- Аслан и Мадонна. Она на самом деле Дуня Маркушкина, из Химок. Просто помешалась на своей кумирше, вот и взяла такой псевдоним. Полная идиотка, к тому же сызмальства занималась проституцией. Но данные есть, потому и поднялась. Хочет ещё и певицей стать. С её-то хриплым голосом. Нам её, сам знаешь, кто сосватал. А Аслан действительно амнистированный боевик, с большой роднёй и связями, здесь всё чисто. Но также горяч, неуравновешен, дик и дремуч. Хотя два диплома о высшем образовании уже имеет. Купил, конечно.
Продюсер вяло махнул рукой. Режиссёр продолжил:
- Студенты - Маша и Паша - идеальная романтическая пара. Даже чересчур возвышенны, словно не от мира сего. Того и гляди унесут их от нас Воздушные потоки куда-нибудь в девятнадцатый век. Там им и место. Потому что рейтинг их опускается всё ниже и ниже. Молодёжь хочет смотреть в кривое зеркало и хохотать, видя там обезьян. А если ты зрячий в стране кривых, то тебе глаз вырвут. Или сам зажмурься.
- Ну-ну, поморализируй мне тут, - недовольно проворчал Продюсер. - Песталоцци хренов.
- Не много ли у тебя сегодня хренов? - отозвался Режиссёр и заглянул в следующий листок. - Переходим к богеме, к деткам-конфеткам. Их тут целая когорта, и все - с типично капризными, гнусными характерами. Как на подбор. Жанна, Золотой, он же депутатский отпрыск, Стас, Лизонька, банкирские чада, Диана и Кирилл из шоу-бизнеса, генеральская дочка Вера и министерский племяш Анджей. Ну что о них можно сказать? Кругозор ограничен, главная проблема в жизни - в какой ночной клуб сегодня пойти. "Трах", "кокс" и всё такое прочее. Даже читать не хоца.
Режиссёр бросил листок мимо стола. Бумага полетала-полетала, как неприкаянная, покружилась и опустилась у плинтуса. Продюсер проводил её равнодушным взглядом.
- Ребекка? - напомнил он.
- Понимаю, - усмехнулся Режиссёр. - По обязательствам надо платить. А с ней всё в порядке, всё в масть. Умственный коэффициент высок, внутреннее обаяние, немного костлява, как Стрейзанд, но это не помеха. И в придачу русский паренек Вася, дуб дубом, но душа нараспашку. Так что соблюдаем пропорции… Теперь следующая пара - Алесь Дронов из Беларуси и москвичка Катя. Они уже на одиннадцатом месте. Парень, слов нет, симпатичный, решительный, и девушка хороша, как тургеневская барышня, натуры цельные. Но здесь есть некоторые сложности. Кстати, пришёл ответ на запрос о нём из Минска. Дронов-то, оказывается, полгода в КПЗ просидел за драку. И срок ему грозил приличный, если бы тот, другой, не оклемался. Так что от Дронова ещё можно ожидать сюрпризов. И всё-таки я не понимаю.
- Чего?
- Почему ты остановил на этой паре свой глаз. Впрочем, начинаю догадываться.
Продюсер впервые за сегодняшний день засмеялся. Смех его напоминал клёкот какой-то чащобной птицы, которая долго ждет и караулит путника, а потом из озорства начинает его пугать.
- У меня один глаз дурной, кривой, а другой - волшебный, - сказал он. - И хватит больше читать эту хрень поносную. От неё зубы ломит… - Потом, подумав немного, добавил: - А психолога нашего надо бы пришибить балконной дверью. Как того кролика бестолкового.
Сломав в пальцах мундштук, он тут же достал новый и сунул в рот. Такое с ним случалось довольно часто.
21
Алесь в своей уже просушенной одежде рассматривал семейные фотографии на стенке. Катя, как опытный экскурсовод, давала пояснения. Оператор снимал. Остальные обитатели квартиры деликатно сидели на кухне, чтобы не мешать. Молодой человек им явно понравился. Маме - потому что он съел практически всё, что было положено на тарелки. Папе - поскольку почти всё время молчал и не мешал говорить. Дедушке - своей простотой и весёлым нравом. А Бабушке - из-за каких-то неуловимых флюидов, в которых она разбиралась лучше всех. Даже Сестра одобрительно бросила, что Алесь чем-то похож на Джонни Деппа, пирата Карибского моря. О лабрадоре и говорить нечего, тот шлялся за гостем как привязанный.
