Глава 44
Когда через тридцать четыре часа теплым солнечным вечером рейс 012 совершил посадку в сиднейском аэропорту "Кингсфорд Смит", Чарли хотел только одного - спать. Сразу после таможенного досмотра его встретил высокий человек в светло-бежевом костюме, назвавшийся Тревором Робертсом, рекомендованным ему Баверстоком в качестве адвоката. С густой копной красноватых волос и такого же оттенка кожей лица, он был крепкого телосложения и производил впечатление человека, знавшего, что такое корт. Подхватив тележку с вещами Чарли, Робертс ловко пробирался с ней к выходу с вывеской "Стоянка легковых автомобилей".
- Завозить вещи в отель нет необходимости, - проговорил он, открывая перед Чарли двери. - Пусть полежат пока в машине.
- Разумно ли это с юридической точки зрения? - Чарли едва сдерживал дыхание, стараясь успеть за ним.
- Безусловно, сэр Чарлз, так как у нас с вами нет лишнего времени. - Он остановился у обочины, и, пока они усаживались на заднее сиденье поджидавшей их машины, шофер быстро побросал вещи в багажник.
- Британский генерал-губернатор приглашает вас на коктейль в шесть часов в свою резиденцию, и необходимо также, чтобы вы вылетели сегодня последним рейсом в Мельбурн. Поскольку в нашем распоряжении всего шесть дней, мы не можем позволить себе потерять один из них, находясь не в том городе.
С того момента, когда Робертс передал ему толстую подшивку с бумагами, Чарли уже знал, что австралиец ему понравится. Пока машина мчалась к городу, Чарли внимательно слушал предлагаемый ему план действий на три ближайших дня. Он старался не упускать ничего из того, что говорил молодой адвокат, и лишь иногда просил повторить кое-что или изложить более подробно, стараясь привыкнуть к деловой манере Робертса, который в этом отношении не был похож ни на одного из адвокатов, с которыми Чарли имел дело в Англии. Обращаясь к Баверстоку с просьбой найти ему самого способного адвоката в Сиднее, Чарли не предполагал, что тот выберет столь непохожего на себя кандидата.
Пока машина неслась по шоссе к резиденции генерал-губернатора, Робертс с кипой дел на коленях продолжал свой детальный инструктаж.
- Мы направляемся на этот коктейль к генерал-губернатору, - объяснял он, - только затем, чтобы заручиться поддержкой на случай, если в ближайшие несколько дней нам придется открывать тяжелые двери. После этого мы отправляемся в Мельбурн, потому что каждый раз, когда кто-нибудь из моей конторы находит что-то похожее на след, он неизменно заканчивается на столе Верховного комиссара полиции в этом городе. Я условился о вашей встрече с новым комиссаром на утро, но, как я уже предупреждал вас, он не проявляет совершенно никакого желания сотрудничать с нашими людьми.
- А что так?
- Он только недавно назначен на этот пост и лезет из кожи вон, чтобы показать, что ко всем относится беспристрастно.
- И какие тут трудности?
- Как все австралийцы во втором колене, он ненавидит англичан или, по крайней мере, делает вид, что ненавидит, - усмехнулся Робертс. - В действительности, я думаю, что существует только одна группа людей, которую он ненавидит больше.
- Преступников?
- Нет, адвокатов, - ответил Робертс. - Так что теперь вам, наверное, понятно, что шансы у нас невелики.
- Вам вообще удалось вытянуть из него хоть что-нибудь?
- Немногое. Большая часть того, что он согласился приоткрыть нам, уже давно известна, как, например, то, что 27 июля 1926 года Гай Трентам в припадке ярости зарезал свою жену, нанеся ей несколько ножевых ран, когда она принимала ванну. Затем он некоторое время удерживал ее под водой, чтобы быть уверенным в смерти, - страница шестнадцать в находящемся у вас деле. Нам известно также, что 27 апреля 1927 года он был повешен за совершенное преступление, несмотря на несколько ходатайств о помиловании, поданных генерал-губернатору. Чего мы не смогли отыскать, так это сведений о том, были ли у него дети. Единственной газетой, поместившей сообщение о суде, была "Мельбурн эйдж", но она не упоминает о детях. Да это и неудивительно, так как судья не допустил бы, чтобы в деле фигурировали дети, если это не проливает свет на само преступление.
