Он послал ей еще одну улыбку и вопросительно посмотрел на соседний стул. Эмми лишь кивнула, наблюдая, как он садится. Мужчина оказался моложе, чем ей изначально показалось, возможно, нет еще и тридцати. Молниеносно произведенная оценка - отточенная настолько, что стала почти инстинктивной - выдала все положительные моменты. Прекрасного фасона, однако непарадный хлопчатобумажный пуловер темно-синего цвета поверх белой рубашки. Хорошие джинсы, по счастью, без специально сделанных прорех, чрезмерной потертости, логотипов, заклепок, вышивки или карманов с клапанами. Простые, но элегантные коричневые туфли. Средний рост, накачан, но без фанатизма, ухожен, мужественен. Ну разве что джинсы чуточку тесноваты.
Вдохновленная его обращением и не забывая, что единственные мужчины, с которыми она до сих пор разговаривала во Франции, работают в "Костесе", Эмми улыбнулась:
- Меня зовут Эмми.
Он тоже улыбнулся и протянул руку. Ни колец, ни обгрызенных ногтей, ни полированных - все добрые знаки.
- Пол Уайкофф. Я невольно слышал, что сказал вам этот придурок…
Проклятие! Очевидное отрицать не станешь: несмотря на качественные джинсы, хорошие манеры и прочие достоинства, Пол говорил по-английски с американским акцентом. Он, без сомнения, родился и вырос в Штатах или, возможно - в самом экзотическом случае, - в Канаде. Эмми была горько разочарована.
- …просто невероятно, правда? Не устаю удивляться, сколько людей готовы платить за плохое обращение.
- Значит, не только я страдаю? - спросила Эмми, испытывая легкое облегчение при мысли, что в отеле для нее не сделали исключение.
- Определенно, нет, - заверил ее Пол. - Они ведут себя грубо по отношению решительно ко всем гостям. Это единственное, в чем они действительно последовательны.
- Что ж, спасибо вам за эту новость. А то у меня уже начал развиваться комплекс.
- Рад, что сумел помочь. Впервые приехав сюда, я превратился в законченного параноика. Родители таскали нас по всему свету - я практически вырос в отелях, - но всего один день здесь заставил меня почувствовать себя неуклюжим идиотом.
Эмми засмеялась, забыв о недостатке Пола - разумеется, только с позиции нынешней охоты. Понадобилось менее четырех минут светской болтовни, чтобы прийти к выводу - из него получился бы идеальный муж. Но нет! Нет, черт возьми, она не попадется снова в ту же ловушку. Секс - хорошо, привязанность - плохо. Эти четыре слова она повторяла, едва перед ее мысленным взором возникало свадебное платье ее мечты от Моник Лульер (без рукавов, на бретельках, длиной до пола и с пепельно-розовым поясом, обвивающим талию) и идеальное меню (их фамильный салат из цитрусовых с помидорами на закуску, а на горячее - на выбор - тунец "Ахи", жаренный на гриле, или говяжья вырезка "Мацудзака").
- Рада слышать, что я не одинока. - Эмми допил кофе и облизала ложку. - А почему ваша семья так много путешествовала?
- Можно было бы сказать, что я - "армейское дитя" или "сын дипломата", но на самом деле причин тому несколько. У моих родителей шизофреническое отношение к месту проживания, и оба они - писатели. Поэтому мы постоянно переезжали с места на место. Родился я вообще-то в Аргентине.
Эмми понадобилась доля секунды, чтобы осознать важность данного факта.
- Значит, вы аргентинец?
Пол засмеялся:
- Среди всего прочего.
- В смысле?
- В смысле, я - аргентинец, поскольку родился в Буэнос-Айресе, пока мои родители работали над книгами. Мы прожили там пару лет, прежде чем отправиться на Бали. Мой отец англичанин, поэтому я автоматически получил гражданство Соединенного Королевства, а мать француженка, но у них какие-то хитрые законы о гражданстве - как и таможенная служба, - так что на это гражданство я прошения не подавал.
