* * *
В холле меня встретила привычная картина. Мадам сидела прильнув к радиоприемнику, почти положив на него голову, и упивалась европейской музыкой. Амер Вагди что-то рассказывал Зухре. Вдруг раздался звонок. Вошла учительница Зухры. Извинившись, она сказала, что в ее квартире гости, и попросила разрешения провести урок с Зухрой здесь. Ее встретили очень любезно. Сама она держалась непринужденно и с достоинством. Я невольно сравнил обеих девушек. С одной стороны - молодость, красота, бедность и невежество, с другой - изящество, воспитание и должность. Ах! Если бы можно было преимущества одной совместить с качествами и положением другой! Мадам, конечно без приглашения, присутствовала на уроке, чтобы удовлетворить свое вечное любопытство. Она же после сообщила нам все, что узнала об учительнице, о ее семье и даже о брате, направленном на работу в Саудовскую Аравию.
- А не может ли он прислать нам оттуда какие-либо дефицитные товары? - спросил я.
Она сдержанно ответила, что спросит об этом.
Я вышел из пансионата и направился в кафе, где у меня была назначена встреча с Али Бекиром.
- Все детали разработаны до мелочей. Успех обеспечен! - доверительно сообщил он мне.
- Хорошо. Провернем дело, которое придаст нашему существованию в этом мире больший смысл и значение.
- Я встретил Сафию Баракат, - сказал Али Бекир. - Это правда?
- Будь она проклята!
Он рассмеялся. Затем, внимательно посмотрев мне в глаза, спросил:
- Это верно, что ты бросил ее ради?..
- Не верь ей, пожалуйста! Разве она из тех, кому можно верить?!
Он помрачнел и задумался.
- Учти, - сурово произнес он наконец, - наша тайна такова, что ее нельзя доверять ни жене, ни сыну!
- Да простит тебя аллах! - вскричал я с досадой.
* * *
Удивительное дело - бывает, что женщина бросает такой взгляд, который льстит мужскому тщеславию. В нем не мелькнет улыбка, не дрогнут ресницы, но он пронзает насквозь. И вот учительница, вдруг подняв голову от книги, бросила на меня такой взгляд. Бросила незаметно от Зухры и Амера Вагди. Это продолжалось не более секунды. Я испытывал на себе десятки подобных взглядов, но они ничуть не трогали меня, я не придавал им никакого значения. Однако этот был неописуемо выразителен, будто она передала мне в нем целое послание.
Теперь я подолгу сидел, укрывшись за стеклами кафе "Мирамар", смотрел на улицу и ждал. Ждал без какой-либо определенной цели, не испытывая никаких чувств - просто ждал авантюры, любой авантюры. Я не мог бы сказать, что увлечен учительницей. Но мне почему-то казалось, что она захочет пригласить меня куда-нибудь в выходной день. И мне было интересно, насколько верны мои предположения.
И вот однажды я увидел, как она идет мимо кафе, засунув руки в карманы серого пальто.
Я последовал за ней. Она вошла в кафе "Афины" и заказала пирожное. Я поздоровался с ней. Она ответила на приветствие и предложила мне чашку чаю. Мы разговорились. Я узнал кое-какие подробности о ее работе и семье. Мы условились о повой встрече в буфете кинотеатра "Амир".
После этого свидания мне уже нужно было определить характер авантюры. Я понимал, что учительница ищет мужа. Я взвесил все холодным умом, учел ее зарплату и частные уроки и пришел к выводу, что это дело не заслуживает больших усилий и трудов. И когда Алия пригласила меня познакомиться со своей семьей, я охотно согласился. Во время визита я нашел новое соблазнительное обстоятельство - у ее родителей был собственный дом в Кармузе. Я стал серьезно подумывать о женитьбе не столько ради денег или любви Алии, сколько из-за того, что этот брак отвечал бы моим требованиям. А Зухра?! Сожаление о том, что я теряю ее, не покидало меня. Я нашел некоторое оправдание своей измене в мысли, что женитьба привяжет меня навечно к женщине, которую я не люблю. Однако смогу ли я победить любовь, пылающую в моем сердце?!
* * *
Взяв газету, я уже собрался уходить, но Махмуд сделал мне знак немного подождать: он в это время рассчитывался с покупателем.
