– Америка слава, – поправлял Байден. Он достал десять долларов из кармана, положил на стол. – Бери, это мой вклад в борьба с сепаратист, с…москакал.
– С москалями, господин вице – президент великой страны, – поправил Вальцман, гордо вскинув голову. Дрожащими руками он взял десятку, положил в карман, а затем, подумав, вытащил ее обратно и стал целовать. Байден выставил колено.
– Целовать здесь!
– О какое блаженство! – воскликнул Вальцман и опустился на колени.
Байден весьма довольный вернулся в Америку, великую страну, которая поставила на колени всю Европу, а в непокорных странах таких, как Ливия, Ирак, Югославия, Украина, навела порядок.
Вальцман понимал, что, так или иначе, война требует денег. Те пятерки, жульническим путем добытые через мобильные телефоны, давно разворованы, неоплаченные долги в размере четырех миллиардов долларов россиянам за газ, очутились в карманах революционеров. А помощь международного валютного фонда, ах, эта мизерная помощь тоже не дошла по назначению, так что… Яйценюх сразу заявил: казна пуста. Соврал, каналья. Сто миллионов долларов, пусть это небольшая сумма, но эта сумма осела у него в кармане. А война… кто на нее будет тратиться, Коломойша? Он, хорек еще тот: армию свою содержит. В общем, давайте договариваться! Но с кем? Не с кем. С сепаратистами? Упаси Боже!
А дни шли, денежки испарялись. Наконец, Бардак сказал Вальцманенко: что хочешь делай, договаривайся о мире, веди активные боевые действия, но чтоб Донбасс был свободен от сепаратистов, а то сын Байдена уже нервничает, и я его понимаю.
Помня подсказку Бардака, Вальцманенко собрал пресс-конференцию и объявил о перемирии.
– Что означает это перемирие? А оно означает полное разоружение сепаратистов, бандитов, ватников. Они должны сдать оружие и если выяснится, что он никого не застрелил, что это оружие он носил с собой для украшения, для престижа, ему может быть амнистия. Всех остальных ожидает всенародная кара – расстрел, повешение, вечная каторга. Разбитые школы, детские сады, отнятые жизни придется в будущем восстановить за счет своего труда, подразумевается, что за трудовую повинность никто платить не будет. Те русские войска, которые там находятся, могут перейти границу, то есть вернуться домой. Я, как всенародно избранный президент иду еще на одну уступку. На период переговоров, срок одна неделя, военные действия прекращаются. После сдачи оружия властям на добровольной основе, они могут разговаривать на русском у себя дома, как правило, на кухне, но так, чтоб их говор не был слышен соседям. Это связано с тем, что в Украине государственный язык один – это украинский язык, в основе которого будет положен Галицкий диалект. Далее. Сдавшимся в плен, гарантируются права – дышать, пить воду, то есть воду из обогревательных труб, размножаться, трудиться, не покладая рук и гордиться своей нацией, да бить поклоны Степке Бандере.
24
Американские стратеги сменили пластинку и тайно заговорили о мире, но на тех же условиях: ополченцы с поднятыми руками добровольно сдаются властям, а дальше эти власти решают, что с ними делать. Украина и ее руководство начали переговоры.
Переговоры о мире затянулись. Надолго. Вальцманенко понимал: переговоры могут начаться и тут же закончиться, и о нем перестанут говорить на каждом шагу. Пусть поговорят. Авторитет президента не делается в один день. Для этого надо потратить недели месяцы, годы. Однако трепачи устали трепаться об одном и том же, надо было сменить пластинку. И все, как сговорились: в один день закрыли свои поддувала. Вальцманенко тут же заметил и возмутился: что такое, почему? разве этот вопрос перестал быть актуальным?
– Надо начать переговоры, – сказал помощник Залупценко. – Можно арестовать участников переговоров со стороны сепаратистов.
– Будет шум.
– Ну и что? И мы начнем шуметь, да так етти их мать, – в душу бога мать. Сам Бардак вздрогнет.