- …а это мой прадед, - рассказывала Катя, - здесь он в Первом кадетском корпусе в Петербурге, в 1907 году, а когда началась война, он уже закончил Михайловское артиллерийское училище и попал на фронт в Галицию. А вот его отец - председатель Воронежского окружного суда, статский советник… Его брат, профессор Николаевской военной академии, генерал-лейтенант… Прабабушка - гимназистка… После революции они уехали во Францию. А это - редкий снимок - крестный ход вокруг Печерского монастыря, там ещё один мой прадед, священник. Когда в Эстонию вошла Красная Армия, его со всей семьей отправили на спецпоселение в Васюган. Его сын брал Будапешт, вот он, танкист. Другой служил на железной дороге.
Алесь вглядывался в старые фотографии и почти не слушал Катю. Ему было достаточно ощущать аромат времени, его горькие и радостные смыслы, чувствовать в пожелтевших и бледных снимках недосказанные слова. Вот туманный крымский берег, означающий великий исход из России… Вот духовенство в парчовых ризах возле монастырских стен, причетники, монахи, мальчики в глазетовых стихарях, мужики в белых косоворотках, бабы в светлых платочках, старухи… Дача на берегу Финского залива, - кажется, что даже слышится шум прибоя, - распахнутые к соснам окна, девичье лицо. Косы перекинуты на грудь, белейший воротничок гимназического платья. А в глазах видится затаенная грусть, светлая печаль… Артиллерийский поручик облокотился на подоконник, волосы на прямой пробор, лихие усики… Маленькая девочка в смешной шляпке, с куклой в руках, обутая в высоко зашнурованные ботинки… Группа строителей на насыпи с ручными тачками… Лесозаготовители-спецпоселенцы на васюганских болотах… Полковник Советской Армии на параде в Москве… Пятидесятые годы, шестидесятые.
Алесю казалось, что он слышит звуки, шепот, доносящийся с фотографий, и лица оживают, вглядываются уже в него - случайного гостя, словно желают спросить: кто ты, зачем? Никто не исчезает бесследно, все и всё остается, возможно, лишь ждет своего часа, чтобы напомнить. Нить времени непрерывна. Только самые пустые и глупые люди пытаются обрезать её игрушечными ножницами.
- Для меня, - говорила Катя, - нет разных Россий. И та, где жили мои предки, и Советская Россия, и нынешняя - это одна страна. Это Моя Родина. Другой такой нет и не будет. Кто этого не понимает, тот просто дурак.
Странно, она будто подслушала мысли Алеся. Он сам хотел сказать то же самое, только не успел. А может быть, подобное даже не следует говорить вслух?
- Нам надо возвращаться, - напомнил Оператор. - Через полтора часа съемки в студии. Ещё такси ловить…
- Папа обещал подбросить на своей машине, - ответила Катя. - Успеем.
Алесь остановился перед фотографией, на которой были запечатлены два рыбака с уловом. "Ока, лето, 1991 год" - значилось под снимком.
- Какую знатную щуку твой батя вытащил, - похвалил Алесь. - А кто это с ним?
- А это и есть мой дядя, - отозвалась она. - Его двоюродный брат.
- Тот, о котором отец всё время за столом твердил?
- Он самый.
Оператор, также внимательно вглядывавшийся в снимок, вдруг воскликнул:
- Ба! Да это не дядя. Это наш главный продюсер! Ни фига себе…
- Я знаю, - спокойно сказала Катя.
22
Пока Папа с Оператором возились в моторе старенького "Москвича", Катя с Алесем прогуливались вдоль водоёма, где вновь кто-то купался. Может быть, даже тот самый недотонувший утопленник.
