- Когда я возглавлял ячейку "Студенты за демократическое общество" в Колумбийском университете, мне приходилось контактировать с целым рядом радикальных группировок - от "Пантер" до "Метеорологов". И поскольку большинство "метеорологов" - выходцы из СДО, мы были особенно близки с ними. Настолько близки, что, когда я переехал в Чикаго, некоторые члены местной группировки вошли в контакт со мной. Я никогда не приветствовал их экстремизм и насильственные методы, хотя действительно полагаю, что для революционных изменений…
- Почему за тобой охотятся федералы?
Пауза. Он снова потянулся к бутылке.
- Совсем не обязательно пить, чтобы ответить на мой вопрос, - сказала я.
Он отдернул руку и вместо бутылки схватил мою пачку сигарет. Закурив, сделал две глубокие затяжки и сказал:
- Ты читала о взрывах в Чикаго пару недель назад?
- Это когда взорвали правительственное учреждение или что-то в этом роде?
- Региональный офис Министерства обороны, если точнее.
- Это ты взорвал?
- Черт возьми, нет. Говорю же, я противник насилия.
- Ты просто поддерживаешь людей, которые этим занимаются.
- Политические перемены требуют участия теоретиков, активистов и анархистов. И да, здание взорвали "метеорологи". Проблема в том, что… они поставили часовой механизм, который должен был привести бомбу в действие среди ночи, когда в здании никого нет. Но они не знали, что Министерство обороны решило обратиться к услугам частной охранной фирмы для ночного дежурства в здании. Вышло так, что в ту ночь дежурили двое охранников. Оба они погибли.
- Послушай, это всего лишь пара рабочих лошадок. Судя по твоим высказываниям, это малая цена, которую можно заплатить за политические перемены.
- Я так не думаю.
- Вздор, но это к делу не относится. Разве у этих охранников не было жен и детей?
Он жадно затянулся сигаретой.
- Думаю, да, - сказал он.
- Ты думаешь?
- Оба женаты, пятеро детей на двоих.
- Должно быть, ты очень гордишься своими друзьями-"метеорологами".
- Они не были моими друзьями, - раздраженно произнес он.
- Значит, товарищи?
- Это имеет значение?
- Так если ты не закладывал бомбу, - продолжила я, игнорируя его вопрос, - тогда почему ты в бегах?
- Потому что после неудачного взрыва двое исполнителей пару дней отсиживались у меня.
- Другими словами, ты приютил двух убийц.
- Я просто дал им возможность пересидеть у меня дома, вот и все.
- Но разве это не уголовное преступление - скрывать убийц?
- Они не убийцы.
- По мне, если они убили двух человек, значит, они убийцы… и только не говори мне, что, поскольку речь идет о политическом акте, это не убийство.
- Думай что хочешь, - сказал, он. - Факт остается фактом: как только страсти улеглись, эти ребята улизнули из города… куда - неизвестно… и тогда люди из организации предложили мне тоже на время исчезнуть, на случай, если федералы все-таки смекнут, что именно я укрывал исполнителей. Что, собственно, и произошло.
- Как они догадались?
- По телефону я не смог узнать подробности, но, похоже, у федералов был свой осведомитель в организации, потому что прошлой ночью в моей квартире провели обыск. И, как сказал парень, который звонил, они нашли записку с номером рейса "Истерн Эйрлайнз". А отсюда они уже смогли…
- Постой-ка, - перебила я его. - Ты же говорил, что добирался сюда автостопом.
Он затушил сигарету и тут же потянулся за следующей. Снова закурив, он сказал:
- Я тебя обманул. Я вылетел из О’Хара в Ла Гардиа, а там пересел на рейс до Портленда.
- Почему Портленд?
- Тебе будет неприятно это слышать.
- Давай вываливай.
- Потому что, когда просочились слухи, что к нам внедрили провокатора… и мне посоветовали исчезнуть… я в панике позвонил твоему отцу.
