В начале общения с пациентом обычно у меня уже есть довольно близкое к истине предположение об общем характере проблемы, но я не ожидал, что здесь имеет место весьма редкий случай преждевременного семяизвержения. Теперь, когда это было установлено, я мог наконец заняться лечением Г., используя те методы, которые подходят в том случае, когда мужчина страдает ejaculation praecox. Ни к чему излагать подробности, но стоит отметить: тут требуется работа ума, обращение к образам, не связанным с сексуальной темой. Я предложил ему, перед тем как отправиться на свидание, подумать о чем-либо постороннем и постараться весь вечер держать этот несексуальный образ в своих мыслях. Довольно непросто, но намного лучше, нежели вести счет до какого-то многозначного числа. В любом случае этот метод работал удовлетворительно - после одной или двух неудач вначале, - и уверен, что Г. теперь счастливо женат. А женатым не надо ходить на свидания, так что, в результате, его проблема успешно разрешилась.
Ценность случая Г. не только в том, что он дает возможность еще раз подтвердить, сколь важно правильно выбрать время, но также показывает пациента, который откровенно рассказал всю правду. Он не намеревался маскировать свою истинную причину, говоря о дантистах: в каком-то смысле с дантистами у него тоже были трудности - по крайней мере, как он это понимал. И когда я настоял, с его стороны не было ни малейшей попытки скрыть причину своего социального позора, напротив, он говорил об этом весьма открыто. Очень трудно помочь пациенту, который поступает иначе, и еще труднее, если пациент отъявленный лгун, как это было в следующем случае, с миссис Мс.
Когда возникает неприязнь к пациенту, особенно с первого взгляда, в этом мало приятного. Должен признаться, что нечто подобное произошло со мной в тот момент, когда миссис Мс. переступила порог моего кабинета. Разумеется, я никоим образом не показал своего отношения, так что она не подозревала, насколько была мне неприятна. Просматривая рекомендательное письмо от ее лечащего врача, я на какой-то миг задумался о собственных ощущениях. Не доверяйте этой пациентке, писал он. Не верьте ей.
Мы немного побеседовали о семье. Я был готов усомниться во всем, что она говорит, но в этот раз многое казалось бесспорным.
Мс.: Я до сих пор часто вижусь с матерью и отцом. Они сейчас на пенсии, так что имеют возможность приезжать на выходные. Они остаются у меня на несколько дней, и мы устраиваем пикники, вместе отправляемся на ужин и всякое такое. Хотя мне не нравится бывать на пикниках вместе с родителями.
Я: Правда?
Мс.: Да.
Я: Но даже если вам не нравятся пикники, почему это вас так сильно тревожит? А когда вы отправляетесь на пикник с мужчиной, с вами происходит то же самое?
Мс.: Да. Я ужасно нервничаю.
Я: Но почему? Может, во время свидания с вами случилось что-то неприятное? (В этот момент я подумал, уж не побывала ли она на свидании с Г., но это было бы слишком невероятным совпадением.)
Мс.: Да. Именно так. Это произошло приблизительно два года назад. Мне только исполнилось двадцать два, и я редко проводила время с мужчинами. Но вот я повстречала солидного мужчину - как я тогда о нем думала. На самом деле ему было лет тридцать, ну может, чуть больше. Нас познакомил один приятель, и я нашла его довольно привлекательным. Это было во время игры в теннис, я заметила, что на нем длинные белые брюки и белый свитер. Однако стояла очень теплая погода, и это мне показалось несколько странным, хотя, возможно, он был более чувствителен к холоду, чем другие. Его звали М.
Я: Просто М.? Никак иначе?
Мс.: Да, меня тоже это немного удивило. Я даже представила М. персонажем из книг о Джеймсе Бонде. Но так его звали. Потом я об этом уже не думала. Я вообще о нем позабыла, пока он не позвонил мне по телефону через неделю или чуть позже.
М.: Это М. Помните меня? Мы с вами познакомились во время игры в теннис у Роджера.
