Из ванной комнаты раздался дикий крик. Сима упал со стула. Я резко вскочил и напрягся, готовый неизвестно к чему. А может, просто испугался? Сима матерился. Крик из ванной повторился. Мы осторожно прошли в коридор и включили свет. Я не заметил, как в руке оказался нож и теперь разглядывал застывшее масло на лезвие. Сима открыл дверь. В ванной лежал голый Брагин. Кажется, он умирал или наоборот приходил в себя. Мы перевели дыхание и вздохнули с облегчением, поспешив на помощь: я выдернул пробку из ледяной воды, открывая слив; Сима достал с вешалки большое розовое полотенце и помог Брагину вылезти из ванны.
- Я думал ты ушел.
- Я тоже так думал, - простучал зубами известный меценат всех праздников. - Звери.
- Кто?
- Твои новые друзья. Я же мог утонуть.
Он прошел в кухню и приложился к бокалу с теплым кофе. Выпил до дна. Пробормотал:
- Ещё, - и стал плотно кутаться в полотенце.
Я наступил в холодную лужу оставленную Брагиным, и вмиг кожа стала "гусиной". Он посмотрел на меня.
- А ты когда пришел? Не помню тебя ночью. Пора завязываться с выпивкой. Я потихоньку синею.
- Это от холода, - предложил Сима, усаживаясь напротив.
- От водки!
Мне места не хватило, и я принес из гостиной стул. Чайник засвистел, быстро вскипая на газу.
- Надо ещё прибраться, - устало сообщил Брагин и пояснил мне. - Завтра, к парню, приезжает Ганс.
- Вытереть пыль, проветрить комнаты, выкинуть бутылки. А так - у вас чисто. - Я знал, что говорю. Сказывался богатый опыт.
- Твои, бандюги, прибрались?..
- А то! Классные парни.
- Удивительно. - Брагин покачал головой. - А кровь и порванный лифчик? - с ужасом спросил он, вспоминая эпизоды из ночи.
- Я ничего не заметил, - признался я.
Сима напыжился, довольный новыми друзьями. Хотел закурить, но передумал. Разогнал дым от спички руками - надо проветривать. Да, да. Надо проветривать. Надо не забыть, а то достанется от Ганса по самые гланды.
- Слышал? - Брагин обратился ко мне. - Сима стал хомячками торговать. Хрю, хрю. - Парень покачнулся и зашелся в смехе. Сима нахмурился и закурил.
- Какими хомячками? - осторожно спросил я.
- Самыми настоящими. Хрю, хрю. - Брагина распирало. - Стоит на рынке и торгует хомячками. Длинношерстные. Рыженькие, беленькие. Тебе не надо парочку?
- Что за бред? - спросил я у Симы.
- Вот именно "бред". Какие "хомячки"? Иди, оденься! Да мы тебе жизнь спасли! Ещё бы немного и замерз насмерть! "Хомячки"!
- И где ты их держишь?
Брагин согнулся пополам в новом приступе смеха. Сима спихнул его со стула и пинками отправил в комнату, на поиски одежды.
- Слушай больше. Нет никаких хомячков. Нет. Понял? Я с парнем познакомился. Ему восемнадцать лет и у него своя фирма по продаже аудиокассет. Теперь я у него правая рука. Я не торгую хомячками! Не торгую! Кассеты продают продавцы. Их много. У нас точек в половине города. Я вам покажу, на что способен! Вы ещё пожалеете. Посмотришь.
Я налил себе кофе и продолжал молча слушать друга. Ничего не менялось в его жизни. Люди - да. Они приходили и уходили, оставляя какой-нибудь след. События - нет. В другой раз я бы нахмурился или попытался провести нравоучительную беседу, и был ласково и не принужденно послан куда-либо. Но сейчас, я наслаждался моментом. Мне хотелось, что бы ворчания друга продолжались и тогда бы время моего одиночества, голой тоски и глупого зарабатывания денег задержалось, заблудилось и не дошло до меня, потерявшись в трудной дороге.
Увы. Злая действительность пришла вместе с окриком:
- Хватит мешать! Решил в стакане дыру сделать?!