- Ты что сделал?
- Послушай, твой отец всегда был моим верным другом, и я часто обращался к нему за советом.
Я не верила ушам своим.
- И он подкинул тебе идею использовать мой дом в Мэне как временное убежище?
Теперь он старательно избегал моего гневного взгляда.
- Не совсем. Но он сказал, что, если мне случится оказаться в Мэне…
- Какой бред! - крикнула я. - Тебе приказали исчезнуть, ты обратился за советом к Джону Уинтропу Лэтаму, и он сказал…
Я запнулась, вдруг отчетливо вспомнив свой разговор с отцом в тот вечер - когда я упомянула о том, что мне позвонил Тоби и сообщил, что путешествует по стране, "сбежав" от своей докторской диссертации в Чикагском университете. И что же ответил отец?
Это вполне в духе Тоби - вот так свалиться как снег на голову. Может, он и самый яркий парнишка, который встретился мне за последние тридцать лет, но для забега на длинную дистанцию совершенно не пригоден. Это один из самых блестящих ораторов - живой, остроумный, невероятно начитанный, да к тому же сам отлично пишет. Ты бы видела статьи, которые он публиковал в "Рэмпатс" и "Нейшн". Великолепный слог и непревзойденное аналитическое мышление.
И потом:
Ты не могла бы приютить его на пару дней?
Выходит, отец с самого начала знал, что совершил Тоби, как знал и о том, что он в бегах. Отец подставил меня.
- …и он сказал: "Моя дочь осела в Мэне. В маленьком тихом городке, всего в паре часов от канадской границы. И как раз сейчас ее муж в отъезде…"
- Нет, он не так сказал.
- Позволь задать тебе вопрос, - перебила я его. - Если твоя фотография маячит во всех газетах…
- Парень, который звонил, сказал, что федералы еще не предали это дело широкой огласке. Пока они только обыскали мою квартиру, хотят встретиться со мной, но в розыск меня не объявили. Они знают, кто заложил бомбу, и полагают, что я просто "помогал и содействовал".
- И все-таки, почему же ты сразу не побежал за границу?
- Эта мысль приходила мне в голову, и я даже обсуждал ее со своими товарищами. Но изначально было подозрение, что, если федералы уже открыли охоту на меня, они будут контролировать границу. В любом случае, даже если бы они не проявили ко мне интереса, у любого, на кого в ФБР имеется пухлое досье, возникает проблема с пересечением границы. Как только ты оказываешься в Канаде, обратно в Штаты ты можешь вернуться, лишь получив специальное разрешение от американских властей.
- Значит, ты решил - с благословения моего отца - воспользоваться этой убогой квартиркой как убежищем, в надежде на то, что тебе не придется исполнять "Регтайм Кленового листа"?
- Да, что-то вроде этого.
- И пока ты наслаждаешься гостеприимством дочери Великого профессора-радикала, почему бы заодно не трахнуть ее?
- Мне казалось, это было обоюдное решение.
- Да, но если бы ты не стал клеиться ко мне, я бы никогда не осмелилась сделать первый шаг. И теперь не оказалась бы в таком дерьме.
Я сжала кулаки и попыталась собраться с мыслями. После некоторых раздумий я сказала:
- Если тебе необходимо бежать в Канаду, можешь собирать свои вещи и отправляться в путь немедленно. Теперь, когда я знаю то, что знаю, я не подвезу тебя даже до окраины Пелхэма, не говоря уже о канадской границе.
- У тебя нет выбора.
- О, только давай без мелодрамы. Даже если федералы отследили твои передвижения до самого Мэна, они не догадаются…
- У кого я скрываюсь? Господи, какая же ты наивная. Да как только они пронюхают, что я в Мэне, им не составит ни малейшего труда вычислить все мои здешние контакты. И будь уверена, зная мои связи с твоим отцом, они попросту откроют его досье и обнаружат, что его дочь проживает в Мэне…
- Откуда, черт возьми?