Мс.: О да, конечно. Как поживаете?
М.: Великолепно, просто великолепно. Что, если нам снова увидеться? Как насчет того, чтобы поужинать вместе?
Мы договорились вместе поужинать в следующую пятницу Он сказал, что знает одно заведение, где у него знакомый повар, вероятно, это лучший итальянский ресторан в городе. Я ответила, что мне всегда нравилась экзотическая еда и что буду ждать его в восемь.
Мы добрались туда в автомобиле М. Я обратила внимание, что и автомобиль у него довольно необычный. Один из рычагов на приборной панели был с любопытной рукояткой на конце. Теперь я все время думала о Джеймсе Бонде, и мне было интересно, уж не тот ли это рычаг, что катапультирует мое сиденье и не окажусь ли я выброшенной преждевременно.
По пути в ресторан М. не прикасался к нему, да и у меня пропала охота расспрашивать его об этом. Он припарковал машину, и мы направились к ресторану. В это время я заметила у М. нечто такое, чего прежде не замечала. Необычно скованная походка - будто он не мог пошевелить мышцами, как это бывает после особо напряженных упражнений. Он шел словно оловянный солдат.
Владелец ресторана встретил М. как давнего друга и был очень вежлив со мной. Он старомодно поцеловал мне руку и сделал комплимент по-итальянски. Затем провел нас к столику, и мы сели. И снова М. двигался весьма скованно.
Ужин, как М. и предсказывал, был замечательный. После десерта, бокала "Самбуки" и крошечных пирожных с миндалем, М. рассказал мне о своей жизни.
Я: Мне это кажется довольно странным. Обычно люди так не поступают. Они могут поведать пару историй, нечто вроде нескольких мазков кисти на картине, но, чтобы сразу рассказать кому-то о своей жизни, так редко бывает.
Мс.: Да, но он рассказал. К чему мне выдумывать? Я же вам говорю, в нем было что-то необычное. М. не вписывался в общепринятые рамки. Он не такой.
Я: Извините. Я не должен был вас прерывать. Пожалуйста, продолжайте.
Мс.: Ну, так вот, М. рассказал мне о своем детстве и об отце - известном автогонщике. Он участвовал в соревнованиях старинных гоночных автомобилей - тех забавных старых машин с бычьими носами - и был не только успешным гонщиком, но и замечательным отцом, М. гордился им.
М. отправили учиться в школу-интернат, так как отец считал это более подходящим для него местом. Сначала М. был там несчастен, потому что его изводили другие мальчишки, смеясь над его именем.
Очень похоже на мальчиков, не правда ли? Жестокие - точно так же, как мужчины. Тогда, в какой-то из выходных дней, отец М. приехал в школу в одном из своих старомодных автомобилей марки "бугатти", и на всех мальчиков это произвело сильное впечатление. Теперь, увидев отца М., они перестали его дразнить. В результате с ним начали дружить не только одногодки, но и некоторые старшеклассники, которые даже предлагали ему провести вместе каникулы. Им хотелось посидеть за рулем "бугатти", о чем мечтает большинство мальчиков. Мужчины тоже.
По окончании школы М. поступил в университет, но в конце первого года обучения ему пришлось оттуда уйти. И вовсе не потому, что он не сдал экзамены, как М. сказал мне, просто у него появилась страсть, не оставлявшая времени ни на что другое, - он пытался подготовить старый "бугатти", который после школы ему подарил отец, к участию в гонках, и на это ушло полгода.
Потом состоялась его первая гонка. Он начал мне рассказывать, как был тогда возбужден, но вдруг умолк, и я увидела, что М. захлестнули чувства. Случилось нечто ужасное, поняла я и хотела его заверить, что мне он может об этом рассказать. Я хотела его успокоить, так как всегда замечала, что ранимость мужчины пробуждает во мне материнские инстинкты.
Столик был очень маленький, можно легко дотянуться до М., что я и сделала. Я положила руку ему на ногу, выше колена, собираясь погладить его, но меня словно парализовало. Моя рука ощутила металл. Я смутилась и быстро переложила руку на другую ногу. Но та тоже была металлической!
