Команда по боулингу
Когда напротив дома засигналила машина, набитая женщинами, Дороти позвала:
– Золотко, приехала твоя команда по боулингу!
Спустя несколько секунд вышла Бетти Рэй, попрощалась и сбежала по ступеням. Все, включая Монро, сидели на веранде и ели мороженое. Бобби крикнул:
– Удачной игры!
– Спасибо, – отозвались из машины и укатили.
Когда машина повернула за угол, Док встал и пошел выбить трубку о стену.
– Хорошо, что ее пригласили играть. Нужно хоть иногда выходить из дому.
Джимми кивнул:
– Да. Думаю, это пойдет ей на пользу.
Дороти тоже встала, чтобы отнести на кухню пустое блюдо.
– Точно. А то такая юная девушка – и все вечера безвылазно сидит дома.
– Вот бы какой-нибудь славный парнишка пригласил ее погулять, – сказала Мама Смит. – Кто-нибудь ее возраста.
Джимми фыркнул:
– Если спросите меня, так тут нет никого стоящего, с кем на свидание пойти.
Монро, подстриженный на новый лад – торчащим во все стороны, жестким, как проволока, "ежиком", возразил:
– А че, я б ее сводил… Если она заплатит за ужин, конечно.
Посчитав, что шутка удалась на славу, он ткнул Бобби локтем в бок.
Бобби незамедлительно ответил тем же:
– Не пойдет она с тобой на свиданку, вшивая башка.
Джимми кивнул Доку:
– О чем я и говорю.
Вслух нет, но про себя он частенько думал, что будь помоложе, да с ногой, все могло бы сложиться иначе. Странно, думал он, почему ребята, бегающие за Анной Ли, которая их просто не замечает, на Бетти Рэй даже не смотрят. Дураки безмозглые. Подсовывая ей под дверь валентинку, он размышлял так: если местные Ромео настолько тупы, что не видят у себя под носом такую замечательную девушку, то пусть не думают, что в целом городе не нашлось хотя бы одного мужчины, которому она по душе. Нет, он не позволит ей так думать, по крайней мере, пока живой.
А еще Джимми был прав насчет того, что боулинг пойдет Бетти Рэй на пользу. Когда несколькими месяцами раньше Ада и Бесс Гуднайт вошли в дом с предложением присоединиться к элмвуд-спрингской команде по боулингу, Дороти и Мама Смит уговаривали Бетти Рэй изо всех сил. И, несмотря на ее сопротивление, настойчивость сестер Гуднайт сделала свое дело. Ада, старшая, одно время работала на вербовке летчиц в ВВС США и отлично умела уговаривать. В результате Бетти Рэй не смогла отказаться. По словам Ады, это было бы по меньшей мере непатриотично, не по-американски, и поставило бы под удар весь женский пол.
Хотя Бетти Рэй взяли в команду в последнюю минуту и раньше она никогда не играла, да и вообще никаким спортом не занималась, к ее собственному удивлению и не в пример прочим Отманам, она оказалась прирожденной спортсменкой. Грациозная, с отличной координацией, после нескольких уроков Дока она стала прилично играть. Ада, Бесс и их младшая сестра Ирен, которую называли Гуднайт Ирен, тоже неплохо играли. Но не было игрока лучше Тот Хутен. Одного упоминания ее имени было довольно, чтобы навести панику среди остальных команд по боулингу. По всей стране ее величали не иначе как "Тот Ужасная, левша из Ада". Сегодня они приехали к огромному новому залу для боулинга в Ист-Прейри. Вербена, соседка Тот, отпустила ее, пообещав приглядывать за Дарлин и Дуэйном Младшим и за матерью. Это были окружные соревнования.
Борьба на дорожках продолжалась уже несколько часов. "Бомбардирши из Элмвуд-Спрингса" и "Дикие кошки из Нью-Мэдрид" шли голова к голове, проводя вничью фрейм за фреймом, но наконец "Дикие кошки" упустили очко, и теперь был шанс, что победа достанется Элмвуд-Спрингсу.
