* * *
10-го июля в 5 утра я встретил на вокзале свою бывшую жену Мариам и нашего сына Альберта. Они остановились у моих родителей. Позавтракали, привели себя в порядок и отдохнули с дороги, после чего мы отправились в нашу больницу, чтобы сделать сыну МРТ головного мозга (ему было 15, приближался призывной возраст, и мы готовили ему солидную историю болезни, дабы, в случае чего, "отмазать" от армии. В этот раз он поступал в больницу скорой медицинской помощи после [якобы] приступа потери сознания с судорогами). Когда всё было сделано, результат исследования получен, история болезни должным образом оформлена, Мариам изъявила желание также сделать себе МРТ. Я договорился с рентгенологом, и это исследование было выполнено. Коллеги с любопытством рассматривали моё семейство, отмечая сходство ребёнка с обоими родителями.
Во второй половине дня, оставшись один, я позвонил Валерии, чтобы узнать, не забыла ли она о моём существовании. Она, в свою очередь, спросила, как там я встретил сына.
– Нормально, – ответил я и задал свой традиционный вопрос… на который получил традиционный ответ: "Нет, мы не сможем встретиться". Причина на сей раз – Валерия принимает гостей… по интересному совпадению, так же, как и я, из Петербурга.
– Ну… собсно… на пару часов ты можешь отлучиться и предоставить гостей самим себе, – почти умоляюще пролепетал я.
Тут в её голосе появились нотки раздражения:
– Ты не понял, ко мне приехала подруга, и она поселилась у меня, я не могу её оставить!
Как издевательство над моим неудачным проектом по покорению Валерии прозвучало заявление заведующего отделением о том, что я "самый завидный жених нашей больницы". А также сообщение Анвара, что некоторые коллеги интересуются моей личной жизнью (им было любопытно, с кем я сейчас встречаюсь), плюс навязчивые расспросы сестры-хозяйки всё о том же (она убиралась в нашей ординаторской и почему-то считала, что держится на короткой ноге с врачами и имеет право обсуждать с нами самые интимные вопросы; врачи так не считали, поэтому её расспросы вызывали у всех раздражение).
Это я и обсудил с Валерией, когда встретился с ней на дежурстве 13 июля.
– Просто достала своей бестактностью. До всего ей дело есть: с кем я, почему до сих пор один…
Валерия нежно-язвительно сказала: "Попроси её, чтобы нашла тебе девочку"
Я сказал со значением, пытаясь сгенерировать любовь:
– Как-то не нуждаюсь в чьей-либо помощи, особенно в её…
Она просто сочилась сексом. И без какой-либо логической связи продолжила:
– Ненавижу, когда не оплачивают должным образом мой труд. У нас самый низкий в городе процент за платный приём, и тот не выплачивается полностью. У меня не такие уж большие запросы, я хочу получать хотя бы то, что заработала.
В её голосе было куда больше холодного профессионализма, чем женской ранимости.
За 16 часов дежурства я неоднократно спрашивал, когда мы, наконец, увидимся вне больничных стен, но она смотрела на меня так, словно я предлагал ей прогулку по Освенциму. Я напомнил о поездке:
– Я послезавтра уезжаю, две недели мы не сможем увидеться…
Она в ответ лишь скорбно улыбнулась. Всё говорило в пользу того, что отсутствие возможности встретиться со мной – не главное испытание в её жизни. Мои попытки разобраться в ситуации не увенчались успехом. Она держалась отчуждённо, независимо, ходила мимо меня с видом "ты-тут-ко-мне-не-приставай". А когда разговаривала со мной, в её голосе чувствовался холодок, она делала скучное лицо, всем своим видом показывая, что обсуждать наши отношения ей неинтересно.
В восемь утра в ординаторскую зашёл заведующий приёмным отделением и обратил внимание на её бледное лицо. Она с почти дворянским достоинством опустила голову:
– Я просто не успела нанести макияж.
– Ну намажься скорее, на тебя страшно смотреть, – произнёс он тоном строго папочки.