Я подумала, что надо остановиться, однако не хотела показаться бестактной. Поэтому, дотянувшись, я коснулась его предплечья. Но даже легкого прикосновения было достаточно, чтобы почувствовать шкивы протеза.
М. поднял на меня глаза. "Да, - сказал он. - На той первой гонке произошла ужасная авария. Обе мои ноги, мои руки - искусственные. Вот почему я ношу белые перчатки".
Я посмотрела на его руки. Странно, но я этого просто не заметила. Понимаете, у М. такое волевое лицо, что мой взгляд был постоянно прикован к нему.
Тем временем М. продолжил: "Все остальное у меня тоже искусственное".
Это уже было выше моих сил. Расстроенная, я сменила тему. "Не будем больше вспоминать об этом, - предложила я. - Давайте поговорим о…"
"Вас… - быстро подхватил М. - С вами что-нибудь когда-либо случалось?.."
Вот в этот момент я поставил диагноз.
Я был взвинчен, поскольку за всю мою практику никогда не сталкивался с таким случаем. Confabulism: миссис Мс. все выдумала. Мистер М. не существовал, или, даже если существовал, она полностью исказила встречу с ним. Никакого автомобиля со специальным рычагом, никаких "бугатти" и конечно же никаких протезов не было.
Меж тем волнение моего ума перемежалось с гневом. Конфабулист - это тот, кто, не в силах сопротивляться своей патологии, постоянно выдумывает и рассказывает всевозможные истории, понапрасну отнимая у других уйму времени. Я негодовал. Миссис Мс. меня просто использовала, и я начал понимать врачей, которые оказались обманутыми после проведения сложной работы с пациентами "Манчаузена". Как смеет она, находясь в этом кабинете, морочить мне голову воображаемым свиданием!
Я: Позвольте вас прервать, миссис Мс. Все это вами придумано, не так ли? Вы мне лжете.
Мс.: О! Ну как вы такое можете говорить? Да, у меня есть склонность немного преувеличивать. Хотя часть из того, что я рассказываю, чистая правда…
Самое интересное в конфабулизме - это возможность извлечь из небылиц пациента зерна истины. Была причина, чтобы миссис Мс. решилась придумать такую историю. Вполне вероятно, что М. - ее отец, и она, например, подсознательно хотела его кастрировать. Как показал Фрейд, это вполне нормально для мальчика - на самом деле каждый мальчик желает кастрировать своего отца, что, в общем, естественно. Но к чему это женщине? Ключ к разгадке, думаю, лежал в имени, которое миссис Мс. изобрела для себя. Она пыталась подчеркнуть свое положение в обществе - женщина, не нуждающаяся в мужчинах, - поэтому назвала себя Мс. - Госпожой, а затем усилила эффект, добавив миссис. Все бы ничего, да только ее желание кастрировать кого-то явно не было психически нормальным. Оно переросло в глубоко патологическое убеждение кастрации: она хотела отрезать все - руки, ноги. Более того, урезала даже имя. Это выводило ее случай в разряд особенных.
Но почему она стремилась подчеркнуть свою антипатию к мужчинам? Причина очевидна: какой-то мужчина с ней очень плохо обошелся, и свою враждебность к нему она перенесла на всех мужчин. Я был уверен: если историю миссис Мс. копнуть глубже, то можно будет найти там юношу либо мужчину, который отверг ее или бросил. Вполне вероятно, что это не отец. Подозреваю, она любила своего отца, ибо ее рассказ о том, что ей не нравилось ходить с ним на пикники, был ложью. Значит, замешан другой мужчина. И я сказал ей:
- Когда-то в вашей жизни был юноша. Вы любили его. Сильно. Но он вас не любил. Он позволял вам верить, будто любит вас, но не любил. Вы хотели, чтобы он стал вашим навсегда - все женщины мечтают обладать мужчинами вечно, - но этот мальчик просто поиграл с вами и бросил. Ушел к другой девушке. К ней вы не испытывали ненависти - вы возненавидели его. Теперь вы ненавидите всех мужчин. Вот в чем дело. Ну, разве не так?