– Позови бывшего президента Кучму, он наиболее подходящая кандидатура.
Экс-президент Кучма появился через час, выслушал Вальцманенко, но сказал, что он один боится, а вдруг чего.
– Ты мне дай Медведчука, Шуфрича и кого-нибудь еще.
– Бери Залупценко.
– Этого придурка? Ни за что в жизни. Он может все испортить.
– Ну, хорошо, возьми няню Маланью. Ты мой план, мой мирный план знаешь. Доведи до сведения этим придуркам.
– Боюсь, что этот твой ультимативный план вызовет только злой смех. Это ультиматум, а не план мирных переговоров. Но посмотрим. Я буду следовать плану, от себя ничего не скажу, но за успех переговоров не ручаюсь, говорю сразу. Может, ты отведешь войска? Ведь войска можно ввести в любое время, не так ли? Отвел, ввел, опять отвел, опять ввел.
– Великий Бардак одобрил мой план, теперь он не может быть изменен, сам понимаешь. И без того мы пошли на многие уступки. Мы разрешили представителю России присутствовать на переговорах, меня президент буквально умолял об этом, мы пригласили представителя ОБСЕ, так, что, как видишь…, не то, что Россия. И вообще Россия в глазах всего мира упала на самое дно, а Украина поднялась до небес. Я, когда бываю на западе, мне все протягивают руки, а если сам Бардак присутствует, я возле него, как единственный сын при отце. Ты понимаешь? Я все время улыбаюсь, даже рот болит от растяжения.
– Что с газом-то? Замерзнем зимой?! Не слушай ты этого безмозглого Яйценюха, он и нашим, и вашим. Пройдет какое-то время, он кого-нибудь обвинит, может даже тебя, как президента, он такой, непредсказуемый.
– Я заставлю его продавать нам газ по такой цене, какую я ему продиктую. Но сначала мне нужно перекрыть Южный поток, Бардак мне обещал, он даже сенатора Маккейна посылал в Болгарию, там в штаны наложили и отказались от российского газа, дровами будут топить. И мы на дрова перейдем.
– Ну, ладно, я вижу…, – осекся Кучма и поднялся с кресла. – Завтра мы в Донецке.
Донецк встретил делегацию дружно. На первом же заседании председатель правительства Донецкой республики Бородай заявил:
– Полный вывод бандеровских формирований из нашей земли, а потом будем садиться за стол переговоров. А пока так, поговорим о том, о сем. Не возражаете? Леонид Данилович, побудьте у нас несколько дней, мы вам покажем Донбасс и Луганск, вы не узнаете наши города, особенно мелкие, областные. Вы убедитесь, что убивают безоружных, матерей, маленьких детей, уже сорок малышей убиты. Корреспондентов убивают, забирают в плен, пытают их, пришивают им, Бог знает что. Особенно издеваются головорезы Коломойши. Он уже заявил, что мирному плану президента не подчиняется. Оружие мы сдавать не собираемся, у нас своя армия, своя власть, своя республика, свой Верховный совет. Пусть убирается…вся хунта в Галичину. Мы с бандерами бок обок жить не хотим и не будем.
Члены правительственной делегации Медведчук и Шуфрич внимательно слушали руководителя делегации Новороссии и хорошо понимали, что Бородай прав: не Новороссия пошла на Киев с танками, самолетами и пушками, а все наоборот, киевская хунта организовала побоище на Юго-востоке. За что, за какие преступления? Думают иначе, независимости хотят? Дулю им! Какая, может быть независимость, если сын Байдена, заокеанского старичка, который уже с трудом передвигается, но ради наживы готов ухо себе отрезать, лишь бы все было так, как ему вздумалось. Ничего, что это за тысячи километров, за океаном, в далекой, непредсказуемой стране, Америка ведь, сам Бог велел ей править миром, а какие-то там украинцы, да это не народ, а быдло, рабы. Они мне уже ботинки языками вылизали, да так старательно и так рьяно, скоро дырки появятся. Не на подошве, а сверху. Шнурки уже перекушены.
