- Гуд бай, си ю лейте, - помахал рукой парень: новеньких русских на пляже было полно.
- Си ю, Данон, - ответила Лена.
К вечеру море стало остывать. Ваня замерз, вышел с гусиной кожей. Лена растерла его толстым махровым полотенцем и велела накинуть сверху на футболку, как попону.
- Во сколько нас кормят? - После часа, проведенного в воде, Ваня захотел есть. Обед в путевку не входил, Лена купила категорию НВ+, завтрак и ужин с напитками, а местных ресторанов они еще не знали.
- Ужинаем во сколько, не подскажете? - обратилась Лена к матронам.
- С половины седьмого.
На часах было шесть. Маленьким дорожным утюгом Лена оперативно погладила рубашки и брюки, Ваня вставил в плеер диск Шинед О’Коннор, и они отправились в ресторацию.
Посреди главного зала был устроен шведский стол, высокими стопками стояли тарелки, судки с горячим, огромные вазы салатов из овощей, порубленных крупно, словно топором, поленница французских булок, подносы с пирожными, мороженицы, диспенсеры с кипятком, чайники с заваркой, молоком и кофе. Среди съестного развала Лена нашла противень с пиццей и взяла четыре куска. Ваня решил попробовать жаркое из рыбы.
- Все-таки рыболовецкая страна, от слова "тунец", - сказал он.
Оказалось, Лена сделала правильный выбор, а пересоленное жаркое пришлось заменить на пятый, шестой, седьмой и восьмой куски "маргариты".
Официанты появлялись в ресторане только вечером - разливали вина, фанту, кока-колу, минеральную воду, кому что. Самостоятельно наполнить бокал нельзя, приходилось ждать, пока к столу не подойдет гарсон.
- Вас уже предупредили? - "англичанка" с пляжа поглаживала ножку пустого фужера. - Если не дать официанту динар, в следующий раз он наливает вино мимо бокала на скатерть. И оно красивыми красными струйками стекает прямо на брюки.
Если, конечно, вы сядете за тот же столик и он вас вспомнит. Но они, собаки такие, обычно ничего не забывают. Так что на чай дают все. Такие тут нравы. Кошмар. Вчера пришлось горничную силой выпихивать из номера. Вдвоем ели вытолкнули. Не успокоилась, молотила в дверь кулачищами. "Sauvage! - кричали мы ей, - дикая!" И не произносите громко слова зуб, забор, ник, тюрьма - по-арабски это пенис, вагина, заниматься сексом, задница - ну, я смягчаю, вы поняли.
Лена слушала и медленно тянула кока-колу. Ваня отсчитывал динар мелочью.
После ужина они вернулись в номер - на территории включили гремучую музыку, сейчас должна была начаться анимация, ежевечернее шоу с танцами живота и конкурсами. Сельский клуб. Ваня таких активитис не любил, а Лена устала.
Их окна выходили на другую сторону, в сад. Здесь было уже не так шумно, хотя динамики все равно доносили и музыку, и голос ведущего. Чтобы заглушить уличные звуки, Ваня включил новостной канал ВВС.
- Правильно, хоть английский потренируем, - сказала Лена.
Весь следующий день они проторчали в море, как дети, дорвавшиеся до сладкого, и так одурели от солнца, чистого воздуха и расхода калорий, что утром еле проснулись - Ваня пять раз нажимал в мобильном кнопку Snooze, прежде чем смог оторвать голову от подушки. Лена вообще не слышала будильника.
По расписанию завтрак начинался рано, с семи, а заканчивался в десять. Часы показывали девять тридцать три, надо было спешить. Наспех почистив зубы и умывшись, они отправились самым коротким путем - через сад во дворе.
В ресторане было малолюдно. Стоя у раздачи, Лена вдруг увидела девушку, во все глаза смотрящую на них. Прошло, наверное, минуты две, прежде чем Лена смогла понять, что это действительно Нина Тарасова, с которой она десять лет назад учились в институте, а не галлюцинация от недосыпа.
- Ниночка! ты! сколько лет, сколько зим! Вань, познакомься, это Нина, я у нее курсовые списывала.
