истома. А самое главное, более не осталось сомнений.
Даглаш вернулся в дом Нэша поздним вечером, на этот раз в двери
вошел сияющий Джон. Кол очередной раз был удивлен его
настроением. Грязный, мятый журналист улыбался во весь рот и
напевал любимую песню из детства. Старик лишь почесал затылок и
протянул:
- Молодежь…
Глава 4
Ночь… прекрасное время суток. Ночью совершаются таинства, ночью
сверхъестественные существа исполняют особенный вальс, они врываются
в сознание и устраивают дикие пляски с разумом того несчастного, кому
"посчастливилось" стать их жертвой на сегодня.
Джон улегся в кровать, возможно, он и сам не понимал причин
возникновения той эйфории, которая ощущалась внутри с момента
соприкосновения с призраком, но ему однозначно было хорошо.
Заснул журналист мгновенно, и, казалось бы, вся ночь должна пройти
в плену сладостных сновидений, однако уже через час веки Даглаша
начали подрагивать, он хмурил брови, пот проступил на лбу, а вскоре
журналист и вовсе завертел головой.
Он стоял посреди погоста, туман волочился по земле, укрывая могилы
плотным сизым одеялом, до ушей доносились скрипы, словно
железные ворота забыли закрыть и теперь они покачивались от ветра.
Поначалу Джон ничего не видел, лишь серость и темные силуэты
коряг, но вскоре перед ним возникла Джулия. Она не пугала его,
призрак постояла несколько секунд, затем куда-то пошла. Конечно же,
Даглаш последовал за ней. Полупрозрачное создание остановилась
около странного предмета, черт которого было не разобрать из-за
тумана, но от взмаха ее изящной руки тот рассеялся и глазам
журналиста явился белоснежный рояль. Инструмент настолько
несуразно, но в то же время завораживающе смотрелся посреди
кладбища, его белоснежный корпус мерцал в лунном свете. Когда же
Джон взглянул на Джулию, то перед ним уже стояла прелестная юная
особа в нежно-кремовом платье, кружева которого украшали
небольшое декольте, ее руки в белых перчатках коснулись крышки,
она села на такой же белый стул и через мгновение послышалась
удивительной красоты мелодия. И вдруг вокруг все начало меняться.
Минуту спустя Даглаш уже стоял в зале графа Оулдмана, как раз там,
где Энни намедни угощала его чаем. Всюду сновали слуги, на диванах
восседали представители высших слоев общества. Мужчины и их
семьи с блеском в глазах смотрели на прекрасную Джулию,
играющую на рояле. Поодаль ото всех стояли двое молодых людей,
они следили за каждым ее движением, ловили каждый вздох. Когда
мисс Оулдман закончила играть, то все принялись аплодировать, один
из молодых людей вышел вперед и заговорил:
- Джулия, ты просто великолепна.
- Благодарю, Эрик, - ответила она, произведя реверанс.
- Послушай…
Но он не успел договорить, как в залу вошел сам граф Бенинг.
Оулдман уверенно проследовал к падчерице, потеснив Эрика.
- Джулия, дорогая, ты играла замечательно. А теперь нам пора
сопроводить гостей в столовую. Будь добра, окажи мне услугу и
составь компанию.
- Да, отец, - очередной раз поклонилась девушка, но глаза ее с момента
появления графа наполнились грустью.
И стоило им покинуть залу, как картинка резко сменилась. Теперь
Даглаш стоял на краю оврага, в котором лежало разодранное тело
Джулии. Ее руки и ноги дергались в предсмертной агонии, изо рта
потоком бежала кровь. Горло было порвано в клочья, где-то вовсе
отсутствовала кожа. Несчастная лежала в луже собственной крови.