Ложка громко звякнула, выпадая из руки на стол. Я посмотрел на Симу и наши глаза встретились. Демон в его зрачках какое-то время жил, метая молнии, но вскоре пропал совсем. Обычным голосом, Сима спросил у меня:
- Почему ты никогда не кричишь? Это так здорово.
В соседней комнате запел Брагин. Выходило очень плохо. Так тошно, что Сима снова взорвался в истерическом припадке.
Странные часы провел я в этом доме. Так долго Семена я видел в последний раз.
А вечером ко мне пришел Коростылев с другом, который постоянно боксировал с тенью и с самим собой. Сергей тоже от него не отставал, и проводил невидимому противнику быстрые хуки левой, не забывая прихлебывать из чашки травяного настоя.
- Если на тебя кто-нибудь наедет из бандитов - говори мне. Я забиваю "стрелу" и любую сумму кошу наполовину. - Хук левой рукой. - А, если бандиты думают, что они бандиты, но ты в этом не уверен и у тебя есть хоть долька сомнения, то тогда ты обязательно должен меня поставить в известность. И знаешь почему? За правильную информацию ты можешь получить сто долларов. - Хук правой рукой. - В этой жизни все должны играть свою роль, иначе можно нарушить чьи-то правила. Понял?
- Нет.
- А у тебя есть во дворе бесхозные машины? - спрашивал его друг, улыбаясь щелью сквозь узкие губы.
- В смысле?
- Не лезь! - Коростылев хмуро посмотрел на товарища. - Нас интересуют грузовики в первую очередь. В любом состоянии. Я видел грузовик у тебя возле дома. Знаешь, чей он?
Я замялся. Конечно, знал - соседа с третьего этажа - достался ему по низкой цене, когда распродавали имущество очередного государственного предприятия искусственно сделанного банкротом.
- Нет. Не знаю. Грузовик стоит с другой стороны дома. Наверное, хозяин не с нашего подъезда.
- Точно? - Коростылев по-волчьи ухмыльнулся. Месяц и с ним произошли разительные перемены. Не в лучшую сторону. Я стукнул его по плечу. Улыбнулся.
- Точно.
Сергей дернулся. Нахмурился.
- Не надо меня трогать. У меня удар встречный может пойти автоматически. И тогда произойдет беда.
- У него может, - хохотнул дружок.
- Вот так! - Сергей показал на друге и тот, ударившись головой о стену, сполз со стула и затих.
- Ты же его в нокаут послал. Сотрясение мозга обеспечено!
- Думаешь, у него есть мозги? - тихо спросил Коростылев, пригнув шею. - Мозги у меня. Язык у меня. В моей бригаде мои законы.
- Я не в твоей бригаде!
- А хочешь?
- Нет.
- Зря. У меня все бойцы ездят. Я каждого обеспечил транспортом.
- Где ты взял столько машин?
- У моряков. Они рады избавиться от металлолома, который привезли со свалок. Хочешь, открою тебе цепочку? Дело верняк.
- Не надо…
- Надо. - Коростылев набычился. - Мои друзья не должны ходить пешком. Так вот. Находишь лоха. Убалтываешь его на сделку. Даешь сто долларов аванса, выписываешь расписку на остальную сумму и всё. Садишься за руль и катаешься.
- А отдавать?
- Зачем?
- У них же расписка.
- И что?
Я примолк. Чувствовал я себя и так неуютно. Спорить не хотелось.
- Знаешь, что они могут сделать с этой распиской? Вот, вот.
Я подумал и сказал:
- Странно, что находятся люди, которые идут на такое.
- Моряки - это такой тип людей, которые живут в своём мире и по своим законам. Шизофреники, вот кто они по научному писанию. Я забираю у них рухлядь, а потом из утиля одной марки, собираю машину. Лишнее продаем. Хочешь заняться автозапчастями?
- Нет. Не хочу.
- Зря. Я бы тебя ими завалил.
Друг заохал. Сергей помог ему подняться. Свел в ванную умыться. Через некоторое время они вернулись за стол и Коростылев, мило улыбаясь, спросил:
- А ты не знаешь, чей грузовик стоит у дома?
