- Мы с тобой с самого начала договаривались об этом, - спокойно
говорил кому-то граф. – Я спасаю вас, а ты в свою очередь даешь
согласие.
- Да, я знаю, - послышался женский голос. – Но, Бенинг, я не уверена
правильно ли поступаю?
- А в чем ты, собственно, сомневаешься? Разве тебя не волнует ее
счастье? Разве не хочешь, чтобы она жила в достатке и, не побоюсь
этого слова, роскоши?
- Конечно, хочу. Просто…
- Довольно, – уже с раздражением произнес граф. – Я свою часть
выполнил, теперь твоя очередь. И потом, не думаю, что у тебя есть
деньги, чтобы возместить мне все издержки вашего здесь пребывания.
Ты дала слово.
Спустя пару минут из дверей вышла женщина средних лет, она
осмотрелась и поспешила прочь, чтобы никто ее не увидел, а в это
время из-за шторы коридорного окна показалась Джулия, глаза
девушки сверкали от слез, она бросила на пол привезенную шкатулку,
отчего та открылась и тут же заиграла мелодия.
Вскоре Джон оказался в комнате Джулии. А там разыгрался
серьезный спор, юная Оулдман на повышенных тонах разговаривала с
той самой женщиной, которая вышла из дверей кабинета:
- Как ты могла, мама? За что?
- Это для твоего же блага! Я не хочу, чтобы моя дочь погрязла в
нищете.
- Нет, нет и еще раз нет! Я на такое не пойду.
- Послушай, Жули, - дама схватила Джулию за плечи. – Меня скоро не
станет, ты должна быть сильной. До недавнего времени мы выживали,
еле-еле сводили концы с концами, но Бенинг дал нам второй шанс. И
потом, я ему слово дала.
- Но почему такой ценой? – рыдала девушка.
- Однажды ты все поймешь и еще спасибо скажешь. Этот мир жесток.
Если нет денег, нет и уважения.
- Я люблю другого, - прошептала Джулия.
- Кого?! – вспыхнула мать.
- Эрика. Мы тайно встречаемся и уже давно. И если тебя волнуют
только деньги, то он также обеспечен.
- Глупая дура! – крикнула женщина. – Что теперь я скажу Бенингу?
Как я буду выглядеть?
- Просто расскажи ему все. Он же не будет мешать сыну.
Сейчас же мать Джулии выбежала из ее комнаты и скрылась в темноте
коридора. И снова картинка сменилась.
Джон стоял в саду, а на скамье утопающей в диком плюще сидела
пара, двое держались за руки. Джулия плакала на плече Эрика, а тот
успокаивал ее:
- Успокойся, любовь моя. Я поговорю с отцом, все будет в порядке.
- Нет, не будет. Ты его знаешь, он человек слова.
- Неважно, я не позволю этому случиться. Мы уедем, слышишь? Уедем
как можно дальше отсюда.
- Граф лишит тебя всего.
- Пусть, плевать на его деньги, на привилегии, на все, - обнимал тот
возлюбленную.
Вдруг Джулия подняла голову и посмотрела на Даглаша
заплаканными глазами:
- Все, Джон. Пора просыпаться. Слышишь? Проснись, Джон…
И он открыл глаза, ее голос так и звучал в голове, но вместо Джулии
журналист увидел Нэша, который обеспокоенно тормошил его за
плечо:
- Джон! Вы чертовски напугали меня. Я уже битый час пытаюсь
разбудить вас.
- Простите, мистер Нэш, - растирая глаза, заговорил Джон. –
Вымотался за день.
- Да, милейший. Видимо вы сильно устали, проспали целые сутки. А
сейчас хватит разглядывать сны, скорее одевайтесь и пойдемте
завтракать.
- Да-да, уже иду.
Но как только старик вышел из комнаты, Джон упал обратно на
подушки и задумался.
Глава 6
И снова Джон бродит по иллюзорному дому графа Оулдмана.