- Господин, - сказал он освободившись, - я собираюсь сватать Зухру.
- Поздравляю, - ответил я как можно спокойнее. - Вы уже договорились?
- Почти! - сказал он горделиво.
Сердце мое сжалось от боли.
- Как это понимать "почти"?
- Она - мой постоянный клиент. Мы еще не говорили напрямик, но я хорошо знаю женщин!
Я смертельно возненавидел его в этот момент.
- А что ты думаешь, господин, о ее характере и поведении? - опросил он.
- Она порядочная девушка.
- Я посватаю ее у мадам Марианны и разыщу ее родных.
Пожелав ему успеха, я отошел, но он сразу догнал меня:
- Тебе что-нибудь известно о ее ссоре с родными?
- А ты откуда об этом знаешь?
- Мне рассказал Амер Вагди, старик…
- Все, что мне известно в общих чертах, - это то, что она очень гордая и упорная.
- Я знаю лекарство от всех болезней, - хвастливо засмеялся Махмуд.
* * *
Было сватовство - и был отказ. Насколько это приносило мне удовлетворение, настолько же увеличивало чувство ответственности. Беспокойство с новой силой охватило меня. Любовь сжигала мое сердце. Образ Алии отодвинулся на второй план.
* * *
Я страстно схватил Зухру за руку и воскликнул с горячей мольбой:
- Спаси меня… уйдем сейчас же!
Она резко высвободилась.
- Не будем возвращаться к этому, я не желаю слушать!
Мы не будем встречаться никогда. Мне придется подавить свою любовь к ней. Она не признает свободной любви, а жениться на ней я не могу.
Отец Алии пригласил меня на обед. Я в свою очередь пригласил всю семью поужинать в ресторане "Асторидис".
Я все время убеждал себя, что Алия превосходная девушка: она миловидна, очень изящна, образованна, имеет должность - можно ли желать лучшего? Она, без сомнения, любит меня, хочет выйти замуж, хочет любви.
Ветер на улице крепчал. Казалось, буря готова снести весь город до основания. А мы, сидя в уютном зале, чувствовали себя в полнейшей безопасности. Я говорил себе, что вломился в эту семью, побуждаемый бесчестными намерениями. Я должен откровенно рассказать правду о своем положении, о своих исканиях, о своих взглядах на семью, предоставив им самим решать, гожусь ли я в мужья Алии. Разговор зашел о проблемах брака.
- В мое время, - сказал отец Алии, - женились очень рано, и тем приятнее нам видеть, что наши дети вступают в брак вполне самостоятельными людьми.
Я с грустью покачал головой.
- Те времена прошли, - сказал я. - А наше время высечено из гранита трудностей.
Отец Алии, склонившись ко мне, сказал, понизив голос:
- Порядочный человек - сам по себе ценность, и честные люди должны помочь ему преодолеть трудности.
* * *
О, это угрюмое, мрачное лицо! Когда я приблизился к киоску Махмуда Абуль Аббаса, он бросил на меня гневный взгляд, чем немало меня удивил. Не предлагая мне, как обычно, газеты, он приступил к допросу:
- Почему ты скрывал от меня, что она твоя любовница?
Меня возмутили его слова и мерзкий тон.
- Ты сумасшедший! - закричал я.
- А ты - трус!
Не в силах сдержаться, я отвесил ему пощечину. Он бросился на меня с кулаками. Мы дрались без пощады, пока прохожие не разняли нас. Но мы еще долго осыпали друг друга грубой бранью. Некоторое время я шел, сам не зная куда. Я спрашивал себя: кто вложил эту пошлую мысль в его пустую башку?..
Зайдя как-то в закусочную Баниотти, я вновь увидел Махмуда Абуль Аббаса - он сидел на хозяйском месте за кассовым аппаратом. Я уже подумывал повернуть назад, как он вдруг соскочил со стула, бросился ко мне, схватил в объятия и расцеловал. Он не отпускал меня до тех пор, пока не заставил поужинать за его счет.
Извинившись передо мной за прошлое, он признался, что оклеветал Зухру Хусни Алям.
* * *
- Дорогая моя… прошу тебя, не говори Зухре о наших отношениях!
