- Кто? - удивилась Юлька.
- Не знаю. Тебе виднее.
Юлька, как была, в купальнике и клетчатой мужской рубашке вместо халата, сбежала в вестибюль и замерла, едва не натолкнувшись на Игоря. Тот ждал около вахты, сунув руки в карманы необъятной кожаной куртки.
- Привет, - улыбаясь, сказал он.
- Здравствуйте. Вам Лену позвать? - не глядя на него, хмуро спросила Юлька.
- Какую еще Лену? Я к тебе.
- Час уже ждет, - подала голос вахтерша. Похоже было, что Игорь времени зря не терял и успел обаять суровую Ольгу Ивановну.
- Зачем? - спросила Юлька.
- Идите погуляйте, - посоветовала вахтерша. - Что же здесь секретничать.
- У меня увольнительной нет.
- Так пойди возьми. Или здесь погуляйте, недалеко. Что ты все одна, не ходит к тебе никто. Как неживая прямо. И мальчик такой симпатичный, вежливый, не то что другие…
Игорь только подмигивал Юльке: слушай, что умные люди говорят.
В вестибюле было полно народу: стояла очередь к двум автоматам, старшие курсы шли в увольнение, младшие возвращались. Юлька, только чтобы скрыться от любопытных глаз, схватила у кого-то из девчонок куртку и, надевая на ходу, выскочила из училища.
От свежего морозного воздуха у нее закружилась голова. Она быстро отошла от крыльца в сквер - Игорь едва поспевал следом - и резко обернулась:
- Ну?
- Что?
- Зачем пришли? - Юлька воровато глянула вверх, на окна интерната. Голые деревья просвечивали насквозь, в окнах маячили лица девчонок. Ох, разговоров будет!
- Знаешь, давай на "ты"? - предложил Игорь.
- Давайте. Мне все равно.
- Вы всегда так поздно заканчиваете? - кивнул Игорь на училище.
- Десятый урок - в шесть. Потом репетиция до восьми.
- А потом?
- Ужин.
- А потом?
- Уроки надо делать.
- Дисциплина… - протянул Игорь. - А в субботу?
- Как обычно.
- Ну воскресенье-то?! - развел руками Игорь.
- Утром спектакль во Дворце съездов. "Тщетная предосторожность".
- Я приду?
- Приходите, - пожала плечами Юлька. - Мне все равно. Если билет достанете.
- А ты - прима? - улыбнулся Игорь. - Или как это называется?
- Нет. Я вторая, после Светы. Вы ее видели в тот раз.
- Обидно быть второй?
- После Светы - нет. Ей даже завидовать нельзя.
- А Лена?
- А ваша Лена - глухая корда, - с неожиданным злорадством сказала Юлька.
- Что? - не понял Игорь.
- Кордебалет… Ладно, все. Мне пора. Французский учить надо, - повернулась идти Юлька. Французский, конечно, мог и повременить, но она сгоряча выскочила на улицу с голыми ногами и теперь нещадно мерзла.
- Ну так я подожду после спектакля, - утвердительно сказал Игорь.
- Мне все равно.
- Тебе действительно все равно? - спросил Игорь.
Юлька молчала, опустив голову. Исподлобья глянула на него. Игорь ждал, улыбаясь. И чем дольше тянулось молчание, тем больше краснела Юлька сквозь морозный румянец.
Досадливо провела ладонью по горящей щеке. Наконец грубовато сказала:
- Ладно.
- Что?
- Ждите. - И она побежала к училищу.
Как нарочно, первой, кого встретила Юлька в интернате, была Ильинская.
- Хо-хо-хо… - вытянув губы трубочкой, ехидно пропела Илья. Юлька резко обернулась к ней, та отскочила и поплыла дальше, виляя бедрами и посмеиваясь. Значит, весь интернат уже в курсе.
Юлька вошла в комнату и воинственно оглядела девчонок. Те сидели на кроватях с учебниками. Юлька переоделась, натянула на ледяные ноги толстые гетры, подчеркнуто-деловито, как ни в чем не бывало, убралась.
- Последняя крепость пала, - скорбно сказала Света.
- Что? - вскинулась Юлька.
- А?.. Историю читаю, - Света невинно продемонстрировала учебник. Девчонки сдерживали улыбки.