Атмосфера накалилась. Гуднайт Ирен как раз выполнила спэр – сбила кегли за два броска, и если Тот удастся сделать страйк – сбить все кегли за один бросок, они выиграют. Огромный зал притих. Тот в широких коричневых штанах, со свежезавитой по такому случаю головой, встала, все взгляды были нацелены на нее. Она с прищуром глянула на кегли, вынула изо рта сигарету, взяла мешок с тальком, окунула в него руку, подхватила свой шар и подняла высоко перед собой, сконцентрировалась, задержала дыхание и бросила.
Она поняла, что произошло, только в тот момент, когда шар уже катился по дорожке. Из-за напряжения – ведь бросок был решающим, от него мог зависеть исход соревнования – она так вцепилась в шар, что обручальное кольцо прошло в дырку. А пальцы влажные. Шар покатился по дорожке, кольцо осталось внутри и теперь направлялось к кеглям. Мало того что страйк не удался и палец она вывихнула, так еще вся команда после игры потратила не один час на поиски ее кольца. Они перетрясли с фонариком почти четыре сотни шаров, пока не попался нужный. К тому же кольцо ни за какие шиши не желало вылезать, и Тот оставалось лишь купить злосчастный шар.
Однако владелец боулинга, мужичище с бычьей шеей, разглядывал Тот с подозрением.
– А почем мне знать, что кольцо ваше, леди?
Тот не поверила ушам. Руки в боки, она процедила ему в лицо:
– А что, мистер, у вас много знакомых, у кого на внутренней стороне колец гравировка "Джеймс и Тот Хутен навеки вместе"?
Бетти Рэй понимала, что в этом нет ничего смешного, но на этих словах еле сдержалась. Тот продолжала бодаться с владельцем. "Хоть всю ночь проторчу здесь, а без кольца не уйду", – заявила Тот. В конце концов шар ей продали, и, поклявшись больше никогда не играть, она ушла с оскорбленным видом в сопровождении команды. Смеяться на обратном пути никто не рискнул.
Бетти Рэй вернулась поздно. Дороти не могла спать, пока все домашние не соберутся под крышей, и услышала, как Бетти Рэй хохочет по дороге от входной двери к спальне. "Наверное, выиграли", – подумала она, повернулась на другой бок и наконец уснула.
На следующий день Тот отнесла шар в магазин "Инструменты". Мак пустил в ход отвертки всех размеров, молоток, плоскогубцы – нет, все впустую. И он сдался:
– Миссис Хутен, не знаю, что и сказать, не выходит.
– Все равно спасибо тебе, Мак. – Тот взяла шар и поплелась домой.
Так и закончилась короткая, но бурная карьера Тот Ужасной, левши из Ада.
– Подумать только, – вздыхала она. – Единственный вид спорта, в котором я преуспела.
Кроме спортивной карьеры она потеряла еще и две недели работы.
– Невозможно накручивать папильотки с вывихнутым пальцем, – объясняла она.
Конкурс
Когда Бобби позвонил в аптеку, трубку взяла Берта Энн:
– "Рексалл".
Бобби спросил "мужским" голосом:
– У вас есть "Принц Альберт" в жестяной банке?
– Да, есть, – сказала она.
– Вы бы его выпустили, пока не задохнулся.
Бобби не успел положить трубку, и Берта Энн услышала ржание Монро.
Парни отчаянно скучали. Кроме двух мелких происшествий – их с Монро застукали в кабинете отца, где они просматривали журналы "Нэшнл джиографик" в поисках фотографий аборигенок с голыми титьками, да еще доктор Орр поставил им на двоих три пломбы – лето обещало быть никаким. Но судьба может совершить резкий поворот, и одно-единственное событие навсегда изменит человеку жизнь.
Для Бобби это был как раз такой день, хотя остальным жителям городка он показался совершенно обыкновенным.