Мы сидели в казино "Пальма" на берегу канала Махмудия, греясь в теплых лучах солнца. Ее общение с Зухрой сильно беспокоило меня. Она ведь не знает об истинных причинах, которые побудили Зухру учиться. А у Зухры и мысли нет, что ее учительница решила заполучить меня себе в мужья.
- Почему? - удивленно взглянула на меня Алия.
- Она болтушка!..
- Однако наши отношения рано или поздно станут известны всем.
- Мне иногда кажется, - сказал я с наигранной откровенностью, - что она смотрит на меня как-то по-особому.
- Может, у нее есть причины? - заметила Алия с вялой улыбкой.
- Все постояльцы иногда шутят с ней, - сказал я серьезно, - я тоже поступал, как они, вот и все…
Меня мало беспокоило, верит она мне или нет. Важно было заставить ее остерегаться Зухры! Нам осталось лишь объявить о помолвке. Это должно было произойти очень скоро. Однако я колебался и старался оттянуть срок под тем предлогом, что мне необходимо поехать в деревню - ведь родные должны принять традиционное участие в подготовке к свадьбе. Чем ближе подходил назначенный день, тем сильнее разгоралась моя любовь к Зухре и росла боль в душе из-за моего вероломства. Я вздыхал, скорбя. Ах! Если бы она смягчилась, если бы послушалась меня… мое сердце было бы с ней навеки…
* * *
Гром? Землетрясение? Или что-то упало в комнате? Я высунул голову из-под одеяла и огляделся в кромешной тьме. Да, я, несомненно, на своей кровати в пансионате "Мирамар", но что это? О боже, голос Зухры. Я выскочил из комнаты. При свете ночника я увидел, что Зухра ожесточенно борется с Хусни Алямом. С первого взгляда я понял, что происходит. Я хотел, не поднимая шума, освободить ее и в то же время не портить отношений с Хусни. Дружески положив ему руку на плечо, я шепотом сказал:
- Хусни!
Однако в пылу борьбы он не слышал меня. Я сильнее сжал его плечо и повторил:
- Хусни!.. Ты сошел с ума?!
Он грубо оттолкнул меня, но я крепко ухватил его за руку и решительно произнес:
- Иди в ванную и сунь палец в рот!
Он вдруг резко повернулся и ударил меня по лицу. Я обезумел от ярости и бросился на него с кулаками. Мы дрались до тех пор, пока не явилась мадам. Она обошлась с зачинщиком с таким дружелюбием, которого он явно не заслуживал. Я хорошо понимаю старуху. По себе понимаю. Оба мы вертимся вокруг Хусни, в душе надеясь извлечь выгоду из его предполагаемого дела.
Несколько дней спустя я увидел Хусни Аляма выходящего из казино "Жанфуаз" около часу ночи в сопровождении Сафии Баракат. Я сначала удивился, затем вспомнил тот день, когда он увел ее из пансионата. Ну что ж, у них одинаковые наклонности, и они наверняка сойдутся.
Мы с Али Бекиром и Рафатом Амином долго сидели в кабаке у Джорджа. Потом вышли на набережную, вдохновленные хорошей погодой и подогретые вином. Рафат Амин, как всегда после выпивки, говорил только о партии "Вафд". Что касается Али Бекира, то он почти не видит разницы между партией "Вафд" и спортивным клубом "Ахли". И я никогда не вдавался в тонкости политики, несмотря на то, что активно занимался ею.
- А ты не считаешь, что партия "Вафд" уже умерла? - спросил я насмешливо.
- Говори что хочешь о революции, я не отрицаю ее силы, но народ умер бы со смертью "Вафд".
В это время мой взгляд и упал на Хусни Аляма и Сафию, спускавшихся к набережной.
- Вон он, твой народ, продолжает борьбу после полуночи! - со смехом сказал я, указывая на них.
Когда пришло время расставаться, Али Бекир прошептал мне на ухо:
- Скоро мы получим сигнал.
* * *
Когда я вошел в пансионат, все было погружено в глубокий сон. Мне показалось, что за стеклянной дверью Мансура Бахи горит свет. Я постучался и вошел. Повода у меня никакого не было - просто я был пьян. Он с удивлением посмотрел на меня, и в его глазах засветилась печаль.
- Не упрекай меня… я пьян! - сказал я, усаживаясь на ближайший стул.
- Это видно, - ответил Мансур.
Я засмеялся.