– Попозже, – протянула она, медленно уходя в никуда. – Хочу ещё немного побыть в своей естественной красоте.
В её уставших глазах появилось особенное, тревожно-туманное выражение, которого я до сих пор никогда не замечал, точно с ней случилось что-то, к чему она совершенно не была подготовлена и против чего не было никаких средств защиты. Я неприязненно посмотрел на её Айфон, который она бережно держала в руках. Во-первых, я эпплофоб – ненавижу продукцию Apple… просто потому, что ненавижу… возможно, завидую этим калифорнийским прохиндеям, которые ничего не создали сами, кроме названия, хитрой стратегии околпачивания людей, которые хотят "быть в тренде", а также схемы ухода от налогов. Во-вторых, мне стало ясно, что она всю ночь общалась с неким кавалером – сначала по телефону, а потом в соцсети.
Я констатировал поражение… но всё же, продолжал надеяться на то, что смогу её добиться. Уж очень она мне сильно нравилась, и с этим ничего нельзя было поделать.
* * *
14-го июля поздно вечером мы с Альбертом проводили Мариам в Петербург, а 15-го с того же вокзала в 3 часа дня уехали в Адлер. Куда мы прибыли 16-го в час дня. С вокзала до границы с Абхазией добрались на маршрутке, и, пройдя пограничный контроль, за недорого наняли машину, на которой домчались до конечного пункта, посёлка Рыбзавод в нескольких километрах от Пицунды. Мы уже бывали в этих местах, хорошо ориентировались, так что без труда подобрали себе сносное жильё в пяти минутах ходьбы от моря.
Так начался наш неторопливый отдых – купание, прогулки по окрестностям, лазание по горам. По вечерам я выкладывал фотоотчёты о поездке в своём Фэйсбуке. Питались мы в основном у хозяев. Я готовил на летней кухне, Альберт мыл посуду, такое у нас было разделение труда. Закупая продукты, я не забывал и про замечательные местные напитки, вино и чачу, приятно удивившие как ценой, так и качеством. Что характерно, я был в отличной форме, несмотря на суточное количество выпиваемого (в среднем 1,5 литра вина плюс 0,5 чачи). И, слава богу, не ударил лицом в грязь перед сыном. Ему не пришлось лицезреть мои алкогольные приходы, я сохранял полную вменяемость. То ли качество напитков сыграло свою роль, то ли благополучная экология, но, во сколько бы я ни лёг спать, в каком бы это ни было состоянии, сколько бы ни было промилле в моей крови, просыпался не позднее 6-30 утра со свежей ясной головой. В родном городе от таких дозировок я бы спал до обеда, а потом бы двое суток болел.
Мы много общались, практически всё время проводили вместе. Временами нас разлучала потребность Альберта встречаться с ровесниками. Играя на пляже в волейбол, он подружился с ребятами, которые, как и он, приехали с родителями из разных городов. Не обошлось без интрижек: он познакомился с 17-летней Вероникой из Екатеринбурга, с которой пропадал чёрными южными ночами, возвращаясь со свидания то в 3, то в 4 часа ночи. Мне это было на руку, ибо я быстро нашёл love interest среди соседей-отдыхающих в лице очаровательной 20-летней студентки из Воронежа, приехавшей на море с родителями и младшей сестрой. Она оперативно избавила меня от комплекса неполноценности, навязанного N-скими докторицами, Алиной и Валерией, например, которые за годы обучения в мединституте приобрели много знаний, но не усвоили одну простую вещь: здоровому мужику необходим ежедневный секс.
Всё же, я постоянно вспоминал Валерию. Чего я только не проделывал с ней в своём воображении, для которого не было границ… Да уж… мои фантазии никогда не отличались чистотой.
В воскресенье, 19-го июля, вечером, попивая на пляже ароматное бархатистое вино, я позвонил ей с абхазского номера. Она сразу же ответила, будто с нетерпением ждала звонка.
– Привет!