Джон схватился за голову, он, было, хотел спуститься к ней, как
умирающая резко открыла глаза и вцепилась в него покалеченной
рукой. Джулия тянула его к себе, Даглаш попытался вырваться, но
споткнулся и упал коленками в кровь, а через секунду ощутил резкую
боль в плече, будто кто-то вонзил в него клыки со спины.
Не выдержав, Джон открыл глаза, его сердце вот-вот готово было
остановиться, он чуть не упал с кровати, однако взгляд устремился в
окно, где уже вовсю занимался рассвет, тогда журналист откинулся на
подушку и, глубоко дыша, зажмурился:
- Что еще за чертовщина, - прошептал он. – Что со мной происходит?
То снисходит благодать, то зло преследует по пятам.
Вытащив из кармана пиджака портсигар, Даглаш вынул мундштук и
закурил. В голове творилась сплошная путаница, на душе кошки
скреблись, а перед глазами стоял образ растерзанного тела Джулии
Оулдман. Скорее всего, эти сновидения не что иное, как прошлое
призрака, она не просто так коснулась его у ворот, она вторглась в его
сознание.
В очередной раз старик Нэш был шокирован настроением и внешним
обликом гостя. Журналист спустился мрачнее тучи, круги под глазами
отливали синевой, взгляд метался по комнате:
- Джон, я право обеспокоен вашим состоянием, - молвил Кол. – Вам
бы к лекарю.
- Не беспокойтесь, мистер Нэш. Я крепкий орешек, меня всей этой
дьявольщиной не сломить, - произнес Джон и принялся ходить из
угла в угол.
- О чем вы, друг мой?
- Что-то там случилось, - продолжил Даглаш, не обращая внимания на
старика. – Она хочет показать мне. Я обязан все выяснить. Раз уж
нашел в себе силы признать, что обратная сторона существует, то
должен дойти до конца и разобраться в этой истории. Она доверилась
мне. Мне! – тут Джон повернулся к Колу и посмотрел на него глазами
полными безумия. – Не кому-то еще, а мне! Понимаете?!
- Джонни, успокойся, - подхватил его под руку Нэш и усадил на диван.
Старик принес холодной воды для примочек и виски. И только когда
бутылка опустела, Даглаш успокоился. Он уснул. К счастью, на этот
раз сновидения не мучили бедолагу, алкоголь напрочь отключил
сознание. Очнулся журналист к обеду, голова раскалывалась на части,
ломота в теле одолевала, руки тряслись как у заядлого пьяницы, но
это все ерунда, важнее то, что мысли не одолевали. После плотного
обеда, Нэш буквально выволок постояльца во двор, чтобы тот
освежился. И как же оба удивились, когда увидели первый снег.
Снежинки неуклюже падали на землю и тут же таяли, трава и деревья
были покрыты изморозью, но солнце светило ярко:
- Ну, вот и зима пришла, мистер Даглаш.
- Признаться, у вас здесь все не как у людей, мистер Кол.
- В этом вы правы, - старик поежился и лукаво посмотрел на Джона. –
Пойдемте, вам надо подышать свежим воздухом. Грязь на дороге
подмерзла, а значит, быть хорошей прогулке.
И двое устремились прочь от дома. Они шли медленно, Кол
разглядывал поля, а Даглаш был сосредоточен и угрюм. А спустя
полчаса Нэш заговорил:
- Расскажите, Джон, что терзает вашу душу.
- Поймёте ли вы меня.
- Полно вам. Вы сами сказали, в Саффолке все не как у людей, так что
не тяните кота за хвост – говорите.
- Я уже несколько раз бывал на кладбище, и каждый раз видел
призрак Джулии Оулдман.
- Та-а-а-к, - протянул Кол.
- И все бы ничего, но после того, как она коснулась моей руки, меня
начали мучить кошмары. То я вижу ее в доме графа, то мертвую и
обезображенную в овраге. Даже в голове не укладывается. Наверно я
схожу с ума.
- Угу, значит, история с Джулией вас поглотила всецело. Не ожидал.