Джимми, как обычно, проснулся в 4.30, закурил первую сигарету, приготовил кофе, надел белую рубашку, повязал черный кожаный галстук-бабочку и к 5.00 был в кафе "Троллейбус". Джимми пока не догадывался, но он станет первым из семейства, кто узнает, что произошло в этот день. А начался он в привычных хлопотах. Джимми гордился своим кафе и держал его в идеальной чистоте. Каждое утро до блеска намывал пол, покрытый черно-белой плиткой, а хромированные детали стойки и круглых красных кожаных стульев сверкали, как у машин, выставленных на продажу. Он смахнул пыль с дверей и светло-зеленого автомата для продажи сигарет, потом нарезал пироги – шоколадный и высоченный, украшенный безе, лимонный, потом яблочный и мраморный, выставил на витрину белые тарелки с ломтями пирогов, нашинковал лук, выложил маринованные огурчики в маленький хромированный контейнер и поставил зубочистки с красными и рыжими наконечниками в короткий, толстого стекла, стаканчик. После чего вымыл гриль и вынул из холодильника нарезанный сыр, яйца, бекон, гамбургеры, сосиски, помидоры и салат. Пожарил порцию бекона и почистил картошку для картофельных оладий, покрошил помидоры. Под конец нарезал несколько буханок белого хлеба и подготовил с дюжину булочек для гамбургеров и хот-догов – вот и все, он готов к открытию.
Джимми стал поваром первого разряда на флоте. Он мог пожарить яичницу на любой вкус и довести горячий бутерброд с сыром до идеального золотисто-коричневого цвета, чтобы растопленный сыр выползал из-под хрустящей корочки, или приготовить салат так вкусно, что, едва съев первую порцию, вы захотите добавки. Ровно без одной минуты шесть он надел чистый передник и белую бумажную шапочку с красной полосой и открыл двери. Чтобы с удивлением обнаружить стоящего на пороге Бобби.
– Привет. Что это ты так рано в город подался?
Бобби ответил:
– Не спалось, дай, думаю, зайду, кофейку с тобой попью. Знаешь, сегодня жвачное соревнование.
– А, точно. Ну заходи.
Джимми знал, что Дороти не разрешает сыну пить кофе, ну да ничего, одна маленькая чашечка небось не повредит. Бобби влез на табурет, и Джимми поставил перед ним большую белую чашку с блюдцем и налил половину. Бобби, довольный, насыпал себе четыре ложки сахара.
– И каковы твои шансы, как считаешь, приятель?
– Не знаю. В прошлом году был довольно близко.
– Что-нибудь съешь?
– Нет, спасибо, лучше не буду. – Бобби добавил еще ложку сахара. – Знаешь, секрет в задержке дыхания. Я понял это в прошлый раз, когда воздух взял и кончился, не то бы победил, точняк.
– Ясно. Так какой у тебя план атаки в этом году? Какая стратегия?
Бобби отхлебнул кофе.
– Я каждый день дыхалку тренирую, задерживаю дыхание под водой – в ванне. Вот, подумал, может, ты мне чего еще напоследок подскажешь.
– Ты сегодня утром тренировался?
– Нет. Но еще ведь пара часов в запасе.
Открывая большую банку чили, Джимми тщательно подбирал слова, прежде чем заговорить.
– Тогда слушай мой совет. Можешь последовать ему, можешь наплевать, но на твоем месте я бы сегодня утром не тренировался.
– Вообще?
– Я бы не стал. Все остальные наверняка будут, правда? Значит, если ты придешь свежим и отдохнувшим, у тебя появится неплохой шанс. Сечешь?
– Точно!
– Побереги силы для рывка, пригодятся. А как соревнование начнется – сконцентрируйся. И все время сохраняй хладнокровие. Не гляди ни вправо, ни влево, не допускай внутреннего волнения, смотри прямо перед собой. Главное – спокойствие и уверенность.
Бобби ловил каждое слово.
– Да. Не волноваться. Спокойствие и уверенность.
– А приз какой, говоришь?
– Двадцать пять бесплатных билетов в кино.
Джимми заинтересовался, по крайней мере, сделал вид.
– Ого, ничего себе.
Тут вошли двое завсегдатаев, которые постоянно завтракали у Джимми.