- А что насчет девичьей фамилии жены? Мне кажется, что этот путь вернее.
- Она вам не понравится, сэр Чарлз, - заметил Робертс.
- А вдруг.
- Ее фамилия Смит - Анна Хелен Смит, - вот почему мы решили потратить то немногое время, что у нас есть, на Трентама.
- Но вы так пока и не нашли никаких следов?
- Боюсь, что нет, - сказал Робертс. - Если в Австралии в то время и был ребенок с фамилией Трентам, то мы не смогли отыскать его следы. Мои сотрудники побеседовали с каждым из Трентамов, которые зарегистрированы в стране, включая одного из Курабульки, где все население составляет одиннадцать человек и куда надо добираться три дня на машине и пешком.
- Несмотря на ваши героические усилия, Робертс, я все же считаю, что еще есть камни, под которые надо заглянуть.
- Возможно, - согласился Робертс. - Я даже стал думать, что Трентам, возможно, изменил фамилию, когда впервые появился в Австралии, но комиссар полиций подтвердил, что дело, которое находится у него в Мельбурне, было заведено на человека по имени Гай Фрэнсис Трентам.
- Так, если фамилия не изменялась, то сведения о ребенке наверняка можно отыскать.
- Необязательно. У меня недавно был случай, когда клиентка, чей муж попал в тюрьму за убийство, вернула себе свою девичью фамилию и перевела на нее своего единственного ребенка. При этом ее первая фамилия была так надежно устранена из всех документов, что теперь ее невозможно установить. Кроме того, необходимо помнить, что в данном случае мы имеем дело с ребенком, который мог родиться в любое время между 1923 и 1926 годами, и устранения одной-единственной бумаги вполне могло бы хватить, чтобы никто никогда не узнал, что его или ее отцом был Гай Трентам. Если дело обстоит именно таким образом, то поиски этого ребенка в такой огромной стране, как Австралия, могут превратиться в поиски пресловутой иголки в стоге сена.
- Но в нашем распоряжении всего шесть дней, - с горечью произнес Чарли.
- Не напоминайте мне, - сказал Робертс, когда машина миновала ворота резиденции генерал-губернатора и, сбросив скорость, подъезжала к дому правительства. - У меня выделен один час времени на эту встречу, не больше, - предупредил молодой адвокат. - Все, что мне нужно от генерал-губернатора, так это его обещание позвонить комиссару полиции в Мельбурне о нашей завтрашней встрече и попросить его о максимальном внимании к нам. Но, когда я скажу, что нам пора уходить, сэр Чарлз, это действительно будет означать, что мы должны уходить.
- Понятно, - ответил Чарли, чувствуя себя, как когда-то, рядовым на плацу в Эдинбурге.
- Кстати, - заметил Робертс, - генерал-губернатора зовут сэр Оливер Уильямс. Шестьдесят один год, бывший гвардейский офицер, родом из какого-то местечка под названием Табридж Уэллс.
Через две минуты они входили в зал приемов дома правительства.
- Очень рад, что вы смогли заглянуть к нам, сэр Чарлз, - встретил их на входе высокий элегантно одетый мужчина в двубортном костюме в полоску и галстуке гвардейского полка.
- Благодарю вас, сэр Оливер.
- Как долетели, старина?
- Пять посадок для заправки и ни одного аэропорта, где бы могли прилично заваривать чай.
- Тогда вы нуждаетесь вот в этом, - сэр Оливер ловко подхватил большую порцию виски с проплывавшего мимо подноса и предложил ее Чарли. - И подумать только, - продолжал дипломат, - предполагается, что в будущем беспосадочный перелет из Лондона в Сидней будет занимать меньше одного дня. Но ваше путешествие все же было менее неприятным, чем у первых переселенцев.
- Небольшое утешение. - Чарли не смог придумать более подходящего ответа, с удивлением наблюдая разительный контраст между протеже Баверстока в Австралии и представителем королевы.
