Несмотря на мои дурные предчувствия, жить с Дафни в одной квартире было чудесно. Хотя она не проявляла большого интереса к моей университетской жизни, поскольку была всецело поглощена охотой на лис и гвардейских офицеров, ей всегда хватало здравого смысла по любому поводу, даже в отношении неубывающей вереницы достойных молодых людей у парадного входа на Челси 97.
Она относилась ко всем им с одинаковым презрением, поведав мне, что ее единственный избранник все еще находится на Западном фронте, ни разу не упомянув, однако, его имени в моем присутствии.
Как только у меня появлялась возможность оторваться от своих учебников, она тут же снабжала меня одним из своих молодых офицеров, в сопровождении которого я отправлялась на концерт, спектакль, а иногда даже на танцы в полк. Не проявляя интереса к тому, что происходило в университете, она, тем не менее, часто спрашивала об Ист-энде и, похоже, была очарована моими рассказами о Чарли Трумпере и его лотке.
Так могло бы продолжаться до бесконечности, если бы однажды мне не попал в руки номер "Кенсингтон ньюс" - газеты, которую Дафни купила, чтобы посмотреть, что идет в соседнем кинотеатре.
Пролистывая страницы в пятницу вечером, я обратила внимание на одно объявление. Внимательно прочитав текст, чтобы убедиться, что речь идет именно о том магазине, о котором я думаю, я сложила газету и пошла взглянуть на него своими глазами. На Челси-террас мне вскоре попалась на глаза вывеска в витрине местного зеленщика. Я, должно быть, ходила мимо нее уже несколько дней, не замечая слов: "Продается. Обращаться к Джону Д. Вуду по адресу: Лондон В1, Маунт-стрит, 6".
Памятуя о том, что Чарли всегда интересовался, какими были цены в Челси по сравнению с Уайтчапелем, я решила выяснить это для него.
Следующим утром, поговорив предварительно с нашим местным почтальоном, - мистер Бэйлз всегда был в курсе всего, что происходит в Челси, и был только рад поделиться своей осведомленностью с каждым, кто не знал, куда деть время, - я объявилась в конторе Джона Д. Вуда на Маунт-стрит. Некоторое время я стояла у стойки и никто не обращал на меня внимания, но в конце концов один из четырех служащих подошел ко мне и, представившись Палмером, спросил, чем может помочь.
При ближайшем рассмотрении меня охватило сомнение, способен ли он вообще помочь кому-либо. Ему было около семнадцати лет, и он выглядел таким худым и бледным, что мог упасть от малейшего дуновения ветра.
- Мне бы хотелось узнать некоторые подробности, касающиеся номера 147 по Челси-террас, - сказала я.
Вопрос одновременно удивил и сбил его с толку.
- Номер 147 по Челси-террас?
- Номер 147 по Челси-террас.
- Извините, мадам, пожалуйста, - произнес он и направился к шкафу с делами, насмешливо пожав плечами, когда проходил мимо одного из коллег. Я могла видеть, как он водил пальцем по бумагам, прежде чем вернулся к стойке с одним-единственным листом в руках. Не предложив мне войти или хотя бы сесть на стул, он положил листок на стойку и стал сосредоточенно изучать его.
- Магазин зеленщика, - проговорил он наконец.
- Да.
- Фасад магазина, - утомленным голосом начал давать пояснения юноша, - составляет двадцать два фута. Сам магазин имеет площадь немногим менее тысячи квадратных футов, включая небольшую квартиру на втором этаже, окна которой выходят в парк.
- В какой парк? - спросила я, не будучи уверенной, что мы говорим об одном и том же магазине.
- Принцесс-гарден, мадам.
- Клочок лужайки величиной в несколько футов вы называете парком, - озадаченно произнесла я и поняла, что он никогда не был на Челси-террас.
- Недвижимость с безусловным правом собственности, - продолжал он, не удостоив меня ответом, но и не наваливаясь больше на стойку. - Владелец обязуется освободить помещение в течение тридцати дней с момента подписания контракта.