- А вообще, он ничего… - как бы про себя заметила Ийка.
- Ага…
- А главное - ну оч-чень вежливый! - сказала Нина.
- Не то что другие, - закончила Света.
Юлька схватила подушку, швырнула в нее и навалилась сверху под визг и хохот девчонок.
Ночью, засыпая, она вдруг физически ощутила, что где-то в огромном городе в это самое время думает о ней человек. Она даже смутно представила его комнату и вид из окна…
Юлька не любила, не знала и боялась Москву почти так же, как и восемь лет назад, когда нежданно-негаданно оказалась в училище. Для матери развод не прошел даром: вдруг полезла струпьями кожа со щек, и за неделю лицо превратилось в кусок сырого красного мяса. Она заперлась в доме, боясь показаться перед людьми таким чудищем, а летом ей дали отпуск и отправили в Москву, в медицинский институт - лечиться и сидеть на ученых конференциях, демонстрируя редкую форму нейродермита. Зойка и Катя остались в лагере на три смены, а на Юльку не хватило путевки, к матери пришлось взять ее с собой. Месяц Юлька жила в больнице, помогала нянечкам и на кухне, ночевала то в процедурной, то в кладовке - где позволяли дежурные сестры.
В одной палате с матерью лежала плаксивая издерганная тетка с таким же красным мясным лицом - балерина из Большого, которую выжили из театра на пенсию. Она и посоветовала матери показать Юльку в училище. Сама Юлька о балете не мечтала и вообще не думала, просто потому что не видела. Однако все данные - шаг, подъем, выворотность - у нее действительно оказались на редкость. "Хороший материал", - повторили в училище теткины слова, и Юльку приняли. Много позже Юлька поняла, что для матери это было спасение, подарок судьбы: троих детей она не потянула бы.
До первого сентября было еще далеко, но везти Юльку через всю страну домой, а потом обратно было слишком дорого, и мать оставила ее в интернате дожидаться начала занятий - не предполагая, даже в мыслях не имея, что расстается с ней на все восемь лет. Каждое лето мать пыталась собрать деньги Юльке на билет, и каждый раз денег не хватало, каждый раз Юлька ехала в подмосковный летний лагерь училища.
А тогда, в первую ночь, одна в пустом интернате, Юлька свернулась калачиком под одеялом и тихо заплакала, бездомная, потерянная в глухом дремучем городе… Восемь лет прошло, а это детское ощущение осталось: она жила в бетонном бастионе училища, как в замке посреди заколдованного леса, где на каждом шагу неведомая опасность. Случалось, что неделю не выходила в город, даже в старших классах, когда разрешили увольнения, - жила на третьем этаже, занималась на втором, обедала на первом, гуляла во внутреннем дворе.
А оказывается, достаточно одного человека, чтобы огромный город стал живым…
* * *
Оркестр закрывал сцену плотным звуковым занавесом - в зале царила музыка, а на сцене раздавался не слышимый зрителю грохот пуантов, скрип канифоли под туфлями, тяжелое дыхание, короткие фразы, вскрик Светы, неудачно вставшей после прыжка на больную ногу, - шла работа.
Беспечная деревенская девушка Лиза с подружками сбежались в кружок посекретничать. Отвернувшись от зала, Середа болезненно оскалилась, сильно сдавила пальцами бедро.
- Болит? - сочувственно спросила Юлька, переводя дыхание.
- Терпимо…
Они разбежались к партнерам: Света - к Демину, Юлька - к Астахову. Мальчишки встали на колено и посадили их на бедро…
Юлька села чуть глубже, скользнула по влажным лосинам Астахова - и повалилась спиной на пол. Астахов, с искаженным от напряжения лицом, как штангист, рвущий вес, удержал ее за талию - у Юльки чуть голова не отлетела от рывка - и усадил на место.
- Куда ж тебя несет, зар-раза!.. - прошипел он сквозь радужную улыбку в зал.
- А ты чего спишь? Козел колчерукий!
Все произошло в одно мгновение, в зале никто ничего не заметил.
Друзья и подруги убежали за кулисы.
Девчонки, задрав пышные шопеновские пачки, поправляли купальники, переобувались. Рабочие сцены беззастенчиво пялились на них.