- Ну а теперь расскажите, что привело вас в Сидней, - продолжал генерал-губернатор. - Следует ли нам ожидать, что в этой части света скоро появится второй "крупнейший в мире лоток"?
- Нет, сэр Оливер. Вы будете избавлены от этого. Я здесь с краткосрочным частным визитом. Пытаюсь разобраться с некоторыми семейными делами.
- Ну что же, если будут какие-нибудь проблемы, - хозяин взял джин с оказавшегося рядом подноса, - дайте мне знать.
- Вы очень великодушны, сэр Оливер, тем более что мне действительно нужна ваша помощь в одном небольшом деле.
- И что это за дело? - взгляд генерал-губернатора перебежал на вновь прибывших гостей.
- Не могли бы вы позвонить комиссару полиции в Мельбурне и попросить его отнестись с максимальным вниманием к моей просьбе во время моего завтрашнего визита к нему?
- Считайте, что звонок сделан, старина, - сэр Оливер подался вперед, чтобы пожать руку какому-то арабскому шейху. - И не забывайте, сэр Чарлз, что, если я хоть чем-то смогу помочь, обращайтесь ко мне не раздумывая. А, господин посол, как ваши дела? - перешел он на французский.
Чарли неожиданно почувствовал, что силы покидают его. Остаток часа он старался лишь удержаться на ногах, беседуя с дипломатами, политиками и бизнесменами, каждому из которых, похоже, было хорошо известно о "крупнейшем в мире лотке". В конце концов Робертс твердо взял его за локоть, чем дал понять, что приличие соблюдено и им пора отправляться в аэропорт.
Во время полета в Мельбурн Чарли изо всех сил старался не заснуть, хотя глаза его не всегда были открыты. В ответ на вопрос Робертса он подтвердил, что генерал-губернатор согласился позвонить утром комиссару полиции.
- Но я не уверен, что он осознал всю важность этого звонка для нас.
- Понятно, - сказал Робертс. - Тогда завтра я первым делом свяжусь с его офисом. Сэр Оливер не отличается твердостью обещаний, которые он дает на коктейлях.
"Если я хоть чем-то смогу помочь вам, старина, обращайтесь ко мне не раздумывая", - эти слова даже у полусонного Чарли вызывали усмешку.
В аэропорту Мельбурна их ждал другой автомобиль. Пересев в него, Чарли на сей раз не удержался и проспал все двадцать минут, пока они добирались до отеля "Виндзор". Управляющий проводил своего гостя в апартаменты принца Эдуарда, и, как только Чарли остался один, он быстро разделся, принял душ и, оказавшись в кровати, провалился в крепкий сон. Но на следующее утро он тем не менее проснулся, как обычно, в четыре часа. Подоткнув под спину губчатые подушки, которые все время норовили разъехаться в стороны, он провел три следующих часа за изучением материалов Робертса. Хоть этот человек выглядел и говорил не так, как Баверсток, однако отличался такой же основательностью, печатью которой была отмечена каждая страница его трудов. Когда на пол упало последнее из просмотренных дел, Чарли вынужден был признать, что фирма Робертса рассмотрела вопрос со всех точек зрения и проработала все версии. Теперь его последняя надежда была связана со вздорным мельбурнским полицейским.
После холодного душа и горячего завтрака Чарли, несмотря на то что единственная встреча у него была назначена на десять часов, расхаживал в готовности по номеру задолго до того, как в девять тридцать за ним должен был заехать Робертс, понимая, что если из этой встречи ничего не выйдет, то ему можно собирать вещи и сегодня же отправляться назад в Англию. В этом случае Бекки хоть порадуется, что оказалась права.
В девять двадцать девять Робертс постучал в дверь, заставив Чарли подумать о том, сколько времени молодой адвокат стоял и ждал в коридоре. Робертс начал с того, что доложил о звонке генерал-губернатору и о его обещании позвонить комиссару в течение ближайшего часа.
- Хорошо. А теперь расскажите все, что вам известно об этом человеке.