- Какую цену владелец запрашивает за свою собственность? - спросила я, все больше и больше раздражаясь от его откровенно высокомерного отношения к себе.
- Наш клиент, миссис Чэпман… - начал он.
- Жена матроса Чэпмана с военного корабля "Боксер", - продолжила я, - погибшего в бою 8 февраля 1918 года и оставившего дочь в возрасте семи лет и сына в возрасте пяти.
Лицо Палмера еще сильнее побледнело.
- Мне известно также, что миссис Чэпман страдает артритом, из-за которого она едва может подняться по немногочисленным ступенькам в свою квартиру, - добавила я в назидание.
Теперь он был по-настоящему сбит с толку.
- Да, да, - только и услышала я от него.
- Так сколько же миссис Чэпман надеется выручить за свою недвижимость? - настаивала я. К этому времени коллеги Палмера побросали свои дела и прислушивались к нашему разговору.
- За указанную недвижимость с безусловным правом собственности запрашивается полторы сотни гиней, - заявил служащий, не поднимая глаз от описи.
- Полторы сотни гиней, - повторила я насмешливо, не имея при этом никакого представления о реальной стоимости магазина. - Она, наверное, живет на другой планете. Разве ей не известно, что идет война? Предложите ей сотню, мистер Палмер, и больше не беспокойте меня, если она захочет хоть на один пенни больше.
- Гиней? - спросил он с надеждой.
- Фунтов, - ответила я, записывая свою фамилию и адрес на обороте бланка и оставляя его лежать на стойке.
Мистер Палмер, похоже было, лишился дара речи и остался стоять с широко раскрытым ртом, когда я уходила из конторы.
Назад я возвращалась в полной уверенности, что не смогу приобрести магазин на Челси-террас. В любом случае у меня не будет сотни фунтов или хотя бы около того. На счете в банке у меня лежало немногим более сорока фунтов. Никаких новых поступлений не предвиделось. Но безвыходность ситуации делала меня до глупости упрямой. Впрочем, опасаться мне было нечего, так как я решила, что миссис Чэпман вряд ли примет мое оскорбительное предложение.
Миссис Чэпман приняла мое предложение на следующее утро. Совершенно не представляя себе последствий, я в тот же день внесла десять фунтов. При этом Палмер объяснил мне, что деньги не будут возвращены, если я в течение тридцати дней не выплачу полную стоимость покупки.
- Это не будет проблемой, - заявила я с бравадой, хотя не представляла себе, как сведу баланс наличности.
На протяжении следующих двадцати семи дней я обращалась в каждому, кого знала, начиная со строительного общества и кончая своими далекими тетками и однокурсниками, но никто из них не проявил ни малейшей заинтересованности в том, чтобы поддержать молодую недоучившуюся женщину в ее стремлении приобрести магазин "Фрукты и овощи", ссудив ей шестьдесят фунтов.
- Но это же прекрасное вложение денег, - пыталась я объяснять каждому, кто слушал. - Более того, в это дело вступит Чарли Трумпер, а он, как известно, лучший зеленщик, каких только видел Ист-энд. - Продвинуться дальше этого момента в своей речи мне, как правило, не удавалось, поскольку любопытство на лице моего собеседника тут же сменялось выражением вежливого безразличия.
Через неделю я пришла к выводу, что Чарли Трумперу не понравится, что я пожертвовала десятью фунтами наших денег - шестью его и четырьмя своими, - лишь для того чтобы удовлетворить свое женское тщеславие. Я решила, что лучше сама лишусь шести фунтов, чем признаюсь ему в таком глупом поступке.
- Но почему ты не поговорила со своей матерью или теткой, прежде чем бросаться очертя голову в нечто подобное? - поинтересовалась Дафни на двадцать шестой день. - Они показались мне весьма рассудительными женщинами.
- Нет уж, спасибо, - не сдержалась я. - И к тому же я не уверена, что у них найдутся шестьдесят фунтов на двоих. Даже если бы они у них были, я не думаю, что им захотелось бы вложить хоть пенни в дело Чарли Трумпера.
