокруг дома на четвереньках, при этом я должна была громко лаять.
– Неужели у нее не было сердца? – вздохнула Лиля.
– Она не любила не только меня. Моя мать ненавидела мир, в котором жила, – с грустью сказала Вера. – Она издевалась надо мной и над Надей, ненавидела отца и соседей, проклинала домашних животных и птиц, которые пели в лесу, деревья, которые роняли осенью листья. Если она что-то и любила, то самогон и "Беломор".
– Как же вы выжили в этом аду?
– Не знаю, – пожала плечами Вера. – Мы просто не знали другой жизни. Помню, как Надя не успела купить матери папиросы, и та отхлестала ее крапивой и поставила на колени в угол, насыпав проса. Моя сестра простояла там до вечера, а потом мать уснула и забыла о ней. Утром Надя стояла в том же положении, а когда поднялась, ее колени превратились в сплошные раны. Но она не плакала и не просила прощения.
– Бедный ребенок!
– Отец был добрым человеком. Я даже не знаю, как его угораздило связаться с этой фурией. Он любил нас с сестрой. Утром заплетал нам косички, кормил яичницей, отправлял в школу, а сам шел на работу. Но больше он все-таки любил Надю. Просто души в ней не чаял! Обращался к нам "мои солнышки", "мои красавицы", а Надю часто называл Найденышем. Отец как зеницу ока берег одну фотографию. Он любил рассказывать нам о том, что его бабушка была графиней и что мы с сестрой на нее похожи. Особенно, по его словам, на нее походила Надя. Отец все повторял: "Ты настоящая графиня". Мне тогда было немного обидно, что он говорил это сестре, а не мне.
– А это правда, что в ваших жилах течет голубая кровь?
– Кто его знает? Но определенное сходство с женщиной на фотографии есть.
– И как же получилось, что вы с сестрой потеряли друг друга?
– После восьмого класса Надя сказала мне, что поедет поступать в техникум, а я должна окончить десятилетку и сдать экзамены в институт. Надя старше меня на двадцать минут и всегда была лидером. Расчет был такой: она окончит техникум, устроится на работу и сможет мне помогать, когда я стану учиться в институте.
Вере тяжело было вспоминать прошлое, и она попросила Лилю приготовить чай. Сделав несколько глотков, почувствовала облегчение и продолжила:
– Первое время после отъезда Нади я не находила себе места. Мне казалось, что исчезла часть меня самой. Сестра приезжала раз в месяц. Каждое ее появление было для меня праздником. Надя привозила мне какой-нибудь подарок: то тушь для ресниц, то губную помаду, то кружевные трусики.
– А где она брала деньги?
– Говорила, что получает стипендию, а еще подрабатывает в общежитии уборщицей. В конце учебного года сестра приехала такая счастливая! Глаза блестят, лицо светится. Я спросила, не влюбилась ли она, но Надя всегда была скрытной.
– И ничего не рассказала даже тебе?
– Ничего! Правда, обронила фразу: "Скоро ты сама обо всем узнаешь". А еще она сообщила, что на все лето устроилась продавать на рынке фрукты и овощи. "Поэтому, – сказала Надя, – осенью я приеду и привезу тебе теплые вещи". В сентябре Надя не приехала, и я уже начала тревожиться. Я поговорила с отцом, и он тайком от матери дал мне денег на дорогу, чтобы я съездила в общежитие к сестре и все разузнала.
– Поездка состоялась? – спросила Лиля.
– Представь себе мое удивление, когда я узнала, что в сентябре Надя не появилась в техникуме! Тогда я стала обходить рынки, расспрашивать продавцов, но все было напрасно. Сестра как сквозь землю провалилась. Дома я все рассказала отцу, и мы решили сообщить об исчезновении Нади матери.
– Ну да, надо же было подать заявление в милицию, – вставила Лиля.