– Привет!
– Это Андрей, звоню с Абхазии, по местной симке. Узнала?
– Ааа… теперь узнала.
– Как дела, чем занимаешься?
– Отдыхаю на даче…
Мы приятно поболтали, я даже подошёл поближе к морю, чтобы она услышала шум прибоя. Сообщил, что приеду 28-го июля, и сразу же буду надоедать ей звонками.
– Попробуй! – весело сказала она.
На прощание я сообщил, что привезу ей сувенир. Она заранее поблагодарила за подарок: "Спасибо!"; я ответил, что пока не за что.
На поиски подходящего подарка я убил несколько часов, обошёл все сувенирные лавки сначала в своём посёлке, а потом и в Пицунде. В итоге, памятуя о том, что Валерия вместе с родителями занимается виноделием, я остановил выбор на изящном и вместительном глиняном кувшине.
27-го июля мы покинули морской курорт, и 28-го в середине дня прибыли поездом в N-ск. Я проводил сына к дедам, то есть, к моим родителям, а сам поспешил домой. Едва разложив вещи и приняв душ, я позвонил Валерии… но она не ответила… ни на этот звонок, ни на два последующих… и не перезвонила…
…На следующий день – то же самое…
* * *
Я провалился в тяжёлый транс. Своим неответом на мои звонки она навязала мне новую порцию кошмаров… "Забила на меня? Чпокается с другим?"
1-го августа, в субботу, у меня было суточное дежурство. Из кардиологов дежурила Ольга Ф., которая дружила с Валерией и имела на неё определённое влияние. Когда мы остались с Ольгой наедине в ординаторской, она с места в карьер стала допытываться, что там у меня на личном фронте, и не собираюсь ли я сойтись с бывшей женой. Она была уверена, что это – вопрос времени, потому как…
– …она же к тебе сюда приезжала с ребёнком…
Довод, конечно же, весомый. После развода, который имел место быть 10 лет назад, мы видимся как минимум раз в год – либо я приезжаю к ним в Петербург, либо они ко мне, но "вопрос времени" всё никак не решится… чтож, можно подождать ещё лет 10–20…
– …я же сошлась с бывшим мужем, – продолжала упорствовать Ольга, – мы тоже развелись, но, потом оказалось, что в плане отношений ничего не изменилось.
– Таких, как ты… гм… очень много, – спокойно возразил я, – но я не такой. У меня не так много принципов, чтобы я их игнорировал. Одним из них является: "Уходя, уходи". Мы расстались. Точка. И мы изменились, стали другими людьми. Чтобы нам опять сойтись, нам надо заново знакомиться. То, что я увижу сейчас, может мне не понравиться. Химии точно не будет, for sure.
Я пребывал в глубокой растерянности, не знал, как дальше быть с Валерией, имеет ли смысл продолжать наши отношения. И обсудил ситуацию с Анваром. С присущей ему прямолинейностью он посоветовал встретить её, когда она придёт в нашу больницу на очередное дежурство, и прямо спросить, нужен я ей, или нет.
Но я решил иначе: не видеться с ней вообще. По графику у нас было два совместных дежурства в начале августа – 4-го и 7-го числа, и на эти дни я поменялся… и не только… я сделал так, чтобы наши пути нигде не пересекались (поскольку я работал в дневную смену каждый день, то, когда Валерия у нас дежурила, независимо от того, совпадали ли её дежурства с моими, мы неизбежно встречались в ординаторской в конце моего рабочего дня и в начале следующего). Я решил стереть её из памяти, как делал это со всеми предыдущими жертвами… разница состояла в том, что во всех прошлых случаях всё забывалось само собой и безо всяких усилий с моей стороны, а тут мне пришлось потрудиться. У меня было так: с глаз долой, из сердца вон. А стоило мне её хотя бы издалека увидеть, на меня накатила бы новая волна переживаний. Ну, и к чему вся эта сопливая эпидерсия – любовная тоска и прочие романтические глупости?! Зачем эти неловкие сцены, умоляющие взгляды, все эти "дай мне ещё один шанс?" Мне уже было понятно, что она девочка взрослая, самостоятельная, совсем не стеснительная, и за ней не заржавеет не только позвонить мне самой, но даже разыскать меня на работе. Так что всё, game over, умерла так умерла.