Думал, вы, как и любой другой авантюрист, посмеетесь над байками
старика и уедете.
- А что? Кроме меня были и другие?
- Были, дорогой Джон, были. Но призрака они так и не увидели,
посему покинули Саффолк так же неожиданно, как и прибыли сюда.
Тут Даглаш резко остановился и уставился недоумевающим взглядом
на Нэша:
- Вам что-то известно, не так ли? И куда больше, чем вы мне
рассказывали.
На эти слова старик изобразил печальную ухмылку:
- Видите ли. Я был не просто глупым мальчишкой, который лазал по
кладбищу в компании таких же глупых юнцов. Я жил в поместье
Оулдманов.
- Как жили?
- Очень просто, мой отец следил за конюшней графа, а я ему помогал.
Но после всего случившегося мы покинули поместье. Отцу не давала
покоя вся эта история с падчерицей Бенинга.
- Почему вы мне не рассказали?
- А зачем? Я вовсе не обязан докладываться каждому. Тем более, как
уже сказал, приезжали подобные вам и уезжали ни с чем. Но вы все
же другой, вами руководит азарт, самоотверженность, вы не
побоялись перевернуть свои устои. И главное, Джулия явилась вам.
Сейчас же глаза Джона загорелись:
- Вам что-нибудь известно о ее смерти?
- Увы, но я знаю ровно столько, сколько и остальные. Тело Джулии
нашли в овраге и все. Но могу сказать одно, я не зря советовал вам
посетить поместье, поговорить с этой старой каргой, Энни.
- Я ничего не узнал, только ощутил хорошую порцию ненависти к
Джулии и ее матери.
- Вот-вот. А это немаловажно. Энни Оулдман как и Берта Бишоп
презирали девочку. Хотя их презрение распространялось на всю
семью Бенинга, поскольку Генри завещал поместье именно ему.
Только вот к Джулии Энни испытывала особое чувство – лютую
ненависть, а вот почему – неизвестно до сих пор.
- Вы думаете, что сводная сестра графа могла…
- Кто знает, Энни на многое была способна. И в итоге осталась в
выигрыше, теперь поместье целиком и полностью принадлежит ей.
- Все слишком запутано, - покачал головой Джон и присел на
поваленное дерево у дороги. – Я здесь чужой человек, как я могу
докопаться до истины?
- А ответ очень прост – сновидения. Джулия расскажет тебе все, только
не бойся ее. И, - подмигнул Нэш, – не сходи с ума.
- Легко сказать.
- Но еще проще сделать, - усмехнулся старик. – А теперь пойдемте
домой, холодает. Не хочу умереть от лихорадки раньше времени.
Они побрели обратно. Снег сыпал с двойной силой, только сейчас не
таял, покуда температура прилично снизилась, он покрывал
подмерзшую землю, поблескивая в опускающихся сумерках.
Глава 5
- Да, где же она? – Джон копошился в зарослях сухой метлицы. – Ну
же… ага! Вот ты где.
Он наконец-то вытащил свою трость, затем выпрямился и уверенным
шагом направился в сторону могилы Оулдман. Солнце стояло еще
высоко, так что, беды ничего не предвещало.
После разговора с Нэшом Даглаш принял решение, во что бы то ни
стало помочь призраку. Все-таки не каждый день приходится
сталкиваться с загробным миром, а раз уж он стал своеобразным
избранным, то не протянуть руку помощи было бы весьма
кощунственно.
Джон шел вперед, ветер подгонял в спину, отчего цилиндр съезжал на
лоб. Сегодня он хотел лично пообщаться с Джулией и готов был
просидеть на кладбище вплоть до следующего утра. Однако, когда
впереди показалась могила, храбрец сник, замедлил шаг и ощутил
дрожь в коленях.