– Мать только посмеялась и сказала отцу: "Вот видишь, к чему привело твое сюсюканье?! Твоя графиня оказалась шалавой!" Отец заплакал и стал настаивать на том, чтобы подать заявление в милицию, но она ответила, что скоро Надя сама явится. И отец побоялся пойти против ее воли. А я каждый день ждала сестру…
Вера отпила уже остывшего чая и продолжила:
– Я никогда не забуду тот день. Была поздняя осень. С утра было сухо, но к вечеру погода резко изменилась. Разыгралась настоящая буря, деревья скрипели от ветра и стучали в стену дома своими ветками. Хлынул дождь. У меня на душе было тревожно, и я рано легла, но не могла уснуть. И вдруг я услышала стук в дверь. Я вскочила, включила свет и распахнула дверь. Передо мной стояла Надя! Она промокла до нитки. В руках у нее была большая сумка. Я очень обрадовалась, кинулась сестре на шею и только тогда заметила, какой большой у нее живот.
– Она была беременна?! – спросила Лиля, расширив глаза от удивления.
– В этом не было никаких сомнений. Скорее всего, Надя была на последнем месяце. И тут появилась мать. "Явление Христа народу! – сказала она и обратилась к отцу: – Полюбуйся на свою пузатую графиню!" Отец тоже стал обнимать Надю и хотел помочь ей занести сумку в дом, но его остановил грубый голос матери: "В этом доме ей не место!" Я смотрела на Надю. Она была такая измученная, усталая, несчастная, что не пожалеть ее было невозможно. "Ну вот, – сказала она виновато, – я приехала домой". "Как приехала, так и уедешь! – закричала мать. – Забирай свои шмотки и дуй к тому, кто тебя обрюхатил". – "Мне некуда ехать", – тихо ответила моя сестра. "Куда она поедет? Ты в своем уме?" – сказал отец.
И тут я решила воспользоваться проверенным способом: рухнула на колени и стала упрашивать мать не выгонять Надю. Но мама еще больше рассвирепела и велела Наде сейчас же убираться из дому. И тогда моя сестра впервые в жизни упала перед ней на колени. Надя плакала, целовала ей ноги и просила прощения. Наверное, в груди у нашей матери действительно не было сердца. Она открыла дверь, выбросила сумку Нади на улицу, а затем вытолкала беременную дочь в спину. Мы с отцом умоляли ее одуматься, все еще не веря, что она на такое способна. Но мать, чувствуя над нами власть, стала еще агрессивнее.
Я схватила курточку и в тапочках выскочила на улицу. Я звала Надю, искала ее в сарае, выбежала на дорогу, но она словно сквозь землю провалилась.
Вера перевела дух и продолжила:
– Это было девятнадцать лет назад.
– Что случилось дальше, можешь не рассказывать, – сказала Лиля. – Я все знаю. Может, еще чайку?
– Давай, – кивнула головой Вера. – Столько лет ее не было… Иногда я думала, что Надя не выжила, ведь ей тогда было всего шестнадцать лет и, судя по всему, она осталась совсем одна. Я просто представить не могу, что она одна делала в такую непогоду в лесу? Куда она пошла? Часто по ночам я представляла, как на нее напали голодные волки или бездомные псы. Я бы на ее месте не выжила, но сестра всегда была сильнее меня.
– Ну что ты говоришь? Ты умница! Сама растишь ребенка, ни на кого не надеешься. Аленка у тебя просто чудо!
– Лиля, как ты думаешь, – Вера не заметила, что кладет в чашку уже четвертую ложечку сахара, – может, Надя на меня обижена?
– Вряд ли. Ты же сделала все, чтобы ей помочь.
– Почему же она мне не звонит?
– Нужно съездить к ней еще раз, – посоветовала подруга.
– Подожду месяц. Если за это время не будет никаких вестей, тогда поеду, – с уверенностью сказала Вера и принялась пить чай.
Глава 11
– Мальчики, – обратилась Эля к Вениамину и Алексею, – не могли бы вы нам не мешать?
Надя пригласила Элю в гости. После недавней поездки она находилась в сильном напряжении. Ее нервы были как натянутые струны: одно неловкое движение – и они лопнут. С Элей было просто – не надо напрягаться, можно часами слушать о ее любовных приключениях.
– Если хотите, мы можем исчезнуть, – сказал Вениамин.
У него не было близких друзей, только хорошие знакомые. Если он и мог кому-то довериться, то только Алексею. По крайней мере, он умел держать язык за зубами. Вениамин предложил Алексею поехать в какой-нибудь ресторан, чтобы немного расслабиться. Тот был не против. Мужчины вызвали такси и вскоре уже сидели в полумраке ресторанчика. Молодой саксофонист, игравший джаз, ритмично раскачивался под музыку. Мужчины заказали бутылочку коньяка и кое-какую закуску. После первой рюмки Вениамина потянуло на откровенность – на душе было неуютно.