На следующий день я сходил на завод. Огромное серое здание поражало своей унылостью. Шум, работающей техники, оглушал. Я чувствовал себя косолапым мишкой, заалевшего в муравейник. Естественно меня никто не ждал, и все по-своему пытались отделаться от назойливого гостя - работники-муравьи спешили прочь, пытаясь избежать прямых вопросов; вахта и охрана раз пятьдесят проверила у меня паспорт, куда-то звонила, с чем-то сверялась. Каждый этаж давался мне с боем, и я не предвидел, что моё перемещение может отнять столько душевных и моральных сил. В приёмной четыре секретарши хмуро следили за моими движениями, пока я жался на скамейке и ждал позволения войти. Никто не верил, что меня вызовут. Я тоже. Однако директор завода вышел в приемную, и готов было уже покинуть помещения, как ему о моём присутствии напомнила самая передовая секретарша, явно не боявшаяся гнева и последствий:
- Саныч, к вам мальчик.
Директор рассеяно посмотрел сквозь меня и коротко сказал:
- Идем. Проводишь меня до машины. Хочу сразу сказать - денег нет, и материальной помощи можешь не просить.
Мы спешили. Прыгали через ступеньки. Кивали рабочим. Кто-то даже пожал мне руку. "Саныч" долго не мог понять, что я от него хочу. Потом долго тряс мне руку - секунды две, наверное, и посоветовал мне, обратится в профком.
- Скажешь Сергеевичу, что я велел посодействовать. Подожди. - Мы пробегали мимо очередной вахты. "Саныч" сделал контрольный звонок, коротко пролаяв в телефон. - С моей стороны - почетная грамота и хрустальная ваза. Бывший комсомолец?
- Нет. Не приняли.
- Жаль. Приятно, что в наше трудное время не все ещё "ларечники" и кто-то думает о стариках. Я всегда говорил, что тимуровское движение будет живо. Таких парней, как ты, не купишь за доллары. Я то знаю. Прощай, парень. Ты растрогал меня до слез. Опаздываю на обед, - многозначительно добавил он и постучал пальцем по часам, смотря всё также сквозь меня.
Председатель профкома встретил меня у кабинета с еврейской улыбкой на лице. Думаю, если бы не распоряжение директора, то наигранная заинтересованность сменилась непрошибаемой упрямостью. Человечек, с лакейскими замашками, внимательно меня выслушал, подробно записав нужную для него информацию. На прощанье он тепло со мной простился, обдав холодом внимательных глаз, и проводил меня до дверей проходной. Я не удержался и оглянулся - так и есть, что-то шепчет охранникам. Захотелось крикнуть: "Да не прейду я больше! Не прейду!" Давно не испытывал такого приступа стыда.
Сходил на завод и забыл. Другие заботы наполнили жизнь. И чтобы решить их требовалось время, которого не хватало. Дни предательски утекали. Гарик действительно свел нас с Романом. Его "паленка" поражала: бутылки, как на подбор, к пробкам не придерешься, к "змею" тоже. Рома, как и "прапор" решил не затягивать знакомство, сразу перешел на близкое ты. И время от время своевольничал: привозил свой товар в наши ларьки, когда нас не было, разгружался под изумленные взгляды продавцов, бубнил что-то типа: "Боссы в курсе" и уезжал. Мы первое время сильно обижались, а потом стали посмеиваться над своеобразным поставщиком, быстро просчитав выгоду. Рома тоже посмеивался в усы и не собирался нас терять, грубо отшивая конкурентов. Что ж: обе стороны видели взаимную выгоду и только успевали пересчитывать купюры в толстых пачках. Рома охотно принимал "мелочевку", ссылаясь на личные связи в банках. Тем самым авторитет его стал непоколебим и мы как-то незаметно отказались от другой "паленки", привязавшись к одному поставщику. Рома появлялся всегда под вечер, угадывая до секунды, когда мы приезжаем и снимаем деньги с какого-нибудь ларька. Место не имело значение.
Рассчитываясь в очередной раз, за товар, отданный на реализацию вчера, мы обменивались шутками под звуки мелодий хрипевшего радио. Радиостанции росли, как грибы, но почему-то музыка на всех каналах была одинаковой.
- Попса, - сказал Рома, взвешивая пачку в руке. - То ли дело в дни нашей молодости. А ребята? Помните, как это у Def Lepparda…
Мы переглянулись. Руслан подавил смешок. Роман насторожился.
- И что смешного я сказал?!
- Загнул… - протянул я.
- Точно, - поддакнул Руслан.
- Не понял. Так вы, что молодые? Сколько же вам лет, парни?
Мы сказали. Роман растерянно потряс головой. Почесал висок. Долгие секунды приходил в себя, потом выдохнул:
- Да. Сильно. Ну, и молодежь пошла. А вы знаете, что один ваш ларек потребляет больше моей водки, чем у Гарика пять?
- Догадываюсь, - ответил Руслан.
- Удачное место, - вставился я. - Строгий контроль над продавцами.
- Смотрите, парни. Выскочек не любят. Мне то, что? Мне хорошо. Наша дружба приносит заветные плоды. - Водочник потряс пачкой денег. - А вот другим может стать завидно.
Тогда я не придал значения этим словам. Я вообще мало задумывался над всякими нежелательными грустными предсказаниями. К чему? Мы же не "крутые". Мы просто деловые парни. Так всегда Руслан говорил. Парни при деле. При работе. При такой работе, в которой нет выходных. При черной работе, но, правда, денежной.
Зря не задумывался. Зря.
Пришел "ночник". Он улыбался, не зная как себя вести. Я его понимал, но ничего поделать не мог. Сид, а это был именно он, ожил с первым вечерним покупателем. Начиналось его время. Время премий и работы на себя. Бывший одноклассник сильно нервничал первые смены, но потом втянулся, привыкая спать днем на занятиях в институте. Парень надел на себя синий милицейский бушлат и раздувал ноздри при общении с клиентами, в общем, входил в роль. По вечерам в ларьках становилось прохладнее. Даже пыль замерзала на горлышках бутылок. Осень приближалась не заметно, но верно. И ночь стала первой её жертвой. И не последней.
Руслан высадил меня на дороге, упорно не желая довозить меня до подъезда. Дошел быстро. На крыльце под адским козырьком стояла зловещая тень. Меня сразу охватил ужас. Тень дернулась и оказалась Ленькой с первого этажа. Сейчас он находился в глубокой прострации, но меня сразу узнал. Мы иногда здоровались. Я порылся в кармане, зная, что за этим появлением произойдет.
- Не надо. - Ленька фыркнул. Мужичок сильно шатался. Дышал змеем, но мог говорить. Хоть и не разборчиво. - Ты должен знать… Петро про тебя всегда хорошо отзывался. Нет больше моего дружка. Нет. Пойдем, к Марьи поднимемся. Она нальет.
- Что?..
- А ты как думаешь?! Не плачь, сынок. Не горюй. Петро слез не любил! Он бы этого не одобрил. Уважаемый человек был! Герой труда! На таких людях заводы держатся и всё производство, вся промышленность великой нашей могучей страны держаться будет. Знаешь, как его хоронили? С завода приехали двадцать стахановцев. Все в красных лентах через плечо, а двое при орденах. Шли за гробом и поминали хорошими словами. От администрации вазу подарили! Так то. А тебе кто, что подарит? Не боись. Я тебя не ударю. Тебя жизнь ударит. Попомни моё слово. Я с Петром до последней минуты рядом сидел. Видел его вот так, как тебя! Шептал он всё про северное сияние. Коктейль такой, знаешь? Откуда тебе знать! Это когда спирт с шампанским мешают. Эх! - Леня горестно рубанул рукой воздух у самого моего носа. - Где бы я ему взял шампанского?
Глава 6
Когда уходит лето всегда грустно. Ждешь от трех знойных месяцев чего-то необычного и волнующего и вдруг понимаешь, что ничего толком не произошло. Время упущено, а волшебного лета больше нет. Ты немножко растерян, потому что долгую зиму с коротким эпизодом весны ожидал приключения. Думал о нем. Мечтал. Грел душу. Планировал отпуск. И твои мечты не успевают реализоваться.
И у кого-то оказывается, что лето прошло в накаленном ларьке мимо и открыло жаркие объятия кому-то другому. Пускай и ненадолго, но одарило легкой улыбкой, потерлась боком.
Я же ничего вспомнить не мог. Кроме боли.
Синоптики и просто знакомые кричали: "Сейчас начнется "бабье" лето. Вот сейчас начнется "бабье" лето! Завтра начнется "бабье" лето. У всех предсказателей читалась на лицах такая уверенность в прогнозе, что я невольно замирал каждое утро, прежде чем посмотреть в окно, ожидая приступа тепла и солнца. Ага. Может, где-то и началось "бабье" лето, а у нас дедушки уже то снимали, то снова надевали на валенки галоши. В одно прекрасное утро, когда просыпаться не хотелось из-за непонятного состояния в квартире, я, прилагая огромные усилия, подкрался к окну и замер, приникнув носом к холодному стеклу. Сон ушел. На сколько хватало обзора, кругом лежал первый снег. К обеду он, конечно, растаял, но потрясение не прошло - зима притаилась за порогом, и я мог поклясться, что видел её неуверенную улыбку на синих устах.
Свой первый ларек мы избрали "офисом". У всех деловых парней должен быть офис, если нет мобильного телефона. А "трубки" даже у Гарика не было. Коростылев имел парк разобранных машин, но тоже обходился без "мобилы". А я так вообще, прожил всю сознательную жизнь без домашнего телефона. Что говорить! "Мобилка" - это, как космос. Вроде бы и доступен, но страшно далеко.
Мы сидели на перевернутых ящиках, наблюдая за работой продавца, и тихо совещались, планируя в какой точке города открыть оптовый магазин. Осторожность Руслана меня злила: там отрежут голову; здесь просто застрелят; тут можно, но конкуренция задушит; в центре нельзя; на юге тем боле; остаётся север города, но надо просчитать, сто раз умножить и разделить, выбрать подвал, а может снять ангар? Или купить? Или купить, а потом сдать в аренду? Или купить грузовик и продавать с машины?
- Постой, - у меня стала кружиться голова. - Мы же начинали с оптового магазина.
- Пускай будет на колесах! А вечером будем развозить мебель по области. Дополнительный доход.
- Давай просто откроем магазин.
- А я что говорю? - горячился Руслан.
- При чем здесь мебель?!
- Да совершенно ни при чем! Можно развозить по городу сахар и окорочка, - Руслан примолк. Я посмотрел на него и проследил взгляд. К его черной "лоховке" лихо подкатила красная "копейка". Тонированные стекла. Блеск никеля. Громкая музыка. Боковое стекло водителя медленно открылось. Сантиметр за сантиметром. Руслан успел посидеть. Пауза затянулась и вдруг раз! Мы увидели залихватски сдвинутую кепку, черные очки и знакомую челюсть, ритмично поднимающуюся, терзая жвачку.
Руслан первым вскочил, закричал и бросился из ларька. Я степенно вышел следом, но улыбку скрыть не мог. Сима уже выскочил из "копейки". Плясал вокруг машины, незаметно для себя вытирая пыль с "лобовухи".
- Да не уже ли! - кричал Руслан.
- А то! - гордо ответил Сима, прислоняясь белым плащом к красной машине.
- Эффектно, эффектно, - сказал я.
- На хомячках заработал?! - не унимался Руслан, заглядывая в салон. Я сделал тоже. Кругом велюр, кожа, прибамбасики.
- Нет. От работы кони дохнут. Подарок родителей.
- Как новенькая!
- Ещё бы! От финнов. Экспортное железо. Простоит вечность.
На переднем сидение, полулежа, развалилась Клава. Нас она не заметила, мешал нос - упирался в потолок. Я улыбнулся. Хотел спросить про Олю. С трудом удержался.
- Ты посмотри, в каком состоянии движок! - Сима открыл перед Русланом капот. Они склонились над крылом. Я украдкой рассматривал салон. На заднем сидение лежал с откинутой головой красивый парень - хозяин аудиофирмы - начинающий наркоман, который где-то уже успел потерять спортивную машину. Он очнулся. Высокомерно посмотрел на меня и крикнул:
- Поехали! Поехали уже!
- Сейчас поедем, - успокоил его Сима. Закрыв капот, он разрешил Руслану погладить обшивку салона и, наконец, успокоившись своим триумфом, соизволил обратить на меня внимание.