Он заглядывает в каждую комнату, наблюдает за жизнью домочадцев
и все больше проникается к Джулии, поскольку ее жизнь была не так
и безоблачна, как могло показаться в начале.
Из-за серьезной болезни, матери девушки с каждым днем становилось
все хуже: она бредила, кричала по ночам, раздражая окружающих.
Вскоре граф повелел переселить ее в дальнюю комнату для прислуги,
чтобы та не будила семью. После этого только Джулия и Эрик
заходили к Мэри.
Вскоре призрак показала Даглашу похороны. Она стояла в стороне
ото всех, роняя жгучие слезы по матери, остальные вздохнули с
облегчением, особенно Энни. Когда процессия завершилась, Джулия
подошла к Джону:
- Вы меня жалеете? – спросила она, вскинув брови.
- А вы бы того хотели?
- Нет. Отныне жалость вызывает у меня чувство отвращения, - затем
она с грустью посмотрела на Эрика. – Пойдемте, Джон. Каждый миг
той жизни, каждое воспоминание даются мне слишком тяжело. Я
хочу отдохнуть.
И Даглаш учтиво поклонился, выставив руку вперед. Они медленно
шли по березовой аллее, на небе проплывали чуть сероватые облака,
солнце с поволокой смотрело на них сверху, ветер касался листьев и
трав, отчего те трепетали.
- Вы любили Эрика, - как-то задумчиво протянул Даглаш.
- Да, любила. Прекрасное это чувство, правда? Оно окрыляет.
- Увы, но то мне не знакомо, мисс.
- Неужели Джон Даглаш никогда не был влюблен?
- Увы, но нет. Я уже долгие годы живу в пути. Даже сейчас, мое тело
спит, а разум продолжает путешествовать. Это судьба, - усмехнулся
он.
- И правда, забавно. Моя же судьба иная – быть привязанной к кому-то
или чему-то. Так было при жизни, так есть и после смерти.
- Вы хотите освободиться?
- На самом деле, я бы уже давно могла быть свободной, но, не узнав, я
не имею права уйти.
Они сели на скамью, что стояла на возвышении и их взору открылись
обширные земли поместья. Все как на ладони. Джулия смотрела
вперед, периодически поджимая пухлые губы.
- О чем вы думаете? – спросил Джон, любуясь сидящим рядом
ангелом.
- О том, что будет завтра.
- Что же будет завтра?
- Вы увидите все. Приготовьтесь. Сегодня последний день, когда вы
видите меня такой – нормальной. Вскоре вашим глазам предстанет
привычный образ призрака в лохмотьях и со шрамами на бледной
коже.
- А вы не желаете провести это время с Эриком?
- Нет. Это ваш сон, я не имею права делать больше того, что уже
делаю.
- Ну раз так, то может я, как полноправный владелец сна, мог бы
пригласить вас на танец?
- Здесь? – встрепенулась Джулия.
- Почему же. Мы можем оказаться сейчас … - и Джон задумался. – Ну,
например, при дворе. На балу.
И через мгновение они очутились во дворце ее Величества. Джулия
даже зажмурилась от такого обилия свечей, все сверкало, мимо
проходили роскошные дамы с кавалерами, они смеялись, о чем-то
перешептывались.
- Боже, как красиво! – Оулдман озиралась по сторонам, на ее
очаровательном лице показалась не менее очаровательная улыбка.
А когда она посмотрела на себя, то буквально подпрыгнула. На ней
было надето ослепительное синее платье, на шее красовалось
ожерелье с россыпью драгоценных камней.
- Вам нравится? – спросил Даглаш не без смущения.
Но Джулия не ответила, она схватила его за руку и повела танцевать. В
зале звучала музыка, пары кружились в вальсе. Обворожительная
молодая пара дополнила собою веселье. Столько блеска и забора
давно не было в глазах призрака, она ловила каждый звук, каждый
взгляд, а Джон растерянно улыбался, созерцая ее восхищение.