- Ханна, для федералов твой отец - главный смутьян, классовый предатель восточного истеблишмента. И если Гувер ненавидит кого-то сильнее, чем восточный истеблишмент, так только радикалов из их рядов. Поверь мне, у федералов такое внушительное досье на Джона Уинтропа Лэтама, что им известно не только имя каждой из его любовниц, но также и время, место и поза, в которой он их трахал…
- Заткнись, - рявкнула я.
- И чтобы уж подстраховаться наверняка, они проверят подноготную и твою, и твоего мужа. Так что, поверь мне, эти ребята в курсе, что ты живешь в Пелхэме, а раз уж я в Мэне, то нетрудно догадаться…
- Хорошо, хорошо, - перебила я его, и в моем голосе отчетливо прозвучал страх. Пусть даже он полностью убедил меня, но я вовсе не собиралась помогать ему в побеге за границу. - Послушай. - Я старалась говорить спокойно и рассудительно. - Если федералы действительно явятся сюда, а тебя уже не будет, меня ждут неприятности из-за того, что я укрывала тебя, верно? С другой стороны, если я помогу тебе бежать, меня обвинят в криминале.
Он потянулся к бутылке, налил себе еще вина, залпом выпил и уставился на меня с презрением.
- Я знал, что ты попытаешься соскочить. Но тебе это не удастся, и вот почему. Если ты не отвезешь меня в Канаду и федералы схватят меня по дороге, я скажу, что ты укрывала меня все это время, пока я был в розыске, вверну и про то, что мы были любовниками, чтобы тебе уж точно не отвертеться. И даже если мне самому удастся пробраться в Канаду, как только я окажусь там, "метеорологи" сделают заявление для прессы, упомянув о том, что я сбежал из страны благодаря "братской помощи и отваге некоторых товарищей из Мэна". Обещаю тебе, что, как только федералы прочтут это, они снова возьмутся за досье твоего отца, и Пелхэм наводнят десятки агентов с моими фотографиями. И уж когда они раскопают, что я был здесь, да под чужим именем, и ты знала, кто я такой…
- Ты негодяй, - сказала я.
- Можешь называть меня как угодно. Это война. А на войне все средства хороши. И мне плевать, что ты думаешь обо мне и моих методах борьбы. Одно я знаю точно: как только стемнеет, ты повезешь меня в Канаду. А если откажешься… если заставишь меня пробираться в одиночку… - он протянул руку и схватил связку ключей от автомобиля, которую я опрометчиво оставила на кухонном столе, - я возьму твою машину и поеду сам через границу. Если меня по твоей наводке арестуют копы, я заговорю…
- Хорошо, черт с тобой, я отвезу тебя.
Он одарил меня мерзкой полуулыбкой.
- Вот и славно, - сказал он. - И обещаю тебе, если ты сделаешь все в точности так, как я скажу, вернешься в Пелхэм к завтрашнему утру, и никто даже не заметит, что тебя не было всю ночь.
Потом он спросил, нет ли у меня дорожной карты Мэна. Я ответила, что она в машине. Он попросил принести. Я вышла из дома и направилась к "вольво". Подойдя к машине, я прислонилась к пассажирской дверце, чувствуя, что у меня подкашиваются ноги.
Не думай, не думай. Просто делай то, что он просит. Покончи с этим. Возвращайся домой и моли Бога, чтобы помог тебе притвориться наивной дурочкой, когда нагрянут федералы.
Я открыла дверцу автомобиля и достала карту. Потом поднялась в квартиру.
Тоби сидел на корточках у манежа и корчил рожицы Джеффри.
- Он слегка расстроился, когда ты вышла за дверь. Так что я развлекаю его.
Я оттолкнула Тоби и взяла сына на руки:
- Я не хочу, чтобы ты даже смотрел на него.