* * *
Первая рабочая неделя после отпуска ознаменовалась мрачным событием – у меня в смотровой умер пациент… причём при родственниках… и вот как это было отражено в моей объяснительной:
"Главному врачу ГУЗ ГКБ СМП№XY
QW
От невролога приёмного отделения
Андрея Р.
ОБЪЯСНИТЕЛЬНАЯ ЗАПИСКА
Настоящим довожу до Вашего сведения следующее. 05.08.2015 года в 11–15 в ГУЗ ГКБ СМП№XY поступил ER, 84 года, проживающий по адресу: г. N-ск, переулок Тупиковый, дом 13, с направительным диагнозом "ОНМК? ЗНО грудной железы", для нейровизуализации с последующим направлением в ГУЗ ГКБ № 9, которая дежурила в тот день по Пролетарскому району. В приёмном отделении он был осмотрен мной, потом передан терапевту (моё руководство обязало меня приглашать терапевта на всех больных старше 40 лет; также при поступлении на работу мне было сказано, что при исключении ОНМК пациенты передаются терапевтам, на которых возлагается ответственность по дальнейшему обследованию и госпитализации). Терапевт TY, в свою очередь, вызвала сосудистого хирурга, пульмонолога, реаниматолога. Больному было сделано ЭКГ, ОАК (эритроциты – 1,3 х 10 /л, Hb – 76 г/л, лейкоциты – 20,0 х 10 /л), компьютерная томограмма головного мозга (кистозная энцефаломаляция в правой гемисфере головного мозга), рентгенография ОГК и правого плеча (ЗНО средостения). В 12–30 я повторно осмотрел пациента и написал этапный дневник в истории болезни. Далее, я осматривал его трижды, без оставления записи. Пациент находился в тяжёлом состоянии, обусловленном онкологическим заболеванием, а не ОНМК, и врач, направивший его в ГУЗ ГКБ СМП№XY, безусловно это знал.
О пациенте было доложено заведующему приёмным отделением – сначала по телефону, потом лично. Он сказал, что, если никто из вышеперечисленных врачей не выявит показаний для экстренной госпитализации ER в ГУЗ ГКБ СМП№XY, следует направить его в ЛПУ по месту жительства согласно приказа о маршрутизации. Что и было сделано мной примерно в 15–30 после выполнения последнего исследования (описание ЭКГ) – я вызвал КСМП, а выписку и копии всех исследований передал диспетчеру. Пациент не был передан мной дежурному неврологу по смене, так как уже был передан терапевту примерно в 12–10 после выполнения КТ ГМ и исключения ОНМК, в соответствии с вышеупомянутой инструкцией. Таким образом, он должен был быть передан дневным терапевтом ночному, а в мои задачи входило оформить выписку и собрать копии всех исследований, поскольку изначально пациент поступил к неврологу с направительным диагнозом "ОНМК".
В 16–30, по окончанию рабочего дня, я ушёл с работы. (ПОДПИСЬ)"
… и, далее, в протоколе врачебной комиссии:
"05.08.2015 года в 11–15 в ГУЗ ГКБ СМП№XY поступил ER, 25.10.1930 г.р. (84 года), проживающий по адресу: г. N-ск, переулок Тупиковый, дом 13, с направительным диагнозом "ОНМК? ЗНО грудной железы", для нейровизуализации с последующим направлением в ГУЗ ГКБ № 9, которая дежурила в тот день по Пролетарскому району. Врач КСМП пояснила, что больной доставлен не по адресу – тяжесть состояния обусловлена онкологическим заболеванием, а терапевт поликлиники №XZ оформил направление в ГУЗ ГКБ СМП№XY под давлением родственников пациента.