Кучма, как представитель власти, что-то говорил, но это были пустые слова, не имеющие ничего общего с логическим мышлением. И посол России в Украине Зурабов добавил, что, дескать, худой мир лучше доброй ссоры. Это было, в какой-то степени верно. Это давало возможность убрать и похоронить погибших, а возможно починить водопровод: люди без воды – хуже, чем без хлеба, но никакого мира на самом деле не было. Коломойша приказал палить со всех видов оружия.
В перемирии были заинтересованы Германия, Франция, Россия, они-то и подбивали Вальцманенко продлевать это хрупкое перемирие. Но в Киеве собрались бандеровцы и требовали войны. И понятно почему: на войне платили, и неплохо. Некоторым тысячу долларов, а командирам по четыре. А за голову, доставленную в мешке, плата отдельная. Такая армия была у Коломойши. И…допустим, что Юго-восток разгромлен, война окончена. Что дальше? С кем бандиты будут воевать, кто им будет платить баснословную зарплату? Может друг с другом?
С понедельника на вторник, в начале июля, Вальцманенко, глубокой ночью отказался от мира, заявив, что Украина имеет право не только обороняться, но и наступать и, кажется, в этот период начался план "Б" – применение химического оружия и стрельба из пушек по жилым кварталам. Надо выжечь донецкую землю химическим оружием ради сына заокеанского старичка Байдена, который ждет, когда сможет в дикой стране сесть в кресло директора уже созданной компании. Возможно, эта земля уже продана киевской хунтой. Не зря Яйценюх вопил: казна пуста. Надо было наполнить казну, а заодно и свои карманы. Яйценюх сказочно жадный, а потому вор высшей категории.
У бойцов освободителей одна надежда на Россию. Поможет ли Россия? И не порционно, а масштабно, как великая страна, обладающая ядерным оружием, или будет ждать наемные армии братского украинского народа у своих границ? Кто создал Украину как государство? Кто подарил ей земли Малороссии, кто отдал Крым, как конфетку, которую младший брат тут же проглотил и почувствовал кислый запах во рту? Ленин, Хрущев. Кто создал мощную экономику на территории братской Украины? Россия. Вот и жди теперь вооруженного до зубов брата-неофашиста у своих границ. Гитлеровский дух уже маячит, причем бандеры гораздо более развращены в моральном плане. В них больше зла и мести, чем у гитлеровских солдат. Можно твердить и дальше о братском народе, но это уже вызывает смех. Почему бы не назвать эсесовцев братьями? Кто нам мешает?
25
Западные лидеры после удачного замысла с Януковичем – тянуть лямку как можно дольше, используя для этого разговоры, всякую болтовню, чтоб усыпить бдительность, стали пробовать заговорить и русского президента. Русский президент терпеливо все выслушивал, а вот какие выводы он делал из этой болтовни, видимо никто никогда не узнает. Мы только знаем, что болтовня между Бардаком и П…. давно прекратилась, так как потеряла всякий смысл. А вот министр иностранных дел России с Госсекретарем США продолжали общаться и переливать из пустого в порожнее: Кэрри так хотелось, хотя бы по тону разговора узнать, что же думают в России. Приблизились ли их мысли хотя бы на маленькую долю или все так же россияне упрямы. Что они так защищают своих земляков – террористов? Разве это люди? Это террористы и все тут. И вот в тот самый период, когда Вальцманенко объявил о перемирии, которое не соблюдалось ни на один час в течение девяти дней, главы четырех государств – Германии, России, Франции и Украины, договорились продлить призрачное перемирие, но Вальцманенко передумал уже на следующий день. Должно быть, ему подсказали или обратили внимание на политику Бардака: договоры договорами, а стрельба стрельбой.