- Просто у вас такой… американский выговор.
- Да, знаю. Всю свою жизнь, буквально с детсадовского возраста, я учился в американских школах, в какой бы стране мы ни жили. И закончил университет в Чикаго. Моего отца убивает, что я говорю как прирожденный американец.
Эмми кивнула, пытаясь осмыслить услышанное, точнее, запомнить все подробности, чтобы к победоносному письму, которое этим вечером отправит девчонкам, было не подкопаться.
- Вы не созрели для чего-нибудь покрепче? - спросил Пол. - Вам, наверное, не повредит после моего продолжительного повествования.
- О чем вы подумали? - отозвалась она, одарив его загадочным взглядом и подаваясь вперед. Секс - хорошо, привязанность - плохо.
Пол засмеялся:
- Да ни о чем особенном. Может, перейдем с кофе на вино?
Они выпили на двоих бутылку чего-то густого, бархатистого и такого сухого, что у Эмми появилось ощущение сухости во рту. Бордо, готова была поспорить она, хотя не взялась бы угадать конкретный год, как сделала бы несколько лет назад, когда моталась по Франции, берясь за разную работу в ресторанах и посещая виноградники. Сама она никогда бордо не любила, но этим вечером ей очень понравился его вкус. Они с Полом легко уговорили еще одну бутылку, и за это время Эмми только раз представила себе их неминуемый медовый месяц (вилла на берегу океана на Бора-Бора - с открытым спальным павильоном и личным бассейном - или, возможно, роскошное африканское сафари, где они будут заниматься любовью на кровати с пологом, прежде чем водитель повезет их мимо слонов и львов во внушительном черном "рейнджровере"). Вообще-то беседа принимала вполне игривый оборот, пока Эмми словно невзначай спросила Пола, как он относится к детям.
- К детям? А что насчет детей? - вскинул он голову.
Неужели вопрос прозвучал прямолинейнее, чем она думала? Должно быть, вино затуманило ее разум. Ей показалось, что вопрос, есть ли у него племянницы или племянники послужит совершенно естественным переходом к выяснению его мнения насчет обзаведения собственными детьми, но, возможно, получилось прозрачнее, чем она изначально подумала?
- О, ничего особенного, - поспешила заметить Эмми. Они такие прелестные, правда? Хотя сейчас многие не хотят иметь детей, верно? И я даже не могу себе этого представить. Я, конечно, не имею в виду сегодняшний день, но точно знаю, что в какой-то момент захочу их, понимаешь?
Что-то в этом заявлении напомнило Полу про опоздание на некое не упомянутое ранее мероприятие.
- Да, думаю, понимаю. Послушай, Эмми, я действительно опаздываю на встречу с друзьями, - взглянул он на часы.
- Правда? Сейчас?
Была почти полночь, но казалось, будто четыре часа утра. Она здорово напилась, размякла и полнилась решимостью соблазнить Пола, как сексуально независимая и свободомыслящая женщина. Не важно, что в действительности ей хотелось просто продолжить их беседу наверху, где они заберутся под покрывало и будут до рассвета вести неспешный разговор и целоваться. Она положит голову ему на грудь, а он станет перебирать ее волосы, периодически приподнимая подбородок сильной рукой и сливаясь с ней в нежном поцелуе. Они будут смеяться глупым шуткам, делиться секретами и болтать обо всех любимых местах, надеясь, но еще не говоря - в конце концов, это их первая ночь, - что когда-нибудь посетят их вместе. Они проснутся поздним утром, и Пол скажет Эмми, как прелестно она выглядит сонная и растрепанная, и закажут завтрак в номер (слоеные круассаны, свежевыжатый апельсиновый сок, кофе с молоком и полную тарелку мясистых, сочных ягод), и продумают свои планы на…
- Эй, Эмми? - Пол накрыл ее руку своей. - Ты меня слышишь?
- Прости. Что ты сказал?