Она уставилась на меня, словно была удивлена.
- Нет, - ответила она. - Все совсем не так.
Но я видел, что она лжет.
Если на то, чтобы разобраться с патологией миссис Мс., понадобилось немного времени, то третий, заключительный, случай, который я хотел бы описать во всех подробностях - дело Большого Ханса, - оказался гораздо сложнее. Имя "Большой Ханс" я взял исключительно для того, чтобы не было аналогий со знаменитым пациентом Фрейда Маленьким Хансом. Большой Ханс, как он сам определил, страдал раздвоением личности, что обычно сопряжено с упрямством, и помочь справиться с этим почти никогда не удается. Личность нельзя изменить - как в той крылатой фразе: вот такая судьба, с этим следует просто смириться.
Ханс был сыном австрийского иммигранта, который понастроил пекарни по всему Сиднею и Мельбурну, и его дело процветало. Единственный ребенок - по крайней мере, он так думал, - Ханс должен был иметь максимум внимания, как предполагается в таких случаях. Поэтому его родители очень ценили медсестру по имени Ирмгард, от которой пахло крахмалом и плюшками и которая олицетворяла собой все традиции австрийского детского сада. Ирмгард приехала в Австралию из Австрии двадцатилетней девушкой. Она безумно полюбила Ханса, или своего, как она его звала, Крошку Гансика (Kleiner Hanslein).
Я: Вы говорите, Ирмгард всегда смотрела за вами? Она была внимательна ко всем вашим потребностям?
Ханс: Да. Она будила меня по утрам и купала. Не признавая современную сантехнику, она наполняла водой огромную жестяную бадью и ставила ее посреди комнаты. Потом снимала с меня пижаму и намыливала особенным, душистым мылом, которое привезла из дома.
Я: И как долго это продолжалось?
Ханс: Пока мне не исполнилось восемнадцать.
Я: Понимаю. Пожалуйста, расскажите подробнее об Ирмгард.
Ханс: Она была очень красивой, и фотографии доказывают, что это не только мое розовое воспоминание о ней. У нее были льняные волосы и прекрасная кожа лица. Моя мать имела обыкновение говорить, что Ирмгард - верх совершенства, prachtvoll aus, и что невозможно найти австралийскую девушку с такой кожей. Она советовала Ирмгард беречься от солнца, вот почему та, как я думаю, проводила большую часть времени в закрытом помещении.
После ванны она одевала меня. Какое-то время мы стояли перед моим платяным шкафом, выбирая, что же лучше надеть в тот день. Ирмгард отвечала за мою одежду и каждую неделю покупала мне что-нибудь новое. Ее сестра, работавшая швеей в Вене, регулярно высылала одежду, которую Ирмгард придумывала специально для меня. Ей доставляло удовольствие облачать Крошку Гансика в костюмчики, наподобие тех, что носил в детстве кайзер Франц. На них было полно кнопок и манжет, и нам нравилось их застегивать.
Она сочиняла для меня песенки, одну из которых мы назвали "Песенка Одежды". Часть песенки была на немецком языке - довольно странном, - другая часть - на английском. Ирмгард любила играть с английскими словами, казавшимися ей на слух забавными. У нее был прекрасный голос, и она учила меня петь. Слова я запомнил прежде, чем узнал их значение, запомнил навсегда. Вот эта песенка:
Наш Крошка Ханс в штанах и блузке!
Красив, прям, как король французский!
Штанишки - классные,
Белье - атласное,
Все это сейчас
Наденет наш Ханс!
Я: О чем были другие песенки? Они все были похожими?
Ханс: Да, более или менее. Некоторые чуть лучше, некоторые чуть хуже. "Песенка Одежды" была довольно симпатичной, но мне больше других нравилась "Песенка Купели". Хотите послушать слова?