Вальцман сделал вид, что он не виноват. Это Верховная Рада так решила начать в Донецке и Луганске массированные бомбардировки жилых кварталов. Лидеры Франции и Германии почесали затылки, а Псаки Суки, получив указание Госдепа США, объявила, что в восточных регионах сепаратисты возобновили стрельбу по доблестным войскам неньки Украины.
Начался массовый исход населения из двух восточных областей: химическое оружие, напалм, кассетные бомбы стали угрожать не только взрослому населению, но и детям: пансионат больных детишек дошкольного возраста срочно пришлось эвакуировать, как было сообщено, в безопасное место.
Жители двух областей ждут помощи от своей настоящей родины России, но этой помощи пока нет. Они бедные не жалуются. Россия принимает беженцев, присылает гуманитарную помощь, медикаменты и, конечно же, двустволки в качестве вооружения, с которым не попрешь против танков и самоходных артиллерийских установок.
Науськиваемые американцами, младшие братья ведут себя по-хамски. Ничего человеческого не осталось в душах украинцев, тех, кто за убийства получает тридцать серебряников от Коломойши, Юлии, Клочка, Ляшки-Букашки и прочих моральных уродов.
С невероятной злобой затравленной собаки, они произносят клички тех, кому послали танки, самолеты, артиллерию, они, люди дна, убивают героев, гордо идущих на смерть за свою свободу и независимость. Должно быть, Вальцманенко и его камарилья хотят видеть людей с завязанными за спиной руками у бетонной стены, с повязками на глазах, напряженно ждущих выстрела, целиться им в лоб, лишать их жизни без суда и следствия. Только за то, что они думают иначе. И правильно, что они так думают, ибо Вальцманенко и его камарилья думают только о том как бы набить карман, который и так уже трещит по швам, а что касается понятия думать, то в их лексиконе просто нет такого слова. Пердуске думает так, как думает его наставник Бардак, его духовный отец, а бандеры думают так, как думал их кумир Степан Бандера, а Бандера думал, как думал Адольф Гитлер.
Странно, что эта философия исходит от руководства великой, цивилизованной страны Америки. Что с ней случилось? Неужели она почувствовала, что приходит конец мировому господству и так цепляется за хвост уползающий змеи?
То, что дядя Сэм перестал считаться с Россией и ее президентом, хотя они считались партнерами, не вызывает особого удивления: свинья льву всегда нагадит, хоть и побаивается его. А вот то, что он наплевал в душу Ангеле Муркель и французу Олланду, вызывает удивление.
Ангела, когда сидела на слушаниях по восточной политики Германии, делала вид, что слушает, а сама думала о своем. Забренчал телефон, она извлекла его из сумочки, погасила пальчиком и оставила у себя.
"Подслушиваешь меня, пес африканский, и не стыдишься. Такова ваша мораль. Целуешь в щечку при встрече, желаешь мне всех земных благ, а думаешь, как бы выведать еще что-то, как бы ни потерять контроль над мозгами. Ни стыда, ни совести, Бардак. Первый раз без тебя решили вчетвером продлить хрупкий мир на востоке Украины, а ты тут как тут: выпустил эту Псаки Суки от имени Госдепа, и она запела, что твоя страна приветствует пролитие крови. Наплевал в душу женщине, дерьмо африканское. Я бы тебя послала подальше, да разве пойдешь против всех? Все с ума сошли, зациклились на этой нищей Украине. Из-за чего, из-за кого? Сын этого старика Байдена без работы? Почему бы не потратиться отцу на содержание сына? Наворовал, небось, на три поколения на три века. Позвоню ему и скажу: я возмущена поведением этого еврейчика Вальцманенко".
Так думала Ангелина Меркель – канцлер Германии, великой страны, не так давно восставшей из руин в результате войны, которую затеял фюрер, духовный отец Степана Бандеры. Она, конечно, не позвонила президенту: союз Западной Европы и Америки пока был прочным и незыблемым. Бардак, этот путаник, не вечный президент, время, когда придется покинуть кресло президента, приближается со скоростью света.