В конце месяца я притащилась в контору Джона Д. Вуда, чтобы сообщить, что девяносто фунтов от меня не поступят и что они вновь могут выставлять магазин на продажу. Мне уже мерещилась ухмылка на лице Палмера, означающая: "Я так и знал".
- Но ваш представитель завершил операцию еще вчера, - заверил меня Палмер, так и не поняв, почему по лицу у меня пробежал нервный тик.
- Мой представитель?
Служащий порылся в бумагах.
- Да, мисс Дафни Гаркорт-Браун из…
- Но почему? - спросила я.
- Я вряд ли смогу ответить на этот вопрос, поскольку никогда прежде не видел эту леди в глаза.
- Все очень просто, - ответила Дафни, когда я задала ей тот же самый вопрос вечером. - Если Чарли даже наполовину такой, каким ты представляешь его, то я сделала очень разумный вклад.
- Вклад?
- Да, на тех условиях, чтобы мой капитал плюс четыре процента годовых были возвращены мне в течение трех лет.
- Четыре процента?
- Правильно, это ровно столько, сколько я получаю по своим облигациям военного займа. С другой стороны, если вы окажетесь не в состоянии полностью выплатить мой капитал со всеми процентами, от вас потребуется предоставить мне десять процентов участия в ваших прибылях, начиная с четвертого года и далее.
- Но прибыли может и не быть.
- В этом случае я автоматически становлюсь владельцем шестидесяти процентов вашей собственности. Чарли при этом будет располагать двадцатью четырьмя процентами, а ты - шестнадцатью. Все, что тебе надо знать, содержится в этом документе. - Она протянула мне несколько листов густо исписанной копии, на последней странице которой стояла цифра "семь". - Все, что от тебя требуется в настоящий момент, так это поставить свою подпись внизу.
Я медленно читала бумаги, пока Дафни наливала себе шерри. Она или ее советники, казалось, предусмотрели все до мелочей.
- Между тобой и Чарли Трумпером есть только одно различие, - сказала я ей, ставя свою подпись между двумя карандашными пометками.
- И в чем же оно?
- Ты родилась в кровати с балдахином.
Поскольку я не могла заниматься магазином и одновременно продолжать учебу в университете, я скоро сообразила, что надо назначить временного управляющего. Три девицы, уже работавшие в магазине, каждый раз лишь хихикали, когда я давала им какое-либо указание, и это делало такое назначение еще более необходимым.
В следующую субботу я отправилась путешествовать по Челси, Фулхэму и Кенсингтону, заглядывая повсеместно в витрины магазинов и наблюдая за молодыми парнями, занятыми своим делом, в надежде найти подходящего управляющего для магазина Трумпера.
Присмотревшись к нескольким возможным кандидатам, работавшим в местных магазинах, я остановилась в конечном итоге на молодом помощнике зеленщика в Кенсингтоне. Одним ноябрьским вечером, дождавшись, когда он закончит работу и пойдет домой, я отправилась следом за ним.
Рыжеволосый парень направлялся к ближайшей остановке автобуса, когда мне удалось догнать его.
- Добрый вечер, мистер Макинз, - сказала я.
- Здравствуйте. - Он обернулся с непонимающим видом и был, вероятно, удивлен тем, что незнакомая женщина знает его фамилию. Его шаг даже не замедлился.
- Я содержу магазин "Фрукты и овощи" на Челси-террас… - продолжала я, стараясь успеть за ним. Ничего не ответив, он лишь ускорил свой шаг. - И ищу нового управляющего.
Эта часть сведений впервые заставила его замедлить шаг и взглянуть на меня повнимательней.
- Магазин Чэпмана, - произнес он. - Это вы купили его?
- Да, но он теперь называется магазином Трумпера, - сообщила я. - И я предлагаю вам место управляющего в нем с жалованьем на один фунт больше того, которое вы получаете сейчас. - Это не значило, что мне была известна его нынешняя зарплата.
Мне пришлось проехать несколько миль на автобусе и ответить на массу вопросов перед входной дверью, прежде чем он пригласил меня в дом и представил своей матери. Через две недели Боб Макинз пришел к нам работать в качестве управляющего.
