Купив все необходимое, они расстелили огромную салфетку прямо у цветочных часов, что располагались напротив фонтана, и устроились, весело жуя гамбургеры и удивляясь своим выходкам.
- По-моему, это наш самый смелый поступок, - подытожил Бен.
- И самый глупый, - засмеялась Мариэль, - но сегодня хочется делать все, что приходит в голову.
- Это дань детству?
- Просто восполнение утраченного.
- Не переживай! Если бы не эта разлука, мы бы и не встретились! - подмигнул Бен.
- Но мы бы и не расставались.
- Как знать, может, мы бы так надоели друг другу за эти годы, что не могли бы и стоять рядом!
- Да, этим можно успокоить свою обиду.
- Утратившие рай, мы вновь обрели его.
- Верно, но как жаль времени, которое мы потеряли. Кто нам вернет его?
- Брось, Мариэль. Ты всегда была оптимисткой. Мы же все-таки встретились, и это главное.
- Ты всегда умел убеждать меня, - весело махнув рукой, сказала Мариэль. - Видела бы меня сейчас мама, она упала бы в обморок.
- Да, но вряд ли она здесь появится.
- Кого мы и можем здесь встретить, так это Касси. Что? Что смешного?
Улыбаясь, Бен приблизился к Мариэль и дотронулся до ее щеки. Мариэль будто током обожгло.
- У тебя тут кетчуп, - объявил Бен, показывая красные пальцы.
- Спасибо.
- Пустяки.
- Никогда не ела ничего подобного. Просто потрясающе!
- Серьезно? Ты никогда не пробовала гамбургеры?
- В первый раз.
- Надо же! В таком случае я рад, что ты попробовала их со мной.
- Потому что они будут напоминать мне о тебе?
- Потому что, - улыбнулся Бен.
- Мне нравится, что ты сегодня такой веселый. Вчера ты был куда более диким. Если бы я не знала о существовании мистера Райнера, то решила бы, что тебя растили бульдоги.
- Просто я уже привык к тебе.
- Сильно привык?
- Уже не отвыкнуть.
За какие-то двадцать секунд небо потемнело, и послышались громовые раскаты.
- О-оу, - провозгласила Мариэль, беря в руки свой букет маков.
- Ну, ведь у нас не было напитков.
- Нет, нет, стаканчику дождя я предпочитаю сухомятку.
Дети с визгом кинулись под крышу, бедные циркачи натягивали на свои постройки брезент, а горожане кинулись под зонтики летнего кафе. Дождь хлынул трехнедельным запасом. Пока Бен и Мариэль привели в порядок свое место, они уже промокли до нитки.
- Ты не против дождя, Бен?
- Ничуть, - засмеялся он, - Но я не хочу, чтобы ты заболела, поэтому мы, как все приличные люди, встанем под крышу.
- Нет, нет!
- Не спорь.
- Ну давай побудем под дождем, ну пожалуйста-пожалуйста, а?
Вместо ответа Бен снял с себя рубашку и надел ее на Мариэль поверх ее тоненького платья. Так теплее?
- Да, спасибо. А сам ты теперь будешь прозябать в майке?
- Мне не холодно, если я знаю, что тепло тебе.
- Именно поэтому у тебя мурашки?
- В самом деле? Значит, надо разогреться. Потанцуем?
- Да? - Мариэль до того удивилась, что ее глаза округлились еще больше.
- Я серьезно. Какой твой любимый танец?
- Вальс. Ты умеешь?
- У меня своя манера его исполнения. - И он, живо подхватив Мариэль на руки, принялся кружить ее.
На площади, вперемешку с шумом грозы, раздавался радостный смех двух людей, которые, несмотря ни на что, были счастливы. Мариэль была так близка к нему, что Бен чувствовал ее сердцебиение и свое волнение, которое стучало уже в самых висках. По лицу Мариэль катились капли дождя, перемешанные со слезами счастья, глаза цвета морской волны искрились весельем, и он никогда не видел никого прекраснее.