Я: Да, конечно. Думаю, эти песенки были очень важными. А "песенку Купели" вы исполняли во время купания?
Ханс: Да. Во время вечернего купания. Ее пела Ирмгард.
Крошки Ханса маленький скрюггель
Может устроить большой шмикель-шмюкель;
А непослушный Билл своим Вилли
Может заставить сомлеть крошку Хилли!
Я: Весьма интригующая песенка. А как обстояли дела с друзьями? Вы общались с мальчиками вашего возраста?
Ханс: Да, со многими. Кое над кем я иногда подшучивал, особенно когда на мне был костюм кайзера Франца. Отправляясь со мной на прогулку, Ирмгард обычно брала маленький бутафорский пистолет. Если мальчики начинали задирать меня или смеялись, она вытаскивала из сумочки пистолет и наставляла его на моих обидчиков. Это их ужасно пугало. Позже она стала брать с собой стартовый пистолет и по-настоящему стреляла из него.
Я: Итак, Ирмгард была у вас для защиты?
Ханс: Да. Но только до тех пор, пока мне не исполнилось шесть или семь лет. Тогда я нашел другой вариант защиты. Нескольким мальчикам постарше я платил деньги за то, чтобы они били всех, кто надо мной смеялся. Действовало великолепно, к тому же у меня всегда было достаточно денег, чтобы заплатить им. Один мальчик, который жил недалеко от нас, особенно в этом преуспел. Он носил с собой нож и по моему требованию мог воткнуть его кому-нибудь в зад. Я щедро ему платил.
Конечно, можно было подумать, что описанное Хансом воспитание послужило основанием для развития преобладающе гомосексуальной ориентации и что досаждающие мальчики, которых он так боялся в раннем детстве, позже станут объектами желания. Почему всаживали нож мальчикам в зад? Ответ напрашивается сам собой: как правило, наказывают то место, которого хочется коснуться, но в этом отказано. Вот отсюда следуют столь распространенные в эротической литературе образы мальчиков, наклонившихся для того, чтобы их отшлепали.
Но в отношении Ханса делать такое заключение было бы ошибочно: девочки ему нравились, и он считал их сексуально привлекательными, о чем Ирмгард несомненно знала. Именно поэтому она прекратила купать его в восемнадцать лет. (Ирмгард любила мальчиков, которых можно баловать; когда Хансу исполнилось восемнадцать, он перестал быть мальчиком, превратившись в мужчину, от которого исходила угроза.)
Такое воспитание вряд ли можно назвать нормальным, и не надо удивляться, что во время свиданий с девочками у Ханса выявилась патология. И снова, как подтверждение сказанного мною раньше, свидание оказалось катализатором бедствия.
Ханс: В семнадцать лет я начал встречаться с девушками. Ирмгард это не одобряла - она была жутко ревнивой, - но я не обращал на нее внимания. Она говорила, что девушек интересует только одно. На что я заметил, что о парнях девушки говорят то же самое, но она только шикнула: "Тшшш! Тшшш!" - что всегда делала, когда с чем-нибудь не соглашалась. С ней невозможно было спорить.
Больше я не позволял ей подбирать мне одежду, хотя вопрос, что надеть, все еще имел для меня большое значение, и я очень беспокоился по этому поводу. Я предпочитал рубашки голубого цвета, поскольку они были мне к лицу. Красновато-коричневые и бледно-зеленые цвета тоже привлекали меня.
Уходу за собой я уделял много времени. Одних только щеток для волос было семнадцать, да еще восемь гребенок. На каждый день - свой лосьон для волос. В понедельник - лосьон сандалового дерева. Во вторник - лавровишневая вода. И так далее.
Я: Прямо-таки целый ритуал. Ради чего вы тратили так много времени и энергии на все это?
Ханс: Хотел выглядеть лучше всех, особенно на свидании с девушкой. Девушкам это нравится. Я им казался шикарным, и они были в восторге от моего запаха. Ни один парень так не пахнет, говорили они.