Несмотря на эту удачу, я была разочарована, когда в конце первого месяца выяснилось, что магазин понес убытки в размере свыше трех фунтов. Это означало, что я не смогу возвратить Дафни ни пенни.
- Не вешай носа, - сказала мне Дафни. - Продолжай вести дело дальше, и, возможно, положение о штрафных санкциях так и останется на бумаге, тем более если Трумпер по возвращении докажет правоту твоих лестных отзывов о нем.
Благодаря помощи молодого офицера из военного министерства, с которым Дафни познакомила меня, в последние шесть месяцев у меня появилось больше возможностей, чтобы отслеживать местонахождение неуловимого Чарли. Офицер, похоже, всегда знал, где находится сержант королевских фузилеров Чарлз Трумпер в любое время дня и ночи. Но я по-прежнему хотела бы добиться прибыльной работы магазина, до того как здесь появится Чарли.
Однако от приятеля Дафни мне стало известно, что мой странствующий партнер должен быть демобилизован 20 февраля 1919 года, и это почти не оставляло мне времени на то, чтобы свести концы с концами. Хуже всего было то, что мы столкнулись недавно с необходимостью уволить двух из трех хихикающих девиц, тяжело заболевших гриппом, и уволить третью по профнепригодности.
Я старалась припомнить все те уроки, которые Тата преподал мне в детстве. "Если очередь длинная, ты должна обслуживать покупателей быстро, а если она небольшая, то можешь не спешить. Тогда магазин никогда не будет пустовать. Люди не любят заходить в пустые магазины, - объяснял он. - Это заставляет их чувствовать подвох".
"На твоем навесе, - утверждал он, - должны красоваться слова: "Дан Сэлмон, свежеиспеченный хлеб, год основания - 1879". Повторяй имя и дату при каждой возможности. Тем, кто обитает в Ист-энде, нравится сознавать, что ты объявился здесь не вчера. Очереди и история - Англия всегда знала цену этим вещам".
Я пыталась руководствоваться этой философией, поскольку подозревала, что Челси мало чем отличается от Ист-энда в этом отношении. Но в нашем случае на голубом тенте было написано: "Чарли Трумпер, честный торговец, основавший дело в 1823 году". В течение нескольких дней я даже подумывала о том, чтобы назвать магазин "Трумпер и Сэлмон", но отказалась от этой идеи, решив, что она свяжет меня с Чарли на всю жизнь.
Одно из крупных отличий Ист-энда от западной части города заключалось в том, что в Уайтчапеле фамилии должников заносились мелом на доску, тогда как в Челси им открывался специальный счет. К моему удивлению, серьезных задолженностей в Челси оказалось больше, чем в Уайтчапеле. В следующем месяце я также не смогла выплатить Дафни ни пенни. С каждым днем становилось все очевиднее, что моим единственным спасением является Чарли.
В тот день, когда он должен был вернуться, я обедала в столовой колледжа с двумя своими однокурсницами. Покончив с яблоком, я возилась с кусочком сыра и пыталась сосредоточиться на их взглядах на Карла Маркса. Допив свою треть пинты молока и подхватив учебники, я вернулась в лекционный зал. Лекции по искусству эпохи Возрождения обычно вызывали у меня огромный интерес, но в этот раз я была благодарна профессору, когда увидела, что за несколько минут до конца занятий он собирает свои бумаги.
Трамвай до Челси, казалось, будет тащиться вечно, но наконец он все же добрался до остановки на углу Челси-террас.