Когда двое притомились, то уединились в одном из помещений:
- Вы меня удивляете, Джон, - запыхавшись, говорила Джулия.
- Спасибо, вам, - Даглаш стал неожиданно серьезным.
- За что?
- За то, что подарили мне такие прекрасные сны.
- Вы ошибаетесь, эти сны вовсе не прекрасны, они ужасны. Я
отсчитываю часы скорой смерти. Вижу тех, кто хладнокровно убил
меня.
- Да, я знаю. Но есть те мгновения, где мы с вами вместе, где больше
никого нет. Вот как сейчас.
- В этом вы правы. Я никогда не забуду вас, вы единственный, кто все
еще видит во мне человека, а не сгусток пара, бесцельно парящий по
кладбищу Вестерсон.
Так они и сидели. Джулия держалась за его руку и слушала
приглушенную музыку, доносившуюся из залы.
Джон проснулся в полдень. Стоило ему открыть глаза, как он ощутил
пустоту, холодную, тяжелую пустоту. Вот уже неделю он живет во
снах, а в реальности просто существует, ибо сны отныне наполнены
смыслом и настоящими чувствами.
Сидя перед камином и попивая горячий ром после ужина, Даглаш
размышлял над своей жизнью. Ему казалось, что путешествия – это
именно то, чего он и хотел. Но так ли оно на самом деле? Ведь все
происходит ровно до следующего щелчка. В его размеренную жизнь
вторглась Джулия, мертвая Джулия. Она пришла к нему за помощью,
а как выяснилось, за помощью пришел к ней он. Джон устал от
скитаний, от поисков несуществующего, от сомнений.
Иногда его пробирал холод, потому как в голове рисовались жуткие
картины
следующего
сна.
Ему
предстояло
увидеть
смерть
необыкновенной девушки. Она не призрак, преисполненный
ненавистью к обидчикам, она чистая душа, простившая злодеев и
желающая чего-то более достойного. Джон еще не знал, чего именно,
но чувствовал.
Когда Даглаш готовился к очередному сну, то не переставал
представлять себе танец во дворце. Этот мираж согревал его изнутри,
придавал моральных сил. И вот, глаза постепенно закрылись, а
сознание перенеслось в поместье Оулдманов.
На сей раз Джулия не встретила его и не сопроводила. Ему пришлось
самому зайти в дом, на удивление, сегодня в поместье было тихо как
никогда. Ни слуг, ни членов семьи. Тогда Джон сел в кресло у
большого окна и уставился на скульптуру очередной греческой
богини, а спустя какое-то время за дверью послышались спешные
шаги. Внутрь зашла рассерженная Джулия, за ней проследовал не
менее злой Бенинг. Мисс Оулдман сняла шляпку и резким движением
метнула ее как раз туда, где сидел Джон.
- Мы уже обо всем договорились с Мэри, - сквозь зубы процедил граф.
– Ты должна послушаться и исполнить волю покойной матери.
- Я люблю вашего сына. Мы с Эриком собираемся обвенчаться. Разве
вас не заботит счастье сына?
- Эрик еще молод. Через несколько дней я отправлю его в Лондон. Так
будет легче всем.
- Всем? Нет, так будет удобно только вам.
- Более я не стану это обсуждать. Ты будешь со мной. Мы втайне ото
всех обвенчаемся, Энни все равно собирается отправиться в
путешествие, ну а Генри непритязателен. Что до Эрика, то он
справится, со временем, но справится.
- Я вас считала отцом, граф. Верила вам, - произнесла Джулия с
отчаянием в голосе.
- Не переживай, Жули. Я не обижу тебя, ты будешь жить как королева.
Как только я увидел тебя впервые, то сердце дрогнуло, такого со мной
еще никогда не случалось.
- Но я не люблю вас и никогда не полюблю. Я буду тихо ненавидеть
вас всю оставшуюся жизнь.