- Здравствуйте. Очень приятно. Теперь у нас будет компания. Давно здесь?
- Третий день.
- Как вам отель?
- Отлично. Пионерлагерь для взрослых.
Лена долго не могла поверить, что такое бывает. Не переписываясь, не созваниваясь, оказаться одновременно в одной точке земного шара. Случайность заключалась еще и в том, что Нине подменили отель. В аэропорту Монастир представитель турфирмы вручил группе конверты с фирменным лого, где лежало снабженное подписями и печатями уведомление о замене отеля, - оказалось, такая вероятность предусмотрена контрактом.
- А какой брала?
- Соседний, "Эль Муради". В замене есть и минус, и плюс, меня уже просветили. "Сол Клуб" дальше от порта Кантауи, и бассейн тут хуже; но зато у нас напитки бесплатные. И вы вот здесь оказались. Водки не привезли?
- Нет.
- Жалко. Русские без водки скучают. Тут целая компания собралась на пляже, все в одно место загорать приходят, так и называется - русский пляж. За складом тентов, ближе к "Эль Муради".
- Туда мы даже не дошли, - сказала Лена, - и то сложилось впечатление, что какая-то Гагра.
- И не пойдем, - поддержал ее Ваня.
На завтрак Нина пришла не одна - ее сопровождал невысокий итальянец спортивного телосложения. Выглядел он невыспавшимся.
- Это Марио, из Болоньи. Там знаменитый университет. Вчера на дискотеке познакомились.
- Е-е, дискоу, - кивнул итальянец: узнал слово.
"Интересный", - подумала Лена. "Прохиндей черноглазый", - решил Ваня, а вслух сказал:
- Молодец Нина, времени даром не теряет.
- Жизнь коротка, а отпуск тем более. Поэтому предпочитаю не ползать, как Тортилла, а бежать, как скороход в семимильных сапогах. Что это у вас за серая каша в тарелках?
- Кус-кус, национальное блюдо из проса.
- Выглядит неубедительно… Это съедобно?
- Съедобно, - ответила Лена. - Но невкусно. Но - полезно. Завтрак аристократа а-ля тунизьен. Попробуй.
Нина взяла в руки вилку, подцепила небольшой комок с края ее тарелки.
- Хм-м… Давненько такого не ела. Фу! - Нина скорчила гримасу для Марио, чтобы он понял. - Чего-нибудь другого там нет? Яиц, например…
- Остался один хлеб и кус-кус. И кипяток. Берите чашки, наливайте воду. Сахар вроде тоже на подносе был. Чайные пакетики у меня есть. - Лена полезла за ними в карман.
Спасибо, начальница на работе предупредила: чай, конфеты, кипятильник берите с собой. И за палку сухой копченой колбасы или суджука потом сами себе спасибо скажете. Лена не очень-то ей поверила, питание в отеле двухразовое, НВ+, а начальница дура, но пару запечатанных в вакууме нарезок все же взяла. А стоило десяток. А шеф-повара отеля вздернуть на рее. Так они потом и спасались: Лена даноновскими йогуртами из местного супермаркета, а Ваня пиццей и кока-колой.
Выпив по чашке эрл-грея с кукурузным багетом, Нина с итальянцем решили провести день на пляже, а Лена и Ваня - разведать окрестности. Выходя из опустевшего ресторана, они стали свидетелями сцены. Персонаж в белых и не очень белых передниках словно по циркулю выстроился в круг, посреди которого стоял толстый шеф-повар в громадном смешном колпаке. На полу, у его ног, красовался двойной лоток с ложками и вилками. Шеф был в ярости, он указывал на приборы рукой и орал по-арабски.
- Обана! - сказал Ваня. - Субботняя порка за грязные вилки.
Ближайшим крупным населенным пунктом был город Сусс - как показывала карта, десять километров по шоссе, никуда не сворачивая. У ворот отеля Ваня с Леной поймали такси, - вернее, такси само их поймало, - сели на заднее сиденье и поехали.