- Мне нужно идти. Я должен был встретиться с друзьями в десять, но… отвлекся. - От его лукавой улыбки у нее перехватило дыхание. - Я бы обязательно пригласил тебя… но вообще-то это день рождения моей бывшей, и я не уверен, что она придет в восторг, если я приведу… кого-то? Ты понимаешь?
Кинопроектор в голове Эмми резко остановился, изображение на экране, где они смеются, совершая набег на мини-бар в поисках вина, сменилось кадром, на котором она в одиночестве смотрит бесконечные сюжеты по Си-эн-эн, облаченная в дырявую серую футболку, и горстями кидает в рот огромные французские framboises.
Ей удалось изобразить улыбку.
- Да, да, да. Конечно! Я понимаю. Было бы странно и неразумно приходить с другой девушкой. Кроме того, начинает сказываться разница во времени… Боже, она наваливается на меня, как каменная плита. А у меня завтра утром ранняя встреча, поэтому я все равно не смогла бы пойти.
"Прекрати болтать! - одернула она себя. - Еще несколько секунд, и ты расскажешь ему про свою ужасную поросль в области бикини, которую дергала, пока не пошла кровь, и теперь там такой вид, будто у тебя герпес. А от этого кофе с вином немного крутит живот, и хотя ты крайне разочарована, что он бросает тебя сейчас, тем не менее радуешься предстоящему одиночеству. Немедленно прекрати болтать!"
Пол знаком попросил официанта принести счет.
- Нет, пожалуйста, позволь мне, - сказала Эмми, настойчиво потянувшись через крохотный столик.
Из динамиков у них за спиной лился ремикс песни Ширли Бассет, и Эмми вдруг с удивлением увидела, как все вокруг меняет очертания и плывет.
- Мне жаль оставлять тебя, но это мои старинные друзья и было бы бесконечно…
- Разумеется! Не переживай.
Она уже смирилась, что поднимется наверх одна. Мысль чтобы лечь с Полом в постель ради обещания, данного подругам, показалась ей смешной. Кого она обманывает? Это же совсем не в ее характере. Адриана с легкостью переспала бы с Полом. Но Эмми хотелось узнать кого-то, узнать во всех смыслах этого слова, и секс должен был стать естественным продолжением процесса, а не заменить его. И потом она здесь на целую неделю. Может, они встретятся завтра за ужином… Ой, постойте, завтра вечером у нее встреча. Что ж, тогда они выпьют как-нибудь в другой раз. Начнут, возможно, в отеле, поскольку это удобнее всего затем побродят по очаровательным улочкам с булыжными мостовыми и зайдут в настоящее парижское бистро для позднего ужина. Они проведут вместе несколько часов, может, даже поцелуются под одним из этих кованых уличных фонарей, создающих романтическое настроение, - нежным, разумеется, легким поцелуем без всяких языков и напора. Да, это было бы идеально.
Пол довел ее до крохотного лифта, втиснутого в темный, хоть глаз выколи, угол вестибюля, и посторонился, пропуская вышедшую из кабины необыкновенно красивую пару.
- Было приятно с тобой познакомиться, Эм. Эмми. Как тебя называют?
- И так, и так. Но ближайшие друзья всегда называют Эм, и мне это нравится.
Она озарила его обворожительной улыбкой.
- Ну… э… утром я уезжаю, поэтому, думаю, мы с тобой прощаемся.
- О, правда? Домой?
Эмми сообразила, что даже не знает, где он живет.
- К сожалению, пока не домой. Следующие два дня я проведу в Женеве, а затем в зависимости от обстоятельств, возможно, отправлюсь в Цюрих.
- Насыщенный график.
- Да, дорожное расписание бывает плотным. Но… э… что ж, было очень приятно с тобой познакомиться. - Он помолчал и улыбнулся. - Я это, кажется, уже говорил.
Эмми решила, что комок в горле образовался в результате сочетания предменструального синдрома, разницы во времени и слишком большого количества вина и не имеет никакого отношения к Полу. Тем не менее она боялась заплакать, если попытается заговорить, поэтому просто кивнула.
- Отдохни, хорошо? И не позволяй персоналу "Костеса" помыкать тобой. Обещаешь? Она снова кивнула.