От этих слов Бенинг изменился в лице, он сжал губы и посмотрел на
Джулию абсолютно равнодушным взглядом:
- Послушай. Я не из тех, кто упрашивает или умоляет, я всегда
поступаю так, как считаю нужным. Если ты откажешь мне, то я выдам
тебя замуж за совершенно чуждого нам господина. Есть на примете
один знакомый из Лондона, он старше меня и имеет дурную
репутацию при дворе, весьма заносчивый и дерзкий тип. Тебе очень
не повезет, если станешь его женой.
- Эрик не простит вас.
- Я не его друг, я его отец. От меня зависит его будущее, поэтому он
справится, поверь. И еще, если вздумаешь сбить с толку сына, то я
лишу Эрика всего. Я думаю, тебе не надо объяснять, что будет дальше,
откажись я от него.
- Вы жестокий человек, граф Бенинг.
- Не утруждайся. Ладно, - зашагал Бенинг в сторону своего кабинета, -
даю тебе времени до утра. Завтра приду за ответом, надеюсь, ты
примешь правильное решение.
Джон не верил своим ушам, но его внимание отвлекла метнувшаяся
тень за входной дверью, журналист не растерялся и побежал вслед. За
конюшней он нагнал беглеца. Энни! Она бесновалась и посылала
проклятья в спину Джулии:
- Блудливая девка… мерзавка. Решила обскакать меня, лишить
законных денег. Ну, ничего, этому грязному союзу не бывать. Я ей
устрою веселую жизнь. А Бенинг… как был заносчивым глупцом, так
и остался…
Энни переходила то в крик, то в слезы. Ее взгляд был полон ярости.
Неожиданно Даглаш оказался в комнате Джулии. Покои наполнили
утренние лучи восходящего солнца, а мисс Оулдман тихо рыдала в
подушку. Джон хотел было подойти к ней, но остановился. Двери
распахнулись:
- Каков твой ответ? – раздался ледяной голос Бенинга.
Джулия поднялась с кровати, расправила смятое платье и посмотрела
на него с презрением:
- Я говорю вам нет. Я не выйду за вас.
- Что ж, - на скулах графа заиграли желваки. - Сегодня же я отправлю
письмо мистеру Нолбриджу.
- Отправляйте.
- С этого дня ты не смеешь и на шаг подходить к Эрику. Если я вас
увижу где-нибудь вместе, то вышвырну его из дома. Запомни это.
Джулия поклонилась в ответ и отвернулась от Оулдмана, а тот
удалился, хлопнув дверью.
И снова все изменилось.
Джулия обнимала Эрика, рассказывала ему обо всем сквозь слезы.
- Не бойся, Жули. Ничего не бойся. Этой свадьбы не будет. Сейчас я
веду переговоры с кое-какими людьми из Бостона. Мы уплывем в
Америку, я пойду работать, у нас все получится.
- Я очень хочу верить тебе, милый.
- Верь мне.
Вдруг Джона похлопали по плечу, это была Джулия:
- Скоро все случится, - сказала она.
- Но я не пойму, почему вы не сбежали?
- Роковое стечение обстоятельств. Эрик уехал на переговоры, которые
затянулись. Но самое ужасное, кто-то прознал о наших планах и
доложил Бенингу, а он в свою очередь решил выдать меня замуж на
две недели раньше, пока Эрика не было. Сейчас вы окажетесь у
церкви, где все и произойдет.
И она исчезла, а когда Джон обернулся, то стоял уже перед той самой
церковью. Вскоре показалась Джулия в свадебном платье, она словно
тень шла по дороге, но вдруг остановилась. Позади послышался
собачий лай, который становился все ближе и ближе. Девушка
закричала, что было сил, и побежала прочь, но свора нагнала
слишком быстро, они сбили ее с ног, отчего Джулия упала в овраг.
Туда, где она лежала, спрыгивали один пес за другим. Стая рвала
несчастную на части.