- Суссу около трех тысяч лет, - сказала Лена, листая путеводитель. "Рено" катило по ровному шоссе. - В нем есть медина - кварталы старого города, обнесенные крепостной стеной с целью фортификации. Кроме того, улицы медины переплетены в лабиринт. Так что мы туда не пойдем, - заключила она и положила голову Ване на плечо.
- Сусс, - объявил таксист. - Вам куда: набережная, центральная площадь, медина?
- Центральная площадь.
Шофер круто взял вправо.
- Городок, как наш какой-нибудь Сергиев Посад, - сказал Ваня, глядя по сторонам, - колоритный и безвкусный.
Таксист получил три с половиной динара по счетчику и укатил. Они стояли на площади, разлинованной крупными ромбами. Солнце палило немилосердно, не спасала даже тень от пальм, тут и там растущих на плацу.
Куда пойти… направо? прямо? Наугад они свернули на боковую пыльную улицу, протянувшуюся вдоль берега, и зашагали по теневой стороне.
Улица оказалась длинная. Дома на ней стояли разномастные, у многих даже этажи были построены в разных стилях: здесь так принято, каждая новая семья надстраивает себе этаж. Ваня сфотографировал одну такую постройку. Бельэтаж со средневековыми окнами-бойницами выложен терракотовой кафельной плиткой, над ним - ар нуво с эллипсоидными иллюминаторами во всю стену, затем этаж простой кирпичной кладки, и наконец, белоснежная византийская аркада, венчающая этот средиземноморский коктейль.
Среди учреждений тоже попадались экстравагантные здания - у нас бы сказали, конструктивистские. Окна все эдакие-растакие, бетонные витые лестницы… И ведь не знали арабы ничего о том, кто такой Татлин. А строили.
На порогах бесчисленных лавок и павильонов стояли мальчишки-зазывалы.
- Come in, madam, - кричали они Лене, - don’t buy, just have a look! - И заманивали жестами в глубь ярко освещенных лабазов.
Но вместо сувенирных рядов они решили зайти в супермаркет государственной торговой сети "Женераль". В отделе модной одежды Лене понравились юбки странного треугольного фасона. Их было две: черная и оранжевая.
Ярлычок сообщал: фирма Body Guard, сделано в Испании.
- Я дам вам ремиз, скидку, - сказала хорошенькая сейлс-вумен, заметив, что Лене приглянулись юбки. - Какой предпочитаете цвет, блэк или оранж?
Лена вертелась перед зеркалом с юбками в руках, прикладывая то черную, то оранжевую.
- Оранж, - наконец выбрала она.
- Ми ту, - сказала продавщица, - я тоже.
В примерочной Лена оглядела себя со всех сторон, даже попросила у хорошенькой сейлс второе зеркало, чтобы увидеть попу. Юбка села хорошо, и Лена ее купила.
Когда продавщица выписывала чек, к прилавку подошла напарница:
- Поехали в выходные на Табарку.
Табарка - портовый городок на Средиземном море, в нем проходят фестивали и шоу. А звучит как будто Жмеринка какая, или Гребенка, или Коммунарка. Табарка - Коммунарка. Совершенно свойское название.
В цокольном этаже "Женераля" находился большой продуктовый корт. Ваня захотел купить к чаю банку чамиа, тунисской халвы, и они отправились исследовать содержимое стеллажей.
- Вот она. Смотри, какая красивая. Возьмем домой пару банок?
- В "Ашане" такая же - на десять рублей дороже.
- Когда еще я поеду в "Ашан"…
Заодно в корзину приземлилась упаковка фисташковых йогуртов "Данон", шайба тунца с лимоном, кирпич финиковой пасты и бутылка местного ликера "Тибарин".
Оказалось, кассирши государственного "Женераля" обсчитывают точно так же, как на Рижском рынке, и так же бурно реагируют на разоблачение. Но ведь и Лена может поорать, чтобы стекла звенели. Прибежал старший менеджер: "Всё о'кей, всё о'кей…" Переплаченные деньги вернули. В знак окончательного примирения менеджер сунул журнал - каталог товаров:
- Итс э сувенир.
- Ваш чек наш сувенир, - сказал Ваня.