Вместо того чтобы возмутиться и высказать это возмущение прилюдно, она переключилась на него и стала задавать себе каверзный вопрос: а можно ли поставить его в положение Януковича? Заболтать его, заговорить, все время отвлекать его от основных обязанностей, сидя у него в кабинете и рассказывая сказки про белого бычка, который может превратиться в серого, если не так его кормить? Ведь Януковича же заболтали Нудельман, кривоногая красавица баронесса Эштон и ее министр иностранных дел Штайнмайер. И Янукович сдался, ослаб, ему стало душно и неуютно в царском президентском кресле. Он ведь сбежал на свежий воздух.
Ей показалось, что русский президент в последнее время стал тушеваться, как-то сник, растерялся, пошел на попятную. Его команда смотрит ему в рот и отделывается общими фразами. Но ничего конкретного. А, может, он того… выжидает? А может, он выкинет такое, что вся Европа ахнет?
Она уловила смысл слов лишь последнего выступающего. Это была женщина. Она говорила правду, а…это были жуткие вещи. Неужели это происходит на востоке, в самом деле? А что если потом вся ложь выйдет наружу, она уже не будет канцлером, но встречные будут плеваться в ее сторону и спрашивать: Ангела, как ты могла так врать, как ты могла это допустить?
Что делать? Что делать сейчас, какой принять вид? Дрожащий рукой она положила мобильный телефон в сумочку, взяла ручку, развернула блокнот и стала. что-то записывать. А записывала она отдельные слова и выражения оратора. Она тут же, как только закончится слушания, вызовет Штайнмаера и спросит: Франк, ты слышал? Если слышал, поезжай немедленно на восток Украины. Ты должен убедиться лично…А, Бардак звонит, черт бы его побрал. Уже доложили ему, что я освободилась.
– Хелоу, моя дорогая! Я люблю тебя, не обижайся. Мой друг Байден у меня сидит, плачет: сын без работы, без сланцевого газа. Я буду добывать этот газ и тебе продавать, а ты откажись от газа. Я скоро приеду в Германию. Гуд бай, майн фрэнд, гуд бай!
Ангела расхохоталась. Она представила его как мужчину, и ей стало дурно.
– Франк, организуй, что-нибудь такое…,сам понимаешь, тяжело на душе.
26
Известные варварские события в начале мая в южном портовом городе Одессе облетели весь мир. Правда, так скоропалительно, туманно, они так действовали на умы журналистов, политических деятелей, как бы однообразно, утомительно, раздражающе, что каждый, кто слышал и видел по телеканалам, хотел побыстрее избавиться от этого видения путем забвения. Ну, подумаешь, собралась толпа бандитов под руководством активиста майдана Пару-Убия, вооруженная коктейлями Молотова, туристскими топориками, ножами, а кое-кто и пистолетами, в масках, с криком-гиком, набросилась на палаточный городок и устроила погром. Храбрые одесситы ноги в руки и бегом. Благо был открыт Дом Профсоюзов, где можно было спрятаться. Но бандеровцы Галичины этого и ждали. Они их там закрыли, облили бензином и сожгли. Сорок восемь человек сгорели заживо.
Жители миллионного города только ахали и вздыхали и, ахая и вздыхая, стали смотреть на галичанских героев с восторгом. Вот это да, это бойцы. Им по семнадцать лет. Кому и больше, а кому и меньше. Все, не только "храбрые" одесситы ждали, что героев арестуют, предадут суду. Но вместо этого о героях, да и о бесчеловечных событиях забыли вообще. И одесситы тоже. Забыли о храбрости, о боли за свой город, о стыде, что не защитили людей, самих себя, от того, что каждый мужчина-одессит не имеет больше права называться мужчиной, поскольку галичанские мальчишки поставили их на колени. Теперь можно задать любому мужчине не одесситу вопрос: пожмете ли одесситу руку? Никогда – ответит любой: руку трусу не пожму. И будет прав, ибо любой одессит способен на мелкие скучные балачки, детские басенки типа… Миши Жванецкого.