Тоби первым спустился к машине, прихватив свой рюкзак и мою дорожную сумку. Я сменила Джеффу подгузник, переодела его в новый комбинезон и вовремя вспомнила, что нужно взять с собой пустышки и пару резиновых игрушек, чтобы он не скучал в дороге. Потом, оставив свет в гостиной (на случай, если кто-то из прохожих бросит взгляд на наши окна), я взяла сына на руки и вышла из дому. Пока мы спускались по лестнице, он расплакался - явно недовольный тем, что его вынесли на осенний холод, да еще в темноту. Я села за руль и протянула руку за ключами от машины.
- Теперь без шуток, - сказал Тоби. - Если вздумаешь отвезти меня в полицию, обещаю, что…
- Заткнись, черт возьми, и дай мне ключи.
Он от души расхохотался и положил мне на ладонь связку ключей. Я включила зажигание и тронулась с места. Джефф продолжал надрываться.
- Он собирается реветь всю дорогу до самой границы? - спросил Тоби.
- Если так, считай, что нам не повезло.
Я вырулила на центральную улицу. Она казалась пустынной. Пока…
- О, черт, - выдохнула я.
- Не останавливайся.
- Это Билли, - сказала я, узнав его по прыгающей походке и поникшей голове.
Заслышав звук приближающейся машины, Билли встрепенулся.
- Махни ему рукой, - сказал Тоби.
- Не указывай, что мне делать, - проворчала я. Но, поравнявшись с Билли, все-таки кивнула ему. Он робко улыбнулся и, конечно, заметил, что нас в машине трое.
- Если он что-нибудь вякнет, просто скажи, что отвозила меня на автовокзал "Грейхаунд" в Льюистоне.
- Я уже это продумала.
- Браво. Сворачивай здесь.
- Я знаю дорогу в Льюистон.
Мы замолчали - надолго, на целых пять часов. Перед тем как тронуться в путь, я бросила на приборную панель пачку сигарет, и мы медленно опустошали ее, двигаясь на север. Узкая объездная дорога на Льюистон была пустынна. Когда мы выехали на федеральную автостраду, я старалась соблюдать скоростной режим, хотя и было желание двигаться миль на пять в час быстрее. Я постоянно поглядывала на часы. К тому времени как мы добрались до Уотервиля и поворота на шоссе 201, Джефф заснул. Включив радио, я настроилась на волну Хосе, ночного диджея, который всегда казался слегка обдолбанным и питал слабость к "Пинк Флойд", "Айрон Баттерфлай" и другим наркоманским группам. Сидевший рядом со мной Тоби был глубоко погружен в свои мысли - смолил одну сигарету за другой, уставившись в окно; похоже, он всерьез воспринял мой запрет на разговоры. Вид у него был задумчивый, усталый и слегка встревоженный. А я? Сотни разных мыслей вихрем кружили в моей голове. Я думала об отце, о муже, о том дерьме, что сидело сейчас рядом, о том, что отец предал меня, что я предала Дэна, что этот страшный человечек использовал всех нас в своих целях и что я виновата во всем, что с нами произошло. Мне так хотелось поговорить сейчас с Марджи и все рассказать ей, но я боялась, что телефон могут прослушивать, что федералы будут поджидать меня дома к моменту моего возвращения (или, хуже того, уже стоят на границе, готовые схватить нас). Я мучилась вопросами, устоит ли мой брак после таких испытаний и не захочет ли Дэн отобрать у меня сына, тем более, если меня обвинят в уголовном преступлении; думала я и о том, что никогда больше не смогу общаться с отцом после всего этого, и что еще никогда в жизни не была так напугана, и…
- Давай остановимся на минутку, - сказал Тоби, кивая на автозаправку на пересечении федеральной автострады и шоссе 201. - Нам пора заправиться, а мне надо отлить.
Мы съехали с трассы к бензоколонке. Как только я заглушила двигатель, Тоби вынул ключи из замка зажигания и сунул их в карман.
