* * *
Спокойная ровная гладь моря сияла чистой голубизной. Где же ревущий шквал? Из-под редких пушистых облаков, словно ресницы, устремились к горизонту алмазные лучи заходящего солнца. Где же громады туч? Легкий ветерок играл листьями пальм. Где же бушующий ураган?
Я смотрел на бледное лицо Зухры, на следы высохших слез на ее щеках, смотрел в ее погасшие глаза, и мне казалось, что я смотрю в зеркало. Жизнь представала предо мной своей грубой, жестокой стороной, которая привлекает авантюристов и отчаявшихся. Вот и я отнял честь у женщины и сбежал как подлец. Да, я смотрю в зеркало.
Зухра с опаской покосилась на меня:
- Только, пожалуйста, не надо упреков и назиданий.
- Слушаю и повинуюсь, - грустно сказал я.
Я еще не пришел в себя после горького свидания с Дарией, у меня не было возможности поразмыслить и осознать все, что произошло. Но я был уверен, что буря еще грянет и что вершина бедствий еще не достигнута.
- Может, то, что случилось, к лучшему, Зухра.
Она промолчала.
- А что же дальше? - спросил я.
- Я жива, как видишь…
- А как твоя учеба, Зухра?
- Буду продолжать.
- Печаль пройдет, будто ее и не было. Ты выйдешь замуж, родишь детей…
- Лучше бы мне быть подальше от мужчин, - произнесла она с горечью.
Я засмеялся - впервые с коих пор! Она ведь не знает, какой смерч пронесся в моей душе, не знает о безумии, охватившем меня. Вдруг мне пришла в голову мысль. Была ли она неожиданной? Нет, несомненно, у нее были скрытые корни. Мысль сумасшедшая и потому соблазнительная. Мысль странная, оригинальная и красивая. Это почти то, чего я искал. Она как бальзам для моей истерзанной души.
- Зухра, - сказал я, нежно глядя на нее, - жизнь не балует меня, и ты тоже не весела…
Улыбка благодарности мелькнула на ее лице, а меня подхватила новая волна энтузиазма.
- Зухра, прогони печаль, будь сильной - ведь ты всегда была сильной. Скажи мне, когда я увижу улыбку счастья на твоем лице?
Она наклонила голову, губы ее дрогнули.
Вот она, девушка, которая мне нужна, - одинокая, изгнанная, отверженная.
- Зухра, - сказал я взволнованно, - ты, может быть, и не знаешь, как ты мне дорога… Зухра… будь моей женой!
Она резко повернулась ко мне, растерянная и недоверчивая. Губы ее раскрылись, чтобы что-то сказать, но не произнесли ни слова.
Все еще находясь во власти порыва, я продолжал настаивать:
- Будь моей женой, Зухра… Я знаю что говорю!
- Нет, - ответила она, немного оправившись от изумления.
- Мы поженимся в ближайшее время…
- Ты любишь другую!
- Там нет никакой любви, это все плод твоего воображения. Дай мне ответ, Зухра!
Она вздохнула и посмотрела на меня.
- Ты честный, благородный человек, но под влиянием чувств делаешь поспешные шаги. Нет, я не согласна, да и ты не готов к этому.
- Значит, отказываешь, Зухра?
- Я благодарна тебе.
- Поверь мне, дай мне хоть обещание… надежду… и я буду ждать!
- Нет, - решительно ответила она. - Я благодарю тебя и ценю твои чувства, но не могу принять их. Возвращайся к своей девушке. Если у вас произошла какая-то ссора, то, несомненно, неправа она, но ты должен проявить великодушие.
- Зухра… поверь мне…
- Нет. Не будем об этом, пожалуйста, - ответила она твердо.
Я заметил усталость в глубине ее глаз, как будто она тяготилась нашим разговором. Поблагодарив меня кивком, она вышла из комнаты.
И снова вокруг меня пустота. Я огляделся, будто ища помощи. Когда же произойдет землетрясение? Когда разразится буря? Что я сказал? Как я сказал? И почему? И каким образом я смогу положить всему этому конец?
* * *
Каким образом я смогу положить конец всему этому? Повторяя вопрос в каком-то помешательстве, я вышел из комнаты. В холле я увидел Сархана, говорившего по телефону. У двери стоял его чемодан. Я с ненавистью взглянул на его затылок. Оказывается, Сархан занимает в моей жизни гораздо большее место, чем я думал. А если он исчезнет отсюда, как же я буду дальше жить? Где же мне его тогда разыскивать? Он притягивает меня к себе, как свет бабочку. Он словно капля яда, которой я мог бы излечиться.
В это время Сархан громко сказал в трубку:
- Хорошо… в восемь вечера… Я буду ждать тебя в казино "Пеликан"!
Судьба. Он сам назначил мне свидание, сам указал мне цель, сам приказал мне следовать за ним.