Блуждая по улицам Сусса, набрели на пиццерию. Со стороны заведение выглядело прилично: на веранде стояли белые тенты, звучала нежная арабская мелодия.
- Давай перекусим, - предложила Лена.
В целях коммерции меню было составлено на пяти языках - арабском, английском, французском, немецком и русском, - а для всех остальных названия блюд сопровождали картинки. Листки когда-то распечатали на струйном принтере, а потом не раз и не два на них ставили чашки, проливали воду, брали мокрыми руками, так что с некоторых страниц буквы плакали ручьем.
- Что такое thun? - спросила Лена. На всех европейских языках это слово было написано одинаково.
- Тюна-фиш. Тунец. Еще есть морские фрутс, четыре фромажа, пеперони и веджетериан.
- Давайте тюна-фиш.
Все остальное доверия не вызывало. Не далее как вчера, соскучившись по европейской еде, они отправились в расположенный неподалеку от отеля порт Кантауи съесть в ресторане пиццу с салями - и получили лепешку, украшенную несъедобной ливерной нарезкой. Ваня вызвал шеф-повара.
- Вы хотите сказать, что это - салями? - Он слегка поддел вилкой кусок темно-серого цвета.
- Одну минуту, месье.
Шеф скрылся за золотой шторкой, отделяющей зал от кухонной зоны, и через минуту вернулся с батоном колбасы в руках.
- Вот, взгляните.
На этикетке большими буквами значилось: "SALAMI". Весомый аргумент. И ведь ничего не скажешь. Сковырнули вилкой ливер на край тарелки, съели пустую лепешку с оливкомым маслом. Так что теперь никаких европейских рецептов. Тунец и только тунец.
- Какой диаметр? - уточнил гарсон.
- Средний.
Гарсон спрятал блокнот в карман красно-зеленого фартука, стилизованного под итальянский флаг, и что-то крикнул пиццмейкеру. Лена пошла искать туалетную комнату.
- Налево, - подсказали ей.
За вычурным мавританским порталом следовал небольшой квадратный тамбур с рукомойником, за ним - две кабинки. Лена сделала шаг - и чуть не испачкала туфли: на полу, прямо посредине тамбура, блестела коричневая лужа. Лена поморщилась и, зажав нос, на цыпочках пробралась к левой кабинке.
Ни туалетной бумаги, ни полотенец в гальюне не было. Когда Лена вышла из тамбура, отряхивая руки от капель, гарсон подал салфетку.
- Спасибо, - сказала она и не глядя вытерла руки. А потом, посмотрев на салфетку, увидела на ней следы пищи. Наверное, это был тюна-фиш, здесь все только и делают, что едят тунца.
Лена брезгливо бросила серветку в корзину, посмотрела на мавританский портал, но во второй раз зайти не решилась. Вернувшись, заказала рюмку финиковой водки, плеснула немного на край носового платка и тщательно протерла руки. Остальное выпила для снятия стресса. Залпом.
Обратно в отель их вез негр - первый чернокожий африканец, которого они встретили на континенте. Ваня договорился с ним на четыре динара. Как всегда, они сели назад, и машина лихо сорвалась с места.
- Дай еще динар на кока-колу.
- А на бабу тебе динар не дать? - тихо по-русски произнес Ваня.
Лена полезла в сумочку и протянула негру монету.
- Фо кока-кола.
- Мерси, мадам. Так вы говорите - "Соль Клюб"?
Они доехали точно к ужину, но есть не хотелось.
- Пойдем просто так посидим с компанией, - сказал Ваня. - Можно чая попить. Или вина.
Марио говорил только на родном языке; по-английски, немецки, французски - почти ни слова.
- А я все понимаю, - сказала Нина. - Что тут понимать. Амиго, аморе миа, белла, нон каписко, кватро бамбини…
- Что значит "нон каписко"? - перебила Лена.
- "Не понимаю".
- А "кватро бамбини"?
- А "кватро бамбини"… - тут Нина вздохнула, - это "четверо детей".
- Ну а твой компанейро? Выучил что-нибудь по-русски? - поинтересовался Ваня.
Нина на секунду задумалась.