- Так надежнее, - сказал он.
Мне хотелось обрушить на него поток ругательств, но не было сил от усталости и напряжения. Поэтому я просто сказала: "Прекрасно" - и вышла из машины проверить Джеффа. Малыш крепко спал. Я посмотрела на часы. Девять часов восемнадцать минут. Три часа до границы, все идет хорошо. Пока мы укладываемся в график.
Заправщик - пожилой, со спичкой в уголке рта - подошел к нам, залил полный бак бензина, плеснул на лобовое стекло воды и протер его губкой. Тоби вернулся с тремя пачками сигарет.
- Подумал, что могут понадобиться.
- Да, это точно. Ключи. Теперь моя очередь отливать.
- Ты всерьез думаешь, что я могу уехать с твоим сыном на заднем сиденье?
Нет, я так не думала, но мне хотелось продемонстрировать степень моего недоверия к нему. Так что я протянула руку и щелкнула пальцами. Очередная ухмылка на его лице - и он вернул мне ключи.
Я прошла в вонючий туалет и, стараясь не дышать, наспех облегчилась. Потом слегка ополоснула лицо, избегая смотреть в треснутое зеркало над умывальником. Меньше всего мне сейчас хотелось разглядывать себя, если вообще видеть.
Когда я вернулась к машине, Тоби расплачивался с заправщиком. Я запрыгнула на водительское сиденье, и мужчина сказал, обращаясь к Тоби:
- Сажаешь девушку за руль? Смело.
- Мне надо поспать, - успокоил его Тоби.
Он устроился на пассажирском сиденье и хлопнул дверью.
- Тоже мне, женофоб дерьмовый, - услышала я.
- Такой же, как и ты.
Это были последние слова, которыми мы обменялись за следующие сто тридцать миль пути. Дорога на север была длинной, лесистой, тихой и медленной. Деревья стояли плотной стеной, заграждая лунный свет, и мне приходилось до боли щуриться, чтобы различить в свете фар крутые подъемы, которых становилось все больше на подъезде к Канаде. Мы проскочили пару неприметных городков, и это были единственные населенные пункты на всем бесконечном и безлюдном пространстве. Это напомнило мне (как будто я нуждалась в напоминании), каким унылым и одиноким может быть штат Мэн. Меня тревожила мысль о том, что, если мы, не дай бог, сломаемся, помощи ждать неоткуда до самого утра. А к тому времени…
Я потянулась за очередной сигаретой, и мой взгляд упал на часы. Десять двадцать три. Неужели прошел целый час?
- Хочешь кофе? - спросил Тоби.
- Да, - ответила я.
Он полез за термосом, отвинтил крышку и налил мне кофе. Я кое-как пристроила чашку в руке, медленно потягивая кофе маленькими глотками. Допив, молча вернула чашку Тоби. Потом снова закурила, глубоко затягиваясь.
Радиостанция, которую я слушала, постепенно уходила из эфира. Я покрутила ручку настройки, и ночной диджей затараторил по-французски. Квебек был совсем близко. Утопив педаль газа, я пролетела мимо дорожного указателя с надписью "Граница - 15 миль".
Спустя четверть часа мы въехали в город. Джекмен. Часы на приборной доске показывали двенадцать десять. Тоби попросил притормозить у обочины. Я остановилась напротив здания местного суда.
- Дальше я сам поведу машину, - сказал он. - Так будет выглядеть солиднее. А ты пересядешь на заднее сиденье и притворишься, что спишь рядом с ребенком. Если канадские пограничники захотят задать тебе вопросы, сделаешь вид, будто тебя разбудили. Но я думаю, что они и так нас пропустят, к тому же если ты будешь спать, они не смогут разглядеть твоего лица… ты ведь этого хотела, верно?
- Да, именно этого я и хотела.
- И оставь мне свой паспорт и свидетельство о рождении, на случай, если захотят их посмотреть.