Да и как здесь было не робеть? Старинное место погребения
выглядело жутко, земля поросла сорняком, каменное надгробие почти
развалилось. Безусловно, Вестерсон давно заброшено и покинуто, но
не такого заслуживала юная Джулия. Про нее забыли, вычеркнули из
памяти, ее же душа бьется, хочет вырваться, освободиться, а кладбище
подобно клетке держит несчастную под замком.
И дабы не терять времени зря, Джон принялся вырывать сорняки.
Спустя час усердной работы, Даглаш снял пиджак, сейчас он совсем не
ощущал холода, скорее наоборот. Рядом с могилой "росла" куча из
сухих веток и корений, солнце постепенно клонилось к закату, а
журналист и не думал останавливаться. Лондонский денди испачкал
грязью свой дорогой костюм, порвал перчатки, в его волосах
красовались сухие листья, но глаза были полны азарта.
Когда он закончил, в небе уже сияла полная луна. Джон уселся у
дерева, как в первый раз, и самозабвенно наблюдал за делом своих
рук. Снежинки неторопливо падали на черную землю, ветер стих и
кладбище погрузилось во тьму.
- Неплохо вышло, - вдруг раздалось над головой Даглаша.
Тот немедля поднялся. На верхней ветке сидела Джулия и покачивала
ногой, хоть ее лицо и мало изменилось, все такое же синюшно-
бледное с кругами под глазами, но вот взгляд преобразился, стал
более теплым.
- Добрый вечер, мисс Оулдман, - чуть ли не заикаясь, произнес Джон.
- Доброй ночи, Джон. Вы уж простите меня, если напугала явлением
своей смерти во сне.
- Ничего страшного.
- Нет-нет… было страшно, я знаю. И еще раз простите.
Даглаш стоял как вкопанный, не зная, куда себя деть и как себя вести.
- Расслабьтесь уже, - махнула рукой Джулия и указала на дерево. –
Садитесь. Вы же поговорить приехали? Не так ли?
- Да.
И журналист послушно сел на огромный корень поваленного дерева.
- Спрашивайте, мистер Даглаш.
- Честно говоря, я не знаю с чего начать. Вы так внезапно появились,
впрочем, как и всегда.
- У призраков, знаете ли, есть такая дурная черта, - и она слегка, совсем
чуть-чуть улыбнулась.
- Почему вы выбрали меня, Джулия?
- Восхитил ваш скептицизм. Вы явились сюда полным уверенности в
том, что истории о призраках полнейшая чушь, бредни пьяниц.
Видели бы вы себя в первый день! Такой напыщенный, самоуверенный
и довольный собой. Поначалу мне захотелось напугать вас до
сердечного приступа, не переношу гордецов и зазнаек. Но вот, когда
вы остановились и заговорили, я подумала: "Может не такой уж и
болван этот Джон"?
- Благодарю, - усмехнулся Даглаш. – Таким количеством любезностей
меня еще никто не осыпал.
- Не сердитесь. Я пробыла здесь достаточно долго, чтобы научиться
понимать живых. Сюда приходили авантюристы в поисках сенсаций,
вы же наоборот, пришли доказать, что меня не существует. Однако,
когда увидели своими глазами, то не убежали в Лондон, подобрав
юбку.
- Как так вышло, что вы явились ко мне во сне?
- Сложно объяснить. Это что-то вроде обмена мыслями.
- Очень интересно. Есть некий француз якобы практикующий
общение с духами, Ривайль, кажется. Он называет это спиритизмом
- Будь по-вашему, спиритизм так спиритизм. Вы все еще хотите
помочь мне, Джон? – резко сменила тему Оулдман.
- Определенно.
- Прелестно, - она спрыгнула с дерева, отряхнула лохмотья и
протянула руку Даглашу. – Пойдемте. Будете долго сидеть –
замерзните.
Джон снова коснулся ее руки, на удивления сейчас та была вполне
ощутимая, как у обычных людей только холодная. Он поднялся,
укутался в пиджак и двое побрели вдоль могил.