Тоби хохотнул.
- Это как тебе будет угодно, - сказал он. - Но ты ведь знаешь, что он едет с нами в Канаду.
- Неужели ты думал, что я оставлю его одного?
- Нет, но я подумал, что, возможно, ты попытаешься пристроить его к этой тетке - просто чтобы не вовлекать мальца во все это.
- И вызвать еще большие подозрения?
- Полностью с тобой согласен. Я рад, что мы с тобой на одной волне. Могу я посмотреть карту?
Я передала ему.
- Почему бы тебе не подогреть соус, пока я планирую наш маршрут? И может, спагетти сваришь?
- Я не голодна.
- Тебе всю ночь быть за рулем, и остановиться нигде нельзя, чтобы перекусить, так что лучше сейчас поесть.
Я прошла на кухню и поставила сковороду на огонь. Потом налила воды в большую кастрюлю, в которой всегда варила спагетти, и тоже поставила на плиту. В ожидании, пока закипит вода, я достала Джеффри из манежа, усадила его на высокий стульчик и покормила яблочным пюре из баночки. Тоби снова потянулся за сигаретой из моей пачки и сделал мне знак, чтобы я подошла к столу.
- Отсюда почти прямая дорога, - сказал он. - Мы доедем до Льюистона, там выйдем на федеральную автостраду до Уотервиля, свернем на шоссе 201, а оттуда прямиком на север, до Джекмена и границы. При нормальной скорости дорога займет часов пять в один конец, не больше. Если мы выедем через час - это около половины восьмого, - с учетом того времени, что тебе придется провести в Канаде, чтобы выехать обратно через другой пропускной пункт, домой ты вернешься завтра, часам к семи утра. А поскольку это суббота, сможешь спать хоть целый день.
Я промолчала. Только кивнула.
- Пожалуй, займусь обедом, - сказал он, поднимаясь из-за стола. - Ты, может, пока соберешь вещи в дорогу? А потом позвонишь своему мужу.
Я юркнула в ванную, быстро разделась и приняла короткий и очень горячий душ - мне хотелось отмыться от этого Тоби Джадсона. Раза два я была близка к тому, чтобы разрыдаться, но тут же одергивала себя, запрещая поддаваться приступам жалости к себе. Надо пройти через это… и забыть как страшный сон. Я вышла из душа, вытерлась и, завернувшись в полотенце, прошла в спальню. Надела джинсы, футболку и свитер. Потом сорвала грязные простыни, достала из шкафа чистый комплект белья и застелила постель. Отыскав маленькую дорожную сумку, набила ее подгузниками, булавками, сменой детской одежды, положила баночку детской присыпки.
- Прошу к столу, - крикнул Тоби из соседней комнаты.
Я вышла из спальни с охапкой грязного постельного белья и сказала:
- Вернусь через минуту.
- Послушай, что за необходимость затевать сейчас стирку?
Я повернулась к нему спиной:
- Хочу уничтожить все следы твоего присутствия в этом доме.
Я спустилась в прачечную. Загрузила белье, засыпала порошок, включила стиральную машину. Дома я послушно приняла тарелку с пастой из рук Тоби, отвернулась от него и стала есть стоя. Тоби снова хохотнул своим мерзким смешком.
- Если тебе так больше нравится… - сказал он.
Я грохнула тарелкой по столешнице и отчеканила:
- Давайте сразу договоримся, мистер. Я буду следовать вашим указаниям. Я сделаю все, чтобы вы убрались в Канаду, - и прочь из моей жизни. Отныне я знать вас не желаю. И больше никаких разговоров - разве что уточнить маршрут. Это понятно?
- Как скажешь, - ответил он.
Я доела спагетти и поставила на плиту кофейник. В ожидании, пока сварится кофе, приготовила в дорогу пару бутылочек с молочной смесью, кинула в сумку две банки детского питания. Когда кофе был готов, перелила его в термос, потом достала из шкафчика пару пачек сигарет и тоже швырнула в сумку. Я знала, что сегодня ночью мне предстоит много курить.