- Они прежде были очень дружны, - говорила девушка. - Дядя меня просто-напросто воспитывал, как родную дочь. Он очень умный и хороший, я знаю. Сначала папа с ним поссорился в августе девяносто первого. Потом они разругались в октябре девяносто третьего. Я тогда была ещё маленькая и мало что понимала. Ну-у… ты знаешь, что это были за события. Сейчас не об этом. В конце концов, историю не остановить, но зачем она должна давить колесом самых родных и близких? Дядя уже тогда начинал работать на телевидении. Он очень быстро сделал себе карьеру. Потому что у него всё всегда получается. Он ведь из себя всё выжимает ради работы. Ради конечной цели. Это я уже потом поняла. Абсолютный успех - вот главное. А папа не такой. Он быстро ломается, когда что-то идет не так. Но всё равно это был ещё не окончательный разрыв. Дядя ещё иногда приезжал к нам, но они постоянно орали друг на друга. А тут ещё дедушка с бабушкой, мама, и у каждого что-то своё, какие-то свои счеты, свои обиды, претензии… Вообще - к жизни.
Алесь внимательно слушал, не перебивал, только изредка кивал головой, будто соглашался. В сторону водоёма даже не глядел, решив на сегодня больше никого не спасать.
- Короче говоря, с конца девяностых годов они больше не виделись, - продолжала Катя. - Но я-то с дядей иногда продолжала встречаться, тайком, чтобы не обидеть отца. Хотя последние два года - нет. Он сильно изменился, стал совершенно другим, нежели прежде. Каким-то… высохшим, словно у него выскребли изнутри всё самое важное. Как египетская мумия, которая продолжает ходить и повелевать. Даже страшно становится. Я и перестала встречаться.
- А зачем ты появилась в Александровском саду?
- Не знаю. Было свободное время. Я читала, слышала, что он - главный продюсер этого телевизионного шоу. Дай, думаю, схожу, гляну. Не на него, а на то, что там варится. Вообще-то я не любительница подобных зрелищ. Не считай, что я сделала это специально, чтобы попасть в программу. Это честно. Всё как-то само собой вышло.
- Воздушными потоками, - промолвил Алесь. - Но у тебя есть просто гениальный шанс победить… И у меня тоже, - добавил он, подумав.
- Разве это главное? - Катя остановилась. - Если ты всерьёз так думаешь, то мне лучше вернуться домой. А ты отправляйся в Телецентр один. Папа тебя даже подбросит на машине, я с ним договорюсь. Я ведь тебе ещё в саду Баумана сказала, что хочу выйти из игры. Неужели тебя тоже только деньги волнуют? Приз-круиз, победа?
- Победа никогда не бывает лишней или напрасной, - хмуро отозвался Алесь.
- Да, но не любой ценой. И не в каждом соревновании, которое тебе предлагают. Это и есть свобода выбора.
Некоторое время они шли молча по бетонированной дорожке вокруг водоёма.
- Я не привык сходить с дистанции, - сказал наконец Алесь.
- Ну ты прямо как мой дядя! Такой же упертый.
- А ты погляди: чего достиг он и чего твой отец? Сравни хотя бы.
- Души тоже можно сравнивать? На каких таких аптекарских весах, интересно?
- Ладно. Не буду с тобой спорить. Ты тоже упертая. У вас в роду, наверное, все такие. Поди, доля белорусской крови есть. Но игру надо продолжать. А там поглядим. Как фишки лягут.
Поскольку Катя не отвечала, раздумывала, Алесь взял её за руки и развернул к себе.
- Ты согласна? Эй, девушка, очнитесь!
- Хорошо, - ответила она. - Продолжим.
Старенький "Москвич" уже завелся и начал подавать сигналы.
23
Папа вел машину осторожно, не нарушая правил, его то и дело обгоняли на Кольцевой дороге, пока он не выбрался на Ярославское шоссе. Здесь и вовсе встал в пробку. Наверное, он всю жизнь ждал и не любил спешить. Что и подтвердил словами.
- Это как шахматы, - сказал он. - Один рискует, проводит молниеносную комбинацию и хорошо, если оказывается на коне. А другой терпеливо плетет свою вязь, шаг за шагом, наслаждаясь самой игрой, как глотками чудесного вина. Можно победить сразу и остаться в конце концов ни с чем. А можно пройти весь путь, вплоть до цейтнота, и даже проиграть. Но ты, по крайней мере, участвуешь, тогда как тот, первый, уже выпал. Сгорел. Я внятно объясняю?