- Майку Куперу сорок семь лет. Он хороший профессионал, но отличается ершистым и заносчивым нравом. Прошел все ступеньки служебной лестницы, но по-прежнему считает необходимым доказывать каждому свою значимость, особенно адвокатам, что, возможно, объясняется более быстрым ростом уголовной преступности в Мельбурне даже по сравнению с метрополией.
- Вы сказали вчера, что он австралиец во втором поколении. Так откуда он происходит?
Робертс заглянул в дело.
- Его отец эмигрировал в Австралию в начале века из какого-то местечка под названием Дептфорд.
- Дептфорд? - ухмыльнулся Чарли. - Так мы с ним почти земляки. - Он взглянул на часы. - Пора отправляться? Думаю, что я более чем готов к встрече с мистером Купером.
Когда через двадцать минут Робертс распахнул двери полицейского управления перед своим клиентом, их встретила огромная официальная фотография сорокалетнего мужчины, заставившая Чарли вспомнить о своих шестидесяти четырех годах.
Сообщив свои фамилии дежурному офицеру и подождав всего несколько минут, они получили разрешение пройти в кабинет комиссара.
С лица комиссара не сходила снисходительная улыбка, когда он пожимал руку Чарли.
- Я не уверен, что смогу помочь вам, сэр Чарлз, - начал Купер, жестом предлагая ему сесть. - Несмотря на то, что ваш генерал-губернатор побеспокоился о том, чтобы позвонить мне. - Стоявшего в нескольких шагах Робертса он проигнорировал.
- Мне знаком этот акцент, - заметил Чарли, продолжая стоять.
- Прошу прощения? - не понял Купер, который тоже оставался на ногах.
- Как говорят, полкроны против фунта, что ваш отец из Лондона.
- Да, вы правы.
- И бьюсь об заклад, что не откуда-нибудь, а из лондонского Ист-энда.
- Из Дептфорда, - сказал комиссар.
- Я знал об этом, как только вы открыли рот. - Теперь Чарли опустился в кожаное кресло. - Я сам из Уайтчапела. А он где родился?
- На Бишопс-Уэй, - ответил комиссар. - Недалеко от…
- Рукой подать от моих палестин, - произнес Чарли с густым акцентом кокни.
Робертс пока еще не произнес ни слова, не говоря уже об изложении дела, по которому они пришли сюда.
- Болельщик "Тотенхэм", я подозреваю? - сказал Чарли.
- "Ганнерз", - твердо сказал Купер.
- О, какая куча инвалидов, - воскликнул Чарли. - Единственная приличная команда в вашей округе - это "Арсенал", который еще что-то значит для публики.
Комиссар рассмеялся.
- Согласен, - сказал он. Я совсем разочаровался в них в этом сезоне. Ну, а вы за кого болеете?
- Я почитатель "Уэст Хэм".
- И вы надеетесь, что я буду сотрудничать с вами?
Теперь уже засмеялся Чарли:
- Что ж, мы действительно позволили вам побить нас во время розыгрыша кубка.
- В 1923 году, - смеясь, уточнил Купер.
- У нас в Аптон-парке хорошая память.
- Вот так дела, я никогда бы не подумал, что у вас такой акцент, сэр Чарлз.
- Называйте меня Чарли, так делают все мои друзья. И еще, Майк, ты хочешь, чтобы его не было? - он ткнул пальцем в сторону Робертса, которому так и не предложили сесть.
- Было бы неплохо, - согласился комиссар.
- Подождите меня за дверью, Робертс, - бросил Чарли, даже не глянув в сторону своего адвоката.
- Хорошо, сэр Чарлз, - Робертс повернулся и направился к выходу.
Когда они остались одни, Чарли наклонился над столом и произнес:
- Эти чертовы адвокаты, как та брюссельская капуста, - заплати большие деньги, а потом еще возись с ней. Так и они, дерут с тебя три шкуры, а работу предпочитают, чтобы ты делал сам.
- Особенно если ты зеленщик, - рассмеялся Купер, заразив своим смехом Чарли.