Он приподнял ее лицо, и на секунду Эмми поверила, что он собирается ее поцеловать. Но он только посмотрел ей в глаза и опять улыбнулся. Потом чмокнул в щеку:
- Спокойной ночи, Эмми. Береги себя.
- Спокойной ночи, Пол. Ты тоже.
Она шагнула в лифт, и не успели двери закрыться, как Пол уже ушел.
- Жирная! Жирная! Жирная! - орала мерзкая птица.
Отис, как младенец, проснулся этим - субботним! - утром в пять сорок пять и не желал угомониться. Адриана попыталась убаюкать попугая, покормить, поиграть с ним и, наконец, запереть в ванной с выключенным светом, но маленькая крылатая бестия упорно продолжала вербальный обстрел.
- Большая девочка! Большая девочка! Большая девочка! - верещал попугай и вертел головой, как игрушечная собачка.
- А теперь слушай меня, маленький негодяй, - прошипела Адриана, почти касаясь губами металлических прутьев клетки. - Во мне много чего есть - отвратительного, ничтожного, - но только не жира. Ты меня понял?
Попугай наклонил голову набок, словно обдумывая вопрос, как будто бы даже кивнул, и удовлетворенная Адриана повернулась к двери. Но не успела переступить порог ванной, как птица крикнула - поспокойнее на этот раз, она могла бы поклясться:
- Жирная девочка!
- Ты, ублюдок! - завопила она, бросаясь на клетку и и собрав всю свою волю, чтобы не выкинуть ее с двадцать шестого этажа. Птица смотрела на нее с любопытством. - Боже мой, - пробормотала Адриана. - Я же с попугаем разговариваю.
Ей всегда казалось, что Эмми перегибает насчет птички, но сейчас - когда сказался дефицит сна, a самооценка повисла на волоске - она поняла, какой ущерб психике может нанести постоянное проживание с домашнем любимцем.
Она покопалась в комоде и схватила жаккардовое покрывало от "Фретте", первым подвернувшееся под руку. Накидывая его на клетку и плотно подтыкая края, Адриана мимоходом подумала, не задохнется ли попугай. Решив, что спокойно это переживет, она опустила жалюзи на окне ванной комнаты и выключила свет. Птица чудесным образом молчала. И только забравшись под одеяло с огуречной маской на лице, Адриана облегченно выдохнула.
Она задремала, когда зазвонил телефон, и спросонок ответила.
- Ади? Еще спишь? - прогудел в трубку Джайлз удивительно низким для такого субтильного человека голосом.
- Мы же договорились на час. А сейчас только десять. Зачем ты звонишь?
- Так-так, кто-то у нас отнюдь не ранняя пташка!
- Джайлз…
- Прости. Слушай, придется отменить сегодняшний ленч. Знаю, я ужасный друг, но получил более интересное предложение.
- Более интересное? Сначала эта птица называет меня жирной, а теперь ты говоришь, что получил более интересное предложение?
- Птица?
- Проехали. Лучше просвети меня, что считается интереснее овощного салата, "Кровавой Мэри" и маникюра?
- О, не знаю… может… скажем… единственная возможность в жизни. Ты к этому готова?
- Готова, - заявила Адриана, изо всех сил прикидываясь равнодушной.
- Позвонили из агентства и сказали, что Рикардо застрял на съемках на Ибице и не смог вернуться к сегодняшнему заключению контракта.
Адриана понимающе помычала. Она смутно помнила, что парни были заклятыми соперниками, хотя подозревала - яростно соперничает скорее Джайлз, чем Рикардо, который, большому огорчению Джайлза, вполне довольствовался договоренностями агентства. Он работал с большинством знаменитостей Голливуда, и его график был расписан на год вперед на участие в шоу по вручению различных наград. Эти парни вместе учились в школе парикмахерского искусства, вместе работали в салонах на Мэдисон-авеню, и вдруг оказалось, что суперзвездой стал именно Рикардо.