Я достала документы и положила их на приборную доску. Потом открыла дверцу, вышла из машины и пересела назад. Джефф завозился и недовольно запыхтел. Тут я заметила, что он выплюнул пустышку. Я пошарила рукой по полу, отыскала пустышку, облизала ее и сунула обратно в беззубые десны малыша, затем вытянулась на заднем сиденье, привалившись головой к детскому креслу.
- Готова? - спросил Тоби.
- Да, - буркнула я и закрыла глаза.
До границы было минут пять езды. Я почувствовала, как мы притормаживаем. Тоби выключил радио. С минуту мы стояли, потом машина слегка дернулась вперед и снова остановилась. Я слышала, как опустилось стекло и чей-то голос с квебекским акцентом произнес:
- Добро пожаловать в Канаду. Могу я взглянуть на ваши документы?
Шорох бумаг, пауза, и снова голос:
- Что привело вас в Канаду, мистер Уолкер?
Мистер Уолкер?
- В гости на уик-энд, к друзьям в Квебек-Сити.
Луч фонарика ударил мне в лицо. Я заморгала, как будто спросонья. Приподнявшись, я удивленно взглянула на пограничника.
- Desole… извините, - пробормотал он.
- Спи, дорогая, - сказал Тоби.
Я снова легла, накрыв лицо ладонью.
- Поздновато для путешествия, - сказал пограничник.
- В шесть вечера закончил работу, к тому же с малышом мы можем ездить на дальние расстояния только по ночам, когда он крепко спит.
- Мне ли не знать, - сказал пограничник. - Мои две девчонки начинали реветь, если больше получаса находились в машине. Что-нибудь есть задекларировать?
- Ничего.
- Сигареты, алкоголь, продукты?
- Нет.
- И вы возвращаетесь в Штаты… когда?
- В воскресенье вечером.
- Хороших выходных в Квебеке, - пожелал он.
- Спасибо, - сказал Тоби, трогаясь с места. Уже через минуту мы снова набирали скорость. - Пока не вставай… на всякий случай, - предупредил он.
- Не буду.
- Что ж, все прошло гладко. Я, правда, и не ожидал особых трудностей. Семейные пары всегда пропускают без проблем.
Значит, еще и поэтому он хотел, чтобы я перевезла его через границу. Мужчина с женой и ребенком вряд ли вызовет подозрения у пограничников, которые решат, что семья просто едет в гости на выходные.
- Порядок, - сказал он, когда мы удалились на несколько миль от границы. - Теперь можешь сесть.
- Разве ты не выйдешь здесь? - спросила я, когда мы проехали дорожный щит, благодаривший нас за посещение города Армстронга.
- Нет.
- Тогда где?
- Еще миль сорок к северу. Там большой город Сейнт-Джордж.
- Сорок миль? Это же съест еще полтора часа моего времени!
- Ничем не могу помочь. Именно там у меня назначено рандеву.
- Рандеву? - возмутилась я.
- Ты же не думаешь, будто я отправился в Канаду, чтобы отсидеться там, как последний придурок? Когда идет война, у нас везде свои люди.
- Выходит, ты знал, что едешь в Сейнт-Джордж, как только тебе позвонили?
- Какое это сейчас имеет значение? Еще сорок миль, и я исчезну из твоей жизни. И да, это может означать, что ты не вернешься в Пелхэм раньше девяти, но подумаешь, какие мелочи. Пусть муженек потомится в аэропорту…
Джефф проснулся и заплакал. Я тотчас отстегнула ремень безопасности и вытащила его из детского кресла, усадив к себе на колени.
- Все хорошо, все хорошо, - сказала я, прижимая его к себе и доставая из сумки бутылочку со смесью.
Но он отпихнул бутылку и увеличил громкость своего крика на несколько децибел.
- Тебе придется остановиться, - сказала я. - Его нужно переодеть.
- Мое рандеву назначено на двенадцать тридцать, я и так опаздываю, так что извини.
- Останови машину, - потребовала я.