Обычно я с удовольствием проходила пешком всю улицу, чтобы посмотреть, как идет торговля в других магазинах. Вначале на моем пути мне попадался антикварный магазин, где обитал мистер Рутерфорд. Завидев меня, он неизменно приподнимал свою шляпу. Затем шел магазин женской одежды в доме 133, с такими платьями в витрине, которые, как мне казалось, я никогда не смогу позволить себе. Далее находилась мясницкая Кендрика, где у Дафни был открытый счет, а в нескольких шагах отсюда располагался итальянский ресторан со свободными столиками, покрытыми скатертями. Я знала, что его владельцу, должно быть, приходится туго, так как мы не могли больше отпускать ему товар в кредит. И в самом конце пути находилась книжная лавка, где умудрялся сводить концы с концами бедняга Шнеддлз. Хотя ему неделями не удавалось продать ни одной книги, он, тем не менее, с превеликим удовольствием сидел за прилавком, погруженный в книгу своего любимого Уильяма Блейка, пока не подходило время менять вывеску "Открыто" на "Закрыто". Я улыбнулась ему, проходя мимо, но он не заметил меня.
По моим расчетам, если поезд Чарли прибыл на вокзал на Кингс-кросс без опоздания, то к этому времени он уже должен быть в Челси, даже если бы ему пришлось проделать весь путь пешком.
Подойдя к магазину, я раздумывала лишь секунду, прежде чем войти внутрь. К моему огорчению, Чарли нигде не было видно. Я тут же поинтересовалась у Боба Макинза, не спрашивал ли меня кто-нибудь.
- Нет, никто, мисс Бекки, - ответил Боб. - Но не беспокойтесь, мы все хорошо помним, что от нас требуется, если появится мистер Трумпер.
Две его новые помощницы, Пэтси и Глэдис, согласно закивали головами.
Я посмотрела на часы - начало шестого - и решила, что если до этого времени Чарли не появился, то ждать его сегодня уже не имеет смысла. Нахмурившись, я сказала Бобу, чтобы он начал закрываться. Когда часы над дверью пробили шесть, я с неохотой велела ему опустить жалюзи и запереть дверь, а сама тем временем принялась проверять дневную выручку.
- Это странно, - сказал Боб, подойдя ко мне с ключами от входной двери в руках.
- Странно?
- Да, тот человек, вон там. Он сидит на скамейке уже целый час и не сводит глаз с магазина. Может быть, ему плохо?
Я посмотрела через дорогу. Чарли сидел, скрестив руки и уставившись прямо на меня. Когда наши взгляды встретились, он поднялся и медленно пошел ко мне.
Некоторое время никто из нас не произносил ни слова, пока он не сказал:
- И каковы же условия сделки?
Глава 7
- Здравствуйте, мистер Трумпер. Очень рад с вами познакомиться, - проговорил Боб Макинз, вытирая ладонь о зеленый фартук, прежде чем пожать протянутую руку своего нового хозяина.
Глэдис и Пэтси дружно вышли вперед и полуприсели в реверансе, вызвав улыбку на лице у Бекки.
- Ни в чем подобном не будет никакой необходимости, - заметил Чарли. - Я выходец из Уайтчапела, и расшаркиваться в будущем вы будете только перед покупателями.
- Да, сэр, - хором ответили девицы, окончательно лишив Чарли дара речи.
- Боб, будь добр, отнеси вещи мистера Трумпера в его комнату, - сказала Бекки, - а я тем временем покажу ему магазин.
- Конечно, мисс. - Боб посмотрел на коричневый бумажный сверток и маленькую коробку, которые Чарли положил на пол у своих ног.
- Это все, мистер Трумпер? - спросил он с сомнением.
Чарли кивнул.
Он изумленно смотрел на продавщиц в белоснежных блузах и зеленых фартуках. Они обе стояли за прилавком и не знали, что делать дальше.
- Отправляйтесь по домам обе, - велела им Бекки. - Но смотрите, чтобы были вовремя завтра утром. Мистер Трумпер очень педантичен, когда дело касается соблюдения распорядка работы.
Девицы подхватили свои маленькие фетровые сумочки и мгновенно упорхнули, а Чарли тем временем сел на стул рядом с ящиком слив.
- Теперь, когда мы одни, - сказал он, - ты можешь рассказать мне, как все это получилось.
- Что ж, - ответила Бекки, - все началось с глупого упрямства.
Задолго до конца ее рассказа Чарли проговорил:
- Ты чудо, Бекки Сэлмон, просто чудо.