– Нашли суррогатную мать? – спросил Алексей, словно прочитав его мысли.
– Да. Я обсудил с ней условия, но Наде она не понравилась.
– Какой же изъян она обнаружила?
– Не поверишь: заметила грязь под ногтями.
Вениамин подробно описал визит к доктору.
– Я же вижу, что причина не в этом, – продолжал он. – Уверен, хоть принцессу ей приведи – все равно не угодишь. Не понимаю, почему Надя не хочет иметь детей.
– Может, стать матерью ей мешают какие-то неприятные воспоминания? – предположил Алексей, отправив в рот кусочек ветчины. – Возможно, у нее страх на подсознательном уровне?
– Говоришь, воспоминания? – переспросил Вениамин, наливая себе коньяк. – Возможно. Мне хочется рассказать тебе о том, как я впервые увидел Надю.
– Если тебе тяжело об этом вспоминать, то лучше не надо.
– Нет, я расскажу, а ты помоги мне разрубить этот гордиев узел.
– Ладно. Одна голова хорошо, а две – лучше.
– Поздней осенью я поехал забрать знакомых охотников и заблудился. Смотрю – прямо в луже что-то шевелится. Я чуть было не проехал мимо, но тут в свете фар мелькнуло женское лицо. Когда я остановился и подошел ближе, я увидел Надю. Она просила о помощи. Я увидел, что у нее нет сил подняться…
– Ужас! – вставил Алексей.
– Я протянул ей руки, чтобы помочь встать, и отбросил тряпье, которым она была укрыта. То, что я увидел, повергло меня в шок. Не поверишь, но у меня на голове зашевелились волосы. Надя, сама совсем еще ребенок, держала на руках двух новорожденных младенцев. Она прижимала их к оголенной груди. От них тянулись пуповины. Я взял младенцев на руки и только тогда заметил, что они мертвы! Представляешь, она пыталась накормить мертвых детей!
– Я бы растерялся в такой ситуации, – признался Алексей.
– В глазах у Нади была мольба. Я сообразил, что нужно перерезать пуповины. Затем принес из машины плед – хотел закутать Надю, она ведь промерзла до костей. Но Надя завернула в плед мертвых младенцев. У нее не было сил на то, чтобы идти. Тогда я отнес ее в машину на руках, а она держала детей. Дальше ты знаешь: я отвез ее в больницу, а оттуда ее отправили в сумасшедший дом.
– А как получилось, что вы…
– Стали жить вместе? Я влюбился в Надю, как мальчишка. Однако ей было всего шестнадцать лет, и хоть я и был избалован женским вниманием, но не мог себе позволить отношения с малолеткой. После того как ее выписали из больницы, я предложил ей место домработницы. Она была молчаливой и добросовестной.
– Надя рассказывала о себе, о своей семье?
– Ни слова. А те сведения, которые она предоставила, оказались лживыми – ты же сам их проверял. Где-то через месяц Надя пришла ко мне вечером в спальню и, глядя прямо в глаза, начала медленно расстегивать блузку. Я сказал ей, что не сплю с малолетками, и если ее не устраивает зарплата, то я ее удвою. Надя посмотрела на меня с благодарностью и молча вышла.
– Да уж… – протянул Алексей.
– Она прожила у меня два года. Постепенно Надя приходила в себя. Она словно родилась заново: училась улыбаться, потом смеяться, проявлять интерес к одежде, которую я ей покупал. К тому времени, когда Наде исполнилось восемнадцать, мы так сблизились, что стали спать вместе. Я сделал ей предложение, и мы поженились.
– Я вот о чем подумал. – Алексей сделал глоток коньяка и поморщился. – Возможно, после того случая Надя боится опять оказаться на улице, как когда-то?
– Но ведь прошло столько лет! Она тогда была совсем ребенком, и то первым делом укутала детей в плед. Значит, материнский инстинкт у нее был, так ведь?
– Да. Но остался страх, который она не в силах побороть. Я считаю, что опытный психотерапевт мог бы помочь ей от него избавиться.
– А мне кажется, было что-то еще.
– Что именно?