- Как думаешь, какой на сегодня договор? - Судя по голосу, Джайлз готов был прыгать от восторга.
- Дай сообразить. Фотосессия? - спросила Адриана с отвратительно деланным энтузиазмом.
Он пропустил это мимо ушей.
- О, проехали. Уверен, тебе неинтересно знать, каково это - причесывать Анджелину для съемок "Горожанки". А между прочим, именно в этом фильме ее называют самой сексуальной. Забавно, я думал пригласить тебя и кое с кем познакомить, но уверен, тебя никогда это не…
- Анджелина?
Единственная и неповторимая.
- Самая сексуальная собственной персоной?
- Говорят, по сравнению с этим фильмом "Мистер и Миссис Смит" смотрится как "Звуки музыки".
Адриана выдохнула:
- Как думаешь, а Брэд там будет?
- Кто знает? Все возможно. Я слышал, велика вероятность, что она возьмет с собой Мэддокса.
Мэддокс. Интересный поворот. Адриана не любила детей - особенно крикливых и сопливых, - однако влюбилась в этот брэнджелинский выводок. Естественно, крики и шмыганье не встречаются на страницах "Ю-эс уикли", но Адриана была уверена, что эти дети - другие: сдержанные, достойные, возможно, даже утонченные. И в воспитанности им не отказать. Она бы с удовольствием посмотрела на этого стильного приемного камбоджийца. Да и Пакс того стоит, но никто - ни Захара, ни даже Шайло - не сравнится с Мэддоксом. Адриана вскочила как подстреленная и начала лихорадочные поиски в шкафу. Что надевают на съемочную площадку?
- Я двумя руками "за"! - завопила она, теряя обычную безмятежность. - Где и когда?
Джайлз был так добр, даже не засмеялся.
- Я знал, что ты заинтересуешься, - сказал он с нарочитой холодностью. - На углу Принс и Мерсер через час. Не уверен, где точно будет стоять парикмахерский и гримерный трейлер, но скинь мне сообщение, когда придешь, и я тебя найду.
Адриана дала отбой и бросилась под душ. Не желая показаться чересчур заинтересованной, она чуть-чуть припудрила волосы у корней детской присыпкой с лимонным запахом, но голову мыть не стала, избрав сексуально ниспадающие локоны. Затем увлажнила лицо кремом с легким эффектом загара и втерла немного блеска для губ в щеки, прежде чем нанести блеск непосредственно на губы. Белыми с блестками тенями коснулась уголков глаз - прием, заимствованный у матери, когда та работала моделью - и наложила слой коричневато-черной туши, завершая макияж. Висевшее на стене увеличительное зеркало подтвердило, что косметика почти незаметна, но лицо в результате выглядит свежим, сияющим и эффектным.
Выбор наряда занял немного больше времени. Адриана отвергла два сарафана, тунику с поясом и узкие белые брюки, прежде чем нашла то, что нужно: идеально потертые тонкие "Ливайсы", подчеркивавшие ее безупречный зад, а к ним два коротеньких топа, надетые один на другой, завершали наряд туфли с пряжками, без каблуков из коллекции Хлое этого сезона. Кожа Адрианы, смуглая от природы и солнечных ванн на пляжах Рио, сияла на фоне белоснежных хлопчатобумажных топов, роскошные волосы струились по плечам. Золотые браслеты на запястьях, а в качестве завершающего штриха - маленькие, обманчиво простые золотые серьги в форме узла. Через сорок пять минут после разговора с Джайлзом Адриана на цыпочках кралась мимо ванной комнаты, боясь разбудить спящую птицу.
Раздался страшный вопль.
Адриана услышала хлопанье крыльев и новый звук - непонятный, но странно печальный. "Господи, - подумала она, открывая дверь в ванную. - Можно подумать, он там умирает".
- Ты не можешь сейчас умереть, - обратилась она к задрапированной клетке. - По крайней мере имей совесть и дождись, пока я вернусь после встречи с Мэддоксом. А лучше подожди Эмми. Понятия не имею, что делать с мертвой птицей.