- Опять лосины дырявые… Зашить не могут, что ли? - Астахов задумчиво разглядывал дыру на ляжке. - Интересно, из зала видно?
- Кому ты нужен, смотреть на тебя! - огрызнулась Юлька. Она еще не отошла от пережитого на сцене испуга. Вот была бы картина - громыхнуться затылком об пол, растопырив ноги, как баба зимой у колонки. - Уронил - убила бы!
Она сменила пуанты на другие, помягче, с разбитым носком. Вытерла мокрую шею полотенцем. Спустила бретельки перекрутившегося, прилипшего к телу купальника. Демин стоял напротив, смотрел на нее странными, неподвижными глазами. Юлька вскользь глянула на него, оправляя форму, потом подняла голову, улыбнулась удивленно:
- Ты чего, Ген?..
Демин все не отводил глаз, и Юлька вдруг вспыхнула, торопливо прикрыла грудь руками.
- Не выспался, что ли? - грубо спросила она.
Демин наконец отвернулся к сцене.
Медсестра, присев на корточки, замораживала Свете бедро хлорэтилом.
- Быстрее!.. Быстрее!.. - Наталья Сергеевна держала Свету за плечо, чтобы подтолкнуть на сцену. - Все. Пошла!
Началось па-де-де. У Юльки было еще минут семь, она ушла в коридор за кулисами, где стоял монитор на сцену. Света и Демин танцевали коду. Света совсем сдала к концу спектакля, работала вполноги, осторожно, заранее боясь боли. Генка помогал как мог, он был не блестящим солистом, но идеальным партнером.
Из глубины коридора появилась Илья, она успела сбегать в артистический буфет и теперь жевала эклер. Удирающий от приятеля первоклассник едва не врезался в нее. Ленка умело, не глядя, отвесила ему подзатыльник и встала рядом с Юлькой перед монитором. попеременно откусывая от пирожного и облизывая крем с пальцев.
- Твой пришел, - равнодушно сообщила она.
Юлька внимательно смотрела на экран. Не выдержала, спросила не оборачиваясь:
- А ты откуда знаешь?
- Девки видели. Наверху сидит, - Ленка поискала, обо что бы вытереть руки, и вытерла о свою пачку.
- "Подругам" приготовиться к выходу, - послышался голос ведущего из динамиков.
Юлька направилась к сцене. И, стоя за тяжелой кулисой, ощутила уже знакомое: в огромном зале один человек думает о ней и ждет ее выхода.
Юлька со второго класса танцевала в КДС и давно перестала бояться зала. В заигранной до дыр "Тщетной предосторожности", если за кулисами не стоял педагог, они даже развлекались на сцене - скажем, в финале, когда закидывали цветами счастливых влюбленных, можно было влепить бумажным цветком кому-нибудь из своих в лоб и уворачиваться в толпе от жаждущих мести девчонок. Зал казался Юльке со сцены одним бледно-серым, аморфным существом, неделимым на людей.
И вот теперь она вдруг почувствовала, что зажимается, боится одного человека во всем зале. Тотчас разозлилась на себя и решительно шагнула под свет прожекторов…
После спектакля девчонки отдыхали в уборной, пропахшей потом, как конюшня, смывали грим. Света сидела, бессильно опустив руки, склонив голову. Наталья Сергеевна раздраженно ходила взад и вперед.
- Святых выноси! Дуня из культпросвета лучше станцует! Что с тобой, лебедь ты моя? - она наклонилась к самому лицу Светы. - Я с тобой разговариваю!.. Ну, скажи, что не можешь - замену бы дали! Чем вот так позориться!
- Пришел? - шепотом спросила Ия.
Юлька кивнула, быстро снимая тени вокруг глаз.
- Если домой будет звать - не ходи. Родители на даче, музыку включит и сразу под юбку полезет…
- Да отстаньте вы от меня! - не вытерпела Юлька. - Погуляю полчаса и приду!
Ребята и девчонки выходили из служебной двери в нижний коридор Дворца, где курили последние зрители, дожидаясь, пока схлынет толпа в гардеробе.