- Один нюанс, но чрезвычайно важный, - сказал Тоби. - У тебя есть паспорт?
Что-что, а паспорт у меня был - я оформила его три года назад, когда на первом курсе университета собиралась в Париж. Я кивнула.
- Хорошо, и заодно найди свидетельство о рождении сына. На въезде в Канаду этого не требуется - обычно пропускают без проблем, - но на всякий случай, вдруг попадется какой-нибудь упертый офицер…
- Отлично, - сквозь зубы произнесла я. В спальне я выдвинула ящик комода, где хранила важные документы, достала паспорт и свидетельство о рождении. Потом вернулась в гостиную и сняла телефонную трубку.
- Звонишь мужу? - спросил Тоби.
Я кивнула.
- Скажи ему, что…
- Предоставь это мне, - огрызнулась я и набрала номер.
Три, четыре, пять, шесть гудков - ответа не было. Дэн, должно быть, еще не вернулся. И значит, перезвонит позже. Так что нам придется ждать его звонка, потому что, если он позвонит около десяти вечера, а я не отвечу, он забеспокоится и обратится к медсестре Басс, чтобы та проведала меня. Тут-то она и обнаружит пустую квартиру, да еще и отсутствие машины. А что будет потом…
Но предположим, мы уедем только после звонка Дэна - тогда я смогу вернуться лишь часам к десяти. И утром все заметят, что машины нет на месте (жители Пелхэма всегда замечают такие вещи). И тогда…
Семь гудков, восемь, девять…
- Никого? - спросил Тоби.
Я кивнула.
- Ладно, отбой, подождем до…
И в этот момент трубку сняли. Это был Дэн, запыхавшийся и усталый.
- Ты живой? - спросила я.
- Только что из госпиталя. Почему ты звонишь?
- Почему я звоню? Просто хотела узнать, как твой отец.
- Извини, извини, - спохватился он. - Ведь обычно я сам звоню.
- Ну, так что отец?
- Все еще держится. По-прежнему в коме, но сердце крепкое, как никогда. И я решил, что завтра уезжаю отсюда.
О, только этого мне не хватало.
- Слава богу, - произнесла я с наигранным энтузиазмом. Ты поедешь на автобусе?
- Нет, на самолете.
Час от часу не легче.
- Но это, наверное, очень дорого?
Мой старый школьный приятель, Марв Инглиш, хозяин местного турагентства, и ему удалось достать мне билет до Портленда через Сиракьюс и Бостон всего за пятьдесят баксов.
- Это… здорово. Во сколько твой рейс?
- Рано утром. Из Сиракьюса вылетаю в семь пятнадцать, но пересадка в Бостоне займет два часа…
Что ж, и на том спасибо.
- В Портленде я приземлюсь в половине одиннадцатого… и все равно это гораздо легче, чем тащиться четырнадцать часов на автобусе. Ты сможешь меня встретить?
- Э… конечно.
- А как наш гость?
- Ты знаешь, оказывается, ему тоже завтра надо уезжать.
- Значит, я все правильно рассчитал.
- Да.
- Ты в порядке?
- Что ты имеешь в виду?
- Просто у тебя напряженный голос.
- Не выспалась из-за малыша, - сказала я. - Вот и сейчас никак не угомонится.
- Ничего, это пройдет. Я жду не дождусь, когда выберусь отсюда, - сказал он.
- Здорово, что ты возвращаешься, - солгала я.
Повесив трубку, я повернулась к Тоби и сказала:
- Надо выезжать немедленно.
- Я догадался.
Я подошла к окну и выглянула на улицу. Уже стемнело. Без четверти семь. Все магазины на главной улице закрыты. Город опустел.
- Путь свободен? - спросил он.
- Да.
- Тогда вперед.