- Я люблю тебя, Мариэль! - вырвалось у Бена, и, поймав ее волшебный взгляд, впервые в жизни он поцеловал ее по-настоящему, неумело, но с огромной страстью и нежностью.
Так как Мариэль вся дрожала - от холода или от волнения, - Бен проводил ее к дому миссис Кинди, точнее, принес на руках. Он остановился подальше от калитки и, опустив Мариэль, проговорил:
- Именно отсюда я впервые увидел тебя.
- Да, вы играли в футбол.
- Не видишь наших призраков прошлого?
- По-моему, они давно в нас вселились. Но как хорошо, что это памятное место около дома моей родни. При желании я даже могу поставить здесь памятник.
- Я обожаю тебя, Мариэль!
- А я тебя, любовь моя!
- Иди, переоденься в сухое, я подожду тебя здесь.
Мариэль только сильнее прижалась к нему.
- Нет, я никуда не уйду. Мне уже не холодно, правда. В твоих объятиях так… тепло.
Они стояли так часа три, не в силах проститься, хоть и всего до завтра. Он повторял слова любви десятки раз, а она шептала ему в ответ: "И я люблю тебя. Я знала это с самого детства! Ах, пусть этот день никогда не кончается! Я хочу быть с тобой вечно!" Они обнимали друг друга и ласкали; вся та любовь, что копилась в них долгие годы, вылилась, как и этот неожиданный неистовый ливень. И любой, кто бы мог видеть их, согласился бы, что этой парочке и двадцати четырех часов из двадцати четырех было бы мало.
- Ты должна зайти в дом, - играя волосами Мариэль, нежно уговаривал ее Бенджамин в сотый раз, - твои родители давно волнуются, да и скоро кто-нибудь появится на крыльце.
- Я уже иду, - отвечала она и не двигалась с места.
- Милая, тебе не кажется, что за сорок минут расстояние от калитки до крыльца под силу даже черепахе?
- Они на редкость шустрые существа, смею заметить.
- Раньше ты двигалась куда быстрее, если вспомнить, как мы гонялись друг за другом.
- Теперь я согласна навеки обернуться фонарным столбом, лишь бы ты стоял рядом.
- Но я буду рядом, под твоим окном. Хоть всю ночь!
- Но я не смогу обнять тебя.
- Зато мы будем смотреть друг на друга. Тучи рассеиваются, наверное, ночь будет лунной.
- Тебе будет холодно здесь и страшно.
- Нет, я буду счастливейшим из всех людей.
Еще через полчаса они распрощались, а когда Бен обогнул дом, чтобы найти окно ее спальни, Мариэль была уже тут как тут. Открыв окно, она облокотилась о подоконник, подперев голову руками, и мечтательно глядела на Бена. Он же, оперевшись на развесистый дуб, в ответ ласкал ее теплым взглядом. Встретив вместе свой первый закат, они шепотом договорились, что сейчас Бен пойдет домой (они пошли на этот нестерпимо тяжелый шаг, вспомнив о волнениях мистера Райнера), а как только рассветет, они вновь встретятся. Мариэль, дождавшись, пока Бен скроется за горизонтом, сладко уснула, и всю ночь ей снились радостные события самого счастливого дня в ее жизни.
Понедельник они тоже провели вместе, поскольку мистер Райнер вызвался работать в две смены, подарив сыну выходной, но оставшуюся неделю Бену пришлось работать, и ему жутко не нравилось, что он не может быть рядом с Мариэль круглые сутки. Когда ее не было рядом, на душе было страшно тревожно: ему казалось, что судьба может снова отобрать ее. "Надо что-то с этим делать", - твердил он, сам не зная, как можно выбраться из этой ситуации.
- За все годы, что живут на земле люди, так ничего и не придумали, - охлаждал его пыл Раян, который теперь работал с Беном на фабрике. - Можно найти клад или какого-нибудь дурака, который будет работать на тебя, но вряд ли это у тебя получится.