- Знаю-знаю - я не в состоянии завоевать твою симпатию. Мне кажется, ты очень скрытен!
- У каждого свой характер, - вежливо ответил он.
- Мне кажется, твоя голова гнетет тебя!
- Голова - основа наших бед! - непонятно ответил он.
- Благослови аллах нас, обладателей пустых голов! - засмеялся я.
- Не преувеличивай. Ты - источник незатухающей активности…
- Правда?
- Активен в политике… мысли революционные… шашни любовные…
Меня задели его последние слова, но и они потонули в волне хмеля. Мне только стало ясно, что он не рад мне, никому не рад. Я попрощался и ушел.
* * *
Когда Зухра принесла чай, я отбросил все свои тягостные мысли и отдался любви. Однако при виде ее сурового окаменевшего желтого лица и нахмуренного взгляда мое сердце наполнилось беспокойством.
- Зухра, что с тобой? Ты не такая, как обычно!
- Если бы не мудрость аллаха, которая выше разума, то я стала бы неверующей, - ответила она гневно.
- Разве еще какие-то новые заботы прибавились к нашим невзгодам?
- Я сама видела вас вдвоем, - презрительно бросила она.
Я понял, о чем она говорит, и сердце мое как будто провалилось в пропасть.
- Кого ты имеешь в виду? - спросил я с отчаянием.
- Учительницу! - И зло добавила: - Похитительница и распутная…
Я засмеялся. А что еще было делать?
- Эх, ты… Я случайно встретил твою учительницу - и только…
- Лжец! - жестко прервала она меня. - Ничего не случайно. Я узнала это сегодня от нее!
- Нет! - с отчаянием воскликнул я.
- Эта свинья призналась, что встречается с тобой. Родителей ее это нисколько не удивило, зато всех их удивило мое любопытство и назойливость.
Я онемел, а она с гневом и отвращением продолжала:
- И зачем только аллах создал такого труса?
Я разбит… сломлен окончательно… из глубины бездны своего отчаяния я взмолился:
- Зухра! Все это не имеет никакого основания… это только увеличивает пропасть… Будь сама собой, Зухра… нам нужно уйти вместе…
Она не слушала меня.
- Что делать?! - восклицала она. - Как я ошиблась в тебе, жалкий негодяй!
И она плюнула мне в лицо.
Я страшно разозлился.
- Зухра! - крикнул я.
Она еще раз плюнула мне в лицо. Тут уж я взбесился.
- Убирайся вон! - закричал я. - А не то я разобью тебе башку!
Она бросилась ко мне и с силой ударила по лицу. Я еле удержался на ногах и схватил ее за руку, но она резко вырвалась и влепила мне вторую пощечину. Я окончательно потерял рассудок и стал осыпать ее ударами. Она отвечала мне с силой, которой я не ожидал от нее.
Вдруг в комнату ворвалась мадам и, ругаясь на всех известных языках, оттащила Зухру от меня, а я вне себя кричал:
- Я свободен!.. Я женюсь на ком захочу… женюсь на Алии!
Пришел Мансур Бахи и увел меня в свою комнату. Я не помню, о чем мы говорили, помню только, что он набросился на меня с удивительной наглостью. Мы сцепились с ним в новой драке. Его нападение на меня было уж совсем неожиданным. Впрочем, почему неожиданным? Просто мне не приходило в голову, что он тоже поклонник Зухры! Таким образом я узнал причину его неприязни ко мне. Пришла мадам. Она решила сделать меня козлом отпущения, старая сводня. Она сказала, что с тех пор, как я появился в пансионате, она не знает покоя, что я превратил пансионат в бедлам.
- Поищи себе другое место для жилья! - закончила она.
После этого мне уже незачем было оставаться в пансионате. Я настоял лишь на том, чтобы мадам позволила мне задержаться до завтрашнего вечера, так как по этот срок у меня были уплачены деньги, и, наконец, просто из гордости.
Я вышел из пансионата и долго брел куда глаза глядят под сумрачным небом, покрытым тучами, вздрагивая от порывов холодного ветра и равнодушно глядя на сверкающие витрины лавчонок с новогодними подарками.
Я направился к месту нашей встречи с Али Бекиром.
- Все подготовил? - спросил он.
Я кивнул.
- Завтра утром начнем, - сказал он.