Неподалеку у зеркальной стены стоял высокий, чуть седоватый мужчина с тяжелым волевым лицом, похожий на породистого эрделя, - вполоборота разговаривал с товарищем, провожая глазами юных балерин.
- Илья - фас! - Демин ткнул в него пальцем.
Кругом засмеялись. Ильинская, нимало не смутившись, быстро, оценивающе оглядела Эрделя.
- Сигарету, блин! Сигарету дай, - зашипела она. Кто-то протянул пачку, Илья воровато стрельнула глазами по сторонам - нет ли педагогов, - небрежно зажала сигарету двумя пальцами и, разводя носки по пятой позиции, как бы мимоходом направилась к Эрделю. Тот с готовностью щелкнул золотой зажигалкой…
Юлька пропустила вперед сокурсников - Демин тащил компанию в кино - и вышла на крыльцо. Игорь ждал, с интересом изучая программку.
- Привет…
- О! Привет! - он оторвался наконец от программки и, подхватив Юльку под руку, бодро направился к выходу из Кремля.
- Ну как, понравилось? - не без гордости, даже чуть снисходительно, спросила Юлька.
- Здорово! Просто здорово! - Игорь восхищенно покачал головой. - Хай класс!.. Я же на самой верхушке сидел - ты выбегаешь, такая маленькая, беззащитная такая. И вдруг - смотрю… У вас что, декорации из фанеры, что ли? - неожиданно спросил он.
- Конечно, - удивилась Юлька.
- Нет, но ведь Дворец съездов, не урюпинский же театр! Неужели настоящую избу не могли сделать?.. Ты выбегаешь, маленькая такая, и вдруг - смотрю, эта изба за тобой ка-ак закачается! Ты же спиной к ней, не видишь, а она ходуном ходит! Я уже на сцену не смотрел почти, только на эту фанерку: упадет - не упадет?
- Да она закреплена, - засмеялась Юлька.
- Но я-то не знаю! Думаю - как грохнется сейчас на вас!.. А вообще здорово!.. Только, Юль, вот эти бабы в марлевых юбках…
- Какие бабы?
- Ну, эти… - Игорь заглянул в программку. - Пейзанки!.. Это что, так и должно быть - юбки из марли?
- Из тюля, - сказала Юлька, замедляя шаг и внимательно глядя на него. - Из чего же еще?
- Нет, но согласись - крестьянки в тюлевых юбках… Они же в поле работают, хлеб жнут. Странно как-то… Но все равно - здорово! Особенно финал, когда сорок человек выбежали и туда-сюда, туда-сюда! И такая мощь! Такая силища! Туда! Сюда! - вдохновенно размахивал Игорь руками. - Такая энергия! А в стране рабочих рук не хватает!! - вдруг во весь голос заорал он. - Заводы стоят!! Урожай убирать некому!! А они - туда-сюда, туда-сюда!!!
Юлька развернулась и молча пошла в другую сторону. Игорь догнал ее и невинно пристроился рядом.
- Ты куда?
- Отвали! - Юлька снова развернулась на сто восемьдесят.
Игорь не отставал ни на шаг.
- Юль, ты газеты читаешь? У нас демократия! Могу я иметь свое мнение?
- Нет! - отрезала Юлька.
- Почему?
- Только идиот может не понимать балет!
Игорь придержал ее за ремень сумки. Юлька изо всех сил тянула сумку к себе. Милиционер у кремлевских ворот давно уже пристально наблюдал за ними, держа наготове рацию.
- Ну извини, Юль. Я же в первый раз на балете, - осторожно сказал Игорь, сдерживая смех. - Может, чего не понимаю. Ты объяснишь, я врублюсь понемножку. Буду приобщаться к высокому… Пойдем, - он почти силком повернул ее к выходу.
Юлька шагала с суровым видом, хмуро сведя брови. Игорь искоса поглядывал на нее и улыбался.
- А куда мы идем? - спросила Юлька, когда они вышли наконец из Кремля к Манежу.
- Как куда? Ко мне.
- Зачем? - снова остановилась Юлька.
- Знакомиться с родителями.
- Вот так сразу? - недоверчиво спросила она.
- А чего тянуть? Упадем в ноги. Они нас благословят. Потом все весело танцуют среди картонных берез…
Юлька ожесточенно размахнулась и что было сил огрела его сумкой по спине.