- Но ведь надо искать выход, - упорствовал Бен.
- Ерунда. Ты, конечно, можешь все бросить и наплевать на быт, но рано или поздно тебе элементарно захочется кушать.
- Может, выполнять работу на дому? Какая разница: сколочу я стол здесь или у себя во дворе?
- Ты сам прекрасно знаешь. Просто тебе надо научиться довольствоваться тем, что есть, ведь вы будете видеться с Мариэль все свое свободное время, разве это не здорово? Ведь еще недавно вы вообще не могли видеться. Бери пример с Дэна: они с Шарлоттой встречаются пару раз в неделю, но все равно оба довольны. Это прекрасно, что с Мариэль ты витаешь в облаках, а потом хочешь претворить мечту в жизнь, но не залетай высоко. Здесь реальный мир, и устраивать революцию сейчас не время.
Бен наблюдал за другом, который, обрабатывая шкуркой прутья стула, говорил все это поучительным тоном; он никогда еще не видел Раяна таким зрелым.
- Твое время перекусить, - Бен подал товарищу стеклянную бутылку с молоком и кусок белого хлеба, а сам принялся за работу.
На фабрике стоял жуткий шум: казалось, машины восстали на людей и пытались оглушить их. В бригаде Бена работу всегда выполняли на совесть и довольно быстро, так что у них никогда не было проблем с начальством, но из соседнего цеха частенько доносилась ругань. Вообще-то Бен рассматривал место своей работы как временное - он и думать не хотел, что раз карманы его не набиты бриллиантами, значит, все перспективы отменяются. Он полагал, что молодой предприимчивый мужчина с головой на плечах всегда сможет подняться, однако пока Бен не подыскивал ничего другого. Во-первых, он был еще довольно молод для устройства серьезной карьеры, а во-вторых, не так уж и плоха для него была нынешняя работа. Ему даже нравилось заниматься изготовлением мебели, поскольку он всегда мог увидеть результат своей работы - не на бумажке, а материально выраженный. Доски превращались в стулья, столы, шкафы, и он сам мог оценить эти изделия. Однако теперь появилась Мариэль, и Бен всерьез задумался, как ему содержать будущую семью (конечно, если мечта сбудется и Мариэль согласится стать его женой), ведь помимо всего прочего он хотел еще и детей. Возможно, эти мысли пришли ему в голову рановато, ведь ему было только семнадцать, но рано или поздно это пришлось бы решать. Тем не менее, как только рабочий день заканчивался, Бенджамин тут же забывал все волнения и житейские проблемы и мчался к Мариэль. Когда они были рядом друг с другом, мир для них расцветал, а сердца наполнялись счастьем. Горечь разлуки была притуплена сладчайшим блаженством быть вместе.
* * *
День за днем к Мариэль возвращалась прежняя веселость, пока кто-нибудь не истреблял ее, призывая к исполнению светских законов и тому подобной чепухе. У миссис О′Бэйл с дочерью, с которой раньше не было никаких проблем, начались скандалы. И хотя урожай и так был собран приличный, разногласия не прекращались. Мариэль хотела жить как в детстве - по-дикому, свободно, бесшабашно: шлепать босиком по мостовой рядом с Беном, дышать горным воздухом, общаться с чайками… Миссис О′Бэйл не просто выводило из себя это сумасбродство - выходки дикарки доводили ее до нервных срывов. Не беспечность сквозила в голове девушки - она часто думала, как они с Беном будут жить, обзаведутся хозяйством, вместе работать, помогать в Бэнчизе и мистеру Райнеру, но не могла она жить по чужим правилам, хоть и устоявшимся в течение многих поколений. Дитя природы, она стремилась под открытое небо - простое, бесхитростное, дарящее радость, к обычным людям, которые дорожат не деньгами, а друг другом, где нет клеветы и дешевого авторитета, искрящегося блеска - туда, где она повстречала Бена, в удивительный мир, который открылся ей, как яркая книга волшебных сказок. Однако кое-кто был против этого союза.