- Не очень, - честно признался Алесь, он сидел рядом с ним. - Я понял только, что шахматы - это один из самых экстремальных видов спорта. Можно ведь и доской схлопотать.
- А ты не хочешь с ним примириться? - спросила вдруг Катя.
- Нет, - резко отозвался Папа. Потом, спустя некоторое время, добавил: - Но если встретишь - привет всё-таки передай.
"Москвич" медленно продвигался к Телецентру. Уже был виден останкинский шпиль. Над ним висело грозовое облако.
Машина затормозила.
- Приехали, - сказал Папа.
…Один из помощников Режиссёра вместе с Оператором вели Катю и Алеся по длинному коридору к телестудии, откуда уже гремела бравурная музыка. К этой группке привязался и многокилограммовый журналист из молодежной газеты, который на ходу пытал конкурсантов:
- Вы уже построили свои отношения? Как, на какой основе? Что скажете о соперниках? Хотели бы с какой-нибудь парой поменяться партнёром или партнёршей? Вы знаете, что уже вышли на десятое место? Почему ты, Алесь, вытащил из воды того забулдыгу? А в горящую избу тоже бы сунулся?
- В избу - это она, - отмахнулся от него Алесь. - И коня на скаку тоже. А мне просто захотелось поплавать. Жарко.
Здесь, в Телецентре, было действительно не только жарко, но и душно, как в пекле. Видимо, что-то случилось с кондиционерами. А от ярких юпитеров, когда они вошли в студию, слепило глаза. И ещё летящая со всех сторон многоголосица, закладывающая уши. Наверное, так выглядит один из кругов ада. Даже соблазнительные полуголые фурии сновали туда-сюда, задирали ноги, готовясь к какому-то танцу. Не хватало только котлов с кипящей смолой. Но дыма, стлавшегося по сцене, было предостаточно. В нём преломлялись все сгрудившиеся участники шоу, а между ними сновал вездесущий Шоумен, за которым волочилась пенсионная Актриса в открытом платье, пытаясь подражать молодой лани. В довершение всего на огромном экране крупным планом то и делю появлялись лица конкурсантов, а потом лопались и растворялись.
- А вот и наши последние герои! - закричал Шоумен, увидев Катю и Алеся. - Сюда, сюда!
На сцене потеснились. Тут резко пахло дорогим "парфюмом" и каким-то лошадиным потом, а смотрелись персонажи довольно колоритно. Рядом с неофитами-кришнаитами стояли невеста в подвенечном платье и жених в темном фраке, но почему-то с фатой на голове. Девушка-фигуристка с загипсованной ногой и костылем под мышкой. Юноша, чьи царапины на лице прикрывали полоски лейкопластыря. Стриптизёр в узких пикантных плавках. Горец в каракулевой папахе с кинжалом на боку. Пара, которая почему-то перепутала одежду: он - в женской юбке и в туфлях на высоких каблуках, она - в мешковатом мужском костюме. И другие, кто в чём, в зависимости от вкуса и возможностей.
- Участники нашего телевизионного проекта провели вместе уже почти десять часов! - громко провозгласила Актриса. - Пары находились в неотрывном общении…
- Порою даже в слишком неотрывном, - вставил Шоумен.
- Много это или мало? - продолжала та. - Сколько времени нужно человеку, чтобы понять другого? Понять и познать. Познать, а может быть, и полюбить. Порою для этого не хватает и всей жизни. А бывает и так, что достаточно нескольких минут, одного часа. Сроки устанавливаются на небесах.
Шоумен стоял вплотную к ней, улыбка не сползала с его накрашенного лица. Он подхватил:
- И сегодня мы подводим предварительные итоги перед завтрашним финалом. Всё это время телезрители нашего канала непрерывно следили за вашими похождениями. Телефоны в редакции, скажу честно, были раскалены и не умолкали ни на секунду. СМС-сообщения шли сплошным потоком, лавиной.
- У каждого из зрителей появились свои любимцы, - добавила Актриса, - за которых они готовы пойти хоть в огонь, хоть в воду.