- Да, - сказала она. - Два слова. "Колючий" и "не хочу".
- Где он сейчас?
- В маникюрном кабинете.
- Где?!
- Маникюр пошел делать. У меня очень нежная кожа, он застеснялся, что царапает, и записался к мастеру.
- Держу пари, заодно и эспаньолку сбреет.
- Позавчера еще побрился. Теперь дважды в день, до синевы…
- Вот так аморе, - удивилась Лена.
- Амор-амор, амор, амор, аморе нон си по, - пропел Ваня из Челентано и перевел: - нет ее, любви. Любовь невозможна.
С бутылкой мерло в руках к столику подошел гарсон.
- Привет, Камиль, - сказала Нина и протянула динар.
Ваня проснулся с температурой. На завтрак он не пошел, и на пляж, и на ужин тоже - весь день лежал в постели, изводил бумажные платки, кашлял, читал роман Гамсуна "Пан" и слушал музыку в плеере. А вечером оказалось, что заболела и Лена.
- Как это нас угораздило в такую жару?
- Никак. Акклиматизация.
Медсестра отсыпала горсть байер-аспирина и посоветовала купить для ингаляций настойку эвкалипта, а также сироп от кашля на основе солодки.
- Питание вам будет доставляться в номер, - сказала она. - Желаю поскорее поправиться. Если что, звоните портье. Всего хорошего.
Перспектива проваляться в гостинице до отъезда совершенно не радовала, поэтому, немного придя в себя, они решили сходить за лекарствами. Ближайшая аптека оказалась в местном райцентре - в порту Кантауи. Недалеко, минут двадцать ходьбы от отеля.
Порт Кантауи - небольшая искусственная бухта, в которой устроен причал для частных катеров и яхт. По периметру гавани построили рестораны, банки, магазины и мини-отели. Туристы ходили туда за спиртными напитками, а также менять доллары на динары: в обменниках отелей плохой курс.
Главной достопримечательностью порта считался поющий фонтан. Какой же это фонтан, подумала Лена, когда увидела его в первый раз. Так, фонтанчик. Три с половиной струйки в небо цикают. У нас такие поливалки на даче ставят - зарядят на весь день, и вот она вертится, орошает газоны.
С наступлением темноты у фонтана собиралась толпа туристов, все ждали шоу. И вот раздавались звуки народной музыки, томной - про любовь, наверное, пели, - разноцветными огнями вспыхивали струи…
- Отойдите, вы загораживаете! - эти немцы всегда возмущаются из-за ерунды. Стоят, любуются на жидкие струйки. Восьмое чудо света. Да господи, да хоть обсмотритесь.
Однажды вместе с ресторанным чеком гарсон положил в папку флаер - на одну ночь в порт Кантауи заезжал автопробег антикварных машин, рейд Рим - Карфаген. Поснимать на мыльницу в темноте не получилось - они просто ходили и любовались на "альфа-ромео", "лянчии" "ламборджини", "мазерати" и "фиаты". Восемьдесят процентов машин были кабриолеты - жарко ведь, подумала Лена. Забавно, в ряды "итальянцев" затесался одинокий "жучок". Попался английский "триумф". Был "инносент". Ваня сказал, по-итальянски правильно: "инноченто". Наверное, что-то редкое. Лена раньше никогда таких не видела.
Местные мужики стояли по обочинам, смеялись:
- Выпендрились! Да у меня и то старше машина!
Аптека находилась недалеко от бутафорских крепостных ворот, ведущих в гавань. Лена вспомнила, как по латыни настойка.
- Тинктура, - попросила она, - э-э-э, эвкалипти…
- Ай си, - сказал аптекарь, - я понял.
- Дайте еще "Пекто 6".
Это был сироп от кашля, тот, что медсестра в отеле подсказала. Аптекарь повернулся к шкафчику, подвигал склянки и выставил на прилавок высокую белую коробочку.
- Спасибо.
Лена взяла коробочку в руки, вытащила вкладыш инструкции.
- Мадам, что вы делаете?! - закричал аптекарь.
От неожиданности Лена отдернула руки от коробки.
- Я хотела прочитать инстракшн.