Она глянула на просвет в пустую гостиную и кухню и вошла следом за Игорем в его комнату.
- А где родители?
- Наверное, на дачу свалили… Музыку любишь? "Битлз", - Игорь вытащил диск из стеллажа.
Юлька замерла у дверей. Все происходило именно так, как говорили девчонки: предки на даче, музыка. Сейчас начнется… Но отступать было уже поздно. Юлька сунула кулаки в карманы юбки и прошла в комнату.
- Мне все равно.
- Опять "все равно"?
- Ну поставь, - досадливо сказала Юлька.
Игорь врубил вертушку и развалился на диване нога на ногу.
- Садись, - похлопал он по дивану рядом с собой.
- Не хочу.
- Кофе хочешь?
- Нет.
- Слушай, ты сама-то замечаешь, что сначала говоришь "нет!", а потом уже думаешь?
Юлька независимо пожала плечами.
Игорь жил в двух шагах от Кремля, на тихой улице Грановского, но пока они дошли до увешанного мемориальными досками дома, Юлька сто раз готова была плюнуть на все, повернуться и уйти. В училище она привыкла к простым словам, когда говорится то, что слышится. Тебе могут сказать "ты мне нравишься", тогда можно ответить "ты мне тоже" или "извини", могут сказать гадость, тогда можно ответить тем же или просто дать в морду. А Игорь ни слова не говорил всерьез. То есть, наоборот, он все говорил абсолютно серьезно, а когда Юлька, как дура, верила и начинала объяснять или спорить, все оборачивалось хохмой. И обижаться было глупо, и терпеть глупо. Надо было разговаривать на его языке, которого Юлька не знала.
И квартира была совсем не похожа на ту, что привиделась Юльке в счастливом полусне. Громадная, пятикомнатная, в лакированном паркете отсвечивает морозное солнце, в гостиной старинная мебель - всякие резные конторки и кресла, гравюры на стенах.
А у Игоря, наоборот, все современное, стеллажи на роликах, низкий плоский диван-"сексодром". Юлька хоть и старалась не пялиться по сторонам, как бедная родственница, но увидела и компьютер на столе, заваленном бумагами и книгами, и видак с разбросанными вокруг кассетами, и, что особенно поразило, пылесос "Панасоник" в углу. А в окнах - купола и звезды Кремля, как на открытке. Юлька впервые в жизни была в такой квартире и вообще давно не была в нормальном человеческом доме.
А Игорь с улыбкой наблюдал, как она ходит по комнате, старательно выдерживая безопасное расстояние от дивана.
- Слушай, ты откуда такая?
- Ты все равно не знаешь, - с вызовом сказала Юлька.
- А все-таки?
- От Хабаровска час на самолете. И там еще автобусом. Поселок Рудник.
- А-а, сибирский характер, - понимающе сказал Игорь. - Есть женщины в русских селеньях…
- Ага. Есть.
- А как в балет занесло?
- А так. Мимоходом… Ну, а ты чем занимаешься?
- Учусь. В университете. Вторая древнейшая профессия - журналист.
- Да? А первая какая?
- Ну-у… - опешил Игорь. - Как бы это тебе объяснить…
Юлька в этот момент подошла слишком близко к дивану. Игорь раскинул руки - "как бы это объяснить?" - и будто невзначай обнял ее за талию. Юлька мгновенно вывернулась и отскочила.
- Что такое? - невинно поднял брови Игорь.
- Ничего, - буркнула Юлька. Она растерянно, двумя руками держалась за "молнию" на бедре и неудержимо краснела.
- Да что случилось? - уже всерьез сказал Игорь.
- У тебя булавка есть? - не глядя на него, спросила Юлька…
В огромной ванной, где можно было поставить гарнитур и жить, она развернула юбку, которую носила с пятого класса и которая за это время превратилась в мини, "молнией" вперед. От резкого движения старая "молния" лопнула по всей длине. Юлька, как сумела, закрепила ее булавкой. Вышла, поправляя булавку, ногой закрыла за собой дверь и, как шла, склонив голову, так вслепую и наткнулась на стоящего в прихожей мужчину.
- Привет, - поздоровался мужчина, с интересом разглядывая ее.