Джон, схватив палку, побежал в сторону оврага. Он прыгнул вниз,
после чего начал наносить удар за ударом, только на собак его удары
не действовали, они продолжали свое кровавое дело. Тогда же
Джулия дотронулась до него:
- Не старайтесь, Джон. Вы не измените того, что случилось слишком
давно. Лучше посмотрите вперед, посмотрите на них…
Ее рука обмякла, и Джулия затаилась, она больше не кричала, не
пыталась бороться, она смиренно лежала в грязи, пока собаки
догрызали ее плоть. За это время вокруг образовалось море из крови.
Джон же выпрямился и всмотрелся вперед.
К оврагу приближался Бенинг и еще один мужчина, в котором Джон
узнал конюха:
- Ну, вот и все, - с довольной ухмылкой заговорил граф. – Лисица
попалась, охота удалась. Не так ли, мистер Нэш? – повернулся он к
конюху.
Но лицо мужчины исказила гримаса ужаса.
Вновь Джона похлопали по плечу, рядом стояла нынешняя Джулия -
бледная, в лохмотьях, с растрепанными волосами:
- Вот так бывает в жизни, дорогой Джон. Сегодня ты кого-то
называешь отцом, а завтра тебя безжалостно и хладнокровно убивают.
- Мне так жаль, - ответил Даглаш дрожащим голосом.
- Не волнуйся, Джонни. Мне уже давно не больно, - и она покосилась
на растерзанное тело.
Двое ушли оттуда, оставив убийц наслаждаться зрелищем.
- Что я должен сделать дальше?
- Мне нужно знать, где утонул Эрик. В этом может помочь Энни.
- Хорошо, я узнаю все…
И Даглаш открыл глаза, спустя секунду он ощутил, как слезы
соскользнули со щек…
Глава 7
Сегодня за окном разыгралась нешуточная метель. Ветер пробирался в
каждую трещину дома, завывая и обдавая неприятным холодком.
Джон сидел за столом с чашкой чая, погрузившись в мысли. Вскоре к
нему присоединился Кол, старик беззвучно проплыл мимо
журналиста и устроился на диване, однако стоило ему взять в руки
плед, как Даглаш поднял взгляд:
- Скажите честно, мистер Кол, вы знали, почему ваш отец ушел из
поместья?
Тут Кол насупился, погладил усы:
- Мой отец очень сильно изменился после смерти Джулии Оулдман. Я
был ребенком и не понимал, ничего не понимал. Он до конца своих
дней видел по ночам кошмары, разговаривал сам с собой, а перед
смертью и вовсе потерял рассудок. Доктор говорил, что у него
сильнейшее психическое расстройство. Как-то раз отец подозвал меня
к себе, схватил дрожащей рукой за жилет, - и сейчас Нэш коснулся
рукой кофты, показывая как это было, - подтянул к себе и сказал, что я
должен попросить прощения у той, которую он погубил.
- Так вы не знаете, что произошло на самом деле?
На что Нэш покачал головой:
- Я могу лишь догадываться. Видимо, отец что-то знал о смерти
Джулии.
- Ваш отец действительно знал нечто о ее смерти, скорее не так. Он
принял непосредственное участие.
- Что? – у старика дрогнул голос.
- Да. Уайт Нэш, исполняя указание графа, спустил свору собак на
Джулию.
Тогда у Кола выпал из рук плед, а через мгновение он схватился за
сердце. Он начал жадно хватать ртом воздух, кожа побледнела, в
глазах возник страх. Джон подбежал к нему и успел перехватить,
чтобы тот не упал на пол:
- Мистер Кол? Мистер Кол? – кричал журналист.
Однако Нэш обмяк и потерял сознание. Даглаш уложил его на диван,
а сам схватил шарф, пиджак и выбежал на улицу, благо здешний
лекарь жил неподалеку. Ураганный ветер сбивал с ног, снег летел в
глаза, но Джон, закрываясь руками, продолжал идти.
И пока самоотверженный журналист пробирался сквозь буран, Кол