Они любили друг друга до безумия и доказывали это всем, кто не признавал их любви.
- И все-таки мама решила устраивать этот глупый прием, где я должна выбрать себе жениха, - как-то раз поведала Мариэль Бену. - Я не понимаю, почему она так ведет себя.
- Я не подхожу вашему кругу. Твоя мама хочет, чтобы ты жила в достатке. Я не смогу дать тебе ничего, кроме своей любви.
- Но мне ничего больше и не надо!
- Попробуй-ка объяснить это твоим родным. У нас был разговор с твоими родителями насчет этого.
- Правда? Почему ты мне сразу не сказал? Когда? - Мариэль не на шутку разволновалась.
- Три дня назад. Мне сообщили про этот бал и… попросили не беспокоить тебя в этот день. Еще сказали, что мы можем быть друзьями, но я не должен вмешиваться в твою жизнь и мешать замужеству.
- С ума сойти! Меня решили выдать замуж без моего же согласия! Такое чувство, что у нас пятнадцатый век!
- Я сказал, что не собираюсь отдавать тебя другому.
- Спасибо! Не слушай их, Бен, мы все равно будем вместе. Меня ничто не остановит! - Мариэль бросилась к нему в объятия, крепко прижавшись к сильному плечу. - Приходи завтра к моему дому. Я притворюсь больной или придумаю что-нибудь, и у нас будет время друг для друга.
- А как же эти знатные юнцы, которых пригласила твоя мама?
- Хм, я знаю, что с ними делать. Раз уж они так хотят взять меня в жены, то пусть знают, с кем имеют дело.
- Ты что-то затеяла, по глазам вижу.
- Если меня ведут силой, я буду сопротивляться.
На следующее утро Мариэль проснулась ни свет ни заря и тихонько спустилась в конюшню.
- Джимми, у меня есть поручение для тебя.
- Да, мисс Мариэль? - парнишка лет четырнадцати расчесывал гриву жеребцу, но, увидев молодую хозяйку, живо отложил все в сторону.
- Скажи, что можно сделать, чтобы преградить путь карете на проселочной дороге?
- Эм… Можно вырыть яму, и тогда повозка застрянет, или заложить несколько крупных камней, или свалить дерево.
- Ты смог бы это сделать?
- Один? Боюсь, что нет, мисс.
- Ну, а хотя бы передвинуть указатели на развилке?
- Это вполне мне по силам.
- Отлично. Пусть Бэнчиза будет направо, ладно?
- Э-э… Я должен кого-то запутать?
- Именно. Мадам де Тьюри со своим пылающим страстью сынком обещала приехать к шести часам, когда все остальные гости будут уже у нас. Незадолго до этого надо спутать им карты.
- А разве они не знают верную дорогу?
- К счастью, нет. Ты можешь взять мою лошадь, но только никому ни слова, идет?
- Да, мисс.
- Ведь ты сможешь это сделать?
- Без проблем. Можете на меня положиться, мисс Мариэль.
- Спасибо, Джимми. Я перед тобой в долгу!
В полдень миссис О′Бэйл заглянула к Мариэль поговорить о предстоящем приеме.
- Дорогая, скоро начнут приезжать гости, помни, что ты должна встретить некоторых из них. Мистер Гастингсон привезет своего племянника. О, я наслышана о нем! Он прекрасен, как никто другой, и у него небывалое наследство! У него даже есть свой корабль, Мариэль!
- Не впечатляет.
- Будь с ним мила и любезна, как ты это умеешь. И прошу тебя, отнесись к этому серьезно. Я не хочу навязывать тебе кого-то, ты выберешь сама, но все кандидаты очень и очень достойные, настоящие жемчужины высшего общества.
- К чему мне это ожерелье?
- Перестань дерзить. Мы говорим о серьезных вещах.
- Мама, а ты не думала, что я им могу не понравиться? Мы не так богаты, как они, такая партия будет не слишком выгодной для них.
- Но, дорогая, ведь они молоды и должны плениться твоей красотой, влюбиться в тебя. - Миссис О’Бэйл хитро подмигнула дочке и вышла.
"Как же, влюбятся, - про себя подумала Мариэль, усмехнувшись, - для начала они должны хотя бы увидеть меня, а это вряд ли им удастся".
Когда послышался первый стук экипажа, Мариэль затаилась за занавеской и всмотрелась в приезжих. Гостем оказался мистер Рэнди, вовсе не опасный для нее. Он помог выйти из кареты своей молодой супруге и ее сестре, самой главной сплетнице во всей округе. Затем приехали приятели миссис Кинди, а вскоре и она сама. Кассандра внезапно вошла в комнату и застала сестру за наблюдениями.
- Чем ты там занимаешься?
- Касси! Да так, ничем, смотрю, кто приехал.
- Разве ты кого-то ждешь? Думаю, Бен не придет сегодня, ведь мама ясно дала понять, что ему здесь не место.
- Еще как придет! Я просила его прийти! И нам абсолютно все равно, что кто-то это запретил.
- Ого! Да ты прямо-таки взбунтовалась.
- Погляди, кто приехал.
- Мадам Ботт? Неужели она взяла с собой своего смазливого сыночка?
- Мама не против, если я выйду за него.
У парадного входа нарисовался двадцатилетний юноша, довольно миловидной наружности, даже слишком милой, которая как-то не идет мужчине. Будь он дамой, все общество хором именовало бы его "куколкой". Больше всего Мариэль не нравилась его привычка обсуждать каждого, кто проходит мимо, а также его лесть и сладенький говор.
- Нет, Маковка, лучше уж оставайся старой девой, ей-богу!
- Еще должен приехать Ричард Эшвон, тот франт, что волочится за каждой юбкой.
- Он либо изменит тебе уже на второй день после свадьбы, либо проиграет тебя в карты. Кажется, это он чуть не продул все свое состояние?
- Именно.
- Неужели и его пригласили по наущению мамы?
- Кажется, его пригласили из-за его симпатичного и богатого друга, но я не знаю, появится ли он. Вот скажи, Касси, разве это не унижение моих чувств? Мама знает, что я люблю Бена и ни за что не буду ни с кем другим, а она приглашает мне кучу кавалеров, чтобы я кого-то там выбрала!
- Знаю одно: мне бы это не понравилось.
- Тогда ты меня не осудишь.
- Не осужу за что?
- Ты сможешь передать этот конверт мистеру Ботту?
- Что за конверт, сестрёнка?
- Письмо, где сказано, что я жду его в гостиной на третьем этаже.
- Да ведь в той части дома ремонт!
- Вот именно, а значит, никто не хватится искать его в таком месте.
- Что? Что ты говоришь? - губы Кассандры растянулись в безумной улыбке. - Неужто ты хочешь запереть его там?
- Ну да. Ты считаешь, это слишком жестоко?
- Чересчур… - Кассандра оценивающе взглянула на нее. - Мне нравится! - И, подмигнув точь-в-точь как мама, юркнула из комнаты.
Мариэль была уверена, что на Касси можно положиться. И не зря - она всё провернула идеально.
Спускаясь в залу, Мариэль на лестнице столкнулась с мамой.
- Дорогая, ну куда ты пропала? Почти все гости уже в сборе. Только мистер Дэкс прислал телеграмму, что какие-то неприятности не позволили ему прийти. Он так извинялся и сожалел. Право, он настоящий душка.
- Ах, бедный мистер Дэкс! - театрально сокрушаясь, проговорила Мариэль и добавила про себя: "Одним назойливым ухажером меньше".