– Доброе утро, парни.
Бобби быстро прикончил кофе и побежал к двери:
– Спасибо, Джимми.
– Удачи, приятель.
Бобби помчался домой и устроил большой и качественный отдых на полу посреди гостиной, так что все стали подходить и интересоваться, с чего это он тут разлегся. А тут еще Принцесса Мэри Маргарет лаяла без остановки и нарезала вокруг него круги, и Бобби пожаловался матери: ему очень важно сейчас отдохнуть, чтобы победить, а псина мешает. Однако мама взяла сторону собаки и сказала:
– Встань лучше с пола. Она беспокоится. Думает, тебе плохо!
Ровно в 9.00 дюжина мальчишек, все выше Бобби и все на взводе, выстроились в ряд на сцене кинотеатра. Уорд Макинтайр, человек из компании по производству жвачки "Базука", держал стеклянную вазу, наполненную жвачкой в блестящих обертках, внутри у каждой картинка из мультфильма. Бобби стоял и повторял в уме, снова и снова: "Не волноваться. Ни вправо, ни влево не глядеть", но выполнить это было трудно. Клодия Альбетта с двумя подружками сидела в первом ряду. С тех пор как мистер Йо-Йо приехал в город, Бобби мечтал выиграть соревнование. В прошлом месяце в конкурсе "Ударь по мячу" он пропустил всего три удара, но всего – не всего, а победы не получилось. Следуя маминому девизу "Если не удалось с первого раза, пробуйте снова", он все же не бросал безуспешных попыток. Хотя уже начал задумываться: неужели ему суждено всю жизнь во всем оставаться вторым?
Этим утром он был в кинотеатре за час до начала, чтобы оказаться первым в очереди. Он знал: чем дольше держишь в руке жвачку, тем она становится теплее и мягче. Первым он был до тех пор, пока за три минуты до начала не открылась дверь и не вошел Лютер с тремя дружками. Бобби грубо оттеснили, он стал пятым. Однако возмездие не заставило себя ждать. Когда представитель компании пошел вдоль ряда, раздавая жвачку, то начал с конца, и Григгз оказался последним. Бобби услышал, как Монро испустил ослиный клич "Йо-хоо" из зала. После раздачи мистер Макинтайр отошел к микрофону и громко объявил:
– Джентльмены, разверните свои жевательные резинки.
У Бобби сердце чуть не выпрыгнуло из груди, пока он влажными руками сражался с липкой, сладкой оберткой. Он повторял себе: "Спокойно и уверенно. Не волноваться". Мальчики стояли на сцене с огромной, размером с зефирину, розовой жвачкой в руке и ждали команды. Мистер Макинтайр посмотрел на секундомер:
– Приготовились… Начали!
Двенадцать мальчиков одновременно сунули в рот жвачку и принялись так яростно чавкать, будто это враг, которого нужно зажевать до смерти. Бобби заставлял себя сохранять спокойствие. Он знал еще один важный секрет: не начинать выдувать пузырь, пока жвачка не разжевана до нужной консистенции – не слишком мягкая, не слишком твердая. Время решает все. "Жди, жди, – повторял он про себя. – Не волнуйся, не волнуйся, жди, жди". Он слышал, что некоторые ребята уже начали выдувать, но сам терпел, пока не почувствовал, что момент настал. Он начал дуть. Сначала медленно, потом, когда надулся приличный пузырь, углублял дыхание с каждым вдохом, и вот в процесс уже включены даже плечи. Вокруг – и справа, и слева – один за другим лопались пузыри, но Бобби продолжал дуть, пока не остался в одиночестве. Впрочем, он этого не понял – дул себе и дул. Он был один на сцене, совсем один, и смотрел на мир сквозь мягкую розовую дымку пузыря – уже огромного, безграничного. В кинотеатре стояла полная тишина. Зрительный зал затаил дыхание. Он когда-нибудь лопнет? Нет, пузырь продолжал расти, пока не закрыл Бобби все лицо и голову. Он рос и рос, пока Бобби не почудилось, что он вот-вот взлетит над сценой… вылетит из дверей зала, поднимется над домами и понесется над землей, чтобы больше не вернуться. Потом это случилось. Мягкий, медленный хлопок, и вот он стоит перед зрителями, а все лицо и даже уши и макушка залеплены розовой жвачкой.
– Победитель! – закричал Уорд Макинтайр, и зал вскочил на ноги, хлопая изо всех сил.
Вот это слава. Вот это победа. Пять минут спустя Бобби, размахивая пачкой билетов на свободный вход, с жвачкой на ресницах и ушах, ворвался в кафе "Троллейбус" и крикнул:
– ДЖИММИ… Я ПОБЕДИЛ… Я НЕ ВОЛНОВАЛСЯ. Я ПОБЕДИЛ!
И, не дожидаясь поздравлений, помчался в аптеку – рассказать отцу. Дома матери пришлось керосином оттирать жвачку с волос, а все двадцать пять бесплатных билетов он истратил меньше чем за неделю, водя в кино всех и каждого, но это было неважно. Он выдул самый большой пузырь в истории соревнований, говорили люди. А может, даже самый большой в штате. С этого дня он чувствовал себя особенным.
Победа в конкурсе означала, что наконец-то он стал избранником судьбы.
Успех
Насколько понял Бобби, иногда в жизни тебе просто везет и выпадает верная комбинация. Ты годами пытаешься – и ничего, и вдруг в один прекрасный день просто дергаешь за ручку игрального автомата и все три вишенки выскакивают в ряд в нужном порядке. И на тебе – джекпот. Таким оказался день, когда Беатрис Вудс стала членом Поющей Семьи Отман.
Прошло каких-то несколько месяцев совместного путешествия, когда продюсер из "Аллилуйя рекордз" услышал их пение в Атланте. После выпуска первого альбома, "Жду не дождусь попасть на Небеса", отовсюду посыпались предложения. В "Поющих новостях" даже написали, что они стали самой популярной группой года.
Последовал второй альбом, "Я потерян был, но, слава Богу, ныне найден" – по одноименной песне, написанной Минни в тот день, когда пропал Честер, – и занял верхнюю строку в чарте. А после выступления на шоу Артура Годфри они стали госпел-группой номер один в стране. К радости Беатрис, такая внезапная популярность означала поездки почти по всем штатам, и через полгода они уже выступали в Белом доме. К концу 1949-го они были ангажированы пятьдесят две недели в году и обзавелись собственным большим серебристым автобусом с надписью с двух сторон уверенными черными буквами: СЕМЬЯ ОТМАН, ИСПОЛНИТЕЛИ ГОСПЕЛА.
Несмотря на то что из-за этого Бетти Рэй нечасто виделась с семьей, она очень радовалась их успехам, а главное, тому, что сама ни в чем таком не участвует. Собственная жизнь устраивала ее целиком и полностью. Жизнь в тишине и покое. Не нужно каждый вечер петь со сцены, а после выступления паковать чемодан, чтобы ехать дальше. Неделю за неделей она проводила в одном и том же городе, спала в одной и той же постели, и это было прекрасно. У нее была простенькая работа, которая нравилась ей, любые книжки – читай не хочу, раз в неделю боулинг. Впервые в жизни она имела возможность ежедневно производить одни и те же действия. Наконец-то хоть где-то она начала себя чувствовать как дома. Ей хотелось, чтобы это длилось вечно. Но тут появился Хэмм Спаркс.
Хэмм Спаркс был молодым человеком, обыкновенным во многих отношениях: немного курил, немного танцевал, немного пил, немного флиртовал. Только в одном он был не совсем обыкновенным. Амбиции. Есть такая популярная песенка "Я не хочу поджечь мир". Так вот, это не про него. Нет, практически все молодые люди обычно амбициозны, но Хэмм Спаркс прямо-таки сгорал от амбиций. Будь он автомобилем – мчался бы на всех шестнадцати цилиндрах и перегревался. Перегревался настолько, что мог взорваться в любую минуту.