- Поведайте мне обо всем. Что с вами случилось?
- Слишком долго рассказывать. Я лучше покажу.
- Как же?
- Очередной ночью, когда вы, милый Джон, уснете сном младенца.
Обещаю, больше пугать сценами своей смерти не буду. Согласитесь,
вам же понравилось наблюдать за жизнью в доме Оулдманов.
- Что ж, это было весьма интересно.
- Ну вот, а дальше только интереснее, поверьте мне на слово.
- И все же, Джулия, чего вы хотите добиться? Хотите найти убийц?
- Нет-нет… Их я знаю. Мне важно другое, что было после моей
смерти.
- Но как я могу об этом знать?
- Вы – никак, но вот Энни знает. А чтобы вытянуть из нее нужную
информацию, вы должны знать всю историю. Не бойтесь, Джон, -
Джулия уловила обеспокоенный взгляд Даглаша. – Вам ничего не
угрожает. Все произошло пятьдесят с лишним лет назад, из семьи
Оулдманов жива только Энни, но она стара и вот-вот преставится,
поэтому мне важно узнать кое-что как можно скорее.
- Хорошо.
Они пришли к воротам. Журналист направился к Сомеру, а Джулия
осталась стоять у каменного изваяния ангела. Оулдман смотрела ему
вслед, когда же Джон оседлал коня, призрак произнесла на прощание:
- Благодарю вас.
А после исчезла.
Даглаш вернулся домой к утру, Нэша не было, видимо отправился к
молочнику, поэтому Джон сразу устремился в свою комнату, где
побросал с себя верхнюю одежду и лег в кровать.
Сон овладел сознанием уже через пару минут, вначале ему снились
очередные путешествия, выступления; как он бродит по родным
улицам Лондона, как на ходу записывает мысли в книгу. Но вскоре все
изменилось.
Из дверей здания городской библиотеки показалась мисс Олудман в
прелестном сером платье с муфтой в руках, она неспешно подошла к
Даглашу:
- Здравствуйте, Джон. Вы готовы?
- Да, - кивнул он и тут же спрятал в карман книжку. – Позвольте?
Журналист взял очаровательную Джулию под руку. Рядом с ним
ступала обворожительная леди: аккуратно зачесанные волосы, легкий
румянец на щеках, блеск в глазах, что уж говорить об изящной
фигуре. Джон какое-то время пребывал в шоке, настолько разнился
образ юной особы сейчас и тот, что был на кладбище.
Двое вошли в двери Редакции, где работал Даглаш. Только, когда они
оказались внутри, перед глазами журналиста возникли совершенно
незнакомые помещения:
- Где мы? – прошептал он.
- В доме графа.
И Джулия расплылась в улыбке, отпустив руку Джона. К ним
навстречу шел молодой статный джентльмен, Даглаш узнал в нем
Эрика:
- Как провела время? – заговорил младший сын графа. – Надеюсь,
мистер Беттани сделал все как надо?
- Да, дорогой брат. Шкатулка получилась чудесная.
- Он не видит меня? – спросил Джон.
- Нет, - покачала головой девушка. – Я воспроизвожу свои
воспоминания. Сейчас мне придется оставить тебя одного и
полностью окунуться в прошлое. А ты смотри, Джон, смотри
внимательно. Ты все поймешь.
Тогда Даглаш кивнул и позволил Джулии уйти вместе с Эриком.
Журналист следовал за ними всюду подобно тени, он наблюдал за
жизнью поместья: слуги сновали туда-сюда, в кабинете заседал сам
Бенинг и с кем-то вел беседу, молодая, но по-прежнему малоприятная
Энни вышивала крестиком у окна, посматривая и покрикивая на
служанок, старший сын графа чистил у камина охотничье ружье. Но
внимание Джона привлек сам Бенинг, поэтому он подошел к дверям
кабинета и прислушался: