- Тоже возраст не детский, - возразил Коля сурово, тем самым показав, что слушает и очень даже внимательно.
- Меня мать строго держала, - объяснила Раиса, словно оправдываясь. - Характерец - по мне можешь судить. До пятнадцати лет стегала, у нас даже специальная веревка висела за шкафом. Чтобы на улицу после девяти - что ты! Ну а потом нашла коса на камень. Она слово - я три. Она за веревку, а я отняла и в окно. В общем, стала жить своим умом.
- И много его было? - вставил Коля. Он и впрямь слушал внимательно: Лариске, когда расстались, тоже было шестнадцать.
- Ума-то? Да, может, и прожила бы, - подумав, ответила Раиса. - Но уж очень хотелось матери наперекор. Она велит в девять, а я в два заявлюсь - ведь за свободу боролась, не как-нибудь… С ребятами познакомилась, пошли компании. А в компании шестнадцатилетнюю дуру за так держать не станут - давай все, что имеешь…
- А куда же девался твой характер? - укорил Коля.
Раиса вздохнула:
- Упрямства-то у меня хватало. Но подружка переубедила. Она, понимаешь, базу подвела: мол, во всем мире уже давно сексуальная революция и как бы нам с ней к этому делу не опоздать.
- Успели? - спросил Коля.
- Успели, - успокоила она.
- И как, интересно было?
Она сказала:
- Так интересно, что через полгода решила покончить с собой. Строптивость моя все-таки сказалась: вошла в конфликт с коллективом, ну и получила в этой компании коленом под зад. Выкинули! Представляешь, одна-одинешенька, вся морда в дерьме, и крыть мне нечем. Ну кто я тогда была? Ноль без палочки, хуже, чем ты сейчас.
- Спасибо, - сказал Коля.
Раиса в запале не поняла:
- Нет, правда, у тебя хоть прошлое какое-то есть, а у меня в тот момент одно светлое будущее… В общем, сперва думала убить одного малого, а потом решила, что капитальней будет сразу себя. И не по-тихому, а со звоном: выйду, думаю, в воскресенье на главную улицу - и под трамвай! Всему белому свету разом отомщу…
Она вновь легла головой на Колину руку, перевела дыхание и уже ровней продолжала:
- В пятницу, значит, села писать записку. Бумагу приготовила хорошую, все как надо. А тут как раз мать. Ну я, чтобы никаких помех, - в библиотеку-читальню. А там спокойно, тихо, народу мало. Раз уж пришла, дай, думаю, напоследок свою любимую книжку почитаю, "Алые паруса". Начала - в десятый раз, наверное, и так обидно стало! Вот, думаю, умру - и никакого у меня дома не будет. А куда же, думаю, денется Александр Грин? Выходит, так и будет бездомным скитаться… Главное, знаю, что давно умер, а представляю, как будто живой…
Он перебил:
- Постой-ка! Вот все эти твои планы насчет Эдгара По - ты это чего, серьезно?
Раиса не то чтобы усмехнулась - так, дернула углом рта:
- Эдгар По - это детство, восьмой класс. Но дом-то все равно нужен. Пусть не гениям, просто людям. У тебя, что ли, так не было? Кажется, все, конец, кишки на асфальте. А спрятался, отлежался - глядишь, и опять человек.
- Мне бы твой дом и сейчас не повредил, - вздохнул он.
- То-то и оно, - сказала Раиса.
- Ну и как ты тогда? Сразу сюда уехала?
- Месяца через два. Сперва не собиралась, но уж очень много было позора. Может, не так обо мне и болтали - нужна я им! Но мне-то казалось, у соседей другой и темы нет.
- Так с тех пор дома и не была? - спросил Коля.
- Почему ж не была? Была. На третий год приехала в отпуск.
- Ну и как?
- А чего? Я тогда уже курсы кончила, меньше ста восьмидесяти не выходило. Цену себе поняла. Так что плевать я на них хотела.
- Компашку вашу встречала?
- А как же. Город-то не Москва.
- И ничего?
- Подумаешь!
- И парня того видела?
- А куда ж он денется? В одном дворе живем.
- И что?
- Да ну! Сопляк. - сказала Раиса..
Она так и лежала на спине, глаза в потолок. Лицо усталое и безразличное, как у человека, только что закончившего неприятную, но неизбежную работу.
Помолчали. Потом Коля спросил:
- Ну и чего?
Она не ответила, чуть скосила глаза и вновь уставила в потолок.
Он немного растерялся:
- Постой. Чего-то я не уловлю. Ты мне зачем это рассказала?
Раиса ответила, не повернув головы:
- Чтобы знал.
"Ну и что же теперь делать?" - автоматически подумал он, проснувшись на следующий день.
Вопрос был лишний, в ответе не нуждался и только бередил боль: Коля и так знал, что в теперешнем его положении самое лучшее и разумное не делать ничего и не думать ничего. Так что задача стояла другая: чем бы забить тоскливое пространство наступившего дня.
Парни попили чаю и ушли на работу. А Коля вгрызся в хозяйство.
Сперва подмел полы - на это ушло всего ничего, минут пятнадцать. Тогда решил их вымыть. Но и на этом занятии, более капитальном, он не выложился, а лишь разохотился и, понуждаемый инерцией, протер окно, вычистил кухонную раковину и довел до белого блеска прочие службы. После чего выстирал вещички, свои и Павликовы, прихватив заодно и Жоркину нейлоновую сорочку. Стирал он умело, быстро и с удовольствием: ему вообще нравились дела, результат которых виден сразу.
Забить вечер помог Павлик - позвал на берег, на костер.
На костер Коле идти не хотелось: ему уже порядком приелись романтические игры молодняка с их повторяющимся ритуалом. Но еще больше не хотелось оставаться одному.
Зовут - надо идти…
Народу у костра прибавилось. Многих Коля уже знал. С ним здоровались, он здоровался. Павликов приятель, рыжий Костя, обрадовался встрече и тут же пристроился рядом, под левый бок, справа сел Павлик.
Поговорили, попели под гитару. Дошло и до печеной картошки. Ею на этот раз командовал Костя. Колю он не обделил.
В антракте между песнями Павлик перебрался на лавочку, негромко буркнув:
- Я сейчас.
Коля вгляделся и понял, что отлучка эта надолго: на лавочке сидела та мясистая толстощекая девчонка, которую он видел тут же в первый свой вечер в Ключе. Точно, она. Кубышка.
Девчонка сидела сжавшись, сдвинув колени, выставив локти и прикрыв кулачками грудь. Маленькие ее глазки были настороже.
Молодец, подумал Коля, солидно, подстраховалась. Прямо крепость в обороне.
Когда шли домой, Павлик спросил негромко, как бы отключая от разговора чуть поотставших ребят:
- Марью не разглядел?
- Это какую?
- На лавке сидела. Я вас знакомил в тот раз.
- Эту разглядел, - сказал Коля. - Очень даже хорошо.
- Ну и как?
- Вариант?
- Пока не знаю.
- А тебе самому как?
Павлик произнес, подумав:
- По-моему, она порядочная.
Коля согласился:
- Это да, порядок любит.
- Тебе она не нравится?
- Понимаешь, - объяснил Коля, - она кубышка. Куда деньги суют. Вроде копилки, только чугунная. Ты ей в щелочку что ни кинь, все возьмет. А обратно понадобится - гривенника не вытрясешь.
- По крайней мере, с двумя одновременно не ходит, - возразил было Павлик, но голос его упал, и фраза повисла.
Коля сказал, стараясь пободрее:
- Ты, брат, не огорчайся. Все эти варианты не для тебя. Твои девочки еще в седьмой класс ходят.
- И долго мне их ждать? - криво усмехнулся Павлик.
- Ждать не ждать, но…
Что "но", Коля не уточнил. Чего тут скажешь? У каждого свои тягостные заботы.
По счастью, ребятишки, шедшие сзади, догнали, обступили, стали прощаться - все по очереди за руку.
Ну и ну, подумал Коля, совсем обжился. Друг есть, женщина есть, даже компания имеется. Хорошо, куда лучше.
Ему и вправду было неплохо. Хотя внутри временами словно бы легонько познабливало: не беспокойство, а так, нечто…
Похоже было прошлой весной, когда путаная дорога завела его в подмосковный желудочный санаторий. Почему-то там задержался. Помогал культурнику, когда надо, подменял шоферов. Но больше контачил с больными и постепенно сделался как бы одним из них: вместе и в карты, и. в кино, и на танцы. Через неделю, наслушавшись, вполне квалифицированно судачил о язвах и гастритах. Даже тепловатую лечебную воду пил для компании.
Но и тогда жила в нем слабая, но стыдная, какая-то дезертирская тревога: в отличие от сотоварищей, у него живот не болел!
В пятницу на ужин затеяли жарить картошку. Но оказалось, нет масла. Коля предложил пережить, картошка и в мундире годится. Однако Павлик уже настроился на поджаристые ломтики, заупрямился и пошел по соседям.
Коля пока принялся чистить.
На третьей картофелине в дверь постучали. Коля крикнул, чтоб входили, открыто, и вошли два парня. Он, как был, с недочищенным клубнем и длинным кухонным ножом, выглянул к ним в прихожую.
Парни рядом смотрелись забавно - один малорослый и худощавый, другой едва в дверь пролез.
- Извините, - сказал маленький, - не подскажете, кто ответственный за комнату?
- Павлик вроде, - вспомнил Коля. - Вы посидите, он сейчас.
Парни так и стояли у двери.
- Да вон, проходите в комнату, - глазами показал Коля.
Но они все мялись на пороге. Наконец тот, что уже высказывался, вновь спросил:
- Извините, а с вами можно поговорить?
Коля радушно ответил:
- Это ради бога. Проходите, я сейчас. Хозяйственные заботы!
И показал нож.
Парни оказались крайне вежливые - дождались, пока он вытер руки, и лишь тогда прошли в комнату следом за ним.
Сели - Коля на кровать, гости на стулья. Теперь он разглядел обоих. Маленький был остроглаз, сухощав и ладен. Он чем-то походил на хулиганистого подростка, из тех, что нехватку силы и массы вполне успешно компенсируют смелостью, быстрой реакцией и взрывной, мгновенно вскипающей злобой. Другой же был не то что высок, а просто огромен: здоровенные плечи, грудь как ящик, руки как бы стол не продавили. Вместе парни выглядели как эстрадная пара силовых акробатов. Братья Битюговы или как их там? Ап!
- Так, значит, ответственного нету? - вновь заговорил маленький. В эстрадной паре он явно был главным. Он смотрел на Колю сразу и пристально, и неуверенно.
- Сейчас явится.
- Понятно…
- А что, дела какие? - полюбопытствовал Коля и глянул на здоровяка, флегматично молчавшего. Тот растерялся и забормотал:
- Мы вообще-то дружинники…
- Погоди! - оборвал маленький. Но сам, помедлив, начал с той же информации: - Мы вот с ним дружинники. Рейд у нас. Так что нужен ответственный по комнате.
- А повязки где же? - дружелюбно поинтересовался Коля.
- Жень! - скомандовал маленький. Огромный Женя достал из кармана две повязки, показал и вновь сунул в карман.
- Вот, пожалуйста, удостоверение, - вежливо сказал маленький и протянул книжечку.
Коля бегло глянул. Все точно, вполне официальный молодой человек.
- Артур, значит?
- Артур.
- А повязки чего прячете?
- Рейд у нас.
Причину конспирации Коля не понял, а выяснять не стал. Надо, так надо.
- А вы тут тоже живете? - спросил Артур.
- Отчасти, - ответил Коля.
- В каком смысле?
- Временно. Можно сказать, гощу.
- Понятно, - кивнул Артур.
Женя присутствовал при беседе с полным безучастием, не вслушиваясь и не вникая.
Коля слегка улыбнулся. Ну, классная пара! Прямо звезды. Этот внизу, этот наверху, в стойке. Ап!.. А что? Очень бы даже прилично получали. И пенсия в сорок лет, как у циркачей. О порядках у акробатов Коля представление имел - как-то целый месяц подрабатывал в шапито осветителем. Ничего был месячишко…
- Дружинники, значит? Хлопотная ваша жизнь, - посочувствовал он.
- Приходится, - сказал маленький Артур. - А вы тут, в общежитии, оформлены?
- Да не совсем.
- Понятно… Ну а вообще сюда, в Ключ, с какой целью?
Коля немного подумал:
- Да в общем-то определенной нет. В основном путешествую.
- А постоянная ваша работа?
- Да, пожалуй, вот эта и есть. Путешественник.
- Поскольку у нас рейд, - сказал Артур, - я вас попрошу пройти, тут недалеко. Мы. двое просто посланы, а там штаб. Проверят, что надо, и все.
- А что надо-то? - удивился Коля. - Может, сразу и проверите? Чего зря ходить?
- Да нет, придется пройти, - вежливо, но твердо возразил Артур.
Коля глянул на силача. Тот едва заметно развел руками - мол, решаю не я. Он все так же сидел на стуле. Впрочем, не совсем так же: слегка подобрался и краем глаза сторожил Колины руки.
Хорош малый, подумал Коля, понадобится - медведя скрутит.
- Ну что ж, придется так придется, - вздохнул Коля, - значит, такая наша с вами судьба.
Он встал. Зовут - надо идти.
Парни тоже встали. Здоровенный Женя оказался рядом, а быстрый Артур забежал вперед, в коридорчик между прихожей и кухней.
Ага, догадался Коля, это он меня от кухонного ножа отрезает. Ну, молодец! Все предусмотрел.
- Брать с собой ничего не надо?
- Только паспорт, - вежливо сказал Артур. Видно, приятно быть вежливым, когда конвоируешь человека…
Впрочем, выйти, им не удалось - снаружи дверь толкнули, и вошел Павлик с начатой бутылкой подсолнечного.
- Ты куда? - удивился он. - Вот же масло.
- Ребята приглашают.
- Далеко?
- Да, говорят, познакомиться, - сказал Коля и повернулся к дружинникам: - Вы вроде ответственного искали - вот вам как раз и ответственный.
- А в чем, собственно, дело? - спросил Павлик, настораживаясь, - он еще не уяснил ситуацию, но уже почувствовал ее скрытое напряжение.
- Ничего, мы сами разобрались, - сказал Артур.
- А он вам зачем? - Павлик уже не спрашивал, а как бы требовал отчета.
- Значит, нужен.
- А зачем нужен? - настаивал Павлик.
Артур смерил его взглядом и негромко скомандовал:
- Жень, покажи.
Здоровяк вновь вытащил из кармана повязки. Павлик повязкам не поверил, потребовал еще и документ. Изучил обе книжечки, вернул владельцам и сказал пренебрежительно:
- Ну и что? Вы дружинники, а я член совета общежития.
- Ладно, - сказал Артур, - раз он слов не понимает…
- Ничего не выйдет, - отрезал Павлик и занял позицию в дверях.
- Жень! - бросил негромко Артур. Огромный Женя аккуратным и даже нежным движением левой руки отодвинул Павлика к стене и шагнул к двери.
- Ничего, - сказал Коля, - я скоро, ты не беспокойся. Но тут случилось неожиданное:
- Но, но, но! - закричал Павлик, бросился к здоровяку и повис у него на рукаве. Тот растерялся и вопросительно посмотрел на своего малорослого руководителя.
- Ну, чего ты с ним… - начал было Артур. Но Павлик не дал договорить - сам крикнул:
- Да я сейчас весь подъезд подниму!
- Чего кричишь-то? - почти шепотом выдохнул Артур и уставился Павлику в глаза. - Чего хай поднимаешь? В нем явно закипала злость. Но Павлик не спасовал:
- А ты не командуй!
- Комсомолец?
- Само собой.
- А тогда чего мешаешь работать? У нас рейд, задание получили, выполняем…
Тут в дверь легонько стукнули, и вошел еще парень - интеллигентного вида, в свитере и очках. Он был постарше, лет двадцати семи.
- Ну, чего у вас тут? - сказал он. Я уж замерз. Ты смотри, восхитился Коля. У входа караулил! Это на случай, если в побег ударюсь. Ну, молодцы! Прямо профессионалы.
- Да вот, - объяснил Артур, - договорились с гражданином в штаб пройти, а этот пришел и права качает.
- А в чем, собственно, дело? - поинтересовался спокойно вновь вошедший.
Павлик сказал возмущенно:
- Вышел за подсолнечным маслом, а тут черт-те что началось! У меня товарищ, а его куда-то ведут!
Павлик даже отпустил Женин рукав, чтобы удобней было жестикулировать.
- Какой товарищ? - спросил парень в очках.
- Вот этот.
- А как фамилия товарища?
- При чем тут фамилия? - не понял Павлик.
- Но вы-то ее знаете?
Он не давил - просто спрашивал.
Павлик сказал, подумав:
- А мне она ни к чему.
- Кстати, чем ваш товарищ занимается?
Павлик слегка оторопел, а парень в очках подкинул еще вопрос:
- И где он раньше жил?
- Вот уж это мне совершенно безразлично! - с достоинством ответил Павлик.
- Хорошо, - тут же согласился очкастый. - Но хоть что-нибудь о нем вы все-таки знаете?
- Хороший человек!
Очкастый посмотрел на Павлика с жалостью и сказал, по-прежнему не повышая голоса:
- Вот мы и хотим поговорить с хорошим человеком в штабе добровольной народной дружины. Если вы не возражаете.
Павлик пристально посмотрел на очкастого и решительно рубанул пространство тонкой ладошкой:
- Ладно! Раз так - ладно! Я тоже с вами пойду. Тоже хочу поговорить с хорошими людьми. Если вы не возражаете.
Ну, молодец, подумал Коля про Павлика, все же подловил…
Вышли всей компанией, причем по лестнице спускались в таком порядке: впереди очкастый (он оглядывался только на площадках, но спина его все время была напряжена), в центре Коля, определявший суть и необходимость всего построения, по бокам эстрадная пара, а сзади - суровый, решительный Павлик.
Улица была почти пуста.
- Может, прямиком? - спросил Артур.
- Давай, - согласился очкастый.
Пошли дворами, потом тропкой, огибавшей стройплощадку, вдоль забора, длинной траншеи и котлована с геометричным узором фундамента. Траншея изгибалась, тропа перебегала ее по толстой широкой доске.
Так, прикинул Коля, самое подходящее место. Детектив так детектив. Главное, от Жени изолироваться, а то больно здоров. Допустим, он вперед, тогда я доску ногой в яму, Артуру в челюсть, очкастому по очкам и газу до отказу назад. А если Женя меня вперед пропустит, тогда, соответственно, в яму, в челюсть, по очкам, и газу до отказу вперед. А еще красивей - через котлован, по кирпичам, сзади выстрелы… Во детектив!
Хотя, с другой стороны, подумал он, Павлика поймают. Как сообщника. Ему, пожалуй, с Женей не сладить…
- Коль! - сказал вдруг Павлик, останавливаясь. - Я сейчас приду. Ты иди, не беспокойся. Я сейчас!
- А я не беспокоюсь, - заверил Коля. - Это одному страшно, а в такой компании…
- Я сейчас, - повторил Павлик и почти побежал по тропке назад.
Коля дошел до траншеи, вслед за Артуром перебрался через нее по доске и деликатно подождал, пока преодолеет препятствие тяжелый Женя.
Штаб ДНБ помещался в двухэтажном казенном доме с табличками чуть не десятка строительных контор. Однако у штаба был свой вход, своя особая табличка и свой фонарь над дверью.
Учреждение, подумал Коля, не как-нибудь.
Вошли. Коридорчик. Две двери. Комната метров в двадцать. И строгий румяный парень за столом. Года двадцать четыре, не больше. Костюм, галстук, короткая стрижка.
- Вот, пригласили, - доложил Артур.
Румяный выдержал паузу, поднял глаза и проговорил пробросом, как бы во власти иных, более значительных дел:
- Спасибо. Посидите пока.
Деятель, подумал Коля. Гражданин начальник.
Артур и Женя сели. Парень в очках сказал румяному: