- Да ты бы себя видел! Как ты упирался и орал, что такого не может быть! - возмутился Валька и, подделывая лёгкий акцент, передразнил: - "Музыкальное училище в церкви? Не может такого быть! Дураки!"
- В синагоге, - поправил Пашка.
- Один хрен! Ты, Русик, с таким видом это вещал, что тебя просто необходимо было проучить! Для твоей же пользы, как говорит мой отец.
- А я и сейчас не понимаю, - сказал Русик. - Как можно из церкви училище делать?
- Кому сейчас это нужно? - удивился Валька. - Опиум для народа! Между прочим, тут рядом ещё и мечеть стояла. Её вообще снесли. И правильно.
- Правильно? - насупился Русик. - Мечеть снесли, синагогу в музучилище переделали, а вашу оставили? Нормально!
- Это какую "нашу"? - взвился Валька. - Да если хочешь знать "наших" ещё больше поломали! На месте третьей школы вообще громадная была - и то снесли! А ты за "Чечлюскинцем" видел здание такое - с башенками? Раньше там польская церковь была - костёл. А ещё около "Родины" какие-то персидские молельни были. А ты говоришь!
- А ваша всё-таки осталась!
Валька с досады сплюнул.
- Русик, - положил ему руку на плечо Пашка. - Да ты пойми: это не важно "наши" или "ваши". Ну, оставили пока одну. Бабушкам да калекам. Скоро и её снесут. И правильно!
- Нет! Так нельзя!
- Русик? - удивлённо протянул Валька. - Да ты никак в бога веришь?
Руслан обвёл взглядом три пары заинтересованно разглядывающих его глаз, насупился и засунул в рот целую горсть тутовника. Не тут-то было!
- Чего молчишь? - присоединился Пашка. - Давай колись! Неужели веришь?
Русик съел тутовник, подумал и решил зайти с другой стороны.
- А кто, по-твоему, это всё создал? Небо, землю, деревья, людей?
- Людей создали обезьяны!
- Подожди, Кулёк! - Пашке, похоже, надоело шутить. - Ты серьёзно веришь, что всё это создал бог?
Русик кивнул.
- Охренеть! - вытаращил глаза Пашка. - Бог? Седой всемогущий старикан на небесах?
- Зачем старик? Не обязательно. У нас не так.
- У кого это у "вас"? - уточнил Пашка. - У чеченов?
- Тёмный народ! - вздохнул Валька.
- А в лоб? - обиделся Русик и предпринял ещё одну попытку: - Что ж вы тогда Пасху отмечаете?
- Русик! - Пашка остановил рукой уже готовившегося что-то ещё добавить Вальку и горячо заговорил: - Ты пойми - это же всё суеверия древние! Ни фига когда-то люди не знали, вот и придумали себе богов. Молнию там объяснить….А сейчас же наука, в космос уже летают! Какой может быть, к чёрту, бог?
- Твой бог, он какой - всемогущий? - всё-таки влез Валька. Русик настороженно кивнул. - А если всемогущий, может ли он создать такой камень, который сам же не сможет поднять?
- Понял! - поддержал Пашка. - Это же смешно! Муха, а ты что молчишь?
- Чё говорить? - странным голосом отозвался Витька. - Ты ж, Тапа, сам всё сказал.
Пашка посмотрел на него изучающее, опять остановил уже открывшего рот Вальку и убеждённо сказал:
- Знаю, Муха! Тут и знать особо не надо. Вот подождите, пройдёт лет двадцать, и в бога вообще никто верить не будет. Может, даже десять!
Витька промолчал.
- Ни за что! - уверенно объявил Русик.
- Спорим? - предложил Валька. - На бинокль?
- Да ну тебя! Чушки-пичушки!
Солнце медленно опускалось за Карпинский курган. В сквере стало многолюднее: прогуливались мамаши с колясками, копошились у клумбы малыши. Возле автоматов с газировкой собралась небольшая очередь. На крыше поликлиники раньше времени зажглась реклама, предлагающая хранить деньги в сберегательной кассе. Чуть дальше, через дорогу, затихла стройка нового магазина "Океан". По Ленинскому мосту сновали пешеходы, медленно ползли машины. За мостом машинам приходилось делать резкий поворот, там вечно образовывались небольшие пробки.
- Когда уже новый мост начнут строить? - ни к кому не обращаясь, спросил Витька. - Обещают, обещают…
Разговор никто не поддержал.
Метрах в десяти у чугунной ограды остановилась парочка. Парень смотрел на девушку и что-то ей тихо говорил, девушка счастливо улыбалась. Скрытых густой зеленью друзей они не видели.
- Спорим, сейчас целоваться будут? - громким шёпотом предложил Валька.
Спорить никто не стал, однако четыре пары глаз теперь неотрывно следили за влюблёнными. А те продолжали шептаться.
- Вот дурак! - сказал Валька. - Чего он резину тянет? Она ж только этого и ждёт.
- Ты откуда знаешь? - спросил Павел.
Валька снисходительно усмехнулся.
- Пацаны, - сказал Русик, - слышали, что Славка и Кот по Сунже на камерах проплыли? Вот бы и нам так!
- Нет, - не согласился Витька. - Зачем повторяться? Надо что-нибудь новое придумать, своё…. А, Тапа?
- Будут они целоваться или нет? - теряя терпение, прошипел Валька.
- Зачем тебе? - тоже шёпотом спросил Пашка.
- Тапик! - повысил голос Витька. - Ты что, не слышишь?
- А? - не отрываясь от парочки, спросил Пашка. - Что?
- Ясно! Им с Кульком сейчас не до нас! - демонстративно вздохнул Витька и вдруг заорал дурным голосом на весь сквер: - Да будете вы целоваться или нет! Чушки-пичушки!
С дерева они слетели быстрее белок. Хохоча и улюлюкая, помчались по берегу и остановились только недалеко от спуска из сквера. Притихли.
- Дурак ты, Муха! - прошептал Валька. - На фиг ты их спугнул?
- Подглядывать нехорошо! - объявил Витька и добавил озабоченным тоном: - А то, как бы с вами какой неприятности не случилось!
- Дурак! - покраснел Пашка.
- Это вы о чём? - спросил Русик.
- Пацаны, - сказал хитрый Валька, - смотрите, как здорово айлант вырос!
Три головы повернулись направо, к уже не такому уж тонкому дереву. Четвёртая, стриженная наголо, недоумённо крутилась по сторонам.
- Это вы о чём? - опять спросил Русик. - Какие неприятности? Кто "атлант"?
Пашка прыснул.
- Не "атлант", а "айлант"! Вот он!
- Какой это айлант? - обиделся Русик. - Это вонючка. Что я вонючку не знаю? Подожди….Так это тут вы на крови клялись? А почему без меня? Я вам что, не друг?
Поздно вечером Валька, Витька и Павлик, отпросившись у родителей на "чуть-чуть" и клятвенно пообещав никуда не выходить со двора, собрались на лавочке в самом начале сквера. Жара немного спала, и в доме открылись все окна. По улице Ленина проносились редкие машины, в конце сквера бренчала гитара, еле слышная из-за треска неугомонных цикад. На небо, борясь с городской подсветкой, выглянули первые звёзды.
- Пацаны, - задумчиво сказал Пашка, разглядывая звёзды, - я в "Технике Молодёжи" предсказания Кларка на будущее читал. Знаете, там такие вещи, что погано становится. Как же рано мы родились!
- Давай, не тяни!
- Представляете, - загораясь начал Павлик, - к 1980-му году люди полетят на Марс.
- Подумаешь! - сказал Витька. - Это и так ясно!
- В 1990-м расшифруют язык дельфинов! Тогда же создадут человеческих роботов. На Марсе организуют постоянные поселения. До 2000-го года человечество освоит всю Солнечную систему. Представляете - всю! И Сатурн, и Меркурий, и спутники Юпитера! Там же жизнь может быть!
- Здорово! - восторженно прошептал Валька. - А дальше?
- Океанские глубины освоят. Представляете, купола на дне океана! Пастухи на подлодках китов пасут! Как коров!
- Вот это мяса будет! Небось, на базар никто и ходить не станет.
- Вычислительные системы создадут мощнейшие! Термоядерную энергию освоят!
- Подожди, - перебил Валька, - её ж и так уже освоили. "Эйч - бомб", сам читал!
- Да нет, Кулёк, не бомбу, а мирный термояд! Знаешь, что это? Это значит, энергии будет - хоть залейся! И почти бесплатно!
- Хочешь сказать, что деньги исчезнут? Ну уж это враки!
- Не мешай, Кулёк! Что там ещё, Тапик?
- Деньги? - Пашка на минуту примолк. - Не, про деньги он ничего не писал. Я в это тоже не очень верю.
- А я верю! - вскочил с лавочки Витька. - Верю! Сами подумайте - разве будет такое, если каждый за рубль глотку рвать будет как сейчас? Или как в Америке? Нет, деньги точно должны исчезнуть!
- Ага! - тут же ввернул Валька. - Деньги, значит, исчезнут, а в бога люди верить не перестанут? Ерунда какая-то у тебя получается, Муха.
- Ничего не ерунда! Что, верующие самые жадные что ли?
- Они не жадные, - засмеялся Валька, - они тупые! Только и могут, что лбом об пол долбить - так звездолёт не построить! Да и деньги твои попы тоже любят.
- Они не мои!
- Твои, твои, Витёк! Все знают, что ты с бабкой в церковь ходил. И крещёный ещё!
Витька покраснел так, что стало заметно даже в полумраке. Набрал воздуха, пытаясь сказать что-нибудь в ответ, закашлялся. Валька сидел, раскачиваясь, улыбался и с интересом наблюдал за другом.
- Зато я марками не торгую, - наконец, нашёлся Витька. - Спекулянт!
- Кто "спекулянт"?
Валька тоже вскочил с лавки. Теперь они стояли друг против друга, набычившись и сжав кулаки.
- Ты! Спекулянт!
- Убогий! Боженька!
- Спекулянт!
- А в 2001-м году люди полетят к звёздам, - негромко сказал Пашка.
- Что?! Когда?
- В 2001-м году состоится Первая Межзвёздная экспедиция, - с удовольствием повторил Павлик. - Представляете?
Витька молча сел на лавку, Валька продолжал стоять, беззвучно шевеля губами. Все трое. не сговариваясь, подняли головы к бездонному, распахнутому настежь небу. Из нетронутой глубины, из неимоверной дали миллиардов километров светил на них яркий фонарик Юпитера. А вокруг мигали такие далёкие, такие равнодушные и такие манящие звёзды. Миллиарды звёзд. Секстильоны. И перехватывало дыхание. И полз по спинам не смотря на летний вечер восторженный холодок.
- В 2001-м… - прошептал Валька. - Нам будет по сорок пять.
- Мне сорок четыре, - так же тихо поправил Витька. - Всё равно…
- Много! - не скрывая досады, перебил Пашка. - Много, чёрт! Вот же не повезло родиться! Какая жизнь будет!
Тихо бренчала в тёмном углу гитара, из распахнутых окон доносились звуки телевизоров, шуршали, сворачивая к мосту, машины. Трое мальчишек молча смотрели в небо и остро переживали несправедливость жизни. Ну почему они не родились лет на тридцать позже? Хотя бы на двадцать!
Почему?!
- Валентин! - зычный женский голос с четвёртого этажа перекрыл даже цикад. - Домой!
- Иду! - тут же прокричал в ответ Валька. - Бегу!
Ни бежать, ни даже встать с лавки он и не подумал.
- Вот так всегда - на самом интересном месте! И когда уже будет, как в твоей книжке, Тапа? Ну, где дети не с родителями живут, а с воспитателями?
- В интернате что ли? - спросил Витька. - И что в этом хорошего?
- Каком интернате? Ты почитай! Знаешь, как там кайфово будет! Скажи, Тапа?
- "Ребёнку не нужен хороший отец, Ребёнку нужен хороший учитель", - уверенно процитировал Пашка.
- Ну, не знаю…. По-моему, хреновина полная.
- Да ну тебя на фиг! - рассердился Валька. - Ты сегодня всё время малину портишь, прочитал бы лучше. Пойду я домой. Давайте, пацаны!
- Прочитаю. Не забудьте, завтра договаривались "московских" проучить. Тапик, ты с нами? Русик тоже идёт.
- Сколько можно? Не надоело? - скривился Пашка. - Ладно, посмотрим….
Трое встали, попрощались за руки и медленно пошли через улицу. Умолкла гитара, угомонились, наконец, цикады, и только с неба всё так же светили далёкие звёзды. Вряд ли они видели грозненских пацанов.
А может, всё-таки видели?
Закончился ещё один день. Долгий-предолгий, почти бесконечный.
Каким он бывает только в детстве.
Валентин Кулеев очнулся ровно через десять минут. Настроение было прекрасным, впервые за долгое время не болела голова. Да что там голова - всё тело стало лёгким, хотелось что-нибудь делать, хотелось вырваться из этой бетонной коробки с кондиционированным воздухом. Господи, как же тогда пели цикады!
Валентин ослабил галстук, подошел к окну и долго смотрел на извивающуюся внизу змею автомобилей. Отвернулся, подошёл к столу, потянулся было к внутренней связи, передумал и вытащил сотовый.
- Алло?
- Привет! - сказал Кулеев голосом, от которого когда-то таяли женские сердца. От одного голоса, а не от дорогой упаковки и золотых кредиток, как сейчас. - А не пойти ли нам сегодня куда-нибудь поужинать? Ты куда хочешь?
В трубке повисла удивлённая тишина, и Валентин довольно улыбнулся.
- Правда?.. Ты не шутишь?
- Да нет. Сидел вот и вдруг подумал: что-то давно мы не были нигде.
- Валя… - тихо сказала жена и опять надолго замолчала. - Валя….А что мне надеть? Хочешь, я новое платье надену, то, которое в Лондоне купили. Ты его ещё не видел. Или нет…
- Хорошо, хорошо, - перебил Валентин. - Ты сама выбери, ладно? Я вечером позвоню. Ну, всё, мне пора. Пока.
Кулеев захлопнул крышку мобильного и бросил его на девственно чистый стол. Запал прошел, и он с удивлением уставился на телефон.
Ну, и зачем он это сделал? Что за дурацкий порыв? Это всё воспоминания - почувствовал себя молодым, старый дурак. Расшевелил, понимаешь ли, психику, а она взяла и пригласила Ольгу в ресторан. Теперь придётся что-нибудь придумывать, оправдываться. Да, Кулеев, с твоей психикой не соскучишься - Ольгу в ресторан! Уж лучше бы тогда Вику пригласил. Хоть какой-то смысл. Да нет, тоже не то…
Валентин взял мобильник, полистал контакты и резко закрыл крышку. Номера телефона той, кого он очень хотел пригласить в ресторан, в справочнике не было.
Его там и не могло быть. А если б и был - разве теперь пригласишь?
Поздно вечером, отменив ужин под предлогом внезапной занятости, Валентин выключил свет и подошёл к окну.
На усталом, раздираемом городскими мегаваттами небе не светилось ни единой звезды.
Глава 3
Михеев ещё раз проверил написанное и нажал на "Enter". Замелькали зелёные квадратики загрузки, текст исчез из окна сообщений и через несколько секунд, завершив путешествие по лабиринтам всемирной сети, появился в блоге. Михеев довольно потянулся.
Текст получился замечательным.
На трёх страницах автор, скрывающийся под ником Ochevidec, едко, но аргументировано высмеивал кремлёвскую политику "умиротворения" Чечни. Ochevidec прошёлся и по беспрецедентным закачкам денег в республику, и по количеству "золотых медалистов", не умеющих даже грамотно написать заявление в институт, и по золотой чеченской молодёжи, устраивающей дебоши в российских городах на российские же деньги.
Автор не забыл ничего.
Особенно ему нравился заключительный пассаж.
"Сейчас, наверное, даже умственно неполноценным ясно, что Чечня добилась того, о чём мечтал её контуженый генерал-президент - фактической независимости. И что же значит для чеченцев независимость? Ясно что - возможность паразитировать на русском народе, не забывая при этом его же грабить и обворовывать. Да и что ещё может нация, находящаяся на стадии родоплеменных отношений? А ничего больше не может: законы исторического развития не знают исключений, и практически все народы через это проходили. Когда-то и наши предки жили разбоем и грабежом, устраивая постоянные разборки Царьграду. Вот только нормальные народы благополучно минуют эту стадию и начинают заниматься созиданием. А гордые вайнахи, утверждающие, что их культуре десятки тысяч лет, похоже, на этой стадии застряли навечно".
Михеев с удовольствием перечитал текст ещё раз, улыбнулся.
Хорошо!
Полюбовался на своё творение ещё немного, а затем сделал то, что за последние года два уже стало привычкой: открыл сайт своего бывшего друга. На чёрном фоне багрово-красным высветилась яркая надпись "Павел Тапаров", и медленно, словно раздумывая, начали открываться изображения.
Виктор Андреевич давно знал эти картинки наизусть, и всё равно каждый раз перехватывало дыхание, и он, как заворожённый, часами вглядывался в ожившую молодость.
Эх, Тапик, Тапик! Зачем ты только за это взялся? Зачем вытаскиваешь то, что никогда не вернуть? И где же ты был раньше?
Ты хорошо умеешь это делать, Тапа, да что там хорошо - отлично. Иногда, кажется, что ты знаешь все наши слабости, знаешь, за какую струну нужно дёрнуть. Знаешь и бессовестно этим пользуешься. Славы тебе захотелось, Тапа? Славы и денег? Не очень это на тебя похоже, но мало ли - может, и тебя, наконец, оставил дурацкий максимализм….Да и ладно, Тапик, я бы только порадовался за тебя, хотя ты вряд ли в это поверишь. Только порадовался…
Но вот зачем тебе это?!
Михеев резким движением прокрутил страницу и нервно ткнул в одну из картинок. Изображение увеличилось, заняло весь экран, и Виктор Андреевич привычно напрягся.
На переднем плане притаились двое: русский солдат и чеченский боевик. У обоих в руках снайперские винтовки, и оба, не задумываясь, готовы выстрелить. Два прицела сливаются в один, и ярким пятном виден в нём спокойный, даже беззаботный город. Смеются дети, счастливо улыбаются женщины, играет радуга на брызгах фонтанов. А вокруг - за пределами прицела - руины и торчащие, словно столбы, остатки деревьев.
Это же ложь! Вернее, полуправда, а это ещё хуже. Выходит, до войны всё было прекрасно, все были счастливы? Эх, Тапа! И как ты смеешь сравнивать русского солдата с чеченским бандитом? Значит, ты по-прежнему витаешь в облаках, пытаешься смотреть со стороны. Не выйдет, мой бывший друг, не получится у тебя остаться в стороне. Ведь оставаться в стороне - это всё равно, что перейти на другую сторону. А это уже не ошибка, Тапа. Это предательство.
- Витя! - крикнула от двери жена, Виктор вздрогнул и поспешно закрыл страницу. - Есть будешь?
- Есть? Нет, позже.
- Когда позже? Уже три часа за компьютером сидишь. Сколько можно?
- Ещё полчаса, Света, - примирительно попросил Виктор. - Полчаса - и я в твоём распоряжении.
- Полчаса… - пробурчала Света, взглянула на монитор и нахмурилась. - Ох, опять ты их дразнишь. А вдруг вычислят?
- Чечены? - небрежно спросил Виктор. - Не бойся, они храбрые, только когда толпой против одного.
- Ты говоришь так, будто я не из Грозного. Толпой….Сам-то веришь? Ладно - полчаса.
Виктор Андреевич проводил жену взглядом и отвернулся к монитору. Взялся за мышку, двинул курсор вверх и замер. В голове внезапно закружилось, комната исчезла, и Виктор Андреевич Михеев провалился в юность.
- Ты идёшь или нет? - насупился Витька. - Последний раз спрашиваю!
- Муха, ты уже третий раз это повторяешь, - засмеялся Павлик. - Отвали, не пойду.
- Почему?
- По кочану!
Витька оглянулся по сторонам, ища поддержки, но Валька смотрел в сторону, а остальные ждали, не скрывая нетерпения. Только невысокий и большеголовый Фима Геплер, по кличке Гвоздь, предпринял наивную попытку:
- Он боится!
Пашка на него даже не глянул.