В приёмном отделении ER был осмотрен неврологом, который по результату осмотра выставил предварительный диагноз "ОНМК? Лимфостаз правой верхней конечности? Гангрена правой верхней конечности? ЗНО правой грудной железы". Пациент был направлен на компьютерную томограмму головного мозга. Исследование было выполнено только в 12–19 05.08.2015 по причине загруженности томографа, принимавшего, наряду с пациентами приёмного отделения, больных из реанимационных отделений ГУЗ ГКБ СМП№XY. Заключение КТ ГМ: кистозная энцефаломаляция в правой гемисфере головного мозга.
В 12–20 05.08.2015 года невролог исключил диагноз "ОНМК" и написал в своём осмотре диагноз "Энцефалопатия смешанного генеза – дисциркуляторная, дисметаболическая". При этом он не оставил записи в истории болезни о том, что исключает диагноз ОНМК и ставит другой диагноз. В протоколе его осмотра есть запись о том, что он назначает, помимо КТ ГМ, также ОАК, ЭКГ, осмотр терапевта, хирурга, сосудистого хирурга.
ЭКГ: синусовый ритм 69 в минуту, блокада передней ветви левой ножки пучка Гиса, неполная блокада правой ножки пучка Гиса, нарушение процесов реполяризации в миокарде.
Результат общего анализа крови, выполненного лабораторией ГУЗ ГКБ СМП№XY: эритроциты – 1,3 х 10 /л, Hb – 76 г/л, цветной показатель 1,1; лейкоциты – 20,0 х 10 /л. Заключение терапевта TY от 05.08.2015 12–50: Данных за пневмонию на момент осмотра не выявлено, DS: "ЗНО правой грудной железы. MTS в средостение? Лимфостаз правой верхней конечности". При этом TY назначила консультацию онколога. На момент осмотра она отметила АД 90\60, ЧСС 90, ЧД 20.
12-40 05.08.2015 ER был повторно осмотрен неврологом.
Учитывая тяжесть состояния пациента, на консультацию был вызван заведующий ОРИТ-3. 13–10 05.08.2015 ER был осмотрен зав. ОРИТ-3 UI, заключение: "В госпитализации в ОРИТ-3 не нуждается. Рекомендовано дообследование. При необходимости повторная консультация".
13-20 05.08.2015 – выполнена рентгенограмма органов грудной клетки и правой плечевой кости, заключение: "Образование средостения (?), костно-деструктивных изменений правой плечевой кости не выявлено".
13-40 05.08.2015 ER осмотрен хирургом OP, заключение: "ЗНО правой грудной железы, лимфостаз правой верхней конечности, паховая невправимая грыжа, ЗНО средостения (?)"
Биохимическое исследование крови: Алт 58,5, амилаза 14,2, Аст 127,9, прямой билирубин 28,3, общий билирубин 43,7, креатинин 412,2, общий белок 54,5, мочевина 28,0, натрий 140, калий 7,5.
05.08.2015 г, время не указано, ER осмотрен сосудистым хирургом AS: "Облитерирующий лимфостаз. Окклюзия ГВА с обеих сторон. ЗНО правой грудной железы".
15-00 05.08.2015 – осмотр пульмонолога DF, заключение: "ЗНО правой грудной железы. Лимфостаз правой верхней конечности. Миелотоксическая (?) анемия тяжёлой степени. Ишемическая болезнь сердца. Кардиосклероз. Гипертоническая болезнь 3 риск 4".
Учитывая результаты исследований и заключения специалистов, принято решение направить пациента на лечение в терапевтическое отделение по месту жительства. 15–00 05.08.2015 в 15–30 вызвана КСМП.
16-40 05.08.2015 ER доставлен в ОРИТ-3, начаты реанимационные мероприятия. При поступлении: АД не определяется, пульс не определяется, дыхание не определяется, кожный покров землистого цвета, гемодинамика не определяется, тоны сердца не определяются, живот безболезненный, перистальтика не определяется.