- И это нормально: кому нравится поп, кому попадья, а кому попова дочка, - популярно пояснил Шоумен. - Но сами наши участники, чувствуют ли они свою ответственность перед болельщиками? Всё ли они сделали для того, чтобы оказаться на должной высоте? Стать краше, умнее, добрее, в конце концов?
- Судить вам! - заключила Актриса, хорошо выучившая свой текст. Кстати, скажи уж, кто у нас на данный момент лидирует?
- Запросто. Диана и Кирилл уступили первое место Полине и Александру. Все телезрители сочувствуют нашей фигуристке, сломавшей свою прекрасную ножку. Но нет худа без добра: и на одном роликовом коньке она сможет опередить всех. А вообще-то, тут идет такая карусель! Всё постоянно меняется. На третьем месте пока держатся Яна и Парис. На пятки им наступают Ребекка и Вася. Очень хорошие шансы у Карины и Петра, если она ему ещё что-нибудь расцарапает. В плотной группе скачут кришнаиты и новобрачные, студенты и горец с Мадонной. Подтянулись и Алесь с Катей, после спасения утопающего.
- Скажи, а почему Вера и Анджей так странно выглядят? - задала вопрос Актриса, показывая на юношу в женской юбке и девушку в мужском костюме. - Не перепутали ли они второпях или в темноте одежду?
- О! - поднял вверх указательный палец Шоумен. - Это ещё одна сногсшибательная новость. Дело в том, что эта пара пришла к удивительному умозаключению. Благодаря нашей передаче они наконец-то поняли, чего желали всю свою короткую жизнь.
- И чего же? Если это, конечно, не секрет.
- Какой уж секрет! В нашем шоу нет и не может быть никаких секретов от зрителей. В этом и весь смысл проекта. Ведь Воздушные потоки несут в Высший свет лишь полностью обнаженного человека. А желали они только одного - сменить пол. И завтра, после завершения программы, ложатся в клинику. Но чтобы не терять времени даром, уже переоделись.
- Да, это действительно настоящая сенсация! - захлопала в ладошки Актриса. - Я просто поражена их смелостью и решительностью.
- А главное, - добавил Шоумен, - пара-то всё равно остаётся, только поменяются знаки: плюс на минус, и наоборот. Да и какая, в конце концов, разница? Лишь бы дети были.
- А теперь ещё один обещанный сюрприз, - сказала Актриса.
На сцену стали выскакивать полуголые танцовщицы.
- Для вас поёт Дима Била-а-а-н! - заорал Шоумен, изображая невероятную страсть, восторг и почти безумие, словно его облили мёдом.
24
Перед тем как пустить программу в эфир в самое позднее, послеполуночное время, её старательно помыли и почистили рекламным стиральным порошком и шампунем от перхоти, удалили лишние волосинки модным эпилятором, добавили в почти готовое блюдо зубной пасты с майонезом "Кальве", вставили несколько "прямых телефонных звонков от телезрителей", разбавили фонограммой, и лишь после этого, сняв пробу большой кухонной ложкой, Продюсер изрек:
- Готово, можно подавать на стол.
И миллион, а может быть, и больше проголодавшихся фанатов этого нового шоу нетерпеливо набросились на сунутую из телевизионного корыта еду-пойло. Программу принимала не только Москва, но все европейские регионы России.
- Слышишь? - в тишине своего кабинета спросил Продюсер. Экран мерцал, но звука не было.
- Что я должен слышать? - оглянулся вокруг себя Режиссёр.
- Урчат и чавкают. Это хорошо, значит, аппетит есть. Не будем им мешать. А лучше тихонько сядем в уголке и выпьем.
Продюсер приложил палец к губам, достал с полки бутылку коньяка с двумя рюмками и отошел к низенькому столику. Режиссёр смотрел на него с тревогой и сожалением.
- Как говорила одна моя старая знакомая, - продолжил хозяин, разливая коньяк, - когда много кушают, это признак здоровых сил и незамутненной совести. Она знала толк.
- Не та - с зайцем, из которого вы потом сделали рагу? - спросил Режиссёр, присаживаясь напротив него.