- Нет, - сказал он и прибавил газу.
Мне как-то удалось переодеть Джеффа на заднем сиденье, хотя мы дважды попадали в дорожные ямы, и малыш едва не выскочил у меня из рук. Грязный подгузник я оставила на полу, с трудом поборов искушение водрузить его на голову Тоби Джадсону. Но сейчас было не время для театральных жестов. Чем скорее мы доберемся до Сейнт-Джорджа, тем лучше, решила я.
В час десять впереди показались огни довольно большого города. Через несколько минут мы были на окраине. У дороги стояла маленькая мельница. Подъезжая к ней, Тоби посигналил фарами. Темноту прорезала ответная вспышка. Тоби свернул к мельнице, погасив сигнальные огни. Нас вдруг ослепил свет фар приближающейся машины. Тоби остановился и заглушил мотор.
- Что происходит, черт возьми? - прошипела я.
- Они просто хотят убедиться, что это мы, а не копы.
Я услышала звук открывшейся дверцы и чьи-то шаги. Темная фигура приблизилась к нашей машине. Теперь я поняла, почему они ослепили нас светом фар - чтобы я не могла разглядеть человека, который подошел к Тоби. Я могла различить лишь контуры его головы, когда он заглянул в окно со стороны водителя и постучал два раза по стеклу. В ответ Тоби вскинул сжатый кулак в приветственном салюте. Потом фигура удалилась, в следующее мгновение фары погасли, и мы погрузились в кромешную темноту, так что стало больно глазам. Джефф начал подвывать, но я сунула ему в рот бутылку с соской, и он успокоился.
- Ну, вот, - сказал Тоби. - Я на месте. Слушай меня. Сейчас я выйду, заберу свою сумку из багажника, потом пересяду в другую машину. Ты останешься на заднем сиденье, пока машина не отъедет, и выждешь еще пять минут. Если ты этого не сделаешь, будут проблемы.
- Что-нибудь еще?
Он полез в карман, достал пачку денег и положил банкноту на пассажирское сиденье.
- Здесь двадцать канадских долларов - заправишься перед пропускным пунктом Кобурн-Фоллз.
- Мне не нужны твои деньги, - сказала я, тут же подумав о том, что этот мерзавец приехал в Пелхэм с пачкой канадских долларов, на всякий случай…
- Когда выедешь отсюда, - продолжил он, оставив мои слова без комментариев, - сворачивай на шоссе 204 к озеру Мегантик. Потом на трассу 161, до Вобурна. La frontier в americaine всего в нескольких милях. Если все пройдет нормально, ты пересечешь границу и вернешься в Страну свободы около трех часов ночи. Американский пограничник наверняка заинтересуется, почему ты путешествуешь с ребенком ночью. Скажешь, что навещала друзей в Монреале, а поздно вечером тебе позвонил муж и сообщил, что его отец при смерти, так что ты рванула назад… бла-бла-бла. Если он что-нибудь заподозрит, то может обыскать машину, но, поскольку там все чисто, он не станет тебя задерживать, даже если твоя история покажется ему сомнительной. Ну а потом у тебя прямая дорога на Льюистон и Пелхэм.
- А когда ко мне не сегодня завтра нагрянут федералы, что им говорить?
Он рассмеялся:
- Они не будут устраивать на тебя облаву.
- Если они узнают, что ты вылетел из Чикаго в Мэн…
- Я не летел из Чикаго. Я передвигался автостопом, это гораздо безопаснее… на случай, если они контролируют автовокзалы, аэропорты…
- Постой, ты же сам говорил, что при обыске твоей квартиры они обнаружили записанный на клочке бумаги номер рейса "Истерн Эйрлайнз"…
- Я солгал… чтобы припугнуть тебя и заставить ехать в Канаду. Да, признаюсь, это была еще одна подлость с моей стороны, но от имени Революции я благодарю тебя за твой маленький, но существенный вклад в…
- Убирайся, - перебила я его.