- Не встречал такого полицейского со времен Уайтчапела, - смеясь, проговорил Чарли, наклоняясь к комиссару. - Между нами двумя, Майк, скажи мне, как парень парню из Ист-энда, тебе известно о Гае Трентаме что-нибудь такое, чего не знает он? - Чарли показал пальцем в сторону двери.
- Боюсь, что Робертс уже почти все раскопал, надо отдать ему должное, сэр Чарлз.
- Чарли.
- Чарли. Посудите сами, вы уже знаете, что Трентам убил свою жену, за что впоследствии был повешен.
- Да, но были ли у него дети - вот, что мне нужно знать, Майк. - Чарли задержал дыхание, видя, как колеблется полицейский.
Купер посмотрел в приговор, лежащий перед ним на столе:
- Здесь сказано: погибшая жена и одна дочь.
Чарли едва сдержался, чтобы не подскочить в кресле.
- Не думаю, что в этой бумаге было указано ее имя.
- Маргарет Этель Трентам, - произнес комиссар.
Чарли был уверен, что ему не надо перепроверять по бумагам, которые прошлым вечером оставлял Робертс. Имя Маргарет Этель Трентам ни в одной из них не упоминалось. Он помнил наизусть имена всех Трентамов, родившихся в Австралии в период между 1923 и 1925 годами. К тому же все они были мальчиками.
- Дата рождения? - рискнул он.
- Не указана, Чарли. Ведь обвинялась не девочка. - Он придвинул лист так, чтобы его посетитель смог сам прочесть все то, что он уже рассказал. - В двадцатые годы таким подробностям не придавали никакого значения.
- Есть ли в этом деле что-нибудь еще, что, по твоему мнению, могло бы помочь парню из Ист-энда, оказавшемуся не на своем поле? - спросил Чарли, надеясь, что он не переигрывает.
Просмотрев бумаги в деле Трентама, Купер через некоторое время добавил:
- В деле содержится две записи, которые могут пригодиться. Первая сделана моим предшественником, а более ранняя принадлежит руке комиссара, который был еще до него. Возможно, они представляют интерес.
- Я весь внимание, Майк.
- Комиссара Паркера посетила 27 апреля 1927 года миссис Этель Трентам, мать казненного.
- Боже праведный, - не смог скрыть своего удивления Чарли. - Но зачем?
- Причины не указываются, так же, как и не приводится содержание беседы, как это ни жаль.
- А другая запись?
- Она касается другого посетителя из Англии, интересовавшегося сведениями о Гае Трентаме. В этот раз, 23 августа 1947 года, им был, - комиссар опять заглянул в дело, чтобы уточнить имя, - мистер Дэниел Трентам.
Чарли оцепенел, вцепившись в подлокотники кресла.
- С тобой все в порядке? - в голосе Купера прозвучала подлинная обеспокоенность.
- В полном, - сказал Чарли. - Это всего лишь последствия столь длительного перелета. Приведены какие-нибудь причины визита?
- Как указывается в приложенной записке, он заявил, что является сыном казненного, - сказал комиссар. Чарли старался сдержать свои чувства. Полицейский снова сел в кресло. - Итак, теперь тебе известно по этому делу ровно столько, сколько и мне.
- Ты мне очень помог, - Чарли выбрался из кресла, чтобы пожать комиссару руку. - И, если когда-нибудь снова окажешься в Дептфорде, милости прошу ко мне. Буду только рад показать настоящую футбольную команду.
Купер улыбнулся и всю дорогу до лифта продолжал обмениваться с Чарли различными историями. Когда они оказались внизу, полицейский проводил его до крыльца здания, где Чарли вновь пожал ему руку и присоединился к Тревору Робертсу, ожидавшему его в автомобиле.
- Так, Робертс, похоже, что мы нашли себе работенку.
- Можно мне задать один вопрос, пока мы не приступили к делу, сэр Чарлз?
- Прошу вас.
- Куда делся ваш акцент?
- Я приберегаю его только для особых людей, мистер Робертс. Для королевы, Уинстона Черчилля и тех случаев, когда обслуживаю покупателей за лотком. Сегодня я счел необходимым прибавить к этому списку и комиссара мельбурнской полиции.