Я вернулся в свою комнату. Когда я собрался выйти из пансионата, Сархана уже и след простыл. Я направился в кафе с намерением написать письмо Дарии, но буря страстей, бушевавшая во мне, не дала этому осуществиться. Я зашел в казино "Пеликан" и уселся за столик в глубине зала. Здесь, укрывшись за спинами от посторонних взоров, я почувствовал некоторое облегчение. Выпил рюмку коньяку, затем еще одну, не спуская глаз с входной двери. Без четверти восемь появился мой долгожданный герой. Впереди него шествовал Талаба Марзук. Вероятно, это с ним Сархан разговаривал по телефону. Когда же они успели подружиться? Они уселись столиков за десять от меня. Официант принес им коньяк. Мне вспомнилось, что утром за завтраком я поддержал предложение Талаба Марзука провести новогоднюю ночь в казино "Монсиньор". Да, думал я, продолжая наблюдать за ними, еще утром у меня было намерение отпраздновать Новый год.
* * *
…Я старался пройти незаметно, но Сархан увидел меня в зеркале. Я вышел на улицу, проклиная свою невезучесть. Дорога была пустынна. Но вот я услышал шаги за спиной. Я пошел совсем медленно. Нагнав меня, Сархан с подозрением посмотрел мне в лицо и тоже замедлил шаг, чтобы не подставлять мне незащищенную спину.
- Ты преследуешь меня, - сказал он, - ведь я сразу тебя заметил.
- Да… - холодно ответил я.
- Зачем? - в голосе его была тревога.
- Чтобы убить тебя, - ответил я, вынимая ножницы из кармана пальто.
- Ты с ума сошел… - он не отрывал глаз от ножниц.
Каждый из нас приготовился к обороне или нападению.
- Ты ведь не опекун ее! - продолжал он.
- Не из-за Зухры… Не только из-за Зухры.
- Из-за чего же?
- Мне не будет жизни, если я не убью тебя!
- Ты забыл, что тебя тоже убьют!
Я промолчал.
- А как ты узнал, что я здесь? - вдруг спросил он.
- Я слышал, как ты разговаривал по телефону в пансионате.
- И тогда ты задумал убить меня?
- Да.
- А до того момента у тебя была мысль убить меня?
Я ничего не ответил. Но он не отступал.
- Ведь на самом деле ты не хочешь убить меня!
- Нет, хочу, и убью…
- Допустим, ты бы не видел и не слышал меня в тот момент…
- Но я видел и слышал тебя, и я убью тебя.
- Но почему?
Я не знал, что ответить, однако решимость убить его созрела во мне окончательно.
- Потому что я убью тебя! - воскликнул я. - Получай… получай…
* * *
До меня донесся смех Сархана, беседующего с Талаба Марзуком. Несколько раз он вставал и уходил со своего места, затем возвращался. Я проклинал Талаба Марзука: ведь его приход испортил мне все. Однако примерно через час он поднялся, распрощался с Сарханом и ушел.
Сархан остался один. Он продолжал пить, однако часто оглядывался на дверь. В его движениях чувствовались беспокойство и напряженность. Может быть, он ждал еще кого-нибудь? Но если придет кто-то еще, можно навсегда упустить удобный случай!
Гарсон позвал его к телефону, и Сархан быстро направился к кабине. Спустя некоторое время он вернулся к своему столику мрачный и угрюмый. Что случилось? Он даже не сел за столик, а, расплатившись по счету, ушел. Я наблюдал за ним сквозь оконное стекло. Он завернул в бар. Может быть, решил выпить еще? Я подождал, пока он выйдет, и тогда не спеша поднялся и направился к двери. Он уже пересек мостовую. Я поплотнее закутался в пальто, спасаясь от порывов ветра, жалящего, словно кнутом. Улица была безлюдна. Свет фонарей растворялся в тумане. Только легкий шорох кустов нарушал тишину. Я осторожно продвигался вперед, почти прижимаясь к стенам и заборам. Сархан шел, не замечая ничего вокруг, погруженный в свои мысли. Он даже не надел пальто, а нес его на руке. Что же случилось? Ведь он совсем недавно оживленно беседовал и весело смеялся! Что так изменило его? Неожиданно он свернул в узкий переулок, ведущий к кварталу Валима, темный и пустынный в этот час. Чего ему здесь надо?