- Твое желание для меня закон. Одно скажу напоследок: при всей твоей ненависти ко мне, я все-таки человек слова. Ты здорово выручила меня, и я сдержу свое обещание: если вдруг меня когда-нибудь спросят, кто помог мне перебраться через границу, я не назову твоего имени. И мой тебе совет: забудь о том, что все это было.
- Поверь, именно это я и собиралась сделать. А теперь пошел вон.
- Сделай себе одолжение, Ханна, не пытайся все время быть умницей.
- Я сказала: пошел вон.
Прощальная елейная улыбка. Почему такие, как он, всегда ставят себя выше других? Не пытайся все время быть умницей. Но если что и доказали последние два дня, так только то, что не такая уж я и умница. Напротив, я поставила под удар все, что составляло мою жизнь, - и ради чего?..
Тоби два раза моргнул фарами. Ему ответили "морзянкой" вспыхнувшие фары машины напротив.
- Пора, - сказал он. - Помни, что тебе нужно подождать пять минут. Будь счастлива… если сможешь.
Внезапно ударил свет фар, ослепив нас своим белым сиянием. Тоби вышел из машины, хлопнув дверью. Я услышала, как открылась и закрылась крышка багажника, и его шаги захрустели по гравию. В следующее мгновение заурчал двигатель, и огни стали удаляться, а вскоре и вовсе исчезли.
Я четко выполняла инструкции. Я сидела сзади, крепко прижимая к себе Джеффа, пытаясь успокоиться, не дать всему, что копилось во мне, прорваться наружу. Я знала, что если зарыдаю, то уже не смогу остановиться, а мне сейчас нужно думать только о том, чтобы вернуться домой.
Как только истекли положенные пять минут, я усадила Джеффа в детское кресло, пристегнула его ремнем безопасности (он этого терпеть не мог, о чем не замедлил напомнить громким криком), пересела за руль, закурила (осуществив мечту последних двадцати минут), опрокинула полчашки кофе, завела двигатель и вырулила на дорогу.
Было начало третьего. Я следовала маршрутом, который подсказал Тоби, - медленно проехала через центр спящего города Сейнт-Джордж, потом свернула на шоссе 204 в сторону озера Мегантик.
Я поборола искушение прибавить скорость - двухрядное шоссе больше напоминало горный серпантин - и испытала облегчение, когда увидела озеро и поворот с указателем "Шоссе 161. Вобурн. La frontiere americaіne".
Эта дорога оказалась еще более узкой и очень темной. Я все твердила себе: будь естественной с пограничником… веди себя как обычно… и он купится на твою историю. Выдашь свой страх - и окажешься в тесной камере, где тебе начнут задавать вопросы, на которые лучше не отвечать.
Через каждые пять километров дорожные указатели предупреждали о приближении к границе. Каждый из них вызывал у меня нарастающее чувство страха, и, хотя я пыталась убедить себя в том, что преувеличиваю опасность, от напряжения и усталости я совсем потеряла голову. Как ни крути, а факт оставался фактом: я помогла находящемуся в розыске преступнику пересечь государственную границу… и хотя меня вынудили к этому, я все равно способствовала побегу… из-за страха, что он выдаст тайну нашей интрижки. Я даже слышала строгий голос старикана-судьи, который, неодобрительно поглядывая на меня, говорит, что мой корыстный интерес в сокрытии греха супружеской измены лишает меня права на оправдание и у него нет другого выбора, кроме как приговорить меня к…
La frontiere americaіne - 3 километра.
Короткая остановка на заправке, и через десять минут граница.
Спокойно, спокойно…
Я вдруг пожалела о том, что совсем не верую ни в Бога Всемогущего, ни в Иегову, ни в альфу и омегу, ни во что. Потому что сейчас был самый подходящий момент для молитвы. Впрочем, за последние дни я и так переборщила с лицемерием. И не стоило усугублять вину, вымаливая помощь у Всевышнего, которого, я знала, не существует.