Касаясь прутьев садовой ограды, я прибавил шагу, чтобы в темноте не потерять его из виду. Не отрывая взгляда от его силуэта, я стал готовиться к рывку, как вдруг он остановился. Остановился и я, весь дрожа от волнения. Наверное, сейчас что-нибудь произойдет. Может, сюда кто-то должен прийти? Надо подождать. Вдруг послышался какой-то звук. Он подает кому-то сигнал! Или, может, его рвет? Сархан с трудом сделал несколько шагов и грохнулся на землю. Пьян. Выпил слишком много и вот потерял сознание. С минуту я подождал, прислушиваясь, но ничего подозрительного не услышал. Тогда я двинулся вперед и едва не наткнулся на него. Склонившись над ним, я хотел позвать его, но почувствовал, что голос отказывает мне. Я ощупал его лицо и тело. Он не противился этому. Пусть он покинет этот мир без боли и страха - так, как мечтает старик Амер Вагди. Я слегка тряхнул его - он не пошевелился. Я тряхнул его сильней - опять никакой реакции. Я с силой дернул его за плечо - снова никаких признаков жизни. В бешенстве я выпрямился, сунул руку в карман за ножницами, но не обнаружил их. Тщетно обшарил я все карманы. Очевидно, я просто забыл их взять. Перед уходом я был взволнован, возбужден, расстроен, а тут еще пришла мадам, чтобы договориться о встрече Нового года. Да, конечно, я забыл их взять. Я разозлился на самого себя и еще больше - на пьяного, пребывающего в сладком забытьи. Я пнул его ногой в бок, потом еще сильней и еще. Ярость охватила меня, и я принялся бить его каблуками. Вскоре гнев мой утих и возбуждение прошло. Шатаясь от изнеможения, я отошел к изгороди, бормоча: "Я покончил с ним". Я дышал с трудом и испытывал отвращение - и к нему, и к себе. Я чувствовал себя безумцем. Мне вспомнилась Дария - она смотрела мне в глаза и исчезала в сутолоке улицы.
Я вернулся в пансионат пешком. Войдя в свою комнату, подумал о Зухре - как она спит сейчас тяжелым, гнетущим сном.
Приняв таблетку снотворного, я бросился на кровать и сразу уснул.
* * *
Он настойчиво расталкивал меня, ухватив рукой за плечо.
- Ты окончательно прикончишь меня! - закричал я в гневе…
Сархан Аль-Бухейри
Торговые ряды. Обилие форм и цветов, волнующих воображение, разжигающих желания желудка и сердца. Потоки света, в которых плавают источники искушений. Коробки с пряностями и сладостями, мясные изделия - вяленые, копченые, свежие. Бутылки - круглые, квадратные, плоские, граненые, вогнутые, наполненные винами всех сортов и марок.
Мои ноги сами собой остановились возле греческой лавки, а глаза устремились на феллашку, покупавшую там что-то. Благословенна земля, вскормившая тебя. Прицениваясь к вину, проходя мимо бочек с оливками, наклоняясь над кусками бастурмы, я не спускал глаз с ее округлого смуглого лица, обращенного к продавцу. Одной рукой она обхватила плетеную соломенную сумку, набитую покупками, из-под крышки выглядывало горлышко бутылки.
Я приблизился к феллашке в тот момент, когда она выходила из лавки. Ее твердый, испытующий взгляд встретился с моим - смеющимся и восхищенным. Она направилась своей дорогой, а я последовал за ней без всякой цели, желая лишь полюбоваться красотой, воскрешающей аромат деревни, который я так люблю. Мы шли по набережной, залитой лучами заходящего солнца, овеваемые порывами осеннего ветра. Шаг ее был быстрым, широким, почти солдатским. Вскоре она свернула за угол здания, в нижнем этаже которого помещалось кафе "Мирамар". Обернувшись в мою сторону, она юркнула в подъезд, но я успел поймать взгляд ее медовых безмятежных глаз.
Мне вспомнился сезон уборки хлопка в моей деревне…
* * *
Я почувствовал тот же аромат, когда в конце недели вновь увидел ее. Она стояла возле киоска Махмуда Абуль Аббаса и покупала газеты. Я подошел, прежде чем она успела уйти.
- Доброе утро, - сказал я.
Ответил мне Махмуд, а она лишь мельком взглянула на меня и ушла, но ее аромат наполнил меня всего до краев.
- Поздравляю тебя! - сказал я Махмуду.
Он простодушно рассмеялся.
- Откуда она?
- Работает в пансионате "Мирамар", - ответил он безразличным тоном.
Я вернул ему деньги, которые брал в долг, и пошел побродить вокруг фонтана в ожидании инженера Али Бекира. Красивая феллашка. Красивая в полном смысле этого слова, она сводит меня с ума.
Мне опять вспомнился сезон уборки хлопка в моей деревне.
* * *
Али Бекир пришел около десяти часов утра. Зашли ко мне, на улицу Лидо в квартале Азарета. Сафия уже была готова, и мы все вместе отправились в кинотеатр "Метро". После фильма они вернулись домой, а я забежал в магазин взять бутылку кипрского вина. Там я снова увидел феллашку. Это было как сбывшийся сон, как улыбка счастья. Что-то привлекло ее внимание, и, оглянувшись, она увидела мою блаженную физиономию. Она отвернулась, но я успел заметить в зеркале позади бутылок с вином улыбку, промелькнувшую на ее алых губах. Я представил себе, что живу в пансионате и пользуюсь теплом, заботой, любовью. Прекрасная феллашка оживила мое сердце, как это уже было со мной однажды. А какая у нее улыбка - ясная, словно весенний солнечный день!
- Если б сейчас был вечер, я бы проводил тебя, - сказал я ей.
- Ты очень любезен! - насмешливо ответила она, притворно нахмурившись.
И опять на память пришли мои счастливые сны, напоенные деревенским ароматом и чистой любовью.